Будьте моим мужем!

***

— Блестяще! Браво! Товарищи, я думаю — нам совершенно нет смысла уединяться для обсуждения! По-моему, все и так предельно ясно! Без сомнений, «отлично»! Комиссия во главе с профессором, убеленным благородными сединами, дружно закивала головами и зааплодировала. Катя защищала диплом последней из группы, поэтому во время ее выступления в глубине длинной аудитории уже мельтешили девушки с кафедры, застилая стол красным сукном и расставляя приборы, что не мешало Катерине сыпать цифрами и рисовать графики и диаграммы, иллюстрируя свой доклад. Комиссия уже выслушала с десяток защит на сегодня и собиралась выпить и закусить. Профессор подошел к Кате и пожал ей руку. — Поздравляю Вас, Екатерина Валерьевна! Я всегда знал, что Вы — талант! И тем не менее, я очень сожалею о том, что Вы отказались от моего предложения поступить в аспирантуру. Может быть, еще подумаете? — Виктор Васильевич, боюсь, что я своего мнения не изменю! Я совершенно не умею преподавать, я боюсь публичных выступлений… И вообще — не мое это! — Милая Екатерина! Аспирантура — это не только преподавательская работа, а еще и научная! Вы знаете, что Вашим дипломным исследованиям цены нет? Я настоятельно Вас прошу продолжить эту работу! Вы защитите диссертацию, о Вас заговорят как о великом ученом! Рассказывая о светлом будущем Екатерины Пушкаревой в качестве доктора экономических наук, профессор взял ее за руку и поглаживал тыльную сторону кисти. Катя смущалась и одновременно нетерпеливо поглядывала в сторону двери. Сегодня ей несказанно повезло — девушка приехала на защиту без отца, который в последние дни везде таскался за ней. И, как результат этих бездумных появлений в людных местах — Валерия Сергеевича свалил грипп, и теперь он лежал дома под тремя одеялами, усиленно потея. Елена Санна без конца поила его огромными кружками с чаем с малиновым вареньем. Катя не могла не воспользоваться такой возможностью, чтобы, наконец, увидеть любимого, который так и не объявился за эти дни. Она разузнала — на защите, когда защищалась его группа — его не было тоже. О причинах сокурсники умалчивали и отвечали уклончиво. Все это крайне настораживало, и ей не терпелось узнать, что же, черт возьми, происходит? — Вы будете получать 4400 рублей стипендии, иметь летний отпуск 56 дней, пользоваться льготными путевками на морские курорты, и даже — Вам могут выделить комнату в общежитии! — все ещё разглагольствовал профессор. — Прекрасные условия в общежитии, где живут только аспиранты и семейные пары! Катя посмотрела на В.В., как называли профессора студенты, «за глаза». — Спасибо, конечно, но я в жилищных условиях не нуждаюсь. Хотя это и очень заманчиво… Ведь она так мечтает о свободе! — Виктор Васильевич, я собираюсь заниматься совсем другим делом.И потом, чтобы поступить в аспирантуру, я должна закончить магистратуру и сдать вступительные экзамены. Не все так просто, как вам кажется! — Понимаю! Вы хотите открыть свое дело, заниматься бизнесом — ведь это так модно сейчас! Но — уверяю вас! — экзамены вы сдадите одной левой! — Я не знаю еще, чем я хочу заниматься. Я собиралась какое-то время отдохнуть от учебы и подумать. Знаете — за последние два месяца зубрежки у меня совершенно не осталось сил! — Понимаю, понимаю, — закивал головой профессор, — но ведь впереди небольшие каникулы, а учеба в магистратуре не будет сильно напрягать. — Боюсь, вы напрасно тратите свое время, Виктор Васильевич. Катя, не мигая, смотрела прямо ему в глаза. Ее глаза сузились, как лезвия бритвы, и профессор сдался. Он со вздохом сказал: — Конечно, дело ваше, Екатерина Валерьевна. Но я на вас не давлю. Вы просто подумайте — что вы теряете! — Конечно, я подумаю, — ответила Катя. — До свидания, Виктор Васильевич! Спасибо за все! «ВВ» пожал руку Екатерине и она, наконец, выскользнула из аудитории и на всех парах полетела в общежитие. Она бежала, раскинув руки, как крылья и упивалась в прямом смысле теплом и свободой. День стоял удивительно теплый как для конца февраля, теплый и влажный. Солнце блестело в вершинах оседающих сугробов, шапка сбилась набекрень, шарф размотался и оголял шею, а главное — рядом не было нескладного и нелепо одетого Валерия Сергеевича, над которым потешались однокурсники, когда встречали их вдвоем в Университете. К общежитию она прибежала запыхавшаяся и немного замедлила шаг, чтобы отдышаться. Но по мере приближения ко входной двери ноги не слушались, а сердце и не думало замедлять темп и билось где-то в горле. Дрожащей рукой Катя выудила из сумочки зеркальце, которое умудрилось проскользнуть в дырку в подкладке на самое дно, стащила шапку, пригладила волосы. Щеки покрыты румянцем от быстрой ходьбы, глаза блестели, и в горле пересохло. Повезло, что на вахте не было этих злобных старушенций, иначе полчаса пришлось бы отвечать на вопросы — куда и зачем, да еще и оставлять студенческий в залог. Быстро прошмыгнула мимо вахты и уже медленным шагом поднялась на нужный этаж. Кто-то с ней здоровался — но она не обращала внимание, все мысли были заняты предстоящей встречей. И вот — заветная дверь! Катя занесла руку, чтобы постучать. За дверью слышались приглушенные голоса. Это хорошо, значит, Денис дома. На стук вышел Стас. — Ой! Катя. Привет. Он стоял на пороге и не приглашал войти. Удивленная его реакцией, Катя поздоровалась: — Привет, Стас! Можно войти? Денис дома? — Денис дома. Парень стоял на пороге, переминаясь с ноги на ногу. — Ну? Так могу я войти? — Сейчас, подожди. Стас исчез за дверью. «Да что происходит, черт побери?» — думала Катя. Нехорошее предчувствие, мучавшее ее последние дни, встало во весь рост. Вышел Денис и прикрыл за собой дверь. — Привет, — с улыбкой сказала Катя. — Вот, я пришла к тебе! Денис какое-то время неотрывно смотрел ей в глаза. Ей не понравилось выражение его лица. Особой радости оно не выказывало. — Вижу, что пришла. Могу я поинтересоваться — зачем? Катя попыталась обнять его за шею, но Старков убрал ее руки. — Ты что, не рад меня видеть? — упавшим голосом спросила Екатерина. — Рад. Это все? — Нет, не все. Я поговорить хотела. Ты не пригласишь меня войти? — Нет, не приглашу. Там неубрано. — С какой стати ты думаешь, что это будет меня смущать? — Хорошо, — сказал Денис, как бы обращаясь больше к самому себе. — Видно, действительно, нам нужно поговорить. Сделаем это на кухне, там нет посторонних ушей. Подожди, сигареты возьму. Он снова скрылся за дверью. Катя разглядывала облупившуюся белую краску и трещину, которая изгибалась прямо у нее под носом. Через какое-то время Денис вышел с сигаретой, заложенной за ухом, взял Катерину за руку и увлек в сторону кухни. Там он прикурил от постоянно горящей, как «вечный огонь», конфорки, выпустил дым в открытую форточку и повернулся к Кате. — Я слушаю. Катя снова сделала попытку обнять его, но он отстранился. — Денис, я так рада тебя видеть! Я скучала! Представляешь — отец повадился всюду меня сопровождать! Я хотела еще раньше прийти, но не получилось! А ты куда пропал? Не звонишь, не приходишь! Я волновалась… — Я готовился к защите. — И как? Как все прошло? Старков глубоко затянулся и выпустил облако дыма, прищурив свои серо-зеленые глаза, которые так любила Катя. — Никак, — коротко отрезал парень. — Меня не допустили. Если бы сейчас на голову отвалился кусок потолка — это не произвело бы на Катю такого ошеломительного эффекта. — Как не допустили? Ты это серьезно? Денис раздраженно выдохнул дым и стряхнул в жестянку пепел. — Абсолютно. Я серьезен, как никогда! — Но почему? Должна же быть какая-то причина! — Я скажу тебе, в чем причина. Это твой полоумный папаша! Катя вспыхнула: — Да как ты смеешь? Причем здесь мой отец? — Притом… Денис затушил окурок в жестяной плошке и впервые посмотрел Кате в глаза. — Профессор опять запорол все то, что я исправил, когда ты мне помогала. Меня это разозлило — ведь я свою работу знаю назубок! Он все снова почеркал и сказал, что это экономический нонсенс, и что если я таким образом буду рассчитывать бюджет предприятия — оно очень быстро вылетит в трубу! — Сам он нонсенс! — вскричала Екатерина. — Денис, он неправ! Я не могла ошибиться! У меня всегда все точно! — Сначала я тоже так думал. И без всякой надежды попросил дать еще один шанс, на что он мне сказал: «В армии с вас будет больше толку, молодой человек». Ну, и я ушел. А потом мне шепнули, что приходил какой-то полковник в отставке и замолвил за меня словечко, что именно во мне нуждается какая-то военная часть, потому что только я могу ремонтировать их технику. Я, конечно, люблю копаться в машинах, но никогда не имел дело с танками и БТРами! — Это бред, — фыркнула Катя. — Я считаю, что ты должен еще раз пойти, броситься профессору в ноги и сказать, что был неправ! Он такое любит, смягчится и допустит до защиты! — Нет, это не бред. Паззл сложился. — Какой паззл? — Катя, да открой же глаза, наконец! Денис взял ее за плечи и встряхнул. — Военный, подполковник в отставке и автомобили. Никаких ассоциаций не вызывает? Ассоциация была очень конкретная, но девушке казалось, что это дурной сон, и она замотала головой. — Полковник в отставке — это Валерий Сергеевич, только он знает, что я увлекаюсь автомобилями, потому что я сам сообщил ему об этом, как последний идиот! И вот, он все это теперь развернул против меня! — Нет, он не мог… — прошептала Катя. Глаза ее наполнились слезами. — Неужели… Неужели он способен на такую подлость? — Как видишь. Ладно, я пошел! Старков сделал движение к выходу. Катя схватила его за руку. — Денис, подожди! но мы ведь любим друг друга! А, если люди любят друг друга — они все могут преодолеть — ведь правда? Я поговорю с отцом — не может быть, чтобы он пошел на такую подлость! — Извини, но мне больше не хочется иметь дело с вашей малахольной семейкой! Особенно с твоим чокнутым папашей! — Я сама с ним разберусь! Но ведь мы с тобой — это совсем другое! — Нет никаких «мы» и быть не может, а тем более — в армии! Так что, прощай! — Денис! Но он уже вышел из кухни. Катя выскочила следом, пытаясь его догнать, но дверь в комнату защелкнулась прям перед носом, давая понять, что все разговоры закончены. Девушка побрела к выходу, глотая слезы. Не верилось, что вот так рухнуло все в один момент из-за какого-то дурацкого недоразумения! Нет, не способен отец на такую низость! Ведь это нечестно, несправедливо! Она брела домой, не разбирая дороги, натыкаясь на людей и один раз чуть не попала под колеса машины. Забрела в ледяную лужу вперемешку с кусками льда и промочила ноги, но не чувствовала мокрых колготок в ботинках. Девушка думала над словами Дениса, и факты казались все упрямее. В своей слепой ненависти к Денису отец сходил в Университет и сделал то, что сделал! Отсюда и его тайное исчезновение в день консультации Старкова, когда он якобы забыл купить хлеб, и его сияющий вид по возвращению домой. — Я разберусь с тобой, папочка, — пробормотала Катя себе под нос, — но что теперь будет с Денисом и мной? Армия — ерунда, год пролетит очень быстро! И она ждала бы его. И, если бы он знал, что кто-то его ждет — и ему было бы легче! И пересдал бы он свой диплом позже без проблем! Ведь она была убеждена, что он ее тоже любит! Как оказалось — нет, иначе бы он за нее боролся, наплевал бы на отца и пошел бы снова к профессору! Конечно, бросаться в противостояние с ее отцом — это все равно, что заходить в клетку с разъяренным тигром! И чего ради ему так рисковать?  Но ведь он даже не попытался… Где-то в глубине души закралась мысль, что и не любил он ее вовсе… Так, мимолетное влеченье. Добился своего — и до свидания! В таких горьких раздумьях добрела она до дома, открыла дверь своим ключом. — Катенька! — бросилась в прихожую Елена Санна. — Ну, как все прошло? Сколько поставили? — Все хорошо, мама, не беспокойся, — произнесла Катя и удивилась, как ровно звучал ее голос. — Защитилась на «отлично». Где папа? — На кухне футбол смотрит. Ему уже гораздо лучше! — Хорошо. Мне нужно с ним поговорить! Катя стащила промокшую обувь, повесила пальто на вешалку, пригладила волосы и зашла в кухню. Отец, как ни в чем не бывало, сидел перед телевизором и тарелкой борща. — Катюшка! — воскликнул он. — Рассказывай! Как все прошло? — Замечательно, папа. Вижу, что тебе уже лучше! И у меня будет красный диплом, — свистящим шепотом говорила Катерина. — Все, как ты хотел! Ты рад? — Воот, это моя дочка! Конечно, рад! Я тебя поздравляю! Мать, тащи наливку — надо отметить! — А нечего отмечать, папа. Впрочем, тебе есть что! Добился своего, да? — выкрикнула она последнюю фразу. — Катенька, ты о чем? — с тревогой в голосе спросила Елена Санна. — Что опять случилось? — Случилось, мама. Спроси у него — где он был неделю назад, перед тем, как заболел? Спроси, спроси! Отец опустил голову и черпал ложкой борщ. — Я жду ответа! — А ты не ори на меня, — спокойно ответил Валерий Сергеевич. — Ты же знаешь, что от своих решений я не отступаюсь. И, если я что-то решил — довожу это до конца! Он недостоин мизинца на твоей ноге, твой Старков! Недостоин! И не быть ему экономистом! Кате хотелось что-то сделать ужасное — крушить, бить все вокруг, чтобы только вывести своего железобетонного папашу из себя. Но вместо этого она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. — Ты — чудовище, — прошептала Катя. — Возомнил себя господом богом? Решил, что можешь вершить судьбы людей? Ты не только помог ему вылететь — ты мне сломал жизнь! Я ненавижу тебя! Ненавижу! Выкрикнула эти жестокие слова, она бросилась из кухни. — Господи! Об отце-то! — только и охнула Елена Санна. — Валера! Бедная, покорная женщина только села на стул, утирая слезы фартуком. Голос отца загремел в кухне, но Катя уже не слышала. Она закрылась в своей комнате, достала из шкафа дорожную сумку. На дне шкафа, в коробке из-под обуви, лежала свернуться в рулон и схваченная резинкой пачка денег — нерастраченная за пару лет повышенная стипендия. Куда угодно из этого адского дома, лишь бы подальше! Не видеть, не слышать и не знать это чудовище, которое волею судьбы оказалось ее отцом! Катерина постаралась взять себя в руки и заставила голову думать. Есть! Недалеко от Киевского вокзала, где они жили, всегда стояли бабули и предлагали комнаты приезжим. Сегодня она переночует где-то, а завтра подумает, как ей жить дальше. Катя принялась собирать вещи, укладывать их в сумку. — Катя, Катенька, — вдруг раздался стук мамы в дверь — Открой, пожалуйста! Тебя к телефону! «Это Денис!» — радостно забилась мысль в голове. «Господи, он всё-таки позвонил!» Сумка полетела в сторону, и Катя решила, что если это Денис — она никуда не поедет, и, может быть, даже в порыве великодушия простит отца! Она открыла дверь. Испуганная Елена Санна стояла, держа в руке аппарат и прижимая трубку к груди. — Кто это, мам? Это Денис? — Не знаю, доченька. Голос мужской. Катя медленно подняла трубку к уху. — Алло? — Гм, — сказал в трубке незнакомый мужской голос. — Это Екатерина Пушкарева? — Да, это я. Катя удивилась, насколько ровно звучал ее голос. — Мне ваш телефон дал Иртеньев Виктор Васильевич. Я декан экономического факультета Комарницкий… Голос представился. Катя никогда не видела своего декана, хотя, разумеется, имя было ей известно. — Мне нужно отправить группу студентов в Германию на стажировку в банк. Группа была уже набрана, но одна выпускница не может поехать по семейным обстоятельствам. Жалко, если место пропадет. Проживание в кампусе университета, работа в банке, зарплата… Комарницкий перечислял условия. — У вас есть загранпаспорт? Катя решила, что ей его сам бог послал. Она зажмурилась. — Есть! Я согласна… На любые условия согласна! И даже пахать там и день и ночь, лишь бы все забыть… — Только есть один нюанс, Екатерина Валерьевна… Ехать нужно немедленно! Прямо сегодня. Самолет ваш в десять вечера! У вас час на сборы! Справитесь? — Да… — прошептала Катя. — Уже лечу! — Ну, и хорошо! Я очень рад! И для вашей будущей карьеры это очень хороший старт! Вылет из Домодедово! Ваша группа встречается у табло! Куратора зовут Анна. Билет на вас уже оформляется. Приятного полета! Комарницкий положил трубку. Катя положила тоже и посмотрела на мать. — Мама, — прошептала она. — Я уезжаю! Прямо сейчас! — Куда? — испугалась Елена Санна. — Мне предложили стажировку в Германии. Вылет сегодня вечером! — Это куда ты собралась? Валерий Сергеевич вышел в коридор. — Я улетаю в Германию, папа. Мне предложили стажировку в банке. Ты же всегда мечтал об этом, правда? — Правда, но… я мечтал, что ты останешься здесь, в России! Зачем тебе куда-то ехать? Здесь, что ли, банков нет? Голос Валерия Сергеевича уже не сотрясал стены. — Мы должны ее отпустить, Валера. Девочке выпал такой шанс! Это будет полезно для ее карьеры. Мама изо всех сил пыталась сгладить острые углы, но получилось не очень. Катерина все ещё была на взводе. — Там нет тебя, папа! И твоего тотального контроля. — Кать… Ну, прости меня! Я же ради тебя старался! Я уберечь тебя хочу от всяких проходимцев! Найдешь достойного человека — и я со спокойной душой, без разговоров отпущу тебя к нему! — Опять двадцать пять! Папа, сейчас этот разговор совершенно ни к чему! Мне собираться нужно. Я надеюсь, в Германию ты не потащишься за мной следом? Катерина была настолько взвинчена, что ее даже не удивило то, что отец вот так спокойно отпускает ее. Лишь бы убраться подальше из дому и из Москвы! Если бы отец сейчас вздумал бы ей чинить препоны — она бы нашла способ выйти из дому. Да хоть бы на верёвке из простыней через окно! Катерина была твердо уверена, что ни грамма не побоялась бы и сделала это. Но Валерий Сергеевич выглядел растерянным. Куда подевалась вся его грозная бравада! И Кате его вдруг стало жаль. — В Германию не потащусь. Но уж, не обессудь — мы с матерью тебя отвезем в аэропорт! И возражения не принимаются! Катя повернулась и зашла в свою комнату. В аэропорт, так в аэропорт… Сейчас это не имело никакого значения. Ей действительно нужно было собираться. Девушка отчитала из своей кубышки несколько купюр. На первое время ей должно хватить.