тридцать и один день, чтобы влюбиться

Третий день. Мне уже лучше! Голова больше не болит (думаю, это из-за кучи таблеток, которые я выпила накануне), а нос больше не заложен, но мама всё равно настояла на том, чтобы я осталась дома. Тёплый чай обжег горло, а я, откашлявшись, быстро напечатала ответ Джесс. «Привет. Ты собираешься сегодня в школу? У меня тренировка, могу ближе к вечеру зайти к тебе. Принести что-то?» «привет, Джесс! не стоит, иди на тренировку.» — Как-то сухо выглядит. - мысля вслух, прошептала я и добавила сердечко в конце. - Уже получше! Сегодня последний день моего пребывания дома — завтра я вновь отправляюсь в школу. Мама Джесс обещала заехать за мной, потому что моя мать уехала в Торонто на пару дней. За окном шёл дождь, капли которого стучали по окну, вызывая приятную дрожь по всему телу. Хотелось навсегда запечатлеть этот момент — дождь, плед, чай и фильм, который посоветовала Карли. Я не любитель фильмов и сериалов. Я редко хожу в кино — только если Джессика и Карли решили пойти и берут меня с собой. Я предпочту остаться дома, а не пойти на какую-то тусовку или сходить в кафе. Шерстяной плед кололся, из-за чего я взбесилась и откинула его, встав и намереваясь пойти на второй этаж за своим, нормальным. Не дойдя до лестницы, я ударилась ногой об стену из-за мимолётного потемнения в глазах, а потом чуть не распласталась на первой же ступеньке из-за собственной невнимательности. Поправив отцовскую футболку и короткие шорты, я всё-таки дошла до комнаты и даже нашла плед! — но когда я увидела мягкую белоснежную кровать, захотелось спать. Наплевав на включённый телевизор и всё остальное, я завалилась спать. Проснулась я через шесть часов — начинало темнеть. Луна уже царствовала на небе, сместив яркое солнце, а облака размеренно плыли по потемневшему небу. Если верить прогнозу, дождь закончился пару часов назад, а за это время небо очистилось. Потянувшись и ощутив боль в ноге, я увидела синяк под коленкой. В ванной лежала мазь, которую я купила ещё пару месяцев назад, так что, намазав её, я спустилась вниз, предварительно обернувшись в одеяло — было холодно. На первом этаже оказалось открыто окно. Сжав губы в тонкую линию, я закрыла его, окинув взглядом гостиную — что-то выбивалось из общего вида. «Записка» — пронеслось в ещё сонной голове. Взяв её в подрагивающие от холода руки, я развернула и стала читать содержимое. «ты прекрасна, когда спишь.» — Что за шутки?! - отшатнувшись от дивана, прошептала я. Ветер угрожающе завыл: окно вновь раскрылось, а белые занавески приняли приглашение от ветра и стали танцевать вальс. Прикрыв окно, но на этот раз сильнее, я устало села на диван и прикрыла глаза. Звонок. На экране с пониженной яркостью высветилась фотография матери, а я, проведя пальцем по экрану, ответила на вызов и приставила телефон к уху. — Да? — Здравствуй, дорогая! Как себя чувствуешь? - голос мамы излучал волнение и озабоченность, из-за чего на лице расплылась улыбка. — Всё хорошо, мама. Завтра собираюсь в школу. Как у вас с отцом дела? - осведомилась я. — Всё прекрасно, милая! Папа вернётся через пару дней, а мне придётся задержаться. Твой день рождения через несколько дней, ты уже придумала, что будем делать? - я вздохнула. Этот день рождения должен был стать чем-то особенным, но сейчас у меня не было никакого желания его отмечать. - Ванесса? — Нет. Пока нет. Думаю, приглашу Джессику и Карли на ночёвку. Или прогуляемся по городу. — Ладно, а... - послышались другие голоса. Какофония звуков по ту сторону телефона давила на ухо. - Извини, мне пора. Позвоню позже! - скидывая трубку, сказала мама. Пошли гудки. Прерывисто вздохнув и откинув телефон, я от нечего делать обошла весь дом. На телевизоре шли новости, когда я ушла на кухню и решила поставить чайник. Отрезав кусочек пирога, приготовленный мамой перед отъездом, я осталась в столовой. Листая страницу последних новостей, я наткнулась на фотографию Финна и Милли. Милли — самая популярная девушка в нашей школе. Она вечно клеится к Вулфарду и ужасно меня раздражает. В классе шестом мы общались, а потом она стала подшучивать и издеваться надо мной. Милли завивает свои волосы, а ещё жуёт яркую жвачку, надувая из неё огромные пузыри. Она носит короткие яркие платья и высокие каблуки, стук которых противно отдаётся в ушах. Браун общается лишь с парой девчонок и парней, которых зовут «элитой» школы, но даже невооружённым взглядом видно, что она их использует. Финн знает Милли очень давно. Если верить самой Браун, то они лучшие друзья с детского сада. Я этому, конечно, не верю, но всё к этому и ведёт — они так непринуждённо болтают обо всём на свете, что мне и правда завидно, но признавать это сложно. Решив, что лёгкая прогулка мне не помешает, я сменила одежду на более приемлемую и тёплую, а на ноги надела свои старые, но любимые кроссовки. На улице дул сильный ветер, но меня согревал огромный свитер цвета охры с высоким горлом, подаренный Джесс и Карли на прошлый день рождения. Бродя по тротуару, на котором ещё можно было заметить неубранные засохшие листья, я шаркала ботинками и то и дело поправляла складки на свитере, образующиеся из-за ходьбы. Вдалеке промелькнула кудрявая голова, из-за которой сердце разом сделало кульбит, а ноги сами по себе развернулись и направились домой. — Да-а, Финни... - меня передернуло. Голос Милли раздался по всей улице, а за ним послышался мерзкий смех. - Аха-ха, ты такой смешно-о-ой! - как же противно она растягивает буквы! Как Финн вообще её терпит? Сердце норовило выскочить из груди, а в горле пересохло — я ощущала себя так, словно пробежала беспрерывный двадцатичетырёхчасовой марафон, но единственная физическая активность, выполненная мной за сегодня — это небольшая пробежка обратно до ворот нашего дома, чтобы не попасться на глаза Вулфарду и Браун. Зайдя за поворот, я отдышалась и через пару минут дошла до дома, который встретил меня теплом и уютом. Теперь, после той записки и открытого окна, я не чувствовала себя в безопасности. Родителям говорить не хотелось — зачем их понапрасну тревожить? Скинув свитер и оставшись в одной майке, я прошагала до ванной и включила воду — единственное, что могло бы мне помочь. Горячая вода отгоняла все негативные мысли, оставляя их все где-то на периферии сознания. Волосы намокли и голова потяжелела; я вдохнула побольше воздуха и нырнула под воду, пытаясь отвлечься. Когда в лёгких не осталось кислорода, я резко вынырнула и откашлялась — вода всё же попала в нос и рот, а всё из-за назойливых, словно мух, мыслей о кудрявом парне, занявшем весь мой разум, которые мешали сосредоточиться на чём-то другом, а не его глаз цвета поздней осени, или бледной аристократической коже; веснушек, которые так и хотелось соединить в созвездия; острых скул, о которые каждый раз резалась душа; до неприличия длинных пальцев, отбивающих незамысловатый ритм по твёрдой поверхности... — Хватит! - крикнула я, резко встав и тут же пошатнувшись из-за потемнения в глазах. Схватившись за стиральную машинку, стоящую у ванны, я наощупь стала искать полотенце и, обернувшись в него, вышла из душной комнаты. Пар стал перемещаться в продолговатый коридор, пока я натягивала пижаму. Высушив волосы на скорую руку и собрав их в пучок, я легла в кровать, пытаясь уснуть. Ворочаясь, по ощущениям, третий час, я наконец уснула. Мне снился Финн. Такой далёкий и запретный, что как бы я не тянула руки к нему — мы всё ещё были далеко. От этого хотелось плакать и кричать, царапая горло; я ощущала разгоряченные слёзы, текущие по щекам, пока находилась в полудрёме — тело горело, а я ощущала, что бьюсь в агонии; царапая горло отросшими ногтями, я не могла успокоиться — хотелось исцарапать его изнутри. Температура тела была слишком высокой — открытые окна уже не помогали; я переодела пижаму и теперь сидела на полу в коротких шортах и топе, смотря на луну. Глаза слипались, но ужасное состояние организма не давало мне уснуть — как только я засыпала, всё становилось ещё хуже и я просыпалась через пару минут. «Ночь обещает быть весёлой» - пронеслось в голове, когда стрелка на часах преодолела время три часа. Мне стало лучше, но уснуть я всё равно не могла. Всё дошло до того, что в комнате мне мерещились странные и расплывчатые образы, тянущие бледные костлявые кисти ко мне. Фантомная боль в районе горла заставляла каждый раз подпрыгивать на месте и кричать, кусая руку, чтобы не разбудить соседей. Когда телефон зазвенел, я находилась в состоянии полудрёма и почти уснула, но пришлось встать — пять часов утра. Уроки начнутся в восемь, а это значит, что мне нужно всё успеть и скрыть следы этой ночи.