Тербийели

Слезы не сохнут. Они скапливаются в уголках глаз, медленно текут по щекам и прячутся в ключицах. Они появляются, стоит Эде хоть на минуту забыть о нем, как о самом страшном проклятии. Сложно адекватно воспринимать отсутствие его треклятой улыбки, его подколов, его глубокого баритона, его рыжих коротких волос. Не ощущуть его — само по себе невыносимо больно. Разлука — это когда расстаёшься с любимым на определенный, известный вам обоим срок, когда знаешь точную дату воскрешения собственного сердца, когда нить между ду́шами не обрывается, натянутая до предела. То, что случилось с ними — смерть при жизни. Неизвестность — самое странное проклятье, ведь, возможно, он умер, возможно, он где-то на другом континенте, не может добраться домой. Возможно. Возможно, он решил, что эта жизнь ему не подходит, и бросил их. О Господи, нет, не те мысли. Он вернётся, эта мантра не должна забываться, она как белый шум, она — единственный способ не сойти с ума.

***

Ей снится Серкан. Он такой родной, такой осязаемый, забивающийся в лёгкие, перекрывающий кислород. Такой необходимый. — Я скучал. Говорит, а Эда прижимается к его горячему лбу, накрывает губами каждую морщинку на родном лице. — Кошмар, Серкан, это был долгий кошмар, я умирала… Обрывает ее, обхватывает лицо руками, и горячее дыхание опаляет ее щеки. — Этот кошмар кончился. И она просыпается. Реальность разбивает похуже воткнутых в сердце шипов, она размазывает по стенам, она жалит каждый нерв, она бесчеловечна. Эда пытается дышать, но выходит плохо. Вот оно счастье — трогать руками, прикасатся, чувствовать, жить. А теперь это у нее украли, лишили всех надежд выжить. Она обнимает коленки и сворачивается на большой и холодной кровати. «Он вернётся, он вернётся, он-вернётся, онвернётся.» Слезы копятся в уголках глаз с удвоенной силой.