Devil

— Что сделала наша мать? — цедит сквозь зубы Клаус, а затем на вампирской скорости оказывается в нескольких сантиметрах от старшего брата. Первородный гибрид только сейчас узнаёт о том, что произошло вчера на балу. — Наша мать связала нас всех кровью двойника, — спокойно отвечает Элайджа. Ни один мускул на его лице даже не шевелится, непроницаемый и холодный взгляд, хотя внутренне Элайджа напряжён, не хочется ведь умирать-то. — А я говорила, что нужно прикончить эту Елену! — Ребекка, младшая сестра Клауса и Элайджи, брезгливо машет рукой в сторону и морщит милый носик. Эта Гилберт никогда не нравилась ей, сначала втёрлась в доверие, а потом заколола клинком со спины. Слишком низко поступила Елена, хотя ей не привыкать. — Заткнись, Ребекка! — шипит сквозь зубы Клаус, резко разворачиваясь и указывая на неё пальцем. Блондинка только закатывает глаза и складывает руки на груди. — бери пример с Кола, он сидит и молчит, — гибрид обнажает привлекательные ямочки на лице, которые безумно сводят с ума Кэролайн. — Спорить с тобой, Ник, себе дороже, — Кол как ни в чём не бывало улыбается. Его насмешливый тон, улыбка на губах, блеск в глазах, расслабленность — абсолютно всё говорит о том, что он спокоен и холоден к случившемуся на балу, но нет, младший Майклсон также напряжён, хоть и скрывает это.       Гостиная погружается в тишину, Клаус наконец-то садится в кресло у камина, как и Элайджа. Атмосфера очень напряжённая, что можно даже пощупать. Нервы каждого на пределе, ведь не каждый день твоя любимая мамочка возвращается в мир живых, а потом ещё хочет убить.       Как же Клаус не догадался сразу, что Эстер так просто не простит его, в этом и есть весь подвох. Никлаус так хотел прощения матери за её собственное убийство, что повёлся на поводу и теперь пожинает плоды. Почему другие не заподозрили? Потому что все испытали такой же шок, когда увидели на пороге дома Эстер. Женщина нисколько не изменилась за эту тысячу лет, всё такая же красивая и питающая ненависть к своим собственным детям, видимо не зря Клаус убил её в ту ночь. — Я… я знаю один способ помочь вам, — в гостиную дома вихрем врывается Бонни Беннет, сбивчиво шепча. Бонни не питала ненависти к семье Майклсон, как это делают Гилберты и Сальваторе. Они считают их абсолютным злом, будто бы они не достойны прощения, словно ни в одном Майклсоне нет света, даже жалкой крупицы. — Ведьмочка, а ты что здесь делаешь? — Кол усмехается в своей привычной манере, но удостаивается лишь раздражённого взгляда Клауса. — Я знаю, как вам помочь избавиться от матери и этой связи, — более спокойно говорит Бонни, держа в руках толстую книгу. Беннет очень сильно сомневается в том, что что-то получится, ведь то, что она хочет сделать, может попросить определённую цену за свою услугу. Оно — зло, которому нет равных, на его счету миллиарды убийств и сделок, его кожа буквально пропитана кровью. — Смею спросить, о чём идёт речь? — слишком вежливо и спокойно вопрошает Клаус, смотря прямо в глаза ведьмы, которая всё ещё стоит в дверях, остальные же предпочитают не вмешиваться и молчать. Клаусу очень слабо верится в то, что Беннет делает это по своей воле, что это не очередной план Эстер и команды «спасём Елену». — В этом гримуаре есть заклинание, которое решит все ваши проблемы с Эстер, — теперь же Бонни показывает эту потрёпанную книгу перед собой, но удостаивается лишь недоверчивых взглядов: — С чего бы нам тебе верить? — впервые за всё время Кол произносит хоть что-то серьёзное. — С того, что это моя личная инициатива. Я хочу избавиться от вас, но не таким путём, — на последних словах Клаус усмехается, а затем сощуривает глаза, пытаясь понять свою интуицию, дабы снова не найти проблему. — Если ты только что солгала… — Да-да, я лишусь всех тех, кто мне дорог, — Бонни перебивает гибрида и закатывает глаза, на что тот только растягивает алые губы в ухмылке.

***

      Через пару часов Майклсоны и Бонни уже находятся на месте, где давным-давно произошло массовое сожжение ведьм. Сейчас день и вряд ли Эстер или кто-то другой может здесь быть. Вызывать это существо нужно в двенадцать ночи, а не в шесть вечера, но Бонни решила умолчать об этом, но если ничего не выйдет, она явно лишится жизненно важного органа или своих близких. — Ну, чего ты там копаешься? — терпение Кола уже начинает трещать по швам, ведь Беннет слишком аккуратно чертит солью пентаграмму в кругу, буквально каждую минуту сверяясь с текстом в гримуаре. — Кол, будь добр, помолчи и не мешай ведьмочке, которая хочет нам помочь, иначе снова будешь отдыхать несколько веков, — Клаус мило улыбается, внимательно следя за манипуляциями Беннет.       Ребекка скучающе сидит на старом стуле, рассматривая свой идеальный маникюр или накручивая светлый локон волос на миниатюрный пальчик. Элайджа и Клаус внимательно следят за Бонни, иногда прислушиваясь к звукам снаружи, всё-таки они внутри дома, где когда-то заживо сожгли ведьм, которые даже сейчас, будучи мёртвыми, пытаются выжить из этого дома вампиров. Кол лишь нетерпеливо вышагивает рядом с камином и полкой с книгами.       Наконец-то Бонни заканчивает чертить пентаграмму внутри круга. Девушка ставит свечи на каждую вершину звезды, затем вновь пробегает глазами по тексту заклинания. Шумно выдохнув, Беннет захлопывает книгу с глухим стуком и откладывает в сторону, выходит из фигуры, начерченной солью, начинает сосредотачиваться и медленно шептать слова заклинания.       Первые минуты совершенно ничего не происходит, но ведьма продолжает читать слова заклинания более уверенно, практически чеканя каждое слово. Пару секунд снова ничего не происходит, но затем вдруг поднимается ветер, который усиливается с каждой секундой, огонь свеч сначала резко вспыхивает, затем угасает, двери сами по себе закрываются и открываются, и это всё значит только одно: у Бонни получается.       Через пару минут Бонни перестаёт читать и воцаряется гробовая тишина, которая нарушается лишь тяжелым дыханием ведьмы. Ребекка давным-давно перестала скучать на стуле, а на дне её бирюзовых глаз плещется страх, который она очень умело скрывает. Кол больше не нервничает, а находится в напряжении, как и все остальные. В этом помещении чувствуется страх и ужас, который необъяснимым образом сковывает каждое движение. — Не получилось? — тихо спрашивает Ребекка, а затем вздрагивает, когда огонь в камине и свечах резко вспыхивает, едва не обжигая Кола.       Дверь в комнату с громким хлопком закрывается, с полки падает книга, от чего вздрагивают все. Беннет уже начинает жалеть о том, что вообще захотела помочь Майклсонам, что уж говорить об этом существе. Её взгляд падает на пентаграмму, которая приобретает чёрно-красный оттенок, а затем едва ли становится цвета алой крови.       Раздаётся лёгкий свист, и всё пространство в круге начинает заполнять лёгкая дымка, от чего Бонни хочет сделать шаг назад, но не может, страх сковывает каждое её движение. — Ну, и кто же этот смельчак, что посмел отвлечь меня от нервотрёпки с отцом? — спустя пару минут дымка начинает рассеиваться и присутствующие наконец-то могут увидеть результат Бонни.       Внутри круга, в самом центре пентаграммы, стоит неописуемой красоты девушка, чёрное бархатное платье сексуально облегает каждый изгиб её стройного тела. Тёмные волосы собраны в неопрятный пучок на затылке, а несколько прядей спадает на лицо. Пухлые губы плотно сжаты, а с уголков медленно стекает тонкая струйка крови. Карие глаза горят пламенем, едва ли вспыхивают огнём. Загорелая кожа испачкана кровью, руки с идеальным маникюром также испачканы в алой жидкости, лишь на лице и платье нет следов крови. Каждый скандал с отцом заканчивается кровавой бойней. — Если вы вычитали это заклинание в интернете… — Кто ты? — Ребекка вдруг перебивает эту девушку, которая тут же поворачивается в её сторону, а затем кошачьей походкой подходит прямо к самой границе круга. Присутствующие думают, что этот круг сдержит эту девушку, но нет, она любит играть сначала по правилам, а затем нарушать их, разбивать надежды других. — Обидно, что вы не знаете этого, — девушка строит обиженное лицо, а затем её пухлые губы растягиваются в дьявольской улыбке, а карие глаза слегка вспыхивают алым. — нечисть, демон или демонесса, злой дух, Лилит, но во всех исторических книгах, гримуарах и в любых информационных источниках — Дьявол, — девушка делает несколько шагов назад и внимательно оглядывает всех присутствующих. — Это же шутка, кто ты такая? — Кол не сдерживает смешка, хотя внутренний голос кричит ему о том, что это полная правда и здесь нет намёка на шутку. Клаус и Ребекка мысленно хлопают себя по лбу, ведь только Кол так может рискнуть своим бессмертием, особенно тогда, когда они не знают кто перед ними. — Шуткой будет твоя смерть, милый, — дьявольская улыбка становится милой, а взгляд более раздражённым. Ей стоит взглянуть в его глаза, как внутри резко начинает что-то шевелиться, неужели Дьявол может чувствовать? Полный бред! — я не люблю повторять, но сделаю это в последний раз: для чего я здесь? — так называемая нечисть складывает руки на груди и осматривает каждого. — Эстер, — тихо произносит Бонни, но «Лилит» прекрасно слышит эти слова. Её едва заметно передёргивает от этого имени, ведь эта неугомонная ведьма потрепала нервы абсолютно всем. — она связала своих детей и хочет убить, — Бонни продолжает, когда нечисть молчит и терпеливо ждёт. — Опять взялась за старое, — девушка усмехается, затем становится серьёзной. — я так понимаю, вы хотите, чтобы я разобралась с Эстер? — Мы хотим, чтобы ты разорвала связь и убила эту тысячелетнюю стерву, — шипит Клаус, терпение которого начинает трещать по швам. Кто она такая, чтобы называть себя Дьяволом и ставить здесь свои условия? — Слишком грубо с той, которой не составит труда убить тебя, — вновь губы изгибаются в ухмылке и, почему-то, Колу нравится эта ухмылка. В её глазах скрыто куда больше, чем может показаться на первый взгляд, а эти губы так и манят Кола, именно поэтому в нём возникает желание коснуться этих губ, ощутить их вкус и мягкость. — Встань в очередь, дорогуша, — самоуверенно молвит Клаус, за что сразу поплатился. Девушке хватает нескольких секунд, чтобы заставить иссыхать Первородного. Да, она знает, кто они такие. — Вы должны знать, что за эту сделку есть определённая плата, — теперь девушка окидывает их всех своим взором, от которого Ребекка шумно сглатывает. Страх. — Какая? — спокойно спрашивает Элайджа, который до этого молчал и лишь внимательно наблюдал. Он чувствует, что эта девушка необычайно сильна, она способна вселять страх и ужас лишь одним взглядом, что уж говорить о действиях. — Смерть, — от одного единственного слова у Бонни пробегают мурашки. Она знала на что шла, поэтому сейчас нет смысла идти назад.