Of Notices, Ditches, and Pinky Promises

Гилберт никак не мог собраться с мыслями. Это отражалось в его поведение. Когда Гилберт игнорировал вопросы Миссис Клондайк, которая приувеличивала тяжестью своих недугов (несварение желудка не было верным признаком сердечной недостаточности). Вынуждая его снова сосредоточиться, а затем слушать нотации толстой старухи о том, что он был бы ужасным доктором, если бы не мог надолго оторвать голову от облаков и полностью сосредоточиться на болезнях своих пациентов. Это отражалось в его учёбе, когда он не мог вспомнить разницу между вирусной и бактериальной инфекцией, оставляя доктора Уорда слегка удивлённым, особенно потому, что Гилберт обычно был довольно умен и быстро учился. Это отразилось на его собранности, когда он перепутал этикетки для лауданума и морфия, что могло оказаться довольно катастрофическим для мистера Локка, который пришел в клинику за раствором от кашля. И это отразилось в его словах, когда он неуклюже читал исследование в одном из медицинских периодических изданий доктора Уорда и путал организм с оргазмом, прямо перед Мисс Роуз. — Боже мой, мистер Блайт! — Воскликнула молодая женщина, мило хихикая, когда Гилберт пробормотал извинения за свои грубые слова, — я не осмелюсь спросить, о чём вы думаете сегодня. — Мне очень жаль, — искренне сказал Гилберт, бросая журнал доктора Уорда на стол и потирая рукой глаза. — Не беспокойтесь, — ласково заверила она его, — все мы, студенты-медики, раз или два заставляли себя сбиваться от этого особого слова. — Я не знаю, что со мной не так, — пожаловался Гилберт, огорченный тем, как плохо он провёл сегодняшний день. — Может быть, второй урок поднимет вам настроение? — Предположила мисс Роуз, скромно улыбаясь взволнованному молодому человеку. Она осторожно подняла руку, изображая, как стряхивает пыль с плеча Гилберта, а потом провела кончиками пальцев по его руке, пока они не коснулись тёплой кожи запястья. Гилберт сглотнул, опустив взгляд, прежде чем убрать руку от привычной ласки мисс Роуз и покачать головой в ответ на приглашение. — Мне очень жаль, — сказал он, — я не думаю, что готов к нему. — Скажите мне, мистер Блайт, вы в порядке? — Спросила мисс Роуз, заботливо подбирая слова, и её красивые глаза заметили страдание, скрытое в выражении лица восемнадцатилетнего парня. — Конечно. Почему нет? — Гилберт, — мягко сказала мисс Роуз, и молодой человек был уверен, что впервые слышит, как она произносит его имя, — если я тебя обидела… — Нет! — Резко ответил он, — клянусь, Уинифред, это не имеет к тебе никакого отношения. — Тогда ладно, — сказала она, скрестив руки на груди и давая понять, что точно не собирается оставлять эту тему, — тогда, к какой девушке это имеет отношение? — Неужели это так очевидно? — Спросил он, и его уши запылали от её проницательности. — Я подозреваю, что это не так очевидно, как тебе этого хотелось бы для этой загадочной девушки, — поддразнила его мисс Роуз. И Гилберт рассмеялся, хотя и с сожалением от того, что ему самому не везёт в романтических отношениях. — Признаю. Есть одна девушка. Она… она особенная. — Звучит многообещающе. Ты уже сделал какие-нибудь успехи? — А я пробовал? Если честно, я думал, что это было очевидно, но только сегодня, я думаю, что она наконец-то поняла то, что я пытался сказать. Я даже не уверен, что знал, что я пытался сказать ей до сегодняшнего утра, но между нами был один момент… и всё щёлкнуло. — Боже мой, как это здорово — видеть, как первая любовь развивается прямо у тебя на глазах, — сладко вздохнула мисс Роуз, — тебе идёт этот вид. Но кроме терзаний твоего сердца, есть ли ещё что-нибудь, у вас на уме, молодой человек? И так же легко, как если бы он доверился своей старшей сестре, Гилберт признался мисс Роуз во всём: в своих опасениях за здоровье Мэри, в том, что ему было трудно найти баланс между школой, газетой, стажировкой, и фермой. В предвкушении того, что сад расцветёт в наступающем сезоне и даст хороший урожай. В своей надежде получить стипендию в Квинс с впечатляющими результатами экзаменов. В своей боли, которую он всё ещё испытывал из-за прискорбного преступления, совершенного против памяти об его отце. Гилберт не знал, когда слёзы потекли по его щекам, и когда мисс Роуз с состраданием обняла его, выжимая из него всю печаль, как выжимают сок из апельсина, он охотно принял её объятия. Руки Гилберта притянули мисс Роуз поближе, и он положил голову ей на плечо, пытаясь взять под контроль свои бурные эмоции. Восемнадцатилетний юноша ещё не полностью осознал, как много он в себе копил, и ему было приятно избавиться от стресса, который омрачал все аспекты его жизни. — Ну вот, — проворковала мисс Роуз, Гилберт невольно улыбнулся. Ему было приятно, что о нём заботится любящий человек, и тогда он понял, что из мисс Роуз когда-нибудь выйдет хороший врач. — Спасибо, — сказал он, вытирая щёки и выдыхая на плече мисс Роуз, и просто наслаждаясь её добротой ещё какое-то время. — Извините. Простите за беспокойство, я искала… Гилберт быстро поднял голову и повернулся к двери, его лицо побледнело, когда он встретился взглядом с рыжеволосой девушкой, что стояла перед ним. — Энн, — сказал он, быстро высвобождаясь из объятий мисс Роуз и отодвигаясь на приличное расстояние от белокурой девушки. Он знал, как выглядел этот сценарий, и по выражению бледного лица Энн, ее рыжим бровям, поднятым в шоке, и персиковым губам, сжатым в расстроенной гримасе, казалось, Энн подозревала, что объятие Гилберта с Мисс Розой не было таким невинным жестом, каким оно было на самом деле. — Позволь мне представить тебе Мисс Уинифред Роуз, — начал он, понимая, что его слова прозвучали неестественно, но надеясь, что если ему удастся заставить Энн понять, что они с Уинифред — коллеги, что она проявляет к нему сострадание только в момент уязвимости, то она перестанет смотреть на него так, словно он разбил ей сердце. — Приятно познакомиться, — выдавила Энн безжизненным и тусклым голосом. — Мисс Роуз, это Энн Ширли-Катберт. Она моя соседка. — Из Эйвонли? Что ж, приятно познакомиться, — сказала мисс Роуз, и Энн смогла едва кивнуть в знак признательности. — Что привело тебя сюда? — Спросил Гилберт немного нетерпеливо, и он практически почувствовал, что Мисс Роуз догадывается, кем была для него Энн. Он только надеялся, что ее понимающая улыбка не слишком красноречива для Энн. — Я… эм… я только хотела отдать тебе это, — пробормотала Энн, с силой прижимая к его груди тёмный, тяжелый свёрток, прежде чем отступить назад, как будто близость к Гилберту обожгла её. — Извините за то, что помешала, — сказала она, переводя серо-зелёные глаза с Гилберта на мисс Роуз, и лёгкость, которая так часто наполняла Гилберт, когда Энн была рядом, внезапно превратилась в свинцовый якорь, который был полон решимости, опустить его сердце в пятки. — Энн, это не было… — Увидимся, — сказала она, — быстро развернувшись на каблуках, и выбежала из клиники, только зелёная лента удерживала её косу на месте, которая могла помахать на прощание перед уходом. — Какие чудесные рыжие волосы, — заметила мисс Роуз, когда Энн уже давно ушла, и подошла к Гилберту, — это была та самая особенная девушка? Гилберт кивнул, не в силах говорить и пошевелиться, только видя вспышку боли и предательства, которыми Энн пригвоздила его, уходя. — А что это она тебе дала? — Спросила мисс Роуз, разглядывая странную коллекцию, которую Энн так грубо сунула в руки Гилберта, — о… Услышав вздох мисс Роуз, Гилберт посмотрел на подарок Энн, и у него перехватило дыхание, когда его карие глаза остановились на знакомой рукояти. Нож его отца. И его медали, и монеты, и всё это в дурацком старом цилиндре, который так любил Джон Блайт. Энн нашла вещи его отца. Каким-то образом она наткнулась на его драгоценные жетоны и вернула их ему. Ей казалось, что она вернула дух Джона Блайта в объятия его сына. Этот дар был слишком велик, чтобы выразить его словами, и все же Гилберт просто обязан был пойти за Энн и поблагодарить ее в этот самый момент. — Мисс Роуз… — Бегите, — жестом показала блондинка, беря цилиндр и все предметы, лежащие внутри, обращаясь с ними с почтением и уважением, которого они заслуживали, — я скажу доктору Уорду, что вы были безумно опечалены делом Аними Долор. И мне лучше не видеть вас здесь, пока вы не проясните всё с вашей Энн. И с этими словами она подмигнула Гилберту и выпроводила его из клиники, весьма надеясь, что когда он вернется в следующий раз на практику, это будет история молодой любви на первой стадии пышного расцвета.