Легенда о короле Артуре. Альтернатива

Моргана не была рада ночным гостям. Она считала, что она вправе вламываться в любое удобное ей время в комнаты и покои, нарушать сон других, тревожить и поднимать, но никто не вправе тревожить ее отдых, если она ушла к себе. Впрочем, так она говорила на словах, злясь, отпуская ядовитые комментарии, но в душе была этому очень рада. Каждый ночной посетитель, неровный и нервный стук в дверь говорил о том, что Моргана нужна, в ней нуждались, и это было неотложно. Одно это обстоятельство приносило фее ни с чем несравнимое удовольствие. Она деланно хмурилась и ругалась с визитером, но, с трепетом, в котором никогда бы не созналась, торопливо одевалась, приводя себя в порядок. Марди разбудила ее во втором часу ночи. Учитывая, что Моргана легла чуть больше часа назад, ее особенно обрадовало такое пробуждение, но она заметила бледность приставленной к ней служанки и решила, что спросит за свое пробуждение с кого-нибудь другого. -Что тебе? — грубо осведомилась Моргана, пытаясь собрать мысли в кучу. -Ваше высочество, ваше величество, король…- о, как раздражающе она произносила все, что связано с королем! Какое заискивающее придыхание! — Король желает вас видеть. Срочно. -А больше он ничего не желает? — Моргана протянула руку к стулу, снимая с его спинки накидку из темного шелка, чтобы не являться уже к королю в бельевом платье. Нет, вообще она могла себе это позволить, и даже это представлялось ей забавным, но в замке было холодно даже днем, а ночью и того хуже. -Он очень просил вас! — с раздражающим восхищением закончила Марди. -Я поняла, ступай, — холодно велела Моргана, окончательно проснувшись и, опередив Марди, первая вышла в коридор. В коридорах что-то происходило. Большая часть галерей, темная по ночам, освещалась. Повсюду попадались Моргане рыцари, стражники с факелами и жутко загадочными лицами. Помимо воли фея ускорила шаг, чувствуя, что и Артур мог догадаться до какой-то внезапной угрозы. Однако причину своего пробуждения Моргана узнала еще до того, как дошла до зала Совета. Она увидела среди бродивших Ланселота и грубо выдернула его от остальных. -Тебя тоже подняли? — удивился Ланселот, — я говорил, что это не самый лучший способ! Могли бы и рассвета дождаться. -Что случилось? — нахмурилась Моргана, — хоть ты, мой друг, говори без загадки! -Хорошо-хорошо, — Ланселот огляделся, — лазутчиков поймали. Саксонцы. Из числа наемников. -В Камелоте? — Моргана не удержалась от возгласа удивления. Обычно наемники не обладали настолько огромной наглостью, чтобы заявиться прямиком к городу, предпочитая бродить по деревням, поселкам и границам, ну и на дорогах-подступах. Но заходить прямо к городу… -В Камелоте, — Ланселот остановился у дверей Совета, и Моргана только сейчас заметила, что тот ненароком, очень тактично, проводил ее. — Тебя ждут. Моргана кивнула ему в знак благодарности и решительно вошла в зал. В зале уже кипела жизнь. Артур расхаживал взад-вперед между скамьями, хмуро выслушивая доклад Гавейна. Тот приостановился, когда зашла Моргана, и едва заметно поморщился — Моргана была умна, хороша и дипломатична, но все-таки была женщиной! Гавейн никак не мог смириться с этим обстоятельством. -Читай! — повысил голос Артур, заметив заминку и его взгляд скользнул по Моргане, но он тотчас торопливо отвернулся к своим перешептывающимся рыцарям. -Лазутчики были пойманы именем короля и доставлены в тюрьму замка, — закончил Гавейн и замолчал. -Замечательно, — не удержалась Моргана, — в чем дело? Зачем стоило будить меня? -Мы поймали лазутчиков из числа наемных саксонских воинов, — Мерлин, присутствовавший тут же, решил, что лучше объяснить ему. -Это я поняла, — кивнула фея, — а я вам, что могу сделать? Посоветовать ловить лучше? Или не ловить? -Саксонцы не заходят в город! — Артур остановился, его взгляд горел странным лихорадочным огнем, слегка смутившим Моргану. -Теперь зашли, — Николас оторвался от изучения карты, — я полагаю, что они проникли с южных ворот… -У нас нет на юге ворот, — растерялся Персиваль, который, судя по всему, вообще не слушал и половины того, о чем говорили. -Ворота не как ворота….- устало ответил Николас, — Ворота, как место входа, как проход, как… -Почему с юга? — Моргану качнуло от голоса Уриена — бодрого и сильного, уверенного. Он был в своей стихии. Он оттеснил Николаса от карты, и не взглянул даже на Моргану, склонился над столом, обводя пальцем какую-то линию, — смотрите, здесь проходит Торговый Тракт, они не могут явиться с юга! -Почему? — Артур бросился к столу. — Здесь уже хорошие дороги… -И много стражи, — Моргана щелкнула пальцами и тоже приблизилась к столу, встав при этом, между Артуром и Николасом. Соседство со сводным братом, конечно, было ей тоже не особенно приятно, но все-таки лучше, чем с Уриеном. — Торговые караваны не только Камелота, но еще и…де Горр… Уриен скользнул взглядом по Моргане — легкая тень легла на его лицо, он поспешно опустил глаза на пергамент. -И Монтгомери, и… Кармелида. -И Мори, — вставил Уриен и снова взглянул на Моргану. Она сдержалась, не отвела взгляд, кивнула едва заметно. -Здесь караваны ходят каждый день, из разных земель и в разное время. И всюду — стража. Конечно, у Кармелида ее, скажем честно, меньше… Моргана не удержалась от ядовитого смешка в сторону герцога, который, на свое несчастье отсутствовал, и оценить шутку феи не мог, зато ее оценили другие рыцари. Странное дело — Кармелида недолюбливали все. Даже Гавейн, который вообще, наверное, единственный из присутствующих, во что-то ставил юродивого Кея, и был благороден до последней ниточки души, сдержанно улыбнулся. Артур же не пытался скрыть своей усмешки — он Леодогана недолюбливал и потому настоял, чтобы тот отъехал привести дела своих земель в порядок. Кармелид писал много писем Артуру, где заверял его в вечной дружбе и любви, напоминал о дочери, но не спрашивал о ней… Артур, впрочем, не получал и четвертой части писем — Моргана была беспощадна. -Но, в любом случае, стражи много, — согласился Мерлин, тихо подступивший к столу со стороны Уриена. — Я согласен. -Да всем плевать, — обозлилась фея. — Факт в том… -Факт в том, — перехватил Уриен, — что наемники не полезли бы с юга. — Я думаю, они пришли с севера. -Там болота, — с сомнением покачал головою Николас, — топи! -И мало стражи, — напомнил Уриен, — если им показали дорогу — они прошли бы. -То есть…предатель? — голос Артура упал до свистящего шепота. — Кто? Казнить… -Угомонись, — прошипела фея, — любой крестьянин, ремесленник, торговец, любой! — кто вырос в этих краях, мог показать. Они могли даже не понять, кого ведут. -Нам удалось поймать обоих из пытавшихся проникнуть к нам! — Артур горделиво расправил плечи. — Допросите их! Я хочу знать, кто выдал дорогу. -Напрасная трата времени, — возразил Мерлин. -Согласна, — кивнула Моргана, — если топи — любой местный житель. Они могли и убить его. -Важно другое, — подхватил Уриен, снова отводя взгляд от Морганы, словно ее и не было, — зачем? -Что «зачем»? — не понял Персиваль. -Зачем они пришли, — пояснила фея. -На разведку, — ответил Артур, и Моргана с трудом удержалась, чтобы чисто по-сестрински, по-семейному, не ударить его. Она ограничилась долгим и внимательным взглядом, но Артур или так и не понял ее ответа, или сделал вид, что не понял. -Братья. — заговорил король, обращаясь к членам совета, его взгляд снова скользнул по Моргане и он с видимым усилием, которое было понятно лишь ему самому, добавил: — и сестра… наши земли в опасности, мы должны уберечь наших людей и… -И не наших тоже, — хихикнул Мерлин, но попытался закрыть свой смешок кашлем, — да, простите. -Мы должны разорить преступные гнезда саксонцев, мы должны… — Артур, умоляя, взглянул на Моргану, словно ожидая решения от нее, — защитить Камелот! -Ура-А! — прогремел хор членов совета, в котором не раздались голоса Уриена и Морганы. Они взглянули друг на друга, не услышав, и отвернулись одновременно. -Я убью самого большого ублюдка! –Кей, на которого никто не обращал внимания, юродивый, черт знает каким боком оказавшийся здесь, воинственно схватился за пояс, на котором висели ножны и…вытащил деревянный обрубок меча. — Эй! Он был обижен, казалось, готов был расплакаться. -Это для твоего же блага! — неосторожно выдал себя Гавейн и Кей бросился на рыцаря с деревянным мечом и неприличными выкриками, которые приоткрывали предположительную тайну родословной Гавейна. На лицо Артура было страшно взглянуть. Он весь потемнел ликом, давимый мучительным стыдом за своего молочного брата, который грузом висел теперь на его королевской шее. -На рассвете, — промолвил Артур зловеще, вкладывая свое раздражение в обращение, — мы пойдем зачищать границы. Мы с вами, братья! Рыцари снова громыхнули, поддерживая храбрость. Моргана скрестила руки на груди и спросила: -А меня-то ты зачем звал? -Тебя? — Артур взглянул на Моргану со странной смесью чувств, Мерлин навострил уши, а Уриен даже приблизился к ним, сделав вид, что помогает Николасу собирать карту.- Я хочу, чтобы ты допросила лазутчиков. -Я? — Моргана аж обалдела от такого поворота. -Ты. — подтвердил Артур, — тебе хорошо удается…с людьми. Ты умеешь мучить. -Я? — Моргана огляделась, ища не то защиты, не то, призывая свидетелей. -Ваше величество, — вступился Мерлин, — она женщина, к чему ей такое задание? -Общаться с саксонским отродьем ниже знатной крови, — поддержал Уриен, враждебно глядя на Артура. И именно этот враждебный взгляд и заступничество Мерлина повернули к Моргане решение. Она тряхнула головой и надменно отозвалась: -Я разберусь, ваше величество, благодарю, господа, за заступничество, но я в нем не нуждаюсь. -Останься, — попросил Артур, опускаясь в кресло, — я хочу с тобой поговорить. Остальные — готовьтесь, на рассвете мы выступаем. Кто-то, уходя, бросал на Моргану заинтересованные, открытые взгляды. Кто-то просто оглядывался у дверей, словно надеясь, что она ликом или неосторожным жестом выдаст причину разговора с королем, но Моргана и сама не знала этой причины, и сохраняла свое лицо, скрестив руки на городе, обратившись каменным изваянием. Мерлин все оглядывался, топтался у дверей, и Артуру даже потребовалось просить его выйти, чтобы Мерлин, наконец, ушел. Так было и с Уриеном Мори. Граф устроил долгую возню с внезапно отстегнувшимися пуговицами на камзоле и никак не мог решиться и оставить залу. Под окрик Артура, Уриен, злобно сверкнув глазами, вышел в коридор, но Моргана не сомневалась, что он остался у дверей или поблизости к ним… -Ну? — Моргана сама была заинтригована не меньше того же Уриена. — Что тебе нужно, Артур? Артур обхватил голову руками: -У меня есть чувство, что я плохой король. -Хорошее чувство, — одобрила Моргана, — полезное и верное. -перестань, — Артур отнял руки от головы, взглянул на нее глазами, полными слез, — я страшно боюсь провала. -Дерево не боится зимы, потому что она неизбежна, — Моргана даже не пыталась снизойти до сочувствия. Она надеялась, что так Артур поймет, что он для нее ничего не значит, что она, если он умрет раньше, чем сама фея на то положила, ей не будет даже расстройства с этого. Артур же смотрел на нее в молчании, разглядывал, слегка склоняя голову набок. Почему-то это нервировало фею больше всего… -Ты очень красивая, — осторожно заметил Артур. Его голос дрожал, рука, которую он пододвинул к руке Морганы, покоящейся на столешнице, тоже. -Ты дошел до Гвиневры? — вместо ответа спросила Моргана, чувствуя, что уже знает, что он скажет, и, боясь, и желая это услышать. -Нет, — подтвердил Артур, — я…она спала. А тут саксы. -Жаль. — Моргана отвернула лицо от Артура, изучая упрямым взглядом своим стену. Она так бы и просидела с ровной спиной, глядя в камень, если бы Артур тихо не позвал ее: -Моргана? -Что? — она обернулась, без привычной резкости, но холодно. -Поцелуй меня, — попросил король еще тише, — я могу не вернуться. Твой поцелуй…пусть он будет последним, если я умру. -Целовать полагается жене, — Моргана поразилась с неприятным удивлением тому факту, что ее собственный голос рухнул куда-то в дрожь. — Гви… -Но мать моего ребенка ты, — Моргана проморгала момент, когда Артур оказался за ее спиной, и его рука легла сначала к ней на талию, а потом он проскользил ладонью по ее животу, словно желая почувствовать жизнь, зарождающуюся в ней. Мозг Морганы говорил строгое «нет», душа пыталась заставить ее оторвать, наконец, свою покорность и уйти оттуда, сердце бешено стучало, и в его ритме явно угадывалось: «зря-зря-зря», но она почувствовала себя странно спокойной. То, что происходило было неправильным, чужим и жестоким, но Моргана, не помня себя, прижалась к нему всем своим телом, ощущая полную покорность и собственную слабость. Она уставала быть сильной, насмешливой и надменной, а он лишал ее этого чувства, пользуясь лишь каким-то кратким, удачным мигом… Артур был поражен отсутствием сопротивления с ее стороны, он был уверен, что сейчас Моргана заслуженно ударит его, но — это не случилось. Она только сжалась, словно бы стала ниже, еще худее и слабее. Артур обвил ее талию руками, не осознавая даже, на кой черт он это делает, если у него есть жена… Моргана обернулась к Артуру. Попыталась взглянуть ему в глаза и спрятала взгляд. Коснулась губами его щеки, целуя. -Не пойдет, — мягко заметил он и попытался коснуться ее губ, но она оттолкнула его: -Тебе…пойдет, — Моргана охрипла, словно у нее отняли возможность говорить. Не дожидаясь реакции Артура, не дожидаясь нового своего падения и поражения, она вывернулась от его рук и вышла из залы. Слава богам, в коридорах уже не было такого оживления, и многие факелы не горели в галерее, и почти все были страшно заняты, и не видели лица феи Морганы. Разве что… -Ну, что ему было нужно? — грубо спросил Уриен, возникая прямо перед носом феи, и едва не сбивая ту с ног. -Идиот! — Моргана выдохнула от испуга, — пропусти. -Что ему было нужно? — повторил Уриен уже громче, переступая так, чтобы Моргана не могла пройти. -Пусти, — покачала головой фея, — не доводи до греха. -Леди Моргана, у меня к вам срочное дело! — у Персиваля не было к ней срочных дел, вообще никаких не было, но он заметил повышенную активность жестикуляции у Уриена и Морганы и догадался, что для снижения накала страстей следует кого-то увести. Увести ревнивого влюбленного или фею? Вопрос легкий. -Подожди, — попытался ставить свои условия и огрызаться Уриен. -Нет, — возразил Персиваль, — леди Моргана, это…очень срочно. Это вопрос королевы! -Вот видишь, — Моргана не могла не сообразить, — видишь, как я всем нужна. -Мне ты нужна больше! — Уриен не вздумал отступать и мысли даже такой не допускал. — Я… -Леди Моргана, — настойчиво позвал Персиваль. — дело так срочно, что мне разрешено применить силу. -Стоять, — холодно оборвала Моргана, — я уже иду. Уриен, пусти, я не желаю говорить с тобою, ты противен. Мне само твое присутствие противно. Сам факт того, что ты жив — противен. Уриена словно окатили ледяной водой. Он посторонился, пропуская Моргану, но это был лед не сломленности, а ярости. Она издевалась, она терзала его… Артур прав — она хороша в этом…и сама удивительно хороша. *** Моргана старалась не смотреть на две кровоточащие раны на боку одного из пленников. Он и выглядел свирепее и глаза его как-то жутко горели, и сам он был сложен куда более плотно, жилистее второго — тщедушного, трясущегося. -Господа, — Моргана удостоверилась, что они все еще плотно прикованы цепями к стене и ей ничего не грозит, и снова начала допрос, — как только вы назовете свои имена, цель прибытия и путь, которым вы пришли, я отпущу вас… -А не пошла бы…- прорычал Свирепый и добавил несколько жестоких ругательств. -Ну, кое в чем ты прав, да, — отрицать было глупо, да и не перед стенами же, стража стоит за дверьми, но разговора не слышит — так распорядилась сама фея. — Ладно. Она придала своему тону самое ласковое обращение и повернулась ко второму: -Друг мой… Свирепый что-то коротко и отрывисто сказал ему на чужом для уха Морганы диалекте, но по тому, как забегали глаза у Слабого, Моргана угадала: -Ты ведь меня понимаешь, да? Слабый едва заметно кивнул и испуганно скосил взгляд на Свирепого. Тот сплюнул себе под ноги кровавой слюной. -Он велел тебе молчать, да? — спросила фея, демонстративно поигрывая блестящим кинжалом из черного металла. У этого кинжала была своя история, своя сила и потрясающая рукоять, выложенная драгоценными камнями. Это был артефактный кинжал, используемый Морганой для жертвоприношений, и, хотя, она сейчас не собиралась сама перерезать горло кому-то из лазутчиков, они об этом знать не могли и чувствовали исходящую от кинжала тьму. -Ну? — Моргана осторожно коснулась лезвием груди Слабого, как бы намечая удар в сердце. — ты ведь хочешь жить. Свирепый разразился еще более отборной бранью на смеси языков. Моргана скривилась: -Я все-таки леди… Свирепый ответил на это плевком и коротким замечанием о том, что следует делать с такими, как она. -Как он мне не нравится, — доверительным шепотом призналась Моргана, склонившись над ухом Слабого, — отвратительный собеседник, без чувства самоуважения, без… Она невольно оставила свою речь, изучая Слабого. Едва ли ему исполнилось больше, чем королеве — светлые волосы, необычно светлые для варварского наемника, тонкие черты лица — не для воина! Что-то странное в его облике, юно-утонченное, несоответствующее, неправильное для саксонца. -Кто вы? — уже совсем другим тоном спросила Моргана, отходя в сторону. Теперь в ее голосе звучал интерес. Она убрала нож в карман, готовая вытащить его в любой момент. — Этот…не похож на отродье наемников. -Он не отродье, — прохрипел Свирепый, — мы не лазутчики. -Хороша история, — обозлилась Моргана, — говори правду. Он твой пленник? Сын? Кто? -Я…нашел его, — Свирепый взглянул на Моргану и та отвернулась с отвращением от его почти вытекшего в результате избиения доблестными рыцарями Артура, левого глаза. — Давно нашел. Воспитал. -Вот и…воспитывал бы! — Моргане стало нехорошо, она снова скользнула взглядом по тонкой, слишком тонкой для саксонца фигуре Слабого. -Я хотел защитить его, — прохрипел Свирепый и в его горле что-то булькнуло. А затем он закашлялся, захлебываясь, кровью. — У нас не все гладко. -Еще бы! — фыркнула фея, — ваши варварские… -Пошла ты… — Свирепый обсыпал сводную сестру короля отборной руганью, но Моргана даже не отреагировала. -Поганая тварь! — взвизгнул Слабый. -Рот зашью, — пообещала Моргана, уязвившись тому, что этот трясущийся от страха юнец сумел рот открыть без команды в ее сторону. -Я хотел защитить его, — повторил Свирепый уже спокойнее, он хрипел, из его рта свисала черноватая слизь, но он мужественно продолжал говорить. — У нас волнения. У нас передел. -Какой передел7 — не поняла Моргана. -Мы не крысы! — рявкнул свирепый и слизь брызнула на пол сгустком. — Мы не…продажные девки. -А много хуже, — кивнула фея, — к делу. Вас пытались купить? Вы не согласились, и… -Смерть, тот, кто не соглашается идти за Ним, умирает. -Кто он? — Моргана щелкнула пальцами, нервно заходила, она начинала понимать, что за этой вылазкой стоит что-то другое, не такое очевидное. — Как выглядит? Что говорит, как дви… Она обернулась на странный стон. Порывистым был ее разворот, но она не успела — Свирепый уже обессилено и, конечно, мертво, свисал с крючьев, на которые его подвесили. Моргана в последней надежде взглянула на Слабого, но и тот уже уходил — его взгляд выцветал, словно… Словно магическая рука вытягивала жизнь и душила. Моргана знала магию и увидела ее след. Качнулась, попыталась спасти, привести в чувство и поняла, что опоздала — кто-то уже успел переиграть ее и заткнул рот двум свидетелям. Моргана выругалась и только сейчас заметила, что ее платье в слизи и крови Свирепого. *** В землях де Горр всегда были более свободные нравы, но более суровый кодекс чести. Еще дед Мелеаганта запретил прикасаться даже к дворовым девкам, если те отказывали, насильство над женщиной каралось в лучшем случае — строгим окриком, в худшем — отрубанием какой-нибудь части тела, после которой приставать уже не было смысла. Лея воспитывалась всю жизнь в землях де Горр и потому особенно не боялась мужчин. Она знала, стоит ей пожаловаться, выдать себя и свою обиду взглядом или жестом, сам наследный принц или его друг, или любой рыцарь, порвет ее обидчика. Конечно, бывало по-разному, некоторым кровь бросалась в голову и Лею все равно зажимали в темном углу, но обычно это не заканчивалось для нее трагедией — она была спокойна и поступала так, как считала нужным поступать. Самый веселый случай, на взгляд Леи, произошел года полтора назад, когда один юноша решил, что Лея идеальная кандидатка на роль одноночной любовницы. Лея, кстати, была против, но юноша решил, что «пошел к черту», значит — «иди ко мне» и потащил девушку… Лею отбил сам граф Уриен, а юношу швырнул к ногам Багдамага де Горра — отца Мелеаганта. Тот, даже не отрываясь от бумаг, лениво отозвался: -Казнить. Лея сама вступилась за юношу — ей стало жаль дурака и она попросила о милосердстве. Багдамаг, также, не отрываясь от бумаг, произнес: -Уриен, отведи этот кусок идиота к моему сыну, решите сами что-нибудь! Все закончилось поркой на заднем дворе и отлучением юноши в солдаты, но тот был счастлив такому исходу. Багдамаг же ни разу не упрекнул Лею в том случае и вообще забыл о нем. Все знали это качество, этот кодекс при дворе де Горр. Даже когда Утер Пендрагон пожелал во время одной пирушки темноволосую Вэйлин, а та отказала ему, король рассвирепел: -Я правлю Камелотом, я король… -А это мои люди, — холодно отозвался Багдамаг и убрал на время празднества Вэйлин подальше. Утер тогда переключился на другую женщину, а Багдамаг благополучно забыл обо всем, словно ничего не произошло. Конечно, мало находилось охотниц отказывать знати, даже из числа замужних (к тому же, и здесь был кодекс чести — молчание, подарки, благородство поступков, какое возможно при измене), да и кто станет перечить власти? Нравы были легче, чем в Камелоте… И потому Лея не ожидала, что сильные мужские руки увлекут ее, служанку королевы, прибывшую с Морганой (сразу две защитные силы!), в темный угол. Девушка ттолько успела вскрикнуть, но ей тут же зажали рот рукой и стиснули другой рукой, вжали в стену, и Лея больно ткнулась лбом в камень. А чья-то рука уже по-хозяйски ощупывала ее. в другой ситуации, Лея успела бы среагировать, вырваться, закричать, но она не ожидала такого обращения и больше всего испугалась неизвестности и растерялась, как маленькая девочка и ушли драгоценные мгновения к сопротивлению. -Тише…- прохрипел голос, и Лея узнала его. -Артур… -она не поверила своему слуху, не поверила тому, что король может так низко поступить. — Я служанка вашей… -Молчи, Моргана! — грубо заткнул ее король, и его горячее дыхание обожгло Лею. -Я не Моргана! — Лея попыталась дернуться, показывая, что она не Моргана, и никогда Морганою не была. -Ты будешь ею, — мрачно отозвался голос, — замолкни! Лея потеряла возможность к сопротивлению и здравомыслию. На ее щеках блестели слезы, но в темноте она не могла их видеть, не мог видеть их и Артур. Артура ослепил яростной вспышкой уход Морганы, когда она уже почти была в его руках, но исчезла. Он соврал ей, он хоть и был у Гвиневры, но не смог коснуться ее — мерещились темные волосы сводной же сестры. Появление гонца с донесением о лазутчиках избавило Артура от необходимости оставаться с Гвиневрой, но не избавило от огня, а Моргана лишь раззадорила, прижавшись к нему в слепом порыве, показывая свою готовность, и тут же оставила ее. Он бросился за нею, но не мог знать, что Моргана, схлестнувшись в коридоре с Уриеном, ушла, в результате, не самым привычным путем, воспользовавшись услужливостью Персиваля. Лея же, спешила от Гвиневры за королем, узнать, закончился ли совет, и как не вовремя она попала на глаза Артуру. Темные волосы, примерно одинаковый рост и внутренний огонь молодости и страсти, подогретый страхом перед рассветной вылазкой, спровоцированный ожиданием и некоторым воздержанием — как Лея попала под его руку. Артур выпустил ее тело, и Лея бессильно сползла по стене, понимая, что никогда и никому не скажет об этом. Особенно Гвиневре — у той, помимо отца…в лице Кармелида еще тайная любовь к Ланселоту. Муж — подлец добьет ее шаткую хрупкость. -Скажешь — убью, — Артур тяжело дышал. Он сунул руку в карман и под ноги Лее упали, звякнув, несколько серебряных монеток. И именно под звон этих монеток кончилось что-то настоящее, невинное в ее душе, она почувствовала, что в этом коридоре умерло что-то более важное, чем собственная честь служанки, это была смерть перед богом в душе короля. Он отрекся от уз брака, любви, клятв Гвиневре… Лея тонко заплакала…