Малыш Джек

В то самое холодное утро Джейкоб появился на пороге, держа кого – то на руках. Он принес в дом... Сироту. Его зовут... "Джек".* Это был мальчик лет 6-7. Выглядел он так, как будто бы его с рождения считали подопытным кроликом, и всю жизнь пытали самыми жестокими методами. Волосы необычного черного цвета, словно крыло ворона, были взлохмачены, на хрупком теле красовались свежие синяки и кровоподтеки, больничная одежда грязная и смятая, местами рваная, где-то даже виднелись пятна крови. Бледнёхонек, словно восставший мертвец. К тому же ещё и босой. Но было в этом жутком и истерзанным жизнью существе и что – то по-детски невероятное. Глаза у парнишки были серые, словно занесенные густым Сайлент – хилловским туманом, покрывавшим одноименный город. *** Прошло недели 2 с тех пор, как Джейкоб принес к нам в дом Джека. За это время он откормился, худоба спала, а бледность исчезла, уступив место некой загорелости. Парнишка повеселел и стал более открытым, привыкнув ко всем нам, но иногда казалось, что по-настоящему он доверяет только Джейкобу. Я сидела за столом и писала Логану письмо, стараясь как можно короче изложить суть событий, что произошли за последние 2 недели: «Вот такие пироги, Логан. А Джек день ото дня становится всё лучше и лучше, правда кое – что меня всё – таки беспокоит: Когда Джейкоб привел Джека, мальчик поведал нам – Иви, и мне о своей жизни в психбольнице, в которую он попал из – за убийства тамплиерами его матери. Не скажутся ли последствия его пребывания в психбольнице в будущем? Ведь от человека с таким кошмарным прошлым, тем более от ребёнка, можно ожидать чего угодно – мы никогда не будем уверены в завтрашнем дне.» Я отвлеклась от письма, и посмотрела на Джека, который сейчас, стоя на коленях катал игрушечный паровозик по рельсам. Джейкоб положил на меня ответственность присматривать за ним, пока он будет на задании. Удостоверившись, что с моим подопечным всё в порядке, я снова принялась за письмо: «Разумеется, мы никогда не сможем заменить Джеку ту семью, что у него, когда – то была, но я верю, что правильное воспитание и нормальное обращение помогут нам вырастить хорошего человека. Тем более, что Джеку есть, с кого брать пример.» Тут я заметила подошедшего к правой части моего стола Джека. Он с интересом и даже некой неловкостью смотрел на тарелку с яблоками, что стояла на столе. Я, поняв, что письмо я Логану всё равно днём не напишу, взяла одно из яблок, и подошла к Джеку, сказав: - Джек, если ты что – то хочешь, надо лишь попросить. Тебе нужно яблоко? Мальчик неуверенно кивнул. Я протянула ему фрукт: - Тогда держи. Джек внезапно отстранился, и со страхом в голосе спросил: - А ты у меня его потом не отберешь? Я удивлённо приподняла бровь: - Нет. С чего ты взял? - Просто... Когда я жил в больнице, у меня всегда отбирали еду, и мне приходилось за нее драться. Минуту я сидела в шоке, осознавая услышанное. Как объяснить Джеку, что-то место, где он жил, было просто поехавшим? Как сказать мальчику, что он, по мнению ребят, не имел права на личную собственность? Словно в тюрьме. В конце концов, я решила просто дать ему яблоко, сказав: - Не волнуйся. У нас здесь такого нет. И никто у тебя его не отберет, если ты просто попросишь. Так что можешь не переживать. Держи. - Спасибо. – Робко ответил мальчик. Он отошёл к окну, грызя только что полученное яблоко. А я села за стол, достав из моей стопки литературы книгу про Оливера Твиста. Но сосредоточится на чтении, как назло, не получалось. Из головы не выходила история Джека. Я мельком глянула на мальчика. Джек стоял у окна и грызя яблоко, наблюдал за тем, как по дороге ездят уличные экипажи. Но мне казалось, что самом деле он думал о чём-то своём. Я ненадолго оторвалась от чтения и стала втихаря наблюдать за ним. Но ни одна эмоция не промелькнула на его лице. Только глаза иногда моргали. Он заметил мой интерес к себе и оглянулся, но я снова уткнулась носом в книгу, делая вид, что мне совсем неинтересны его переживания. В конце концов мне совсем не хотелось мучить и так потрёпанного жизнью мальчишку неприятными воспоминаниями и этим делать ему только хуже. Ведь мы были семьёй, а в семье так не поступают. Надо сказать, что я приняла бремя няньки Джека с огромным трудом и страхом в сердце. При первом знакомстве с мальчиком я хотела ему помочь. И да, это действительно так. Но сейчас, вперемешку с желанием помочь, у меня возникало чувство беззащитности и неминуемой опасности, которое я испытывала каждый раз, находясь рядом с пареньком. Стоило взглянуть Джеку в глаза, как в них тут же читалось вся та боль и страдания, которые он пережил, вместе с интересом и предостережением к стоящему рядом с ним человеку. Своим взглядом он как будто бы проникал в самую глубь человеческой души и изучал её. Что, несомненно, вызывало у окружающих людей холод по спине. Я помню, как впервые взяла его на руки и прижала к себе, пытаясь согреть. Физически и психически. Хотя, на самом деле, Джеку больше хотелось к ассассину, против моей персоны он ничего не возражал, видимо, смирившись с тем, что к Джейку придётся забраться в объятия чуть – чуть попозже. Всё – таки я – это лучше, чем вообще ничего. И поразмыслив таким образом, мальчик заснул у меня на руках, что было доказательством того, что Джеку комфортно. А вот мне нет. Первое, что я почувствовала, взяв Джека – холод. Лютейший холод, исходящий от этого маленького существа, прокатился по всему телу, едва не парализовав его. Казалось, этот леденящий душу мороз, был в самом сердце Джека, таком же ледяном, как и его тело. У меня чуть все руки не отнялись, но я не отступила, понимая, что Джеку сейчас так нужны мои тепло и любовь, как никому другому, прижала его к себе ещё сильнее. И тут я поняла, что никогда не смогу воспринимать Джека, как нормального ребёнка. Слишком многое отделяло его от этого статуса. Кошмарное прошлое, пугающий и пронизывающий до костей взгляд и холод такой силы, словно действительно пригрел змею на груди. Много раз я думала над этими неприятными факторами, отделяющих Джека от других детей, и много раз приходила к тому единственному выводу, что от этого избавиться невозможно. Можно только это поменять, показывая Джеку, что он такой же как все. Я снова принялась читать книгу про Оливера. Джек же неслышно зашёл ко мне за спину и стал смотреть мне через плечо. Я, подумав, что ему это интересно, спросила: - Хочешь послушать? Паренёк кивнул. Я взяла книгу, и положив её на пол перед Джеком, села на колени, и стала рассказывать: - Смотри, это Оливер Твист. – Показывая на картинку, говорила я. - Он вырос в приюте, и с детства пытался найти своих родителей. Но однажды он пришёл к уличным бродягам, и они взяли его к себе. И теперь Оливер счастлив, потому что он нашёл свою настоящую семью. Джек с интересом разглядывал картинки, а потом спросил: - Семью? - Да, Джек. Семью. - А у меня тоже есть семья? - Конечно, Джек. Семья у всех есть. И у тебя она тоже есть. Семья – это те, кто о тебе заботиться, и искренне любит тебя. Это делаем мы: Я, Джейкоб, и Иви. Мы твоя семья. Парнишка улыбнулся. Искренне улыбнулся. Джейкоб вернулся лишь под вечер. - А вот и я! – с улыбкой на лице провозгласил он, распахивая дверь и входя в комнату. - Мастер! – Кинулся Джек к нему от радости. - Хэй, дружище Джек! – Джейк подхватил Джека на руки, и обнял его. – Как ты тут без меня? Не замучил девчонку - то? Я улыбнулась. - Нет. С чего вдруг? Нормально себя вёл. Как и подобает примерному мальчику. – Я посмотрела на Джека и, улыбаясь, похвалила его. – Молодец, Джек. Паренёк, улыбаясь, кивнул в ответ. Тем временем Фрай обратился ко мне: - Спасибо за то, что присмотрела за ним. - Он ненавязчиво пощекотал Джека. Мальчик просто заливался смехом, отчего моя улыбка стала ещё шире. – Я пойду, отнесу его в постель. Давай Джек, спать пора. Джейкоб закинул мальчика на плечо, и прижал к себе, стараясь не уронить. Парнишка же схватил ассассина за воротник, и тоже всем своим существованием к нему прилип. Перед тем, как Джейк унёс его из комнаты, Джек краем глаза посмотрел на меня, и взглядом сказал: «Джейкоб – вот моя семья!». Я лишь добродушно усмехнулась, и опять села за стол, надеясь вовремя дописать Логану письмо – Зоркий Глаз должен был вот – вот прилететь. «Его привязанность к Джейкобу просто невероятна. Он видит в нём чуть ли не родного отца. Он иногда приходит к нему ночью, словно находя в ассассине свой душевный покой и равновесие для потрепанного разума. Джек доверяет только ему. Надеется, что Фрай убережёт его от всех невзгод. И это прекрасно! Однако, меня кое – что тревожит... Нет, я не ревную! Тут кое – что другое. Что будет, когда он в нём разочаруется? Безусловно, для него это будет сильный удар, и велика вероятность, что ненависть будет сильна также, как и когда – то любовь. И что же нам тогда делать? Ответа я не знаю. Можно будет сгладить последствия удара, но саму рану вылечить не удастся. Это будет шрам на всю жизнь. Да и поможет это, мягко говоря, ненадолго. И что тогда? Что тогда, Логан?! Наверное, ты сможешь дать мне ответ?» Тут в окно навязчиво постучали. Стук был нехарактерен для человека. Это был Зоркий Глаз. «Почтовый» орёл и мой любимец, позволяющий мне с помощью писем переписываться с друзьями и родственниками, которые находились далеко за тридевять земель. Я быстро запечатала письмо в приготовленный конверт, впустила орла в дом, и передала ему в лапки письмо, сказав: - Доставь это Логану так быстро, как только сможешь, приятель. Чувствую я, назревает что – то недоброе. Орёл качнул головой в ответ и вылетел в окно со скоростью пули. Я смотрела ему вслед. - Прошу, поторопись, друг мой. *** Внезапно, посреди ночи раздался детский крик. Мы с Джейкобом подскочили, как ужаленные, и в чем мать родила, понеслись в комнату Джека. Распахнув дверь, мы увидели, как парнишка мечется по кровати, и громко плачет: - Мама! Мамочка! Нет, не умирай! Не бросай меня... Джейкоб молнией бросился к Джеку, схватил за плечи, и начал трясти, пытаясь разбудить: - Джек! Проснись, Джек! Это всего лишь кошмар! Ты меня слышишь? Спустя какое – то время мальчик очнулся. Увидев Джейкоба, он бросился к нему в объятия: - Мастер! Моя мама... Она снова погибла! А я опять ничего не смог сделать! – Захлебываясь в слезах, убивался Джек. – Я не успел... Она умерла из –за меня. Это я во всем виноват. - Нет, Джек, что ты! Ты здесь не причем. Это был просто кошмар. Ну, тихо – тихо... Не плачь. – Устроившись на кровати, Джейкоб, заключил парнишку в объятия и прижал к себе, ласково поглаживая его по голове. Джек вздрагивал, всхлипывал, но все же потихоньку успокоился. - Тебе помочь, Джейк? – Спросила я, стоя в дверном проходе. - Нет, уже не надо. – Он поцеловал Джека в макушку. – Все хорошо, Джек, все хорошо. Я с тобой, я рядом... Все позади. - Ладно, тогда Спокойной Ночи. – Попрощалась я. - Спокойной Ночи, дорогая... Последнее, что я слышала, закрывая дверь, это вопрос Джека к Джейкобу: «Мастер, а вы тоже иногда плохо спите по ночам?» Увы, ответ на этот вопрос я никогда не узнаю. *** Время шло. Джек менялся. И далеко не в лучшую сторону. Спустя какое – то время после того самого дня, нам предстояло ехать в Индию по просьбе ассассина Генри Грина, будущего мужа Иви. И тут то всё и началось. Джейкоб был больше сосредоточен на всех своих учениках, чем на одном единственном – на Джеке. Нет, он конечно всё ещё уделял ему внимание, но под давлением количества учеников его вечно не хватало. Ну, и что здесь такого? Джек никогда не был единоличником, и всегда радостно «делил» Джейкоба с остальными. Однако, всё было не так просто. Начался переходный период – то время, когда ребёнка ни в коем случае нельзя обделять вниманием. На Джека давило одиночество, да и климат местной страны не в последнюю очередь сыграл свою роль. Я часто видела, как парня буквально «душила» местная погода, ведь влажный и дождливый Лондон шёл в никакое сравнение с сухой и душной Индией. Кроме того, за неимением внимания, Джек стал озлобленным, и часто язвил и насмехался над Фраем, а тот воспринимал всё как шутку. Но вот что реально не шутка, это то, что Джеку все чаще и чаще стали сниться кошмары, из –за чего стал крайне замкнутым – начала сказываться жизнь в психбольнице. Сказать, что мне было жалко Джека - значит просто промолчать. Более того, я стала подозревать, что с парнишкой становится что – то не, то. Я стала обращаться ко всем: К Джейкобу, Иви, Грину, но все они говорили, что это просто от недостатка внимания. Даже Логан, который прислал ответное письмо, говорил, что Джеку просто надо немного любви, и всё уладится. Но это уже совсем другая история... Таков наш «отпуск» в Индии, и в один из жарких знойных дней мы собирались сделать семейное фото на память, а меня назначили фотографом. Когда почти все, кроме Джека, собрались, и фотоаппарат был уже готов заснять Иви, Джейкоба и Генри, подошёл Джек, и встав рядом с Джейкобом приобнял его и улыбнулся, смотря в объектив. - Смотри, Джек! Сейчас вылетит птичка! Щёлк! «Вот, такие у нас дела, браток. Наша фотка будет лежать в конверте вместе с письмом, так ты хоть раз сможешь увидеть Джека. Я беспокоюсь за него, Логан. Мне кажется, что он потихоньку начинает сходить с ума, превращаться в настоящего маньяка. И остается лишь гадать, о том, что будет дальше, Логан... ЧТО. БУДЕТ. ДАЛЬШЕ?!»