Будьте моим мужем!

***

В ответ ей лишь раздалось сопение из-за одежды. Катерина добавила, как можно мягче, хотя старалась говорить твердо. Это было нелегко-внутри все поджилки дрожали. — Милко Вуканович… Вам все равно придется со мной поговорить. Я не уйду, пока вы не выйдете. Снова молчание. Катя расправила юбку и уселась на диван, давая понять, что уходить не намерена. Раздался какой-то шорох и сквозь складки одежды, висящей на вешалке, просунулся нательный крестик. Крестик дрожал, как осиновый лист. Катерина чуть не прыснула. Видел бы кто эту картину маслом! Великий модельер носит крест, а сам верит во всякую чертовщину. Либо крестик снимите, либо трусы наденьте, как говорится, Милко Вуканович. — Милко Вуканович… Выходите. Я ничего вам не сделаю. Молчание. Но крестик спрятался. Хорошо. Посидим, помолчим… Катерина разглядывала причудливые светильники и трещину на потолке. Модельер упрямо сидел в своем убежище. Пауза затягивалась, и Катя начала терять терпение. Скоро должна начаться презентация, с минуты на минуту должны приехать родители Андрея, Воропаев. Отлично! Раз он считает меня ведьмой… С волками жить — по волчьи выть! — Милко Вуканович… Раз вы разгадали, кто я — открою вам секрет. Я — белая ведьма. Белая — в смысле, что не могу причинять зла людям. Не обучена. Катя сделала паузу, прислушиваясь к тому, что происходит за вешалкой. Но там раздавалось лишь сопение. Она наигранно вздохнула, смотря в потолок. — Однако, если вы так упрямитесь, я могу изменить своим принципам. Например, у меня, конечно, ради шалости — получилось навести на одного надоедливого ухажера импотенцию наоборот… То есть, потенцию. Ну, вы понимаете о чем я. Так вот — он потом бегал за мной и слезно умолял, чтобы я вернула все, как было, потому что как стало — было страшно неудобно! Ну представьте, когда у вас в штанах постоянно… — А что, у тебя когда-нибудь был кавАлер? Глухой голос из-за вешалки прервал полет ее фантазии. Кате уже самой было смешно, и она еле сдерживалась. — Конечно, был. И не один! Но этот оказался самый настойчивый. — Тогда ты и правда ведьма. Из-за темной материи пиджака на Катю уставился перепуганный карий глаз. — Конечно, ведьма! Вы сомневались? Выходите, а то и с вами будет, как с тем моим кавалером. Вешалка откатилась в сторону, и Милко явился оттуда, как привидение, испуганный и готовый в любой момент дать стрекача. Катерина внутренне ликовала. Уж если ей удалось выкурить его оттуда — то дело сдвинется с мертвой точки. Вуканович постоял секунду, понял, что не превратился в каменную глыбу и расслабился. — Чай будешь? — спросил он. — У меня есть, с засушенными кУзнечиками, от всех бОлезней. Мне прислали из КИтая. — Нет, спасибо, — поспешно отказалась Катя от сушеных «кУзнечиков». — Я как-то привыкла к более традиционным напиткам. Если вы не возражаете… — Не вОзражаю. Вуканович вскипятил чайник, и бросил в одну из чашек пакетик «Липтон», затем в другую чашку отсыпал какой-то порошок из маленькой жестяной коробочки. Милко взял обе чашки и пристроился с краю на диванчик, опасливо держась на безопасном расстоянии. Катерина взяла свою чашку и поблагодарила. — Ну, рассказывай, — сказал Милко, прихлебывая свой чай из «кУзнечиков» и закусывая кусочком сахара вприкуску. — Что рассказывать? — Как ты докатилась до жизни такой. — Вы имеете ввиду, как я стала ведьмой? — Угу. Мастер кивнул курчавой головой, выкрашенной в рыжеватый оттенок. Виски его были подбриты, а кудри рассыпались по макушке, создавая небольшой хаос. Катерина отхлебнула тоже из своей кружки и сморщилась. Чай был несладкий, а Милко сахар то ли забыл предложить, то ли не захотел. Придется выпить это пойло, чтобы не спугнуть его. — У меня бабка ведьмой была. Лечила людей, знала всякие рецепты, заговоры. А мне передался ее дар. Понимаете, этот дар передается через поколение, причем только по женской линии. Вот она и учила меня всему, чему знала сама. Но она сама была гораздо сильнее меня, уж поверьте. — Нет, ты неправа. Ты сама не пОнимаешь, какая в тебе сила! И я это чувствую. Говори, что тебе нужно от меня? Андрей мне обещал, что я с тобой вообще не буду пересекаться! — Совершенно верно, — поспешно сказала Катя. — Я сейчас уйду, и больше вы меня видеть не будете. — А зачем пришла? Катерина поняла, что надо хватать быка за рога. Она вытащила из-под юбки свернутые эскизы. — Нелепая ситуация… Дело в том, что Андрею не подходят эти эскизы… — Что? — загремел модельер, не давая Кате закончить. — Ему не подходят эскизы? А сколько времени он мне на это дал? СпрОси у него! Нет, ты пойди и спросить! От волнения мастер снова позабыл русский язык. — Талантливые люди творят гОдами! Месяцами! А он мне сколько времени дал? Какую-то гребанную неделю! А у Милко не было вдохновения! Талантливые люди не могут работать из-под палки! Что получилось — то я ему и покАзал! — Так вы просто не успели, Милко Вуканович? Может, я смогу вам помочь? — Ой! Да чем ты сможешь мне пОмочь? Хотя… Может, ты наколдуешь эти эскизы? Трах-тибидох-тибидох — и эскизы у Милко в рУках! — И наколдую! — воскликнула Катя. — Милко Вуканович, подождите минутку, не уходите! Я сейчас! И, не дождавшись ответа, пока изумленный модельер хлопал глазами вслед, Катерина на всех парах помчалась к себе в приемную, где и налетела со всего маху на Андрея. — Катерина, — торопливо зашептал он, сдавливая ей локоть. — Где вас носит? Уже родители и Воропаев здесь! Кто сделает им кофе? — Ой, извините, Андрей Палыч! Я сейчас! У меня дело… Я его сделаю, вернусь, и обязательно приготовлю им кофе! — Да не беспокойтесь вы! Я Машу попросил. А что у вас за дело? — Андрей Палыч, я потом вам все объясню! — А что прикажете делать мне? Отец хочет взглянуть на эскизы! Так те жалкие наброски, которые мне дал Милко — и те исчезли! — Андрей Палыч, они у меня! Пожалуйста, доверьтесь мне! Я вам все объясню! Она схватила сумку со стола и полетела в мастерскую, оставив уже Жданова удивляться. Какое счастье, что папа так некстати зашел вчера в комнату и она забросила альбом в сумку! Ведь если бы он зашел позже, или вообще не зашел — она бы наверняка пришла на работу без альбома! А утром просто забыла его выложить. Но подбегая к мастерской, в голову вдруг закралась мысль, что «Вулканович», как его звали сотрудники за глаза, исчезнет. Но он был на месте. — Вот! — воскликнула Катя, швыряя сумку на диван и плюхаясь рядом. — Господи, ну что ты меня так пУгаешь… — Простите, пожалуйста. — Ну, что там еще у тебя? — Взгляните, пожалуйста? Милко взял в руки альбом и недоуменно наморщил лоб. — Боги, что ЭТО? Кто это на рИсовал? У Кати внутри все оборвалось… Не сработало! — Это я нарисовала, Милко Вуканович, я… я просто хотела вам… помочь. Во время этой торопливой фразы девушка увидела, как вытянулось лицо мастера, как судорожно он сжал листы. На какое-то мгновение ей показалось, что листы полетят ей в физиономию. — Простите… Видно, это была моя ошибка. Я пойду, пожалуй… Извините. Обещая вам больше никогда не попадаться на глаза! Она сделала попытку забрать альбом. Но модельер крепко вцепился в листы. — Подожди, подожди… Ты говоришь, это ты рисовала? — Ну, да… Милко бросил на нее пытливый взгляд, не испуганный, не надменный — а впервые посмотрел на нее по-человечески. Кате даже показалось, что он побледнел. — А вот это? Когда ты нарисовала вот это? Он раскрыл перед ней разворот. Катерина сразу узнала рисунок, который она нарисовала после отъезда Дениса из Германии. В душе все оборвалось. — А это… Это я жила в Германии, и нарисовала. — И кто тебя вдохновил на такое? А он проницательный, оказывается! И кто из нас ведьма? — Да был один, человек… — Один из твоих кавАлеров? — Да, он. Милко хихикнул и подмигнул: — Это не тот, кого ты… Катя улыбнулась: — Да нет, не он. Я любила его! — А он тебя? — И он… По крайней мере говорил, что любит. — А сейчас что? — А сейчас, не знаю… Он пропал. — Как это прОпал? Люди не прОпадают просто так! — Вот так. Не позвонил, не приехал. Давайте не будем об этом! — Хорошо! — смиренно согласился модельер. Он очень внимательно рассмотрел несколько моделей. — Раз ты сама ко мне пришла… Можно я возьму это, это и это? Он отобрал несколько моделей и, получив согласие Екатерины, вырвал листы, затем сложил их на коленях, и спросил: — Пушкарева! Признавайся, кто ты такая? Кто тебя ко мне подОслал? Снова прОделки Зайцева? Вот уж коварный тип! Внедрил сюда своего агента… — Да нет, это вовсе не Зайцев! Понимаете, Милко Вуканович… Я всегда хотела учиться на модельера, но по настоянию отца пошла учиться на экономический. А это у меня осталось, как хобби! Рисую в свободное время… И шью немного. — Учиться на модельера! — воскликнул Милко, оскорбленный до кончиков волос. Вся его кудрявая прическа трепетала в праведном гневе. — На модельера не надо учиться! Это надо чувствОвать! Хотя, впрочем, из тебя был бы толк. — Правда? — воскликнула Катя. Она знала, что правда, ибо Милко был не похож на человека, который льстит. Скорее, наоборот, он из тех, кто чешет правду-матку направо и налево. — Правда, правда. А теперь иди! Мне нужно приготовиться к презентации. — Но вы же не все посмотрели! Там еще есть! — Все что нужно, я Увидел. Но он все равно ради приличия пролистнул альбом до конца. Увидел последний набросок, который Катя рисовала накануне, отбросил альбом в сторону и отскочил: — А сейчас ты будешь мне доказывать, что не ведьма… И не тайный агент… А как ты узнала? Что на мне будет надето вот это? Он показывал на альбом дрожащим пальцем. Катя подошла к нему и погладила его по руке. — Милко Вуканович, честное благородное слово! Ну, как вам еще объяснить, что я не ведьма, и не агент? А это просто совпадение! — Совпадений не бывает, Пушкарева! Ладно, а теперь иди! Что-то устал я от тебя! Катя подняла альбом и повернулась в сторону выхода. — Впрочем, пОстой! Девушка остановилась около портьеры. — А ты точно не против, чтобы я выдал это за свои работы? Ты потом не подашь на меня в суд? — Ну, что вы, Милко Вуканович! Впрочем, у меня будет маленькая просьба. Можно мне приходить иногда сюда, чтобы просто побыть в этом алтаре, рядом с таким гением, как вы… Она не закончила фразу, как увидела, что Милко весь расплылся от удовольствия. Ба! Да он, оказывается, падок на лесть! Нужно почаще делать ему комплименты. — ЗахОди… Только ненадолго. — Хорошо, как скажете. Катерина уже почти вышла. — Стой? Дай, я еще раз посмотрю остальные работы. Он еще раз пролистнул альбом, убедился, что остальное недостойно его царственного внимания и хотел уже вернуть альбом Кате, но вдруг он увидел портрет. — А этот здесь зачем? Влюбилась, что ли? Катя покраснела до слез. Она совсем забыла за портрет. — Нет, не влюбилась. Просто… красивое лицо. Запомнилось. — Ой, смотри! Это опасный тип! Влюбишься-пропАдешь! Много баб по нему чахнет, но ни одна не может завладеть его сердцем… Если оно у него есть, конечно. Иногда мне кажется, что в груди у него кусок булыжника! — Не чахну я вовсе, Милко Вуканович… Мне идти нужно. До свидания! Катя схватила свои вещи и пулей вылетела из мастерской. Щеки пылали. Как она могла забыть про этот портрет! Впрочем, учитывая, как поспешно пришлось вчера маскировать альбом — это неудивительно. И надо же, так по-идиотски попалиться. Зайдя в туалет и ополоснув горящее лицо прохладной водой, Катя посмотрела в зеркало. По лицу расползалась довольная улыбка. «Из тебя был бы толк!» — звучал в ушах голос Вукановича. Впервые она почувствовала, что все ее старания и страдания были не зря. — Как здорово! — сказала сама своему отражению. — Нет, это просто замечательно! Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки! Все, к чему я столько времени шла… начинает сбываться не во сне, а наяву! Какая же я счастливая! И Милко оказался отличным парнем! Но в кабинке кто-то начал возиться, полилась вода и Катя испуганно замолчала. Наспех вытерла лицо салфеткой, пригладила волосы, схватила сумку и выскользнула в коридор. Она зашла в приемную, и из нее увидела свет и услышала доносившиеся голоса из приоткрытой двери в конференц-зал. Раздался смех Андрея. Катя опасливо просунула голову, и ей захотелось нырнуть обратно. В зале собрались все акционеры — родители Андрея, сам Жданов-младший, брат и сестра Воропаевы и Милко. Александр Юрьевич что-то говорил Кире, наклонясь к ней. Милко с безмятежным видом пилочкой подпиливал ногти. Катерина решила, что ей делать нечего на этом празднике жизни, к тому же стрелки на часах в конференц-зале показывали ровно шесть часов. Отец небось с секундомером будет засекать время появления дома. Только она вобрала в легкие воздух, чтобы отпроситься у Андрея Палыча, как он повернулся к двери. — Катерина, где вы пропадаете, — изрек он. — Только вас ждем. — Меня? — удивилась Екатерина. — Честно говоря, меня дома ждут. Уже конец рабочего дня, и я отпроситься хотела. — Рабочий день у нас с вами ненормированный, — сказал Жданов. — Вы мне можете понадобиться. Так что присаживайтесь. Возьмите свободный стул и садитесь. Раньше начнем — раньше закончим. — Можно мне хотя бы домой позвонить? — робко спросила Екатерина. — Некогда, Кать. Мы из-за вас не можем начать. Да и мы вас не задержим надолго, я думаю. — Да, у меня тоже планы на вечер, — пророкотал Воропаев, немигающим взглядом снова уставился на Катерину. — Как обычно, наш дражайший модельер не готов и мы только зря потеряем время. Он на мне дыру протрет. И чего он вечно так смотрит? От Воропаевского взгляда горели уши и хотелось забраться под стол. Свободное место оказалось аккурат напротив Александра Юрьевича, который демонстративно скрестил руки на груди и откинулся на стуле, по-прежнему не сводя с Катерины глаз. — А вот и нет, — сказал Андрей, и небрежно бросил листы с эскизами на стол. — Сегодня ему есть, чем нас удивить. Начинай, дорогой, — обратился он к Милко. Модельер был в ударе. То ли его так вдохновили Катины работы, то ли чай с «кУзнечиками», только говорил он долго, витиевато, сыпал эпитетами и какими-то мудреными оборотами, представляя будущую коллекцию. Катерина аж разинула рот, когда он добрался до ее моделей. Сама она бы не додумалась до такого представления. Краем глаза она чувствовала на себе взгляд Александра Юрьевича и прикрыла рот, плотно сцепив зубы. Наконец, Милко выдохся, плюхнулся на место и залпом выпил стакан воды. — Ну, как? — обратился Андрей к акционерам. — Что скажете? — Мне все понравилось, — сказал Жданов-старший. — Свежо, креативно, с изюминкой, впрочем, как всегда. — Я всегда говорила, что наш Милко — это король моды, — сказала Маргарита Рудольфовна. — Заметь, Паша, он никогда не повторяется! — Король-то он король, — вынес вердикт Воропаев. — Только последние эскизы несколько выбиваются из твоего стиля, ты не находишь? Кто это тебя вдохновил на такое решение? — Есть люди, — сказал Милко, смотря на Катерину, но присутствующие не заметили его взгляда или не обратили внимание. — Это хорошо, что есть люди, которые тебя вдохновляют. Ну что, разбежались? — Еще я хотел представить смету новой коллекции, — сказал Андрей. — Слово предоставляется Екатерине Пушкаревой. Катя испуганно замотала головой, мол, она не готова, но Андрей еле заметно кивнул, прикрыв глаза, пришлось вставать и сочинять смету на лету. Вспомнив данные по отчету, Катерина на основании их набросала примерную смету на доске. В цифрах она чувствовала себя, как рыба в воде и по окончанию доклада Жданов-старший изрек: — Мне все предельно ясно. Андрей, можешь запускать коллекцию в работу. А теперь позвольте откланяться! Пошли, Марго! Он пожал на прощание руку сыну, Маргарита Рудольфовна тоже поцеловала Андрюшу в щеку, сказала, что он молодец, и Ждановы удалились. — Где ты откопал себе такую умную секретаршу? — спросил Воропаев, складывая листы в портфель. — У меня тоже есть секретарша, но она не умеет так ловко обращаться с цифрами. Да и работает Екатерина… как? Валерьевна? Работает Екатерина Валерьевна без году неделя, а так лихо вошла в курс дела. — Места знать надо, — улыбнулся Андрей. — Так ей самой нужна секретарша! — съязвил Воропаев. — У тебя нет никого на примете? — Я пока обойдусь, Александр Юрьевич, — тоже с ноткой ехидства произнесла Катерина. — Ладно! Чао, рагацци! — откланялся Воропаев, поцеловал в щеку сестру на прощанье и тоже исчез за дверью. — Поедем ко мне? — сказала Кира Андрею. — Я приготовлю ванну, сделаю тебе массаж… — Сейчас, любимая. У меня еще есть разговор к Екатерине. — Да? Хорошо. Тогда я жду тебя в машине! Кира странно посмотрела на Катю и тоже вышла. Катю как будто окатили холодной водой. Ей казалось, что она находится голая посреди улицы — начала бить дрожь, когда нервное напряжение отпустило. Андрей подошел к ней. Глаза светились теплом. — Можно, я вас провожу? До лифта. Я хотел бы кое-что спросить. — Конечно, Андрей Палыч. Я готова. Катя с ужасом посмотрела на часы. Время перевалило за восемь. И когда оно успело так быстро пролететь? Отец ее убьет! Жданов заметил этот испуганный взгляд на часы. — Что, отец заругает? — Ничего страшного, Андрей Палыч. Я разберусь с отцом. — Тогда пошли? — Пошли. Около лифта Палыч принялся постукивать длинными пальцами по лифтовой панели. — Кать… Я хотел спросить, что вы сделали с нашим Милко, что он вдруг где-то раздобыл еще эскизы? Неужели вы и вправду ведьма? Лифт приехал, и Андрей сделал жест рукой, приглашая Катерину пройти первой. — Ну что вы, Андрей Палыч! — засмеялась Катя. — Никакая я не ведьма! Не знала, что вы верите во всякую ерунду! — Поработали бы вы на моем месте — не только бы в ведьму поверили, а еще в черти во что. Как вы тогда обьясните сию метаморфозу? — Очень просто! Это мои модели. Андрей вздернул левую бровь от удивления, а затем заулыбался. Катя заметила, что ему характерен этот жест. Улыбка была теплой, дружеской, располагающей к себе. — Ваши? -Да, мои. Катерина рассказала о своей мечте стать модельером и что в свободное время рисует модели одежды. — Знаете, Андрей Палыч, я никогда не думала, что эти модели увидят свет. Я и Милко их решилась показать потому что презентация была на грани провала, потому что вы… Она запнулась. Хотела сказать, что «вы слишком переживали», но сказала просто: — Потому что хотела помочь вам. — Спасибо, Катенька. Я ценю это. Как это звучит… искренне и щедро! Лифт звякнул и раскрыл свои двери на первом этаже. Катя вышла первая и остолбенела на месте. В холле она увидела своего отца. — Что такое? — спросил Андрей. — Папа… — одними губами шепнула Катя и показала глазами в сторону отца. Жданов с интересом рассматривал мужчину в спортивных штанах и старом, вытертом на локтях пиджаке. Кате стало невыносимо стыдно за его внешний вид и за появление в Зималетто. — Жданов Андрей Павлович, — отчеканил Андрей, подойдя к Пушкареву и протягивая ему руку. — Я Катин начальник.  — Пушкарев Валерий Сергеич, — по-военному резко и отрывисто ответил папа, но руку подал. — Это хорошо, Андрей Палыч, что я вас встретил. Вот скажите мне, до скольки у вас рабочий день? — Вообще-то до шести, но бывает по-разному. Сегодня у нас была презентация, и мы немного задержались. А если вы переживаете, как Катя доберется домой, так я бы сам ее отвез! — Я не переживаю, — вкрадчиво сказал папа, — просто негоже девушке долго задерживаться на работе. Ее ждут дома! — Папа, поехали, — подергала отца за рукав Екатерина. — Андрей Палыч тоже спешит домой. Его ждут! — Вообще-то да. Не беспокойтесь, Валерий Сергеевич! Все переработки будут оплачены! До свидания! Приятно было познакомиться! До завтра, Катенька! И Андрей исчез в вертушке, оставив дотошного вояку наедине с дочерью.