Отражение вечности

За окном солнце уверенно клонилась к закату, играя красно-золотыми бликами и напоминая, что уже пора вновь отправляться в путь… Скорость…это страсть, что однажды влюбив в себя обрекает на зависимость навсегда, маня острым чувством желания обогнать само время и дразня постоянной невозможностью это сделать. Но когда ты не человек, то на это соревнование у тебя целая вечность. Такие, как мы — вампиры и русалки — играем нечестно, стирая лезвие грани жизни и смерти, заменяя их на категории существования и небытия…кто бы ещё определил эту разницу. С давних времен философы ставили этот вопрос, ещё до великого Сократа, и это если брать отсчет лишь от кода культуры европейской системы мышления, за Восток лучше промолчать, с многозначительной улыбкой. Наверное, именно с таким выражением я и стояла, когда вместе с группой Вольтури, добрались до парка Стельвио и теперь они с молчаливым удивлением рассматривали тело огромного волка. Его жесткая шерсть была смерзшаяся, а неживой взгляд остекленел под коркой льда, ведь прежде, чем покинуть в лесу, мы с Каем решили его заморозить, чтобы предотвратить ускоренный процесс разложения во влажной среде. В высоте, в переплетении ветвей, запел трелью соловей, которая колыбелью звучала для уходящего дня и знаком пробуждения для ночных хищников. Пока никого чужого или врага замечено не было, я откровенно сомневалась в предположении Кая, что они будут заметать следы. Принцип, что убийца всегда возвращается на место своего преступления явно был слишком прост и глуп для нашего противника, который так тщательно взвешивал каждый свой шаг. Возможно, он не включил в свой план моё появление, которое пустило под откос системность его действий, но значит сейчас ему необходимо перегруппировать свои силы, пересчитать каждый последующий шаг… Было б слишком опрометчиво рисковать сейчас, хотя старейшины Вольтури и предполагали, что он мог бы пойти на это, в надежде опередить, чтобы нам не удалось заполучить тело волка, ведь, если догадки верны, и зверь был изменен с помощью дара, то он оставил след. Так, подобно Иоганну, он может привести нас прямо к своему владельцу, который явно не разменная пешка у того загадочного Мастера, если не он сам… — Не медли! — рыкнул над самым ухом Кай, щекотно обдав колыханием ветра от своего неожиданного приближения. — Как вы нетерпеливы, — выдохнула я, неосознанно играя с застежками столь непривычного черного плаща на своих плечах.  Пускай говорить о каком-ибо преображении было б лишним, но реакция членов клана была удивительной, от отпавшей челюсти Феликса, одобрения Демитрия, даже расщедрившегося на комплимент и до холодной ярости Джейн, которую ей уже было трудно скрыть. Порой она напоминала мне Кая, за которого столь рьяно мстила, тем же ледяным, но разрушительным настроем, отсутствием жалости… Она будто олицетворяла всё, что я так ненавидела во владыке. Но близнец была лишена того странного полумягкого выражения насмешки, которое казалось ключом к глубоко скрытой где-то внутри, совершенно иной части его души. А может это лишь моё воображение или просто желание верить, что создание спасшее мне жизнь, ценой своей, вопреки взаимной неприязни, имеет в себе что-то ещё, кроме гнева, ярости и верности жестоким заповедям клана.   Под внимательным алым взглядом, я присела у огромной головы оборотня. Его пасть была приоткрыта, а на зубах все ещё остались кусочки лоскутов одежды Кая. От воспоминаний той драки до сих пор внутри всё сжималось, но огромное тело мертвого зверя словно упрямо ставило точку, ведь всё осталось в прошлом и больше его челюсти не попытаются перекусить владыку пополам. Прикрыв глаза и невесомо проведя рукой по колючей шерсти, я сосредоточилась на замерзших в его теле соках. Контакт с отошедшим уже в иной мир созданием был особенно неприятен и это не было связано с возможным отвращением к остывшей плоти, но к её переходу и готовности раствориться с землёй. Я будто пыталась удержать её на грани потустороннего, расслышав шепот почившего, который липким чувством холода пробирался под кожу. Мне казалось, что кровь оборотня смешена с пеплом, который ядовитым прахом оседал в переплетениях сосудов, но отразить что либо было уже практически невозможно, ведь вода стала мертвой, а не живой.  «Нужно разорвать её контакт с телом», — пришла мысль в голову, будто это понимание кто-то вложил в меня. На мгновение помедлив, я скользнула пальцами в приоткрытую пасть зверя, нащупывая холод его острых зубов. — Что ты делаешь? — Кай внимательно наблюдал за каждым движением, но уже отчасти привыкнув к чувству его раскаленного взгляда на себе, будто между лопаток дотрагивались горячей ладонью, я уже не обращала внимание.  — То, что надо, — брезгливым созданием меня нельзя было назвать, но это вовсе не означало, что предстоящая операция доставляла удовольствие. Надежно ухватив длинный клык, который так услужливо выпирал вперёд, и придерживая голову вервольфа второй рукой, я выдернула его и уже через мгновение достала из пасти, словно кинжал. Теперь у меня есть яд оборотня и его замёрзшая кровь. Прекрасно, пускай и слегка мерзко. Вынырнув из омута мертвых вод, с которыми пришлось входить в контакт, стало легче и теперь природа, дышащей жизнью вокруг, ощущалась ещё ярче. Как же хорошо… Прохладный ветерок нежным дуновением дотрагивался до кожи, звуки ночного леса словно играли сонату, а луна, вышедшая из-за облаков, серебристым светом мерцала в набежавших каплях на иглистом покрове елей. — Ну? — даже прозвучавший строгий голос Кая не смог разрушить мою радость возвращения в мир живых и вместо раздражения вызвал лишь счастливую улыбку. — Всё, — я аккуратно завернула свою добычу в носовой платок, так удачно оказавшийся в моём кармане, тихо посмеиваясь скептическому взгляду Кая, которым он меня одарил,  — честное слово, вам нужно поработать над доверием.    В тусклом, холодном свете Луны, вампир только с выражением глубочайшей муки на лице, поджал губы, явно сдерживаясь, чтобы не ответить в грубом тоне. Хотя погодите… Кай сдерживается? Это что-то новое. Я с любопытством, беззастенчиво разглядывала старейшину, будто в первый раз его увидела. Всё также дьявольски красив, в любом освещении и также мрачен, как грозовая туча, готовая разразить молниями каждую секунду… Так, что это со мной? За такие мыли захотелось самой себе влепить пощечину. Игривое настроение было сейчас крайне неуместным, но обстренные чувства, после возвращения из отражения мертвых вод, едва поддавались контролю. К тому же, растущая луна, взывающая ко всему живому, заставляя трепетать всё внутри, лишь усиливала каждую эмоцию. Это магическое время для русалок — преддверье полнолуния. Каждая капля вокруг словно приподнимается, тянется к божественной Селене*, как и я… Ух, как же трудно мне было сейчас сохранять суровый контроль над собой, подавляя собственную природу. Может удастся отделиться от отряда, по возвращению в Вольтерру или хотя б добраться вплавь Эриданом?  — Владыка! — взволнованный голос Демитрия, возникнувшего на вампирской скорости рядом с Каем, будто жестоко одёрнул обратно на землю. — Кто-то приближается с запада.   Неужели старейшина оказался прав и зловещий Мастер все же послал кого-то замести следы? Или же это ловушка, специально расставленная для нас? Беспокойство Демитрия быстро передалось всем окружающим, а на лицах Вольтури вновь появилось то хищное выражение предвкушения сражения. — Хорошо, — сурово заговорил Кай, своим привычным приказным тоном. — Аврора, разморозь оборотня, чтобы его вонь перебила наш запах.  Сделано. — Джейн и Демитрий, идёте наверх, — он кивнул на деревья, что росли на северо-восточном склоне, — чтобы наблюдать, но не высовывайтесь сразу. Феликс, идешь южнее, присматривай за земноводной. Выполнять. Времени на обсуждение плана не было и крепко схватив меня за руку, испанский громила быстро рванул в указанном Каем направлении, на позицию. На ходу, обернувшись назад, я успела поймать быстрый взгляд владыки, прежде, чем он растворился в густой тени. — Я и сама могу, — прошипела я, выдергивая запястье из крепкой хватки Феликса, который явно воспринимал меня словно тряпичную куклу, которую можно таскать за собой, держа за игрушечную руку. — Прости, — коротко, своим басистым голосом, буркнул вампир. Кажется, роль няньки, которую ему поручил Кай, его явно не устраивала, но перечить этому старейшине равно самоубийству. Мы заняли место в мощных ветвях деревьев, что смогли скрыть даже такого не маленького мужчину, как мой напарник и соглядатай в одном лице. Напряженно-мрачное выражение и клокочущая в нем жестокая жажда скорейшего действия и крови вновь напомнила мне свирепого быка, на которого так походил Феликс. Оглядевшись, я заметила, что в стороне от нас тихонько мерцает лунной дорожкой то самое озеро, в котором ещё недавно мне довелось восстанавливать силы после сражения с Иоганном. Минуты тянулись слишком медленно в ожидании, что каждое следующее мгновение донесёт до нас звук начавшейся драки, который послужит сигналом к действию. Ноздри Феликса широко раздувались от напряжения, пока он всматривался в мрачную даль. Я, прикрыв глаза, постаралась прислушаться к голосу леса, ведь его звучание могло поведать больше, чем позволило б зрение. Удивительно, но казалось, что ничто не нарушало его покой, жизнь текла также размеренно, как и прежде, в нём не было волнения и единственным неестественным сейчас казалось лишь тяжелое дыхание испанца рядом со мной.  — Что-то чувствуешь? — спросил он, разминая костяшки, как заядлый боксер. Терпеливость явно не была его сильной стороной. — Пока не… — начало было я, но остановилась на полуслове, уловив тихий свист, с которым на вампирской скорости, кто-то разрезал воздух, оставляя по себе недовольно поскрипывающие ветви и испуганных птиц. — Да, приближаются с запада, из расщелины.  — Отлично. Мне казалось, что я вся обратилась в слух и звуки природы стали моими глазами. Какое-то время всё было тихо, использовать отражение, чтобы нечаянно не вспугнуть кого-то из врагов, я не осмеливалась. Предчувствие сражения становилось всё острее, отдаваясь покалыванием в кончиках пальцев, но если Феликса оно подначивало скорее сорваться с места и ринуться бой, то во мне боролись смешанные желания затаиться или присоединиться к нему. Последняя стычка и глупая самоуверенность чуть не стоили мне жизни… Чувство незащищенности и подталкивающий жар бороться с опасностью, а не скрываться от неё, вступили в нещадный бой раньше Вольтури и неизвестных противников. — Началось, — тихо сказала я, но Феликс и сам уловил звук кутерьмы.  На его лице отобразилась страшная мука, ведь он желал присоединиться к членам своего клана, но был обязан оставаться подле меня. — Можешь идти. С сомнением посмотрев мне в глаза, вампир колебался: — Точно?  — Не волнуйся, подставляться не буду, — уверенно сказала я, — иди. Долго уговаривать Феликса не пришлось и спрыгнув вниз, из нашего укрытия, он ринулся на помощь, оставив меня в одиночестве. Сидеть в раскидистых ветвях, скрываемая их густым переплетением и тенью, было разумно, но прячась, словно ребенок, я все равно чувствовала себя уязвимой, а луна вновь стала нашептывать на ухо, вселяя странную уверенность. Что ж, я обещала не рисковать и слово своё сдержу, но ведь о том, чтобы оставаться на месте речи не шло…

***

Кай видел впереди мельтешащий образ вампира, который пытался спастись бегством, но этого не бывать! Оказалось, что этот мерзавец мог создавать свои проекции, сбивая с толку и воспользовавшись мгновением, прежде, чем нюх и слух смогли определить его настоящего, умудрился вырваться из окружения, но ему все равно не уйти! Чувство хищника, что гонится за своей добычей уверенно поселилось в груди старейшины, одновременно опьяняя, но с другой стороны, внося ясность, ведь инстинкт подсказывал истину куда надежней глаз. Ещё немного и он его схватит! Боковым зрением Кай понял, что кто-то ещё присоединился к погоне и чуть обернувшись он увидел… Феликса. Стоп! Какого черта?! Почему он здесь?! Где Аврора?! В мгновение пролетевшие тысячи мыслей в голове, поднявшие злость и необъяснимую тревогу в груди владыки сбили его с толку и он едва не раскрошил собой каменный валун, когда неприятель резко повернул, тоже заметив поджимающего его с другой стороны Феликса. Дьявол! Невыразимый гнев, кипящий в груди, теперь как и подгонял Кая поймать врага скорее, так и тяжелым грузом замедлял, требуя оторвать голову собственному стражу за неподчинение. Между деревьев замельтешили серебристые блики. Нет, мерзавец, только не пытайся спастись бегством вплавь! Будто в подтверждение мыслям Кая, вампир прыгнул со скалистого выступа, надеясь нырнуть в глубину ночных вод, где настигнуть его будет уже практически невозможно… В следующее мгновение, перед старейшиной, готовым последовать за врагом, стеной взметнулась вода, заставив круто затормозить. Он не понимал, что происходит. Перед Каем предстала прозрачная толща озера, которая поднялась вверх, замерев на месте, будто готовая дотянуться до самой луны. Словно завороженный, он увидел, как в её глубине, замер, в той же позе прыжка, мужской силуэт вампира. В серебряных лучах луны, что пронизывала белоснежной лесистой рощей пространство студёных вод, к нему быстро приближался нежно изгибающийся женский образ. Её тело будто светилось насквозь при серебряном месяце, длинные волосы волнистым шлейфом развивались позади, а манящие своей красотой черты, будто звали подойти ближе, коснуться нежного овала лица, чтобы удостовериться, что она не видение. Кружа, словно в танце, вокруг чернеющего тела вампира, вода вокруг, начала опускаться, покорная каждому движению русалки, ведь они были одним целым. Молчаливой стражей, по обе стороны от Кая стояли остальные Вольтури, также не смея пошевелиться и наблюдая за происходящим. Когда озеро вновь вернулось в родные берега, владыка смотрел, как в ясном величии, ступала сквозь воды, пуская серебристую рябь, к нему приближалась Аврора, когда за ней под гладкой поверхностью покорно следовало скованное тело врага.  «Impossibile» (итал. невозможная), — подумал про себя Кай, прежде, чем забвенное состояние рассеялось вместе с магией русалки и гнев на непокорную девицу не поднялся в его груди с новой силой…

***

Я чувствовала себя великолепно, принимая каждую капельку студёной воды, вместе с серебряным светом, внутрь своего существа. Не отводя взгляд от Кая, что терпеливо ждал на берегу, мне хотелось, чтобы ему передалось то же счастье ощущения жизни в бархате лунной ночи, когда дышать так упоительно легко, но с каждым моим шагом навстречу, его лицо становилось всё мрачнее и мрачнее. Когда же я ступила на сухую землю, то его гнев буквально сковал недобрым предчувствием, что вместо прежнего, с трудом удалось побороть желание, как можно скорее, вернуться обратно в озеро… Ну почему он такой! Едва содержавшись, чтобы по детски, обижено, не толкнуть в грудь старейшину, будто пытаясь выбить его глупую ярость, я постаралась сделать как можно более невинное выражение и перейти в контрнаступление прежде, чем услышу обвинение:  — Можете не благодарить, — вражеский вампир по прежнему находился в водяном коконе, что я создала вокруг него, вместо темницы. Как удобно, что гелиофобам не надо дышать, чтобы выжить. Однако, Каю, кажется, было глубоко плевать. Насупленные брови, плотно сомкнутая челюсть, что на скулах заходили желваки, напряженные плечи и разъяренный тяжелый взгляд. Ну почему каждый раз мне приходится гадать несут большую опасность неизвестные враги или же уже знакомый Вольтури. Кажется, что с первыми больше шансов остаться в живых… — Феликс, — хрипло прошипел Кай, по прежнему не отводя глаз от меня. — Да, владыка, — за его спиной немедленно появился страж, обречённо повесив голову, ведь такой ледяной тон не предвещал ему ничего хорошего. — Что я тебе приказал? — бесстрастной, но смертоносной сталью прозвучал голос вампира, хотя я прекрасно чувствовала, что он едва сдерживает себя. — Чтобы, — кто бы мог подумать, что такой здоровяк будет чуть ли не заикаться, но он быстро исправился, чтобы лишний раз не раздражать Кая, — чтобы я присматривал за… — в приказе было использовано пренебрежительное прозвище земноводной, но Феликс решил исправиться, — Авророй. — И что конкретно в этой фразе не понятно? — требовательно напирал старейшина, не поворачивая головы к испанцу. — По-твоему, ты исполнил приказ? — Я…нет, владыка, — выдохнул, будто сам подписал себе приговор, вампир. — Хватит! — виновато ли было полнолуние или же под алым взглядом Кая во мне вскипала кровь, но внутри сейчас всё бурлило, поднимаясь обжигающей волной жажды справедливости. — Феликс оставил меня в безопасном месте, спеша вам на помощь! А лучшего убежища, чем под водой, для русалки не сыскать, тем более, что это принесло свои плоды и нам удалось поймать этого вражеского гелиофоба, что норовил улизнуть.  Это был первый раз, когда я в открытую, при других Вольтури посмела перечить Каю, не дрожа под его подавляющим напором. Его глаза бешено сверкнули, практически точно также, как в тренировочном зале, когда он был готов оторвать мне голову, но сейчас добавилось что-то новое, практически неуловимое…словно тень его собственной боли. Даже если это было и не так, то мой гнев отступил и я исправилась прежде, чем меня вновь во что-нибудь зашвырнули. — Так что, приказ, по сути, нарушен не был, но если вам не нравится результат его вольной интерпретации, то…простите уж тогда нас обоих, — в глубине души не веря самой себе, я чуть склонила голову в кротком жесте, под пристальным взглядом владыки, который явно не ожидал услышать нечто подобное. — Или хотя бы оставьте все части тела на месте до возвращения в Вольтерру, — тихо добавила я, с легкой усмешкой. Несколько напряженных молчаливых мгновений, даже природа вокруг, казалось, затаилась, в ожидании дальнейших действий Кая. Я пыталась уловить каждую перемену в его лице, чтобы предугадать какая же чаша весов перевесит — казнить или миловать. Владыка прикрыл глаза и мне стало ясно — решение принято. В следующее мгновение, он уверенно направился ко мне навстречу. Неужели чтобы обезглавить? Всё внутри сжалось, не давая сделать и единого вздоха, ведь все равно не успею. В секунду, когда он был в полушаге, все чувства будто достигли пика воображаемой вершины и также резко рухнули вниз, когда поравнявшись, Кай прошел мимо и теперь с интересом рассматривал всё ещё находящегося под водой противника.  — Сможешь в таком же виде доставить его в Вольтерру? — сухо спросил страейшина. Меня всё ещё бил легкий мандраж, а ноги едва хотели отрываться с места, будто я приросла к земле.  «Чертова растущая луна с её обострением всего и вся! Чертов Кай Вольтури!» — мысленно выругалась я, но вслух, лишь дала короткий утвердительный ответ на поставленный вопрос.  — Хорошо, тогда так и поступим. Может твой дар сможет предотвратить его возможное самоуничтожение, — мрачно предположил вампир. — Феликс же догонит нас, — он наконец взглянул на провинившегося стража, — когда избавиться от трупа оборотня, — и коротким жестом руки скомандовав остальным выдвигаться в обратную дорогу. 

***

Я стояла, прислонившись к холодящему спину мрамору колонны, задумчиво проводя кончиками пальцев по застежкам черного плаща. В полумраке зала, освещаемого живым пламенем, на четырех тронах восседали правители королевского клана и алые глаза каждого были прикованы к стоящему перед ними вампиру. Я всё ещё удерживала его своими чарами, не давая возможности сдвинуться с места, но постепенно усталость давала о себе знать, пускай напряжение и ярый интерес к происходящему значительно притупляли её. Мрачное величие этого места в полуночный час заставляло ощущать себя в точке концентрации жизни и смерти, где мимолетная секунда застывала, обращаясь в вечность. Фигуры правителей Вольтерры в своих темных облачениях, будто вырастали из тени, одновременно вселяя страх и благоговение. Хотя, на лице пленника была лишь ненависть, ведь он прекрасно осознавал собственную обреченность.  — Что ж, — мягким эхом, но от которого по всему телу пробегали мурашки, прозвучал голос Аро, — тебе известно почему ты здесь. У тебя хватит чести представиться самому или и это оставишь мне? — бесстрастным поинтересовался он.  — Fi dracu' (румын. будь проклят)! — выплюнул мужчина, пытаясь вырваться из ледяного плена, но его ноги были намертво пригвождёнными к месту. Он со злостью развернул голову в мою сторону, пытаясь взглядом передать всю ненависть, что испытывал к пленившей его, но у меня был слишком хороший тренер в лице Кайуса, чтобы даже бровью не повести на подобное. Растрепанные темные волосы, падали на глаза вампира, оскал искажал не слишком примечательные черты лица. В целом, он не производил никакого впечатления, будучи из числа тех, кого до их бессмертной жизни, встреть на улице и не заметишь.  — Я знал, что Вольтури не перед чем не погнушаются, — гортанно прошипел он, — но не думал, что они свяжутся с какой-то curvă (румын.шлюха), что даже не вампир! Как банально… Я только обворожительно улыбнулась на оскорбление. В том, чтобы наблюдать, как змея, чья голова прижата палкой к земле пытается вырваться, но пускает свой яд лишь в почву, было даже забавно наблюдать… Странное, отвратительное, садистское, но всё же чувство, отдалено напоминавшее удовольствие.  — Грубость всегда признак слабости, — с глубоким разочарованным вздохом произнёс Аро, встав со своего трона и неспешно спускаясь по ступеням к заключенному, игнорируя его злобное шипение, взял ледную ладонь вампира в свою. Я внимательно наблюдала, как меняется выражение алых с поволокой глаз владыки, с каждым мгновением, что открывало ему прошлое вампира. В глубине души, мне стало легче от того, что в мои воспоминания он вряд ли когда-либо рискнет заглянуть. Дело в том, что отражение русалки штука сложная, оно также многолико, как настроения морской пучины, а одной из возможных особенностей было, что оно может сработать так, что вместе с тем, как Аро заглянет в моё сознание, мне также откроется его. За столько тысячелетий, уверена, что секретов у этого вампира множество, в которые он не готов посвящать других.  — Так-так-так… — протянул старейшина, будто сводил курок перед смертельным выстрелом, выпуская руку пленного. Сомкнув мертвенно-бледные пальцы привычным шпилем на груди, Аро вернулся на своё место подле братьев, прежде, чем продолжить:  — Наш друг Больдо, — при упоминании собственного имени, вампир конвульсивно дернулся, но старейшина оставался невозмутим, — принадлежит к отголоску Румынского клана, который задумал вернуть своё былое величие. — В который раз, — раздался ледяной голос Кая, ещё больше оттеняя бархатистый перелив тембра Аро, — какие же они непонятливые, — усмехнулся владыка, но в его выражении не было и тени веселья, лишь зловещее обещание жестокой расправы. При упоминании румынского клана меня слегка передернуло, а руки непроизвольно сомкнулись в кулаки так сильно, что ногти болезненно впились в кожу ладоней. Рождаясь где-то в солнечном сплетении, обжигающее своим холодом, колючие чувство гнева разливалось по всему телу. Я судорожно сглотнула, подавляя желание уничтожить этого вампира на месте, придав пламени. Повернув голову от ощущения, будто кто-то прикасался взглядом к моему лицу, то заметила, как с хмурым интересом на меня смотрит Маркус. Я знала, что он эмпат и погружается в эмоции каждого из присутствующих, словно в океан, не имея выбора, это тихая гладь или штормовой ураган. Мне стало немного стыдно и жалко его, поэтому постаралась воззвать к остаткам самообладания, умерив накал чувств внутри. Заметив мои старания, старейшина лишь с призрачной улыбкой на устах, едва заметно кивнул, в знак благодарности. — Вы решили, что пришло время вновь напомнить о себе, — говорил Аро, но с таким пренебрежением в голосе, которое граничило с разочарованием, — а странный, идейный некто, по имени, Бенну, чье лицо скрывается за маской, по неизвестной тебе причине, поведал, что видит знаки и хочет, чтобы истинные правители вновь возвысились, поэтому готов поддержать. К тому же, вы когда-то помогли ему, но в чем именно ты не знаешь, да и не особо то интересовался… Вот теперь я полностью разделяла разочарование Аро. Неужели этот загадочный Мастер, неожиданно обретший имя, был всего лишь…вдохновителем? Что-то не складывается. Но, возможно, он настолько ярко проявил себя, что затмил истину, уводя от настоящих врагов, коими, на самом деле, были румыны? — Он поддерживал вас. не страшась, пользуясь даром скрытника, быть обнаруженным и какая удача — в одной из засад, был убит сам Кайус Вольтури. По залу в унисон пронеслось презрительное фырканье, принадлежавшее одновременно мне и Каю. Ну, а что? В такой бред и правда нужно быть полным идиотом, чтобы так легко поверить. — Иоганн сообщил, что сумел умертвить моего брата, — спокойно продолжал Аро, — и Бенну предложил обрадовать твоих хозяев, наших старых знакомых — Владимира и Стефана. Однако, разве положено являться без трофея? И ты отправился на место, где, согласно услышанному, должен был почить владыка Вольтури, который нагонял столько страха на ваше племя… Дальше мне было известно, что произошло. Удивительным образом, полотно в моем воображении, что было заполнено лишь неясными образами, начало приобретать краски и более внятные черты, пускай вовсе не те, которые я ожидала увидеть ранее или могла бы предугадать. — Что ж… — протянул Аро, — закон нарушен, больше полезной информацией ты не обладаешь, раскаянью нет места в твоём разуме, а дар, — старейшина сделала неопределённый жест рукой, будто отмахивал пылинку, что хотела опуститься на подлокотник его трона, — к тому же ты оскорбил нашу дорогую Аврору… Феликс, будь добр. Из тени выступил огромный силуэт испанца, но резко по воздуху рубанул голос Кая: — Нет! Я сам, — протянул вампир, вставая с трона и в его взгляде отчетливо читалась беспощадность голодного хищника. Он не спешил, будто впитывая в себя страх и ненависть врага, которые усиливались с каждым его шагом к заключённому, приближая того к смерти. Но, когда пленный было открыл рот, чтобы изречь очередное проклятье, владыка в мгновенье ока оказался рядом и быстрым движением, оторвал тому голову. Я лишь выдохнула с толикой облегчения, не в силах отвести взгляд от глухо упавшего на мраморный пол тела, а вместе с ним опустился и занавес прежней тайны, ведь нам стало известно имя врага… 

***

Темный свод стен ночного Палаццо словно давил на меня, опускаясь грузом на плечи и смыкаясь над головой тяжелым переплетением этажей. Не особо задумываясь, я просто взбегала по каждой лестнице, ведущей на верх и с каждым новым пролетом дышать становилось все легче и легче. Каждый клеточкой своего существа я хотела быстрее ощутить прикосновение ночного ветра к своей коже, увидеть небо, распростертое звездной россыпью до самого горизонта. Наконец, узкая и явно не пользовавшаяся особой популярностью, судя по слою пыли, винтовая лестница, привела меня прямо на крышу резиденции королевского клана вампиров. Вдыхая полной грудью прохладный ночной воздух, я не могла сдержать блаженной улыбки. Край был огорожен зубчатым карнизом, а внизу простирался мирно спящий, древний этрусский город. Загадочный, подчас мрачный, дух старины, который был утрачен в кварталах старой Флоренции, в полной мере сохранил себя здесь. Мне казалось, что я перенеслась во времени и вместе со своими тайным хозяевами, Вольтерра отказывалась поддаваться нещадному бегу времени, сохраняя тот же суровый лик, что и много веков назад. Позже, по подобию Палаццо деи-Приори был построен легендарный Палаццо Веккьо, который сейчас практически в любое время года, находится в осаде туристов и молчаливо страдает от частых вспышек фотоаппаратов китайских экскурсионных групп. А ведь когда-то, какие великие люди ступали под его свод, убранство его комнат не служило лишь предметом удачного кадра для соцсетей… Верх триумфа поверхностной формы над содержанием, как верно подметил один из основоположников философии постмодернизма, Ж.Бодрийяр. Но в моей памяти никогда не угаснут воспоминания былого великолепия Флоренции… Alle selve alle valli, alle grotte 
adorate sì bella notte,
 alle paglie alla capanna,
 che ogni fiume già scorre manna… В леса, в долины, в пещеры В столь прекрасную ночь, до соломинки в избе, в каждой реке уже течет манна…   Мой голос тихой песнью полился вокруг, словно взывая к призракам прошлого итальянских сеньоров, меценатов, поэтов, плутов и прекрасных дам. Всех, кого можно было встретить под сводом чертогов Медичии. Эта строки принадлежали перу Анджелло Полицанно**, в восторге от чьих стихов был сам Лоренцо Великолепный, а ему уж во вкусе было не отказать, разве что в скромности.
 Alle rupi, alle tane, alle selve 
e mansuete son fatte le belve
 ogni piazza nel mondo è fiorita
 mentre torna nel mondo la vita   К скалам, к норам, к лесам  и кротким зверям каждое место в мире расцвело, в то время как жизнь возвращается в мир Прикрывая глаза и скидывая туфли, я начала босиком кружиться в танце под звуки собственного пения, растворяясь в осенней ночи. Радуясь её красоте, как и завещал мудрый поэт, мне казалось, что вновь перенеслась в век Ренессанса, загадочно улыбаясь восхищенным художникам, убегая от навязчивых поклонников, кружа в безумной тарантелле и заставляя задыхаться смущенных юнцов. Не один так и не смог удержать меня за руку, кроме ветра, что был моим единственным вечным партнером, провожая в каждую дорогу, подхватывая любой прыжок, танцуя вместе со мной над росистыми травами. Alle selve, alle valli, alle grotte Vagheggiate, riverite, adorate sì bella notte! Tarantola d'abisso, empio serpente Or ch'è nato l'Agnello innocente la tua forza si abbatterà! В леса, в долины, в пещеры Странствуй, почитай, обожай такую прекрасную ночь! Бездны тарантул, злой змей Теперь, когда родился невинный Агнец твоя сила сломается! Забывшись и всё быстрее и быстрее кружа, мне чудилось, что вновь обжигающие теплом меня провожают взгляды из полумрака свечей, как и много столетий назад, словно трепетно обнимая нежной мыслью. Не поймаете! Русалки танцуют лишь с Бореем, Нотом, Зефиром и Эвром***, наши платья сотканы из лунного света и я лишь отражение вечности, которую никто не сможет со мной разделить, ступая сквозь века, не тронутым сединой, чью нить жизни не обрубит старуха с косой. Но как же приятно вообразить хоть на мгновение иное… Мои воспоминания стали практически осязаемы, я ярко чувствовала чье-то присутствие, но лишь, когда с губ сорвались последние строки, в сознание четко ворвался одинокий звук приглушенных аплодисментов. Распахнув глаза, я увидела в тени мужскую фигуру, которая в черном костюме практически сливалась с мрачной стеной позади него, но отражающие серебром светлые волосы и насмешливый алый взгляд тут же выдал своего владельца. Прислонившись плечом к камню, он размеренно хлопал рукой о свою белую ладонь, с каждым разом возвращая меня обратно в настоящее время. Сложив руки на груди, будто пытаясь закрыться от старейшины, я почувствовала себя невероятно растерянной, не зная как и реагировать. — Подсматриваете? — ехидное замечание сорвалось автоматически с языка, пока разум, всё ещё лихорадочно перебирал мысли, но отступать было поздно, поэтому не улетучившееся хорошее настроение, будто подтолкнуло продолжить в том же полушутливом тоне, — и как, понравилось? — Хм, — Кай отошел от стены, размеренным шагом приближаясь ко мне, — но я же аплодировал, а не кидался в тебя тухлыми яйцами. — Может просто под рукой не оказалось, — мне было приятно, не смотря, что комплимент, был сделан в свойственной вампиру крайне своеобразной форме. — Искали меня или я случайно обнаружила ваше любимое место для уединения?  — Ты горлопанишь на половину Вольтерры, так что найти тебя оказалось не трудно, — протянул вампир, встав напротив и насмешливо взирая на меня с высоты своего роста. — Так значит, все равно искали, — чуть сглотнув от его близости, носящей столь непривычный не враждебный характер…кажется.  — Не совсем, — уже серьёзно проговорил Кай, внимательно наблюдая за переменой выражений моего лица.  — Слишком уж не соответствующая неопределённость ответа такому суровому тону, — заметила я, наблюдая как в тяжелом вздохе приподнимается под темной шелковистой тканью рубашки, грудь старейшины.   — Почему тогда в Стельвио, — напряженно заговорил владыка, тихим голосом, — когда защитила Феликса и не спорь, — он не позволил вставить и слово возражений, — я знаю, что он не прятал тебя в озере, а оставил так, пускай и в кажущемся ему безопасным месте, ты…отступила? Не продолжила доказывать свою правоту, в которую так верила? Не ожидая услышать подобного вопроса, я стояла в задумчивости, мысленно переносясь в тот момент на берегу. Был мой поступок наконец сработавшим инстинктом самосохранения? Нет. Испуг за Феликса? Совесть, что я от части подставила его перед старейшиной? Да, но это было не единственной причиной…  — Пикироваться с вами конечно интересно, но мне надоело состояние вечной войны, — я открыто посмотрела на Кая, опуская руки вниз, будто снимая броню. Не знаю, что именно мною двигало, но за всё это время, которое беспокойными фрагментами мельтешило в воспоминаниях, как один неразборчивый ужасный сон, наконец удалось четко растолковать свои желания. В тот момент я твердо осознала, что устала быть вечным объектом гнева и раздражения.  Не выдержав пристально испытывающего, полного недоверия взгляда Вольтури, который, казалось мог в тот момент рассмотреть во мне то, о чем сама ещё не догадывалась, я спаслась бегством, развернувшись на носочках и плавно отошла к одному из высоких каменных зубцов. Город по прежнему спал, пытаясь навеять столь же безмятежное состояние, в котором пребывал сам. Всматриваясь в каждую его деталь, я спиной чувствовала напряженное присутствие Кая и каждый тихий шаг, с которым он приближался. — Это означает, что ты начнешь меня слушать? — поравнявшись плечом к плечу и также взирая на ночную Вольтерру, со вздохом спросил старейшина, хотя прекрасно знал ответ, но видимо надежда упрямо не хотела его покидать. — Конечно же нет, — какая святая наивность. — Ну разумеется, — он бессильно развел руками.  — Не вижу смысла давать обещание, которое не смогу и даже не особо буду пытаться сдержать, — я лишь пожала плечами, констатируя очевидное, но затем лукаво добавила, — тем более, что вам это нравится. О, да! Пускай сама не верила в сказанное, но выражение Кая, будто ему в лицо водой плеснули, того стоило: самое искреннее удивление, скепсис, ведь может он не понял странного юмора чудной земноводной, а когда осознал, что это не шутка — праведное возмущение. Я не выдержала и рассмеялась. — Да, я просто в невообразимом восторге, — сочась сарказмом, протянул владыка, устало потирая переносицу. — Что и требовалось доказать, — не поддеть Кая при столь удобной возможности, было невозможно. — Наше перемирие кажется фантастикой ещё на этапе одной лишь идеи, — буркнул вампир, сверля меня взглядом, полном сомнений. — Я же не прошу полного затишья, — моё воображение тоже было бессильно представить картину, где мы с Каем могли спокойно общаться на светские темы, без попытки уколоть друг друга, — однако, надо же хоть как-то поберечь ваши нервы, чай не молодой уже, вы там какое тысячелетие уже разменяли? — Impossibile (итал. невозможная), — выдохнул Кай. — Vecchio noioso (итал.старый зануда), — парировала я. — И это ты называешь миром? — приподнял бровь старейшина. — Si vis pacem, para bellum (лат.Кто хочет мира пусть готовится к войне)? — Это маленькая перестрелка. Кай лишь закатил глаза, что-то тихонько прошептав одними лишь губами, но разобрать мне не удалось. Темнота ночи делала его черты мягче, а отсутствие на плечах тяжелой черной мантии, как символа власти клана, менее отчужденным десятками законов правосудия, кое он обязан был исполнять.  — А в ваших законах что-то сказано про русалок? — поинтересовалась я, пуская хитрый взгляд на стоящего рядом вампира. — Нет, — последовал спокойный ответ, но спустя минуту, он добавил, с легкой улыбкой на губах, — однако, я обязательно позже допишу «не связываться». — Обидно, — с напускной грустью протянула я, надувая губы.  — С каких же это пор тебе хочется обратного? — повернул голову Кай и не смотря на насмешливый тон, мне казалось, что за этим вопросом стоит что-то ещё, более серьёзное. Я лишь неопределенно пожала плечами, ведь и сама не знала ответа. Максимиан всегда был мне другом, с Афинодорой было приятно проводить время, мои отношения с Демитрием также стояли на пороге того, что можно было  даже определить, как «дружба», а Кай…мои чувства к нему прыгали с отметки «жажда крови этой бездушной… (много нелицеприятных синонимов)… белобрысой твари» до…даже не знаю чего! Когда он не пытался отвертеть мне голову или не смеривал кровожадным взглядом, в котором читалось это же желание, то его тихая сила, которую он всегда излучал, даже успокаивала, заставляя почувствовать себя в безопасности, разливаясь приятным теплым чувством в груди. А ехидные замечания не давали заскучать, будто отражая столь же колючий, мой собственный нрав.  — Наверное, не будь вы таким холодным, — задумчиво заговорила я, наблюдая, как вдали начинает неспешно светлеть горизонт, но чувствуя на себе внимательный взгляд, — с жаждой тотального контроля над всем миром, — на это Кай лишь тихонько хмыкнул, но не перебил, — и периодическими вспышками жажды оторвать мне голову, то…– но вздохнув все же передумала произносить вслух, что хотела, — нет, я все равно считала бы вас un personnage louche (франц.мутный тип). — Как же не хотеть оторвать тебе голову, если ты всё время напрашиваешься на это? — заметил Кай, как мне показалось, подавив легкий смешок. — Это весь список, того, что тебе не нравится во мне?  — Не льстите себе, конечно же нет. — О, Боже… — мучительно протянул вампир, запрокидывая светлую голову к небу, будто пытался понять за что же ему такое наказание. — Ну, я же impossibile, надо ведь оправдывать своё имя. — В самом деле и, поверь, ты с этим прекрасно справляешься, Аврора. — Благодарю, стараюсь, — и чуть помедлив, добавила, –…Кай.

***

Удобно скрутившись калачом в мягком кресле, я укрыла ноги пушистым пледом, что Лира раздобыла с легкой руки Афинадоры. Надо будет к ней заглянуть завтра… Хотя завтра уже наступило, тогда значит просто попозже. У меня было прекрасное настроение, и не смотря на усталость, скорее эмоциональную, посе всех событий, мне не хотелось перебирать в голове сейчас все детали, услышанные в тронном зале. Вольтури разберутся, а я, как смогу, буду помогать. С румынами им сталкиваться не в первой, как и мне… Нет, хватит печальных воспоминаний! Если знаешь врага в лицо, то обладаешь преимуществом, а если при этом он не знает тебя — то вдвойне.  — Чего улыбаешься? — после моего подробного рассказа о всём, что она пропустила, Лира какое-то время была в раздумьях, переваривая информацию, которой было не мало, но кажется теперь к ней вновь вернулось веселое расположение. — Разве? — я этого правда не заметила и пальцы машинально коснулись губ, будто пытались поймать эту плутовку улыбку. — Да, глазами, — рассмеялась девчушка, переваливаясь на спину на кровати, свесив голову вниз, что её рыжие волосы, огненным водопадом спускались до самого пола. — Лира, нечего работать веником у Вольтури, они все равно не заплатят за это. В ответ малая лишь закатила глаза и простонав что-то о меркантильности и занудстве, легла на живот, болтая ногами: — А тебе бы, кстати, могли бы премию выписать, в конце концов, ты вместо них преступников ловишь. Не ценят они русалочий труд. Она заявила это с таким разочарованным видом, что я даже рассмеялась: — Капиталисты, что ты с них возьмешь. — Замутим революцию? — подхватила Лира, оживившись, что в её глазах сразу заплясали коварные бесята.  — Пока нас лишь двое на огромный королевский клан, то можем лишь устраивать небольшие провокации, хотя, боюсь, нас быстро вычислят. — Эх, вот так…свободу на корню одной лишь идеи душат, — пробурчала девчушка, со вздохом подпирая щеки. — Хотя у тебя неплохие успехи на психологическом фронте, так Кай ещё раз станет седым. — Он не седой, Лира, а просто светлый блондин, — поправила я, мысленно отмечая, что в её словах, пожалуй, есть доля истины. — Но тут ещё кто быстрее поседеет, тоже вопрос. — Конечно он, ты же мною тренированная, — уверенно заявила малая, гордо ударяя себя в грудь, — а ему поди и перечить все бояться, так что у него нет иммунитета на сарказм и не подчинение.  — И не говори, — посмеиваясь, я мирно опустила голову над согнутые колени, продолжая наблюдать из полуопущенных ресниц.  Надо отдать должное, что Лира времени даром не теряла и в своих покоях успела вполне неплохо обжиться. Заявив, что ей необходимо личное пространство, особенно от той, кого знаешь уже несколько столетий, и раз никто пока не собирается нами закусывать, то она переехала в соседнюю комнату, что отводили ей изначально. На кровати сразу прибавилось подушек, в которые девчушка так любила зарываться и спать в обнимку, вместо плюшевой игрушки, на рабочем столе, которого раньше тут вроде тоже не было, стоял ноутбук и отжатая, кхе-кхе, позаимствованная, коробочка спутникового интернета. По всем поверхностям уже были разложены всякие безделушки и книги… М-да, мне придется наверстывать ещё, ведь, скорее всего, ближайшее время мы проведем в Палаццо. Пока что получалось, что я в Вольтерре бывала редкими визитами между разными вылазками, как запланированными, так и нет. — Кстати, а как Кай отреагировал на твоё эффектное появление из озера? — с  интересом спросила Лира, поднимая на меня лукавый взгляд. — Захотел открутить мне голову на месте, — пожала плечами я.  — И только? Можно в подробностях? — А что за внезапный интерес к Каю? — я скептически приподняла бровку, видя, что малая что-то недоговаривает. — Понравился белокурый Дракула-бэтмен? — Нет-нет, спасибо, уж увольте. Ты как меня изменила, то я хоть и умственно развиваюсь, но процесс всех этих гормонов-феромонов, что толкают взрослых на разные глупости и страстные порывы, после которых начинают пользоваться спросом книги «5 признаков, что помогут распознать абьюзера-арбузера», у меня нет, процесс не запускается и хорошо. А то застрять в детском теле, но с потребностями взрослого…бе, — Лира скривила личико, — уголовным кодексом попахивает и расстройством психики. У меня сбылась мечта Питера Пена, так что не жалуюсь. Но ты уходишь от темы, — она вновь пустила на меня лукавый взгляд, под которым уже чувствовал обязанность покраснеть, даже не зная за что именно. — По-моему, он тебе начинает нравится. Проскочила искра? — Ага, в тот момент, когда он мной стену раскрошил, пытаясь шею свернуть, — я закатила глаза. — Ухты, это когда такое было? — На следующий день после нашего прибытия. — Хм, оригинально, — приподняла бровки Лира, скорчив удивлённую моську. — А почему ты так допытавшиеся? — но неопределённый жест плечами, вместо ответа, меня не устраивал.- Лира, мы слишком много столетий знаем друг друга и я прекрасно вижу, что ты что-то недоговариваешь, так что колись. — Ну… — девчушка повела вверх глазами, явно взвешивая неизвестные мне «за» и «против», — пожалуй все же стоит рассказать. Помнишь тот вечер приезда, когда мы пошли искать вай-фай? — Да, обалдевшего второй раз за день Демитрия, у которого ты в результате забрала спутниковую «чудо-коробочку», объявив, что это твоя моральная компенсация за то, что он заставил сойти тебя с тропы пацифизма, спровоцировав ранее зарядить ногой ему в коленку. Я вообще не помню времена, чтобы ты когда-либо была пацифистом.  — Ой, ну ладно, позже подискутируем на этот счёт. Так вот, пока не сбились с темы, перед этим, я пошла чуть дальше, заглянув в другое крыло и…я случайно услышала разговор блондинчика и этого…ну имя, как у фирмы сухого завтрака… Аро!  — То есть подслушала? — Только без нотаций, речь то о тебе шла. Один пел тебе дифирамбы, второй ворчал, что ты заноза в его бледном заде, но не это важно. Потом Аро предложил, чтобы Кай, как главный холостяк в их клане, охмурил тебя, цитирую, «эмоционально привязав» к этому месту, чтобы такой ценный дар их никогда не покинул. Тот в свою очередь слегка поломался, но в результате согласился. Меня словно молнией поразило. В душе закрался неприятно обжигающий холод  удивления, отвращения и уязвлённой гордости, что я вся сжалась, крепко обхватив колени. То есть все эти слабые признаки чего-то похожего на заботу, разговоры, плащ и спасённая жизнь — всё часть продуманного плана, ну или удачное стечение обстоятельств… Внутри будто что-то сорвалось, о существовании чего я едва ли догадывалась и не могла дать определения. Зачатки…уважения? Оказывается, нужно доверять первому впечатлению. Глухой отзвук боли и обиды, горько-кислым вкусом осевшим на губах, стал сменяться обжигающе-острым гневом, клокочущим в груди и желанием мести. Хм, заносчивый гелиофоб, по имени Кайус Вольтури, решил попробовать «эмоционально привязать» меня к себе, таким образом пополнив клан интересным даром? Ладно, вызов принят. Ох, не легко тебе придётся. Значит, si vis pacem, para bellum****? Что ж, тогда готовься к войне…