Тёмная лошадка

Гена приложил палец ко лбу и принялся ходить кругами по комнате. Наконец он закричал: – Придумал! Придумал! – Ну наконец-то, – мрачно сказала Полиграф. Гена опять схватил телефон и начал набирать номер: – Алло! Полиция! Блинский блин, драные панталоны, связи нет! – Ну еще бы, – ехидно заметила Полиграф. – Будут другие, не менее блестящие идеи? – Можно попробовать телепатию, – сказала Конефузия. – Или выбить дверь, – пробасил Игнатий. Гена засунул руки в карманы буратинских штанишек и нащупал там что-то твердое. – Золотой ключик! – завопил он. – Надо попробовать открыть им дверь! – Гена, ты совсем дурак? Но Гена подбежал к замочной скважине и вставил в неё ключ. Дверь распахнулась. – Дремучие рога! – ошеломленно прошептала Полиграф, но заметила в коридоре Гробовщикова со связкой ключей и немедленно напустила на себя привычный вид. – Дамы и господа, прошу меня извинить! Я неправильно проинструктировал Виталика, и он перепутал вас с другими гостями. Его ждут заслуженные сто ударов плетью на конюшне, а вас прошу проследовать в гостиную. – Нет уж, мы и так у вас слишком засиделись. Не будем злоупотреблять вашим гостеприимством, – сказала Полиграф. Когда они отъехали от злополучного особняка на пару километров, Конефузия закричала: – Стойте! Мы забыли про Сапфирова и ЛФК. Вдруг им грозит опасность? – Мне плевать на Сапфирова и ЛФК, – сердито ответила Полиграф. – Я хочу горячего фермерского молока с медом и салом, ножную ванночку и в постель. Конефузия заревела, размазывая слёзы и слюни по щекам. – Ну ладно, – смягчилась Полиграф. – В конце концов, мне не хочется ездить на опознания. Игнатий, поворачивай обратно! В особняке все еще горел свет и играла музыка. – Пусть в дом пойдут мужчины – Игнатий и Жорж, – распорядилась Полиграф. – Не задерживайтесь, если они не захотят идти с вами – не настаивайте. Через несколько минут Игнатий и Кандидозов вернулись. Их сопровождали фигуры, совсем не похожие на Сапфирова и ЛФК. – Полиграфыч! – Носок! Пупок! Какими судьбами? – Искали твою дачу, заблудились. – Скорее же садитесь! – радостно закричала Полиграф, и панки не заставили себя долго ждать. – Рассказывайте все свои новости! Но тут у Кандидозова зазвонил телефон, и все умолкли. – Артист Кандидозов у аппарата. Я вас слушаю. Что? Понял. Прощайте. – Жорж, что случилось? – спросили Биба и Боба. – Меня уволили из сериала. Образ, созданный мною в рекламе «Пукостопа», оказался слишком ярким, – величаво ответил Кандидозов. – Ну что ж, у меня на примете есть другие проекты. Полиграф разместила Носка и Пупка в комнатах, предназначенных для Сапфирова и ЛФК, и вскоре все обитатели дачи легли спать. Но в два часа ночи их разбудил громкий стук в дверь. – Кто там еще? – недовольно проворчала Полиграф, накидывая малиновый халат. – Это мы, известные вам и всему бомонду творческие личности, носящие имена Никифор Сапфиров и Акакий ЛФК. Прошу незамедлительно отпереть нам конструкцию, закрывающую дверной проем, и выражаю удивление тем фактом, что мы не были встречены хозяевами этого жилища, судя по особенностям вокальной интонации, оказавшим предпочтение процессу сна. – А что, вечеринка уже закончилась? – приторным голосом поинтересовалась Полиграф. – Вы высказали абсолютно верное предположение. – Ну что ж, мест в доме уже нет, поэтому прошу проследовать в хозяйственную пристройку, служащую хранилищем бытовых инструментов, – сказала Полиграф, выходя на крыльцо. – Куда? – растерялся Сапфиров. – В сарай, молодые люди, в сарай! Внезапно Полиграф заметила, что дверца погреба открыта и внутри горит лампочка. – Гена! Гена! Из дома вышел Гена в уютной пижамке с телепузиками. – Гена, почему ты не закрыл погреб и не выключил там свет? Зачем ты вообще туда полез? Я же запретила трогать варенье. В буфете есть банка позапрошлогоднего лукового, доешь сначала его. – Честное слово, это не я! Полиграф подошла к погребу, вскрикнула и даже присела, указывая на что-то пальцем. Гена подбежал к ней. На земле были следы велосипедных шин, только очень маленьких. – Пузанина! Пузанина пропала! Здесь была пузанинная мошь! Это следы мушиного велосипеда! – завопила Полиграф.