Тёмная лошадка

В субботу Гена решил заняться саморазвитием в компании Игнатия и нескольких бутылочек пива. На следующее утро его разбудил звонок в дверь. Гена, уверенный, что это Игнатий, поплелся открывать, чертыхаясь и потирая раскалывающуюся голову. Но на пороге стояла приземистая женщина с носом, похожим на соленый огурец, и маленькими хитрыми глазами. Гена испуганно прикрыл руками трусы, а незнакомка юркнула в квартиру и сразу же пошла на кухню. Достав из холодильника яблоко, она вытерла его подолом юбки и с аппетитом захрустела. – Кислятина! – проворчала она с набитым ртом. – Но все равно – витамины, чистая польза. – Женщина, что вы здесь делаете? – возмутился Гена. – Так я Евпистинья, секретарь Полиграфа. Собирайся, поедем знакомиться с твоими фанатками. Гена приободрился. – Ух ты! Они хоть красивые? Евпистинья пробормотала что-то невнятное, и Гена побежал мыться и одеваться. Выйдя из душа, он обнаружил, что женщина переместилась в спальню и рассматривает альбом с его голопопыми фото. Гена покраснел и вежливо отобрал альбом. Перед подъездом их ждало такси. Сквозь стекло в нем виднелось пышное голубоватое облако. Гена открыл дверцу, забрался внутрь и уселся на что-то мягкое, оказавшееся коленями Полиграфа. – Ой, здрасьте! – обрадовался Гена, перелезая на соседнее сиденье. – А почему вы не зашли? – Забор покрасьте. Это ниже моего достоинства – ходить в гости к подопечным, – величественно фыркнула Полиграф, поправляя прическу. Гена покосился на Евпистинью, усевшуюся рядом с водителем, и решил умаслить куратора. – Вам очень идёт этот цвет волос. – Спасибо, это синька. Полиграф достала из пузатого саквояжа пачку папирос, Евпистинья дала ей прикурить, и некоторое время все ехали молча. Затем Полиграф вытащила тетрадь, в которой она расписала план действий на сезон, и показала его Гене. Парень пришел в ужас – он даже не подозревал, насколько все серьезно. Евпистинья сворачивала шею, пытаясь прочитать написанное и услышать, о чем беседуют Гена и Полиграф. Наконец такси подъехало к кафе. – Приехали! – сказала Евпистинья, открывая Полиграфу дверь. Гена вылез сам. В кафе они подошли к столику, из-за которого тут же выскочили две женщины средних лет, блондинка и брюнетка, одетые в одинаковые мужские рубашки и ледерхозе, из-под которых бодро торчали пухлые коленки. – Биба, – жеманно пропищала блондинка и сделала реверанс. – Боба, – басом прогудела брюнетка и пожала Гене руку. – Дамочки, мое почтение! – нервно хихикнул Гена, незаметно пытаясь вытереть мокрую руку скатертью. Биба и Боба плотоядно смотрели на него и облизывались. – Гена, это председатели твоего фан-клуба, – сказала Полиграф. – Гражданин начальник, а можно всех посмотреть? – пошутил Геннадий. – И единственные члены твоего фан-клуба, – сурово добавила Полиграф. Фан-клуб вручил Гене подарки, послушал его рассказы о танцевальном закулисье, и вечером все разъехались по домам.