Тайна Лале-хатун

            — В который раз поражаюсь тому, насколько огромным талантом вы наделены, Лале-хатун, — ходжам Димитрис одобрительно кивнул, рассматривая нарисованную на холсте вазу с фруктами. Переданные блики, тени, потёртости и живость картины зацепили его взгляд, заставляя рассматривать мельчайшие детали.       Находя успокоение в живописи, девушка не заметила, как все ученики разбрелись кто-куда — урок, очевидно, давно закончился. И если бы не слова Димитриса, то счёт времени был бы потерян досконально. Проводя кисточкой по нарисованному спелому красному яблоку, Лайя сосредоточенно поглядывала на вазу, которая стояла перед мольбертом на тёмном дубовом столике.       — Спасибо вам, ходжам Димитрис, — девушка вяло улыбнулась и опустила взгляд на пол. Особенное место в душе сохранял именно учитель искусства, сколько советов он давал, сколько раз выручал из беды. Было бы грехом просить или требовать от него что-то большее, но определённые трудности в её «тайном» увлечении, заставляли идти на относительно наглые меры. –Могу ли я попросить вас об одной вещи?       — Чем могу помочь вам, госпожа, — учитель уже отошёл от мольберта девушки и начал складывать художественные принадлежности учеников, которые они по неосторожности уронили на пол: кисточки, палитры.       — У вас осталось та краска-невидимка? — девушка заметила, как губы учителя расплылись в слабой улыбке. Он еле заметно кивнул и направился к шкафу, при этом воровато озираясь по сторонам, будто бы в кабинете помимо двоих было ещё с десяток человек.       — Лале-хатун, вам стоит быть аккуратнее со своим увлечением, — осматривая очередной полупустой пузырёк сказал Димитрис. –Тогда я вам отдал последний полный пузырёк, сейчас только остатки.       В руке поместилась колбочка, которой оставалось немного краски. Девушка задумчиво осмотрела её.       — Я буду, спасибо вам ещё раз! — на глазах застыли слезинки растроганности от великодушия этого человека.       — Вы уже кого-то рисовали? — поинтересовался мужчина, понижая при этом голос. Искренний интерес учителя всегда льстил Лале, пускай она и убеждала себя в том, что ей совсем необходима эта внутренняя «подпитка» со стороны. Приятно от внимания, всё же, было.       — Да, — призналась она, при этом помедлив. В глазах отразилась вселенская печаль, которая не покидала ни на один день. –Своих друзей, Влада и Аслана.       Тоска вновь разбушевалась в теле, от воспоминаний о юношах. Прошло ровно двести двадцать девять дней, с тех пор как они уехали. Так хотелось повидать их, хотя бы краем глаза. Узнать, что у них всё хорошо. Что они вместе. Этого было бы достаточно.       Споры, которыми сопровождались почти все их прогулки, стали родными. Они не ругались, нет, только сейчас Лале поняла, что это были просто ребячьи ссоры. Они всё-таки ещё дети. Правду говорила Шахи-хатун, мальчишки вырастают позже девушек.       — Это было не честно, Влад, — Аслан недовольно откинул меч в сторону, буравя друга взглядом. Второй же в это время выражал всемирное спокойствие, и лишь лёгкая ухмылка на губах давала понять то, что ему победа доставила одно удовольствие.       — Надо быть хитрее и быстрее, Аслан, хитрее и быстрее, — Басараб бросил лукавый взгляд на рыжего. –Хитрее и быстрее, — вторил он сам себе, а затем полноценная усмешка вырисовалась на лице. –Лале-хатун, вы видели проигрыш Аслана?       — Эй, ты совсем что-ли? — Аслан легонько толкнул брюнета в плечо. –Одна победа и возомнил себя великим воином?       — Это уже третья за сегодня, — Влад толкнул его в ответ.       — Лале, не слушай этого шайтана, ему лишь бы что сказать, — оправдался Аслан, крича.       — Ты кого шайтаном назвал? — Влад нахмурился и схватился за меч, вставая в боевую стойку.       — Что, не догадался? Тебя, — Аслан схватил валявшийся на земле меч и новая битва завязалась. Мечи стукались друг о друга, ни один не был готов отдать победу другому. Их схватка походила на самую настоящую битву между врагами, из-за чего на душе Лале становилось горько. Они — друзья. Они не должны ругаться.       Вяло следя за ходом битвы, Лале поморщилась. Неужели они просто играют друзей? Всё то время, что ребята общались, у них были тёплые отношения, но… может, всё на самом деле наоборот?       От этой мысли душа сжималась, а ладони невольно превращались в кулаки. Потупив взгляд на деревянный забор, о который девушка опиралась, она уже перестала вникать в суть борьбы до того момента, пока не услышала радостный вопль.       — Это моя победа! — Аслан вскинул меч к небу, в то время как Влад потирал кисть. –Лале, видела? Да-да, Дракула побеждён!       И грустный выдох вырвался из груди.       — Вы скучаете по ним? — спокойный голос учителя вернул к событиям, происходящим в реальной жизни. В воспоминаниях прохлаждаться, конечно, хорошо. Ты несколько раз прокручиваешь в голове одни и те же моменты, невольно пытаясь подметить то, что не заметил изначально, раздумываешь над случайно брошенными фразами, которые, возможно, и не были произнесены, так как в голове события могли развиваться дальше и не в том русле, в котором всё было наяву.       Сейчас, те их детские потасовки казались слишком… логично, детскими. Они ведь никогда не ненавидели друг друга, а девушка выстроила у себя в голове то, как они за её спиной отрубают друг другу головы.       — Слишком сильно, — опустив взгляд на пол и прижав колбочку к груди, Лале тяжело дышала.       — Не расстраивайтесь, Лале-хатун, — успокоил ходжам. –Если вы действительно верите в то, что вы встретитесь, то так тому и быть, — его приободряющий голос придавал сил и уверенности в правдивости сказанных слов.       Всё ещё юную особу мучали терзания: а правда ли они вернутся? Сколько клятв было дано, но ни одна не могла внушить того твёрдого доверия в сказанные слова.       Слова… Как часто люди вкладывают в них что-либо? Случайно произнесённое слово может разрушить или, наоборот, сотворить. Философские размышления на столь банальную тему, как то, что произносят люди и какой смысл они вкладывают в свою речь, на удивление, помогли взбодриться.       — Спасибо, — в груди разливалось приятное тепло, словно маленькое солнышко поселилось внутри и согревало своим приятным жаром. –Я пойду к себе.       — До свидания, Лале-хатун, — Лале поймала мимолётные взгляд, полный некой гордости и капельки любви. Так обычно смотрят родители на своих детей, когда они преодолевают какие-либо трудности. Отношения между девушкой и Димитрисом нельзя было назвать дружественными, но они и не деловые.       Дверь со скрипом отворилась, сопровождаемый глухим стуком, а затем и сдавленным «Ай» Сердце пропустило удар, а в голову забрались не самые радужные варианты развития событий. И самый худший из них был воплощён в жизнь.       — Нурай? — Лале шокировано прикрыла рот ладошкой, во все глаза смотря на потирающую лоб рыжую. Дверь за спиной захлопнулась, Димитрис, судя по всему, даже не обратил внимание на шум. –Ты что, подслушивала?       Тревога закралась в глубину души: как много слышала девушка и смогла ли услышать что-либо вообще? Та, в свою очередь, придя в себя схватила Лале за запястье и быстро увела от входа в помещение. Они завернули за угол и, осмотревшись, Нурай прошептала:       — Ты пишешь портреты? Совсем с ума сошла?       — Ты не должна была слышать об этом!       — А если бы услышала не я, а кто-нибудь другой? Например, Султан?       — Он не стал бы подслушивать, — хотя на самом деле Лале думала иначе.       — Не отходи от темы, — Нурай угрожающе нависла над девушкой, у них не было особой разницы в росте, но теперь казалось, что рыжая была выше на несколько голов. –Зачем ты это делаешь?       — Это моё дело, — неуверенно парировала Лале.       — Нет, ты не понимаешь, какие последствия могут быть у твоего занятия, — настаивала на своём Нурай.       Отвращение от сложившейся ситуации заставило нахмуриться. Имеет ли она право отчитывать Лале, словно маленькую девочку?       — Тебя это не касается, — добавив всей возможной уверенности в голос, Лале приподняла подбородок, при этом сощурив глаза смотря на подругу.       — Ещё как касается, — она задумалась, а затем хитро ухмыльнулась. –Раз не хочешь говорить, то, может, стоит обо всём рассказать султану?       Земля ушла из-под ног, игра окончена. А вместе с землёй ушла та наигранная уверенность и глупое превосходство. Да, что-то подобное и следовало ожидать от неё, той ещё хитрой лисы. Лале не сомневалась, если бы все люди в одно мгновение превратились магическим образом в животных, то Нурай стала бы самой настоящей лисой.       Глупо было лелеять надежду на то, что никто никогда не узнает о её тайном увлечении. Это уже третий человек, который за столь короткое время узнал о том, чего не стоило бы знать никому. И если двоим Лале безоговорочно доверяла, то третья внушала опасения. И страх.       По коже пробежались мурашки от осознания того, что могут сделать с ней, если Нурай действительно проболтается. Будь сейчас султаном дядя Мурад, он смог бы помочь вывернуться из столь затруднительного положения, без кровопролития. Но на престоле Мехмед. Тот, который за любую соломинку готов хвататься, лишь бы получить то, из-за чего можно будет шантажировать хатун.       — Нельзя тревожить султана по пустякам. Ты всё не правильно поняла, — оставалось лишь лелеять надежду на то, что Нурай клюнет на это наживку.       — Да? И что я могла не правильно понять в словах «Ты кого-то ещё рисовала?», — она спародировала голос учителя. –Не держи меня за дуру, Лале-хатун. Я слишком давно знаю тебя.       Огонёк решимости во взгляде пропал. Это прямая дорога в преисподнюю. Пути к отступлению перекрыты огромными глыбами, которые не сдвинуть с места обычной девушке хрупкого телосложения. Сейчас не осталось опоры, не осталось людей, которые могли бы поймать её и спасти от падения в пропасть. Она сама по себе.       Смерть, эта подруга махала уже из-за угла, обещая прийти скоро. Как-никак, если об этом проступке узнает Мехмед, то она будет буквально живым трупом, так как тот обязательно использует информацию ради своей выгоды. И от этого душа сжималась, пытаясь спрятаться. Но тщетно.       — Ещё раз повторю, что это моё личное дело, — повысила голос девушка. –Если хочешь идти — иди, не заваливай только меня глупыми вопросами!       Лале быстрым шагом направилась в сторону своей комнаты, при этом сжав ладони в кулаки и стиснув зубы. Строить из себя хищника, в то время как ты простая жертва — дело сложное, особенно когда изнутри ты почти сломан.       — Подожди, — она почувствовала на своем запястье чужую ладонь. –Я не буду никому рассказывать.       — Струсила? — усмехнулась Лале, не понятно — было ли это нервное, или действительно внутри поселилось то чувство, которое называют безразличием?       — Что? Нет. Я просто… — она сделала недолгую паузу. –Хотела увидеть портреты.       — Зачем они тебе? — бровь изумительно изогнулась, но взгляд всё ещё полон нескрываемого безразличия.       — Понимаешь… Тут такое дело… — она осмотрелась по сторонам, а затем кивнула самой себе. –Отойдём в более укромное место?       Любопытная натура проснулась, закрывая при этом весь разум и забирая управление телом на себя. И вот, Лале, ведомая именно этой чертой своей личности, шла прямо за рыжеволосой, которая вывела из дворца, направляясь в сторону зелёного сада.       Они пришли на цветущую поляну при дворце, на которой Лале вместе с Асланом и Владом любили проводить время, то просто разговаривая ни о чём, то ночью смотря на звёзды. Воспоминания больно укололи душу, распространяя привкус горечи по всему телу. От полного погружения в былые дни её вывело прикосновение женской ладони по спине.       Переведя взгляд с светлой травы, Лале уставилась на Нурай, которая с неким смущением и толикой беспокойства смотрела на подругу. Совсем не похожая на себя несколько минут назад.       — Что ты хотела сказать? — было видно, как та мешкается, столь не свойственная этой особе нервозность ставила в ступор.       — Знаешь, я бы хотела тебя попросить об одной маленькой просьбе… — она потупила взгляд наземь. –Может, нарисуешь меня?       Этот невинный взгляд тёмно-зелёных глаз западал в душу, впервые в жизни Лале видела свою подругу такой… смущённой? Да, это именно то слово, которое описывает сейчас Нурай. Между девушками повисла тишина, прерываемая шелестением листьев неподалёку стоящих деревьев.       Она только что попросила нарисовать портрет? Зачем ей это? В голове возникла мысль о том, что это некая ловушка, но подобная мысль быстро отпала. Блеск в глазах, неуверенный взгляд — похоже, Нурай искренне просила.       — Зачем тебе?       — Знаешь, — она подбирала слова. –Молодость не вечна. Сегодня ты красавица, а завтра дряхлая старуха и никому не нужная, — догадка о том, к чему ведёт девушка озарила её.       — Ты хочешь запечатлеть свою красоту?       — Верно, верно! — слишком оживлённо воскликнула Нурай, кивая при этом головой.       Две противоборствующие стороны вели ожесточённую борьбу внутри. Одна говорила ни в коем случае не рисовать портрет, а вторая — рисовать. Уже поведением Лале всё сказано, она действительно пишет портреты, это поймёт даже не далёкого ума человек. А тут просьба и с виду искренняя. И в стиле Нурай, та всегда пеклась о своём внешнем виде сверх меры.       — Во дворце портрет слишком легко найти, где ты собираешься его прятать?       — Об этом не переживай, я позабочусь, это будет моя головная боль, — уверенности Нурай можно было позавидовать. В то время как Лале боялась того, что её нарисованные портреты, хранившиеся под одной из деревянных досок в домике, который никто не посещал уже давно, найдут, Нурай даже не волновалась на счёт хранения полотна.       — Тебе действительно это необходимо? — сказать то, что Лале колебалась — не сказать ничего. Если с Сафие у неё была уверенность на счёт того, что девушка не выдаст секрет, то с Нурай были некоторые трудности. Может, они были видны только из-за призмы того, что она буквально подслушивала чужие разговоры.       — Лале, прошу тебя, — она опустила голову. –В честь нашей дружбы.       В этот момент одна из сторон, воюющих внутри Лале, капитулировала, оставляя второй неоспоримую победу. Это жалобное «В честь нашей дружбы» заставило сердце ёкнуть и довериться ей. Это всё было словно падение на спину с завязанными глазами. Поймает ли тебя партнёр или нет?       — В честь нашей дружбы, — в закрепление договора, произнесла Лале, чьи слова вызвали радостную улыбку Нурай.       — Ну, что, когда приступим? — воодушевлённо спросила рыжая, вставая с земли. –Может сейчас, я совсем не занята, а ты?       Заряд энергии от Нурай передался и Лале, сомнения все были согнаны в одну комнатушку и заперты под десятью замками.       — Я знаю одно место, — азарт заплясал бешеным огоньком в глазах Лале, которая ещё десять минут назад была готова смириться со своей участью марионетки Мехмеда. Непонятно откуда зародившееся доверие к Нурай заставило приободриться и весело встать с земли. Как давно не было практики в рисовании, а тут такая возможность подвернулась. Хотя сомнения были готовы в любой момент вновь начать терзать бедную девушку.       Проходя по знакомой протоптанной дорожке, Лале судорожно открыла калитку и пропустила внутрь свою подругу, при этом осмотревшись — никого. Лишние глаза не нужны. Она зашла следом внутрь.       — Но, ведь этот дом проклят? — Нурай с опаской осматривалась, при этом широко распахнув глаза. Сколько раз слышала Лале об этом месте баек. И убийства происходили, и проклято оно, ой, что только не придумывают Но для неё это место было одним из лучших мест на планете. Тихое, спокойное, красивое… родное.       — Это всё глупости, — пожала плечами хатун и направилась ко входу в садовый домик, за спиной слышались лёгкие неуверенные шаги рыжеволосой. –Я здесь бываю часто и никакое проклятье меня не одолело.       — Может, ты просто об этом ещё не знаешь, — подметила девушка, идущая позади. –Шахи-хатун знает о том, что ты здесь проводишь время?       — Если бы знала — я здесь никогда не появилась бы, — задумчиво произнесла Лале, присаживаясь на диванчик из светлого дерева с светло-зелёной, немного потёртой, обивкой.       — Ты здесь будешь меня рисовать? — полушёпотом поинтересовалась Нурай, на что получила бодрый кивок в ответ.       — Подожди немного, — Лале скрылась за дверью одной из комнат, где хранились художественные принадлежности, которых, не без помощи ходжама Димитриса, было огромное множество. Заграничные дорогие кисти, лучшие краски — но это было не принципиально. В руках мастера, как говорил учитель, с любым инструментом будет создан шедевр.       Слово «мастер» никак не вязалось в голове Лале. Учитель часто называл её так, хвалил за столь необыкновенное дарование, которое не часто встретишь в стенах дворца. Ученики, обычно, скептично относились к такому предмету как искусство, считая, что гораздо выше него, ведь учатся в одной из самых престижных учебных заведениях — при дворце султана.       Кисти удобно поместились в руке вместе с красками, понадобится много рыжей — волосы, которым изредка завидовала Лале, хотелось нарисовать максимально реалистично.       Оставшись наедине с собой в небольшой комнате, уставленной ненужной мебелью, покрытой пылью, сомнения решили вылезти наружу. Правильно ли она поступает, исполняя просьбу Нурай? Обернётся ли это всё бедой или это лишь пустые мысли и всё действительно будет хорошо. Может быть, они смогут сблизиться, пускай и разные, но Лале где-то слышала, что противоположности притягиваются.       А были ли они с Владом противоположностями? От этого вопроса по спине пробежали мурашки. И вот, всё сходится к одному — к брюнету, который покинул её двадцать девять дней назад. Которому она отдала свой первый поцелуй так нелепо и неловко!       На щеках вспыхнул румянец от воспоминаний о том дне. Жалела ли она? Нет, определённо нет. Может, разум и жалел, но душа… Душа требовала того действия. Душа требовала ощущения его немного подсохших губ.       Помотав из головы в сторону и отогнав ненужные мысли, Лале вышла из комнаты. Нурай всё так же сидела неподвижно на диванчике, осматривая интерьер домика. В нём не было ничего необычного — обычная мебель, покрытая пылью, которую Лале было не под руку вытирать. Подсвечники и большие застеклённые окошки. На столике, стоящем перед диваном, появились кисти и краски всех цветов радуги, осталось принести мольберт и полотно. И можно начинать, хотя, Лале была уверена, что работа не ограничится одним днём.       Вооружившись карандашом, Лале начала аккуратно прочерчивать симметрию лица Нурай. Рука ровно проводила необходимые полоски, как истинный художник. Уверенные черточки, полосы, овалы и круги, всё это через какое-то время помогло различить некоторые черты лица, а точнее, отметки того, где находятся глаза, нос, рот и все остальные части тела.       За всё то время, пока Лале увлекалась писанием портретов, она поняла одну очень важную вещь. Все люди уникальны. Не было ещё ни одного раза, когда рука выводила знакомые очертания. Все люди одновременно похожи, и в то же время различаются. Как и лицо, у каждого был свой индивидуальный характер. Кто-то более спокоен, кто-то заносчив. По внешности никогда не сможешь правильно угадать то, что хранится у человека внутри. Внутренний мир, как называла это явление мама Лале. А она была действительно мудрой женщиной, пускай часто слышала от Шахи-хатун о довольно-таки глупых, на взгляд наставницы, действиях.       Отец Лале — чужеземец. Сколько раз Шахи говорила о том, что Айше грешила, когда вступала в отношения с тем, кто никаким образом не принадлежит даже роду Османов. Но маму можно было понять. Любовь — дело сложное. Никогда не знаешь, с какой стороны она будет тебя поджидать и с какими трудностями придётся столкнуться, чтобы быть с любимым человеком.       Смогла бы Лале преодолеть препятствия ради счастья с человеком, который прибыл из далекой страны, который не причастен к Османам? Ответ себе внушительный она не могла дать. Как иронично то, что девушка оказалась, фактически, в таком же положении, как и её мама. И вот мысли вновь вернулись к юноше, который похищает все думы.       Смогла бы она нарушить законы, приписанные к Османской династии ради счастья с чужеземцем? Этот вопрос мучает по сей день. То, что она родилась в семье правящей династии, изначально поставило клеймо на всю жизнь. Её судьба не принадлежит ей. Она принадлежит султану.       Судьба предначертана, её никак нельзя изменить, поправить, внести малюсенькую помарку. Оковы происхождения затянуты и только по доброй воле хозяина они будут сняты.       Иногда хотелось быть обычной девушкой, не из знатного рода Когда ты никому ничем не обязана, ты не будешь позорить великий род османов лишь тем, что твоя любовь принадлежит только одному единственному человеку. Но ведь, тогда бы они не познакомились? Будь она обычной девушкой.       Чувства Влада… а были ли у него к ней чувства? Под призмой влюблённости Лале казалось, что есть, что они по умолчанию присутствуют… но, так ли это было на самом деле? За сто двадцать девять дней не было ни одного письма от него, ни весточки. Хотя, ни от кого не приходило вестей. Может потому что остальным пленным не было кому писать?       Судьба — сложная штука, она жестока, неоспорима. Все эти красивые сказки о вечной любви такая фальшь, только сейчас Лале поняла это, когда рука автоматически вычерчивала черты лица подруги, а глаза бегали от серьезной Нурай до холста и обратно. Сколько этих красивых «долго и счастливо». Но так ли всё на самом деле? Мама читала сказки о том, как люди находили друг друга, клялись в вечной любви, преодолевали все препятствия, и в итоге их ждало это красивое «долго и счастливо». Но где они в реальной жизни? Где оно?       — Лале? — встревоженно произнесла Нурай. –Ты плачешь?       Этот вопрос вывел девушку из дум, и правда, по щекам стекали горячие слёзы. А она даже не заметила этого. Наспех вытерев глаза, которые не переставали извергать жидкость, девушка опустила голову и выронила из рук грифель.       Глаза закрыты ладонями, а плечи содрогались от рыданий. Почему именно сейчас пришло осознание её ужасной судьбы, которую мечтали иметь многие люди. Жить богато, быть «госпожой». Но нужно ли это всё, когда ты как птица в клетке?       Тихие всхлипы раздались по комнате, она сломалась так не вовремя и так быстро. А перед закрытыми глазами пробегали картины её предполагаемого будущего. Свадьба с нелюбимым человеком в роскоши и золоте, брачные ночи, запреты, дети от нелюбимого человека, сломленная горем взрослая жизнь. Смерть.       — Не хочу, — прошептала Лале, чувствуя, как истерика подбирается к ней. –Не хочу…       Образ Мехмеда чётко фигурировал перед глазами, причиняя ещё больше невыносимой боли. Его слова, которые он говорил много дней назад до сих пор отзывались тупой болью.       — Никуда ты уже от меня не уйдёшь, — его хриплый голос раздался совсем близко, заставляя тело покрыться мурашками. –Ты моя вещь, так же, как и все в этом дворце.       — Нет, — тихий голос, наполненный горечью перебивал его речь.       — Да, Лале, да. Как и все в этом дворце, — его голос проникал под кожу, обволакивал, но это не было тем приятным чувством трепета от чужих слов. Нет. –Во всём мире главный –я. Меня слушаются, меня уважают, меня боятся. Потому что кто я?       Его испытывающий взгляд упёрся прямо в глаза девушки, которая уже забывала как дышать от накатившейся тревоги.       — Кто я, Лале? — он ухмыльнулся от вида хатун, которая под его напором походила теперь на маленькую мышку перед львом. –Кто я?!       Он сорвался на крик, столь внезапный, как и сам вопрос. Который без перерыва задаёт Мехмед.       — Живо отвечай! — его голос срывался от громкого крика, удивляло и пугало то, что ни один из бостанджи не сбежались на этот рёв дикого животного. Его ладонь сжимала запястье до синяков, а на глазах выступили хрусталики слезинок.       — Султан… — прошептала Лале, сутулясь и пытаясь прижать голову ближе к плечам.       — Повтори! — его звериный рык пугал, пугал до дрожи, пугал до смерти.       — Султан, — ехидный смех пронзил комнату. От этой быстрой смены настроения становилось неописуемо страшно: что ещё может выкинуть этот человек?       — Верно, — он отпустил запястье Лале и потянулся к лукуму. –Султан, — довольно произнёс Мехмед, будто ему действительно напомнили, что он султан и имеет безграничную власть. Это сладкое напоминание о статусе заставляло Мехмеда трепетать внутри. –Напоминай себе почаще о том, кто я, когда захочешь перечить мне.       Тёплые руки обхватили девушку, ласково поглаживая по спине.       — Всё хорошо, Лале, — бархатный голос Нурай раздался прямо над ухом рыдающей навзрыд юной особы. Тело содрогалось от слёз и рваного дыхания. –Всё хорошо, я с тобой… С тобой… Румыния. Наше время. Особняк Грэдиша.       Чужая ладонь скользнула по волосам Лайя, слегка взъерошивая их и убирая локон, который щекотал щёку девушки. Затем прошлась по плечам, очерчивая немного выступающую кость и пошла ниже, к локтям. Миллионы мурашек прошлись по телу от чужих прикосновений. Тёплые руки погладили локоть и спустились ещё ниже, поглаживая большим пальцем правую руку. Казалось, словно сладкая нега расплывается по телу вместе с этими ощущениями.       Мягко улыбнувшись от тёплых прикосновений, девушка невнятно пробурчала что-то. Чужая рука остановилась на кисти руки и замерла в нерешимости. Иногда Лайю так будила Милли, щекоча руки девушки, но осознание вспышкой молнии ударило девушку и заставило вспрыгнуть от неожиданности с кровати и завизжать.       — Какого чёрта? — девушка смотрела на незваного гостя во все глаза, переваривая случившееся, и вспоминая где именно она сейчас находится. –Ты обалдел! — девушка схватила близ лежащую подушку и зарядила ею в тактильного гостя.       — Мисс Бёрнелл, осторожнее, — гость в виде нахального графа, как окрестила его Лайя, поймал подушку прямо перед своим лицом и откинул её на кровать.       — Какого чёрта? — вторила Лайя, отходя от мужчины на приличное расстояние и ища предметы для самообороны. В голове уже был стратегический план атаки, сначала в ход пойдут подушки, потом настольные часы, которые стояли на тумбочки, а дальше тубусом по голове и поскорее убираться из этого дома.       — Простите, простите, — он примирительно выставил руки перед собой тыльной стороной к себе. –Я не хотел вас пугать.       — У тебя не получилось, — вторая подушка полетела в Грэдиша, но и с той он быстро справился.       — Я приношу мои самые искренние извинения, — он отошёл на пару шагов, очевидно, осознавая, что Лайя может пойти на крайние меры в процессе самообороны. Но и повода для самообороны ей не стоит давать.       — Что ты здесь делаешь?! — пропыхтела девушка, рукой нащупывая настольные часы.       — Должен ли я начать с того, что это мой дом? — ответил вопросом на вопрос Грэдиш, возвращая на место ехидную улыбку. Даже от такого жеста Лайе захотелось кинуть в него что-то тяжёлое. Психика никак не хотела разделить прошлое и реальность. Сейчас перед Лйей стоял не Грэдиш, а Мехмед. Тот Мехмед, который посмел запугать Лале, тот Мехмед, который не может правильно распоряжаться властью и своими подчинёнными.       — Нет, не должен! — настольные часы уже покоились в руке девушки.       — Ладно-ладно, успокойся, — сверкнул глазами граф. –Ты лучше посмотри на часы и поймёшь, что я здесь делаю.       Девушка недоверчиво приподняла бровь и быстро глянула на циферблат. Глаза округлились, что ж, следует почаще пользоваться часами… и будильником. Три часа дня.       — Но это не отменяет того факта, что ты внаглую трогал меня, — возмутилась Лайя, поставив часы на место. Не время портить часы о голову Грэдиша. Да и следы столь хладнокровной расправы не скрыть.       — Это уже ты сама себе напридумывала, — усмехнулся Грэдиш. –Я тебя просто тряс за плечо.       — Я пока что в здравом уме и могу понять: где сон, а где реальность, — стояла на своём Бёрнелл, скрестив руки на груди. Что же, второй день пребывания в особняке начинается странно. В замке Влада такого не бывало, он не приходил будить её, когда девушка спала больше нормы. Не то чтобы это огорчило её, мужчина ведь даже не дотрагивается до неё, но всё же…       — Раз уж мы перешли на неформальное общение, — он сделал небольшую паузу. –Ты работала над картиной всю ночь и даже четверть картины не очистила?       Это было сказано с явной усмешкой.       — А ты, как посмотрю, любишь чувствовать своё превосходство над другими? — совсем не впопад, не в то время и не в том месте произнесённая фраза заставила Грэдиша вновь рассмеяться. Его смех был тихим и хриплым, от чего ощущение дежавю окутало с головой.       — Наблюдательна, не знаю, с чего вдруг такие выводы, но ты права, моя дорогая, — игриво подмигнул Грэдиш, от чего Лайе стало слишком не по себе, а желание вновь схватиться за часы росло в геометрической прогрессии. –Я обожаю играть роль хищника.       В одно мгновение Грэдиш оказался у двери, хватаясь за ручку.       — Завтрак уже на столе, Доминик проведёт вас до столовой, — произнёс граф перед тем как выйти из комнаты под недоумевающий взгляд Лайи.       Всё ещё смотря на закрытую дверь, в проёме которой пару секунд назад стоял мужчина, Лайя шлёпнула себя по щекам, пытаясь привести в чувства. Мысли вихрем летали в голове, оставляя за собой беспорядок, но одна здравая мысль смогла всё-таки уцелеть. Она же засыпала в кресле!       Лицо исказила гримаса ненависти. Он, а в том, что это был именно Грэдиш, она не сомневалась, перенёс девушку на кровать! Неслыханная дерзость! Хотя, в другом контексте это было бы даже в какой-то степени мило.       Полотно лежало на столике около окна, там же, где и сами инструменты. Не было беспорядка на полу, всё убрано и чисто. Похоже, во время её путешествия произошла генеральная уборка.       И в это же время от прежней ненависти не осталось и следа, на её место пришла нескрываемая радость, но та так же быстро ушла за ненавистью и оставила своё место печали.       То, что Бёрнелл увидела в прошлом, заставляло кожу покрываться мурашками. Но если быть точнее, мысли Лале заставляли испытывать не переживаемую тоску. К горлу подступил ком, который мешал сделать полный вдох лёгкими. Казалось, что она именно в этот момент прочувствовала всё то, что ощущала Лале: горе, страдания, боль. Моральную боль.       Взгляд зацепился за внезапно вспыхнувший экран телефона, отгоняя, но не уничтожая, мысли о печальной судьбе её вековой подруги.       На дисплее высветилось сообщение от Ноэ и его лицо в маленьком кружочке. И в какой момент у неё появилась фотография блондина в телефоне? Как успехи, Красавица?       От того прозвища, которое дал Локид, немного воротило. Хотя, должно же льстить, когда тебя называют таким красивым словом: «Красавица». Подушечки пальцев быстро набрали ответ, попадая по нужным буквам на клавиатуре.

Уже работала с картинами.

И… не называй меня красавицей, Локид.

      Ответ не заставил себя долго ждать, казалось, что Ноэ сутками дежурил у телефона, выжидая того момента, когда Лайя соизволит проснуться и ответить на его сообщения. Ничего не могу поделать, это слово подходит тебе. Только вот не вижу твоё Чудовища. А нет, видел пару дней назад.       Не стоило быть экстрасенсом, чтобы догадаться о ком именно говорил Локид. Сравнение Влада с чудищем будет, похоже, преследовать теперь всю жизнь. Будь проклята эта сказка, он не чудовище.

Не понимаю, что ты имеешь ввиду.

Не удивлён, тебе всегда тяжело давались намёки.       Лайя изумлённо изогнула бровь.

Мы виделись с тобой от силы три раза. Какое «всегда»?!

Похоже, ты не знаешь, что я очень хорошо читаю людей. Не хочу продолжать эту пустую беседу, хотя, весьма занимательно.

Ты первый мне написал.

Я спросил о деле, но тебе показалось интереснее поговорить о себе и потешить альтер-эго. Мне повторить свой вопрос?

Я тебе уже ответила, что работала с картинами.

И как?       Что под этим вопросом подразумевал Ноэ — неизвестно. Лайя задумчиво прикусила губу, подбирая подходящий ответ на вопрос.

Успешно.

      Прошло десять минут, но ответ получен не был. Слишком быстро ретировался Локид. Не придавая этому особое значение, Лайя собралась в душ, да и следовало бы поспешить на завтрак — живот был готов напевать арии. ***       Столовая мало чем отличалась, в плане стиля, от других комнат особняка. Золотые абажуры, резные колонны, много света, огромные окна с голубыми занавесками, которые шевелились от лёгких порывов ветра.       Большой длинный стол, рассчитанный на большое количество гостей, стоял в центре, а под ним расположился в тон занавескам ковёр с узором. Стулья из светлого дерева с синей обивкой придвинуты к обеденному месту и на одном из таких сидений приземлилась девушка, пытаясь как можно быстрее уплести завтрак.       — Мисс Бёрнелл, какие у вас планы на день? — Доминик смотрел на Лайю из полуприкрытых глаз. Он выглядел весьма расслабленно, не то что в прошедшие дни.       — Работать, — ответила Лайя, покончив с, на удивление, вкусным завтраком. Омлет удался на славу, конечно, Антон готовил тоже вкусные завтраки, но как минимум девушка ожидала от дворецкого Грэдиша того, что он подсыплет отраву.       — Вас здесь взаперти не держат, можете сходить прогуляться, — оповестил мужчина, посматривая на свои карманные часы.       Эта идея звучала заманчиво, от чего сразу же Лайя поспешила воспользоваться возможностью на время покинуть этот злополучный особняк и проветриться. И вот такси уже стоит перед высоким забором, ограждающим здание.       Быстро юркнув в салон автомобиля, Бёрнелл пристегнулась и машина тронулась. Шофёр оказался болтлив, что сказывалось на нервах девушки. Тихие, спокойные поездки всегда были на первом месте, но тут пришлось отвечать на вопросы из разряда: «А что вы там делали?», «Вы живёте в этом особняке?», «Горничная?» и всё подобное.       Эти двадцать минут до Брашова оказались самыми долгими в её жизни. И спасительные воздух, который наполнил лёгкие после того, как девушка вышла из машины, вернул ясность ума и мрачное настроение от разговора с шофёром отошло на второй план.       Она в Брашове! Вновь. Но теперь одна, без Милли, без Лео, которого не было ни слышно, ни видно.       Главная улица Брашова, в центре которой стоял вымощенный из камня фонтаном и с маленькими домами различных тёплых цветов с небольшими фасадами украшали улицу. За это и стоит любить Брашов. За милые улицы и красивый вид каменных джунглей, как выражаются в штатах.       Вечер вступал в свои владения — из-за слишком долгого сна весь день был пропущен. Но это не мешало прогулке, вечерний Брашов прекрасен, пускай и не удалось в полной мере насладиться им. Но пора наверстать упущенное.       Ноги сами шли по узеньким улочкам, усеянным рассадой. Бесцельная ходьба привела Лайю в центральный парк города. Большие зелёные деревья украшали это место, были слышны песни птиц, который прятались в кронах деревьев. Кустарники росли на каждом шагу, обрамляя вымощенную камнем дорожку. Встречались деревянные скамьи с железной оправой на ручках. Влюблённые пары, семьи отдыхали и наслаждались чарующей красотой парка. Где-то кричали дети.       Внимание привлекла одиноко сидящая на траве фигура. С мерой приближения к этой «фигуре» Лайя смогла узнать этого человека.       — Марианна? — подойдя к блондинке, которая была всё так же в джинсовом комбинезоне. –Это вы?       Девушка подняла взгляд на пришедшую и нахмурилась.       — Лайя Бёрнелл? — кивок в ответ.       Резкость в вопросе заставила поёжиться. Девушка была с характером, а после смерти её любимого деда, она стала, наверняка, ещё жёстче.       — Вы в порядке? — Лайя присела рядом, после того, как задала вопрос.       — Живу, как видишь, — Марианна смотрела вдаль деревьев. Её лицо приняло спокойный вид, малость отрешённый. Повисла напряжённая пауза, прерываемая разговорами других людей, который бездумно бродили по территории. –Нашли предполагаемого убийцу. Эти слова заставили пробежать табун мурашек по коже.       — И… кто это? — сомнений в этом вопросе было много: должна ли она задавать подобные вопросы или это личное. С другой стороны, Марианна не поднимала бы эту тему, если ей была бы она неприятна.       — И как ты думаешь я его тебе опишу? — съехидничала блондинка. –Я хотела позвонить господину Владу, но его телефон вне зоны доступа последние несколько дней.       Ощущение, будто в голову ударила молния, пронзило всё тело. Девушка не была подготовлена к тому, что имя Дракулы будет каким-либо образом фигурировать в их разговоре. Но, вспоминая о том, что он хотел сам знать имя преступника, вернуло всё на свои места.       — Он просил предупредить его, если в деле будут продвижения, — пояснила Марианна, не догадываясь о том, что Лайя прекрасно знала об этом. -Без понятия, почему ему должно быть это интересно, но я пообещала оповещать, а обещания нельзя нарушать.       Очередная пауза повисла в разговоре — каждая думала о своём. Обещания… всегда ли они нерушимы? Как часто люди обещают что-либо друг другу, но не исполняют.       Мысли инертно вернулись к друзьям из прошлого. Как часто в голове стали фигурировать их образы!       Те ли люди, Аслан и Влад, которые сдерживают обещания? Они не смахивают на тех, кто легкомысленно относится к ним.       В мгновение, Лайя почувствовала себя человеком, который читает книгу и параллельно слушает спойлеры по этому произведению. Портится послевкусие, но в то же время любопытная натура, которая не умеет ждать, берёт верх.       Влад вернулся в Валахию в 1448 году, значит ли это, что он вернулся во дворец? На этот момент ему было восемнадцать или девятнадцать лет. Говорит ли это о том, что он сдержал обещание и вернулся вместе с Асланом?       — Может, тогда ты передаешь ему? — только конец речи Марианны был услышан. Бёрнелл виновато посмотрела на знакомую, в то время как та цокнула языком, осознавая, что её просто-напросто не слушали. –Говорю, сможешь ли ты передать господину Владу, что преступник найден, если встретишь его?       — Не думаю, что встречу его ещё когда-либо, — с тоской произнесла Лайя.       — Печально, тогда либо буду разрывать его телефон звонками, либо напишу смс-ку, второе предпочтительнее, — размышляла вслух Марианна. –Он, вроде, хотел посмотреть на преступника. Мне даже кажется, что он кого-то подозревал.       — Посмотреть на преступника? — повторила Лайя, словно эхо. –Так можно?       — Да, можно, — прищурив глаза, ответила Марианна, вставая с земли. –Что ж, хочу домой. Благодарю за компанию.       — Стой, — девушка схватила блондинку за запястье, словив при этом на себе удивлённый взгляд. –Может… Да, может я ещё увижу Влада. Может, ты разрешишь мне вместо него сходить к преступнику?       — Тебе-то какое дело? — фыркнула девушка, вырывая руку. Бёрнелл встала следом. –Ты не знаешь даже, что хотел спросить господин.       — Не думаю, что он хотел спросить что-то, — Лайя задумалась. –Он просто хотел удостовериться, что человека посадили за решётку… Да, наверняка этого и хотел!       Марианна задумалась, смотря в небо, которое уже окрашивалось в алый цвет. Солнце садилось, скоро наступит ночь, надо будет поторапливаться вернуть в особняк… хотя, лучше бы ночевала на улице.       — На свой страх и риск, — прошептала блондинка. –Запиши мой телефон, я позвоню тебе, когда будет приёмный день.       И, возможно, это была маленькая победа Лайи в этой огромной войне.