Спокойное течение жизни

Ну, вот и встретились. Так я подумал, когда увидел Ламского. Возвращаюсь я как-то из университета. Вечереет... хотя и светло еще. Подхожу к гостинице - и что я вижу? А вижу я Ивана Ивановича Ламского. Возле гостиницы он меня перехватил. Правда, внимание к своей персоне я ощутил еще когда проходил турникеты на выходе из метро. Ну, будто кисточкой по затылку пощекотали... с внутренней стороны. Ранняя осень - зелени еще достаточно, чтобы надежно прикрыть дворик перед гостиницей от любопытных взглядов с оживленной улицы. Ламский стоял, небрежно облокотившись на капот темно-красного микроавтобуса "Молния" с наглухо затонированными стеклами. "Молния"... ближайшим аналогом этого микроавтобуса была наша "Газель" - такая же брутальная практичность, простота и дешевизна, помещенная в более-менее привлекательный корпус. Доверяя своим ощущениям, я с уверенностью мог сказать, что в микроавтобусе находятся еще два человека. Одного из них, правда, можно было смутно рассмотреть сквозь лобовое стекло - он сидел на месте водителя, но вот второго... второго я просто угадал. Итого - три человека. И? Что им от меня нужно? Ну, выбор машины предполагает, что нужна им транспортировка одного непоседливого студента... куда, интересно? И, главное, зачем? - Добрый вечер, Олег! - Улыбается. - Как учеба? - Идет, Иван Иванович. - Поговорить бы надо, Олег. Ну, цель визита я полностью угадал. Молодец! Хотя, было б что угадывать... - Слушаю вас. Или, может, поднимемся в мои... апартаменты? - У нас поговорить будет удобнее. - "У нас"? - В поместье "Ламские Холмы". Если помнишь, это недалеко отсюда - минут сорок даже с учетом пробок. - "Ламские Холмы". Как же, помню - рыбалка и все такое... Особенно рыбалка. Типа... Со стороны это выглядит, наверно, странно - мы стоим на расстоянии где-то метра четыре друг от друга. Как-то сама собой образовалась эта дистанция, с которой в боевых искусствах начинается после приветствия схождение бойцов. Люди, доверяющие друг другу, на таком расстоянии не разговаривают. - Ну, тогда закидывай вещи в свои... апартаменты, - Иван Иванович показал широкой улыбкой, что оценил юмор. - Прыгай в машину и поехали! Как это принято говорить, "ага, щаз! Разбежался и прыгнул..." - А по какому вопросу намечается беседа, Иван Иваныч? Глаза "безопасника" чуть сузились: понимает, зараза, что клиент совсем не горит желанием посетить родные стены и готовит почву для отказа. - По дороге расскажу. У нас не так много времени, Олег. Поехали уж! М-да, ситуация... С одной стороны, приказывать он мне не имеет права. Юридически. Дела Семьи - это дела Семьи. А я теперь для Сварогов - никто, посторонний. Причем - во всех отношениях. А они, соответственно - для меня. А вот исходя из местных реалий и того, что в другом мире назвали бы "понятиями" - Свароги тут "в авторитете". И к их пожеланиям такой никчемный червяк, как я - изгнанник, без способностей, без денег и связей - должен прислушиваться, ловя каждое слово. Слушаю свою хваленую интуицию... молчит. Видимо, Ламский не обманывает и со мной, действительно, хотят поговорить. Значит, что? Пусть и урон для гордости, но - придется ехать. *** В машине молчали. Ламский даже не пытался "навести мосты", что является чуть ли ни обязательным действием перед допросом... если только допрос не будет проводиться с помощью давления и подручных средств. Но на этот счет интуиция успокаивающе помалкивала. Включились фонари, когда мы подъехали к длинному и высокому забору поместья. Водитель бибикнул и ворота поползли в стороны. Поместье Ламских включало в себя крупный искусственный водоем, образованный запрудой речки-переплюйки Хрипани. Место живописное. Судя по моим воспоминаниям и частым поездкам сюда - рыбалка (а рыбалку папаша уважает) здесь отменная... А так же здесь была одна из самых неприятных полос препятствий, которую довелось проходить Олегу, когда он был Сварогом. Половина ПП приходилась на искусственно заболоченный участок... С комарами, лягушками, вонью и прочими болотными прелестями. - Навевает воспоминания? - Впервые с момента разговора у гостиницы подал голос Ламский, когда мы шли от стоянки к особняку и проходили мимо деревянной арки с надписью "Детский городок" - входа на полигон и полосу препятствий... человек с юмором делал, однозначно. - Да не особо. Действительно, не особо. Это для Олега Радовича полоса препятствий "Детский городок" была чем-то выдающимся и неприятным, а для Сая Нагава и Олега Дорина - сущая ерунда по сравнению с любой из миссий "Гантца". К тому же сейчас моя голова была занята предстоящим "разговором", а не детскими воспоминаниями. И - самое главное - причинами этого разговора. С чего вдруг бывшим родственникам захотелось поговорить с изгнанником? - Ну-ну... - неопределенно хмыкнул Ламский. Привели меня в какой-то кабинет, усадили за стол (на место посетителя, разумеется) и ушли, велев подождать... Вот сижу - жду... Уже час жду. Потом девушка в коротенькой юбочке принесла мне горячий сладкий чай с печеньем, который я быстро уничтожил, а потом - снова ждал... - Не высыпаемся, господин Радович? - Выдернул меня из дремы голос Ламского. - Очень уж обстановка умиротворяющая, Иван Иванович! Удивительно, но, кажется, я выспался! И, по ощущениям, проспал часа два! Это на неудобном-то стуле! - Говорят, что у людей с чистой совестью - хороший здоровый сон. - Ламский уселся в кресло за столом. - Или полное отсутствие этой совести. Во всяком случае, я знаю как минимум одного человека, который хорошо и крепко спит, будучи бессовестной мразью. - Кажется, я догадываюсь, кого ты имеешься ввиду, Олег... - Покивал головой Ламский. - Наш разговор будет записываться... не возражаешь? - С моей-то чистой совестью? Ни капли! - Кхм... Олег. Как ты понимаешь, мне нужен однозначный ответ на этот вопрос. - Нет, Иван Иванович, я не возражаю против ведения записи нашей сегодняшней беседы. - Замечательно! Итак. Среда, восьмое сентября 7511 года, двадцать два часа сорок минут. - Вот это я "придавил", оказывается! - Беседу ведет Ламский Иван Иванович. Олег Ильич, представься, пожалуйста. - Олег Ильич Радович, ранее - Сварог. - Ламский прищурился и усмехнулся, но промолчал. - Восемнадцать лет. Родился шестого мая 7493 года в Москве. - Хорошо. Честно говоря, я удивился, когда узнал, что ты в Москве, Олег. Как тебя сюда занесло? Ты же в Киржаче учился? - А уж как я удивился, когда меня сюда чуть ли не насильно перевели! Руководство Политеха почему-то решило, что такой умный и талантливый мальчик должен получать образование в центральном филиале Университета, а не в глухой провинции... - Бывают же совпадения! - А что с чем совпало, Иван Иваныч? - Олег, я ж тебя учил... когда-то... тут я задаю вопросы, а ты отвечаешь... Вообще, то, что говорит Ламский - совершеннейшая ересь - теория допросов никак не соотносится с данной ситуацией. Он вообще не имеет права меня допрашивать, представляя частную лавочку. Но зачем же ссориться? - А-а-а... Да, припоминаю, Иван Иванович. Чему-то такому меня, действительно, учили. Прям, как знали, как знали... - Ну, не будем отвлекаться. Пятого сентября 7511 года... Олег, попытайся вспомнить, что ты делал в этот день. - Ну... Иван Иванович. Ну, вы спросили... - Это воскресенье, если ты запамятовал... - А-а-а... готовился к отъезду в Москву, потом ехал в Москву, потом приехал в Москву... Хотя, нет - приехал я уже ночью в понедельник. - Подробно, Олег. Подробно. Вот, проснулся ты... во сколько ты, кстати, проснулся, и где? - В своей постели в общежитии... К сожалению, один... - Тяжко вздохнул я, заглядывая в вырез блузки секретарши, снова принесшей чай и сладости. Та стрельнула проказливыми глазками. - Совсем один... Подробно, по часам, даже по минутам, я вспоминал воскресенье и описывал весь день. Разумеется, эпизод с дракой в электричке плавно обошел... к тому же формально эта драга случилась за полноч... То есть уже в понедельник. А рассказать-то меня просили про воскресенье. Ламский уточнял, записывал фамилии тех, кто может что-то подтвердить. - Ага... а потом? Рассказываю, как ехал на метро, как заселялся в заранее забронированный номер гостиницы... Такое впечатление, что у них кого-то убили или что-то ценное украли. И случилось у них эта неприятность примерно с двух до трех часов дня в прошедшее воскресенье, если судить по особому интересу Ламского именно к этому промежутку времени... - А почему тебя в Москву перевели? Вздыхаю, но тоже рассказываю... несколько раз. Допрос длился где-то часа три-четыре. Ламский совсем замордовал меня уточнениями, многократным повторением одних и тех же эпизодов... Нормальный такой добротный допрос одного из свидетелей. А "короткая юбочка" Марина - секретарша Ламского - все это время таскала мне чай, пирожные, конфеты и печенье, постреливая доброжелательным взглядом... Сладости - это хорошо: при стесненных средствах в них постоянно ощущается потребность... А организм-то молодой и мозг, что характерно, развивающийся (будем надеяться) - сахар нужен, сахар! - Что ж, Олег. Спасибо за то, что нашел время с нами встретиться и поговорить! Не смею тебя больше задерживать! Конец записи. Можешь идти. На ворота я сейчас позвоню. Дорогу до станции помнишь? Я поднялся и вежливо улыбнулся: - Благодарю за чай, Иван Иванович. Я как раз успею к утренней электричке! - Всего хорошего, Олег Ильич! - И вам не хворать, Иван Иванович! *** Итак, мало того, что обратно к гостинице меня отвозить не стали, так еще и на мой намек на то, что последняя электричка давно ушла - не обратили никакого внимания! Когда-то на лимузине меня в эти ворота ввозили... А теперь - будто щенка под забор выкидывают. Топай. Ножками - ножками. Обиделся? Не-е-ет. Удивился. Сильно удивился. Дело в том, что в эмоциях Ламский не испытывал ко мне негативных эмоций. Более того, была симпатия и приязнь! Но его действия в конце допроса... точнее, бездействие... Будто он, выкидывая меня за ворота в два ночи, выполнял некий приказ или часть плана. Ну и небольшим чувством вины в меня от него плеснуло... Посмотреть на мою реакцию? Напасть по дороге? Нет, вряд ли - на платформе камеры и жандармерия, а в Москве я так и так окажусь только утром, в огромной толпе, спешащей на работу... Так что, наверно, именно посмотреть на реакцию... Но как-то сложно все накручено, сложно... Охранники на воротах, не будучи посвящены в хитросплетения внутрисемейных отношений, сильно удивились и даже не хотели меня сначала выпускать: - Ты куда на ночь глядя, отрок? - На станцию. - Самое интересное, что не вру ни капли! - Ты на часы смотрел, парень? Какая электричка в два часа ночи! - Пожилой охранник продемонстрировал мне часы над входом два - ноль четыре. - А у меня персональная электричка в два десять. - Два десять? Так ты опоздал уже! Не успеешь за пять минут до станции добежать... - Это специальная электричка - у нее стоянка двадцать минут. Как раз успею. - Лёх, звякни-ка в караулку... кажется, один из отроков не выдержал "Городка" и намылился в самоволку. - Так Ламский же звонил. - А этим детишкам голос подделать - что тебе два пальца в розетку сунуть. - Да вроде не завозили детишек в последнее время... - Удивился напарник, тем не менее прижимая к уху телефонную трубку и надавливая кнопку. Спокойно жду, пока идут переговоры по телефону. В конце концов, вопрос решен - охранники, пожав плечами, отворили калитку в воротах и выпустили меня из гостеприимного поместья. На лицах - одинаковое выражение "Чего-то мы не понимаем". Ну, зато кулинарией всякой и чаем на неделю заправился... Со сладким у бывших приютских очень нежные и трепетные взаимоотношения. А чай Мариночка заваривала очень вкусный. Кстати, о чае! Свернул к забору и расстегнул ширинку... Охранники, наверняка, смотрят сейчас на мониторы, из чистого любопытства отслеживая дальнейшее перемещение странного парня, которого руководство приказало выпустить в два часа ночи из поместья. Ох, хорошо-о-о...! Интересно, отреагируют? Вызовут наряд, как по уставу положено (и появится этот наряд минут через пять... чтобы попытаться догнать одного-единственного парня, помочившегося на забор), или сделают вид, что не заметили? *** - Хорошо-о-о. - Простонал Ламский, открыл глаза и посмотрел на монитор. - М-да... Обиделся парень. Хорошо, что мы его ужином кормить не стали... - А я бы тоже обиделась! - Девушка бросила на монитор любопытный оценивающий взгляд и фыркнула. - Ну, не так, конечно, но точно обиделась бы! - Иначе было нельзя, Маришка... Чуть сильнее сожми... Да, вот так... М-м-м... - А почему? - Почемучка ты, Марь... Да-да, вот так... О-о-о... - А все-таки? - Почемучка и въедливая! Так надо, Марь... Ох... Ох... О... О, да-а-а! Да! Ух... - Странно как-то... - Спасибо тебе, родная - теперь почти не болит. Молодец! Мамка научила так с папкиной шеей обращаться? - Но это же неправильно! - Дочь! Опять ты... Вот смотри, сейчас папка тебя сильно удивит! Хочешь? - Конечно! - Дай-ка телефон... *** - Старший унтер-офицер Дерюгин! Ваши документики, гражданин! - Старое, как мир, и до слез знакомое. - Та-а-ак... Радович Олег Ильич... Почему на скамеечке спим, Олег Ильич? Да еще и на станции Кратово? Когда вот тут у тебя я вижу квитанцию о бронировании номера... Где ты там номер забронировали, Олег Ильич? Старший унтер-офицер Дерюгин шевелил усами и нависал. Не то, чтобы он был очень большим, но - каким-то квадратным, коренастым крепышом, неудобным. Я бросил взгляд на часы над платформой... Два-тридцать. До первой утренней электрички еще два часа! И ведь только-только засыпать стал на неудобных креслах, предназначенных для сидения, а вовсе не для лежания. - Гостиница "Московские зори", господин старший унтер-офицер. Улица генерала Емельянова, дом... э-э-э... дом не помню, господин старший унтер-офицер... Но не больше десяти! Вообще-то, дом одиннадцать, но надо добавить в образ повесы и раздолбая толику достоверности. - Ну и почему ты спишь не в гостинице "Московские... зори", а на станции Кратово? Да еще и на скамеечке? - На последнюю электричку опоздал, господин старший унтер-офицер. - Хм? - У девушки задержался... - Хм? - Девушка живет в Кратово. На улице Зеленой... но дом я вам не скажу, господин унтер-офицер, извините. Прошу меня понять! - Ай-яй-яй... И сколько же было идти от улицы Зеленой до платформы, господин Радович? - Пятнадцать минут. Если по улице. А если через Коровий Овраг, то - семь. А если бежать, то и за пять уложиться можно. Если за эти пять лет там все-таки построили забор - я попал! - Хм, и короткую дорогу уже к своей... разузнал, хе-хе... И расписание, небось, наизусть помнишь... Что ж ты так не рассчитали-то? - Ну... - Смущенно чешу затылок. - Общение очень уж интересное пошло в самом конце... Жандарм, повернулся к напарнику - тоже невысокому, но пожиже. - Сань. Спроси там, наши кого-нибудь уже прихватили? Я занервничал, а напарник поднес к губам рацию. И - спустя минуту переговоров: - Никак нет. Обезьянник пустой. - Отлично! Следуйте за нами, Олег Ильич! - А что я сделал-то? - Только этого мне не хватало! Ну, что за день такой! Или - вот для этого меня "выкинули на мороз" из поместья? Чтобы я попал в караулку? Как-то мелко для Сварогов! - Общественный порядок нарушал - спал в неположенном месте! - Веско припечатал унтер-офицер, но тут же расплылся в улыбке. - Не боись! До утра в обезьяннике поспишь, а не под открытым небом, а на первую электричку я тебя разбужу... Девушка-то красивая? - А то стал бы я последнюю электричку пропускать! Оба жандарма гоготнули одновременно - мощно, утробно... и одобрительно - эмоционально они были настроены добродушно. И, судя по тем же эмоциям, поверили. Странно. Не подстава это. Во всяком случае - не похоже. Или - сделана на том самом уровне интриганства, которое недоступно обычному боевику-ликвидатору, которым, по сути, и является любой "гантцтер". В изоляторе временного задержания мне постелили тулуп и выключили свет, оставив только красный дежурный... - Коль, оформи на молодого человека незначительное нарушение общественного порядка... ну - намусорил на платформе, допустим. Добавь, что "выбрана мера пресечения - воспитательная беседа в помещении участка. Беседу провел старший унтер-офицер Дерюгин. Задержанный осознал свою вину и раскаивается"... Эй, задержанный? Ты ж раскаиваешься? - У-у-у, как раскаиваюсь, господин унтер-офицер! - То-то ж... Давай, распишусь... Задержанный, тоже распишитесь! *** - Спасибо, Михал Юрьич! Что? Да нет, ничего он не натворил! А что он сказал? У девушки задержался? Хе-хе... Ну, считай, что так оно и есть. Спасибо тебе еще раз, Михал Юрьич! Буду должен! Ламский положил трубку и хитро посмотрел на дочь. - Да-а-а, папка... недаром тебя Лисом прозвали! - Это кто еще тебе про Лиса разболтал?! - Ой... - Мамка, небось? Ну, я ей... *** Девушки в Университете смотрели только на меня! Но совсем не так, как должны смотреть прелестницы на такого замечательного парня, как я! Взгляды были осуждающие, насмешливые, жалостливые и даже брезгливые! Все это подкреплялось соответствующим эмоциональным фоном. Объяснялся весь этот негатив просто: я, конечно, выспался (ведь спал в теплом помещении, а не собирал утреннюю росу на платформе), но вид имел помятый - валялся-то в одежде... ну, разве что туфли сбросил. Так что на фоне общей отутюженности и накрахмаленности остальных студентов - смотрелся откровенно вызывающе. Староста не преминул прополоскать мне мозги, поставить на вид и проехаться по самолюбию... Главное - и сказать-то в свое оправдание нечего! А очередной лектор, осмотрев группу, задумчиво остановил взгляд на мне: - Попали с утра под машину, Радович? Аудитория хмыкнула весьма сдержанно - шутка была так себе - и застыла в ожидании моей реакции... - Ну, не под машину, а под поезд. Не утром, а ночью. И не попал, а опоздал... А так - да - вы совершенно правы, Пал Дмитрич! Совершенно! *** - Господин Радович? Олег Ильич? Два официально одетых господина стояли перед моим столиком... М-да... спецслужбы в любом из миров ни деликатностью, ни чуткостью не страдают... смысл? А ведь я только-только приступил к поеданию этого замечательного низкокалорийного, с большим содержанием клетчатки и витаминов, салатика! И главное достоинство этого блюда - оно было сравнительно недорогим! Для ЭТОЙ столовой. К тому же, этот салатик замечательно оттенял килограммы поглощенных мной ночью сладостей. Оба господина - в длинных черных сюртуках со стоячими воротничками. Черные брюки, черные тонкие перчатки, черные лакированные туфли... Им бы еще гарнитуры в уши и солнцезащитные очки для завершения образа... Внимание этих двух - то ли "клериков Тетраграмматона", то ли "агентов Смитов", то ли "Нео и Морфиуса" - к себе я вычленил из общего фона еще минуту назад. Я даже успел уничтожить половину салата, понимая, что рискую потерять потраченные на него деньги! Краем глаза отмечаю несколько "воздушных стеблей" - ну, до чего ж любопытный народ тут учится! Ощущают ли "стебли" "агенты"? Даже если да, то вряд ли их это хоть как-то беспокоит... особенно, если я угадал их организационную принадлежность. - Мы можем поговорить, господин Радович? - Вежливо спросил меня тот, что постарше. Вздыхаю... - Конечно, господа! Мы можем поговорить. Я прошу лишь минуту на уничтожение вот этого салатика... Если б вы знали, сколько он тут стоит, вы бы меня прекрасно поняли! От студентов слышится фырканье. Незначительная доля фырканья окрашена презрительными эмоциями, но общий эмоциональный фон, от тех, кто поумней - и таких большинство - одобрительный. - Служба Имперской Безопасности! - Один из агентов, молодой и какой-то...резкий, демонстрирует мне "ксиву". - Следователь по особо важным делам Казанцев. Бляха с двуглавым - да-да! - орлом, мечами, щитами, девизом и прочими геральдическими прибамбасами и номером "398731" пускает зайчика в глаза и снова исчезает в кармане пиджака. Сверкать такими цацками при всех... Идиот! Ну, а второй-то что? Я перевел взгляд на второго "мистера Смита", сильно постарше. Тот только что справился с лицом и перестал играть желваками - видно, что молодой коллега успел засесть в его печенках или еще каком ливере. - Мы настаиваем на срочной беседе! - Молодой попытался добавить металл в голос... но получилось это у него паршиво, если честно. Старший взмахом руки остановил порыв молодого балбеса: - Мы ждем вас через десять минут в деканате, господин Радович. - И, поколебавшись, с сомнением добавил. - Приятного аппетита! Действительно, такой салатик - грех не доесть! Агенты покинули столовую, а салатик свой я доедал, тщательно пережевывая и не торопясь - под любопытными взглядами и в полнейшей тишине... по-моему, даже повара греметь поварешками (или чем они там гремят?) стали тише. *** СИБ. Служба Имперской Безопасности. Местный жупел и пугало. В этом мире - полноценный заменитель КГБ. Как функционально, так и фольклорно. И, судя по тому, что толком об этой службе ничего неизвестно (ни выступлений деятелей этой организации, ни официальных коммюнике, ни воспоминаний ветеранов или перебежчиков) - действует эта организация достаточно эффективно и решительно. Уровень расследования, которое ведут эти двое, тоже можно оценивать, как достаточно высокий. Как минимум - преступление, которое они расследуют, имеет непосредственное отношение к государственным интересам. Эти двое - достаточно сильные маги - тут без вариантов. Иначе просто быть не может. Молодой и старый. Видимо, молодой - новичок, которого отдали для натаскивания старому бывалому волку. Вот только... или молодой - бестолковый, или бывалый - плохой наставник. То, что дело как-то связано с тем, зачем меня возили к Сварогам - про это даже и говорить не стоит, это и так понятно. Плохо, что я по-прежнему не знаю, что случилось. Ну, вот разве что: это "что-то" произошло у Сварогов, это "что-то" имеет отношение к государственным интересам, это "что-то" случилось в воскресенье между двумя и тремя. А то, что я не знаю, что стряслось - это даже хорошо. Убедительней докажу свою невиновность... и - возможно, может быть, вероятно - от меня отстанут и жизнь вернется в привычную колею. А салатик закончился... Я даже старательно подобрал все листочки с тарелки. Ну - все! - больше поводов оттягивать "беседу" с агентами СИБ я придумать не мог. Пришлось подниматься, обозначать легкий благодарный кивок в сторону раздачи и под обстрелом заинтригованных взглядов направиться в деканат. Весть о визите "сибовцев" в университет и о "виновнике" этого визита - если судить по эмоциональному фону - уже гуляла по учебному заведению. В коридорах оказалось неожиданно много студентов, делавших вид, что направляются по своим делам. Но мы-то знаем... *** Игра в "доброго и злого полицейского" шла настолько бездарно и топорно, что агент Ивлев (тот, что был старшим в паре) не выдержал и посадил молодого Казанцева за протоколирование допроса. "Беседа" проводилась в одной из свободных комнат деканата, которую торопливо очистили озадаченные преподаватели, только-только разложившие свои домашние обеды. Второй из агентов, старший, оказался более вменяемым. И, кстати, предъявил свою бляху и представился - Игнат Дмитриевич Ивлев, старший следователь по ОВД, подполковник (!) - только после того, как комната опустела и был установлен Полог (действительно, оба агента были неслабыми магами - первые разряды или даже кандидаты, а может даже и...). - Говоришь, тебя вчера вечером уже допрашивал эс-бэ Сварогов в имении "Ламские холмы"? - Поинтересовался Ивлев, когда Казанцев, пытавшийся давить на меня и лезущий с замечаниями к месту и не к месту, наконец уткнулся в лист протокола. - Не допрашивали, господин Ивлев. Допрашивать меня имеете право только вы и следователи жандармерии. При предъявлении соответствующих полномочий. А в поместье "Ламские холмы" мне задавали вопросы, на которые я добровольно отвечал... - "Теория и практика допросов", да? Говорят, детишки в Семьях и такой предмет изучают? - Нет, Игнат Дмитриевич. Конституция. Параграф шестой. Пункт второй. Седьмой класс общеобразовательной школы. - И о чем же тебе... задавали вопросы? - Их интересовало мое алиби в воскресенье и понедельник. А так же причины перевода в Московский Университет. - Алиби? А тебя в чем-то обвиняли? - Никаких обвинений, кроме "да на тебя печенья не напасешься, проглот!" предъявлено не было. Ивлев чуть заметно усмехнулся, а Казанцев нахмурился... с чувством юмора у него тоже полный... Ну - ожидаемо, ожидаемо. - Причины, по которым Свароги тебя допра... э-э-э... испытывали любопытство, тебе раскрыли? - Нет... Разрешите вопрос, господин Ивлев! - Нет, - Покачал головой Ивлев, предугадав вопрос. - Государственная тайна. - Понял. - Когда закончился допрос? - В два часа ночи. - Переночевал в поместье? - Нет. - "Нет" и все? - Нет, не все. Покинул поместье в два часа пять минут (часы на проходной), в два часа шесть минут пометил - простите за подробности - забор поместья... с внешней стороны... и отправился на платформу. - То есть сел на электричку и...? - Ну, Игна-а-ат Дмитриевич! Последняя подмосковная электричка идет через Кратово в ноль-ноль! - Ах, да... забыл. То есть лег там на скамеечке и заснул, да? - Там не скамеечки, а эти гадские пластиковые сидушки - лежать на них невозможно! Тем более - спать. - Ага... То есть лег на голый бетон и сладко уснул? - Не на бетон, а на плитку. Нет. Был задержан нарядом транспортной жандармерии за нарушение общественного порядка и препровожден в участок номер... Вот номер не помню... - Ага... Хорошо. И плохо, что не помнишь. Ну, а офицер, проводивший задержание? Имя, Фамилия, Звание. Это-то хоть помнишь? - А как же! Старший унтер-офицер Дерюгин был очень... убедителен, когда проводил беседу! Такого, попробуй, не запомни! - Дерюгин... Паша, записал? - Ага! - Хорошо-о-о... А потом? - Потом меня растолкали и посадили в электричку. - Во сколько? - Электричка - вторая - шла в пять десять. На первую - в четыре сорок пять - меня разбудить не успели. - Оч-ч-чень интересно, Олег. Очень. Ну, что ж... Подписывай протокол. А, да, правильно - сначала прочти... А теперь возьми ручку и бумагу и письменно опиши свой день в воскресенье. То есть то же самое, что ты рассказывал у Сварогов. Потом подпишешь. Понятно? - Так точно, господин Ивлев! - Пиши! Я постарался подробно, с указанием времени и свидетелей, написать сочинение "Как я провел воскресенье". Разумеется, промежуток времени между двумя и тремя часами дня постарался описать не более подробно, чем все остальное. Внимательно перечитав мой труд, Ивлев пошевелил усами над особо заковыристыми перлами, покивал, сказал несколько раз свое "ага-ага". И засунул руку во внутренний карман пиджака. - Олег Ильич, вам знаком этот предмет? На столешницу лег маленький прозрачный пакетик. В пакетике находился крохотный сплавленный кольцеобразный кусочек металла, сквозь отверстие был продет кожаный шнурок... видимо, для ношения этого "украшения" на шее. Дыхание вдруг перехватило, сердце бешено застучало, на лбу выступила испарина - откуда-то прорвались чужие эмоции и я потратил несколько секунд на то, чтобы успокоиться. - Да... - Я прокашлялся и повторил. - Да. Мне знаком этот предмет. Ивлев преобразился. Вместо сравнительно пожилого чуть флегматичного дядьки за столом теперь сидел опаснейший хищник. Я ощутил, как вокруг дрогнул воздух - и меня чуть прижало к стулу. А ведь это никакой не Кандидат... это Мастер! Я с трудом удержался от нанесения удара... Да! Инстинкты требовали бить на опережения и - сразу - на поражение. Только в этом они усматривали путь к спасению! - Что. Это. За. Предмет. - Похороны матери. Весной восьмого года. Мне передали коробку с прахом. И письмо. В письме было написано - развеять прах по ветру в чистом поле... Я начал... А там выпало это... Это брошь. Видимо, персонал не увидел, когда готовил. К кремации. - Оч-ч-чень хорошо... - Вы подняли этот предмет и...? - Нет! Не поднимал! Там на камнях он и остался. Я тогда был сильно... немного не в себе - не захотел прикасаться к ЭТОМУ. Думал - не имею права! Я же думал, что она от меня тоже, как этот мудак... А оказалось - нет. И он ее тоже выгнал... За это! Мы же почти рядом жили... а я даже не знал. Думал, что она тоже... Честно говоря, не ожидал от себя подобного эмоционального взрыва... Олег Дорин и Сай Нагава отошли в сторону и не вмешивались... просто не знали, что в этой ситуации можно сказать... Стояли где-то в стороне, уперев взгляд в пол и не знали, что сказать... - Ты убил своего отца за то, как он поступил с матерью? - Мягко спросил Ивлев. Во-о-от оно что! Ну, ни... себе! Кто-то пришил этого мудака! Этого огненного монстра? Играть удивление, потрясение и... радость мне даже не пришлось: - Нет! Не убивал! А его убили? - И - Олег Радович снова не играл - мои губы расползлись в мстительной ухмылке... - Уби-и-или! - А кто его убил? - Вкрадчиво и - тут же - как удар хлыстом - Кто его убил?! - Не знаю, - Все так же глупо улыбаясь. - Но я за этого благодетеля жертву принесу. Любому из богов! - Спокойно, Олег Ильич! Спокойно! Паша, дай водички - вон графинчик... Выпейте. Пейте, я сказал! Вот так... вот так... Через минуту я успокоился. Снова стал единым. Олег Дорин и Сай Нагава возвратились на место и стали думать вместе. - Откуда... это? - Спросил я, кивнув на кусочек металла. - Государственная тайна... Господин Радович, вы потом видели этот предмет? - Нет. Осенью, когда перестал жить в Приюте, возвращался в ту лечебницу... но найти не смог... - Точное место указать сможете? - Нет. Вряд ли... - Кто-нибудь видел, как вы развеиваете пепел? - Жрец-Распорядитель... наверно. Он мне вручил письмо и коробку, но видел он или нет - не знаю.... *** Старший следователь по особо важным делам Службы Имперской Безопасности Игнат Ивлев с сожалением смотрел вслед вышедшему из кабинета студенту... Вот куда эти умненькие и хитренькие после окончания институтов деваются? Почему в СИБ идут такие тормоза, как этот Казанцев... И ведь не обучается этот долбо... дятел совершенно - уже столько раз он ему объяснял... Может быть, попытаться еще раз? - Игнат Дмитриевич! В подписке о неразглашении не было пункта "Обязуюсь держать втайне факт беседы"! - Паша, - Игнат Дмитриевич вздохнул... и поймал себя на том, что в последние дни при общении с молодым напарником делает это все чаще и чаще. - Паша... Ну, вот представь себе: дознаватели - а это такие же классные ребята, как мы с тобой - допрашивают этого паренька, потому что "факт беседы", как ты выразился, стал вдруг известен... Что на это скажет Радович? Вот как бы ты на его месте оправдался, а? Казанцев... покраснел. Ну, может для него еще не все потеряно... - Правильно краснеешь, Паша, правильно. Он скажет, что агент Казанцев сам (сам!) продемонстрировал свою бляху агента СИБ в столовой, до отказа заполненной любопытными студентами... Помолчали... - Игнат Дмитриевич... он врал? Ну, просто... разговоры... о вашем чутье... - Нет, Паша. Он не врал. И то, что мы до этого собрали, указывает на то, что у парня стопроцентное алиби на момент преступления... И про этот предмет он не врал... Надо же - брошь! Брошь матери! А папашу он ненави-и-идит... ох, ненави-и-идит! Ивлев поднялся и потянулся - столь мощное Давление отнимало много сил. - Поехали... Но по пути, - Он повторил кровожадную улыбку Радовича, и Казанцев поежился. - По пути мы разберем некоторые ошибки, допущенные следователем по особо важным делам СИБ, поручиком Павлом Геннадьевичем Казанцевым... *** - И что же это было, господин Радович? - Налетела на меня после последней лекции Дарья Прокопович, а остальные навострили уши. - Вы совершили коронное преступление, раз с вами пожелали пообщаться грозные люди из СИБ? - Вообще-то, госпожа Прокопович, я был непозволительно беспечен и подписал какую-то мятую бумажку... там что-то о неразглашении этой информации... Прокопович надутыми губками и скрещенными под грудью ручками (эдак на один размер увеличивших и без того немаленький бюст) наглядно показала, что подписка - где-то там, далеко, а она - вся такая-растакая - здесь, рядышком... И пора бы мужчине определиться, что для него важнее - презренная бумажка (подписанная, явно, сдуру) или красивая девушка с вполне взрослыми формами! - Но не в силах противостоять вашим чарам, обворожительная Дарья Михайловна, я с радостью пойду на преступление и признаюсь... - Доверительно наклоняюсь к девушке, а та, все прекрасно понимая, но желая поддержать шутку, включает Полог, картинно прикладывает ладошку к ушку и тоже наклоняетрся... О-хо-хо... это какой же у нее размер! А как от нее приятно пахнет! - Признаюсь только вам, Дашенька! Дело в том, что... Шепчу, слегка щекоча губами маленькие пальчики... - ... и теперь, как настоящий мужчина, я обязан принять ответственность и жениться! Разочарованный взгляд окружающих и предвкушающий - самой девушки. Шутка ей очень понравилась. - Господин Радович, вы - тако-о-ой негодник! - Погрозила она игриво пальчиком, сняв Полог... Вожделенные взгляды студентов, охочих до сенсации. Ну, что? Засекаем время и проверяем на практике теорию распространения сплетен? *** "Пресс-служба семьи Сварогов с прискорбием сообщает о скоропостижной смерти Ильи Юрьевича Сварога. Смерть наступила 9 сентября 7511 года от С.М. в 5:30 в результате сердечного приступа. Спокойно и умиротворенно ушел из жизни любящий муж и заботливый отец. Церемония Прощания пройдет в субботу 11 сентября в главной резиденции Сварогов - "Перепелов ручей". Проститься с видным политическим деятелем, истинным сыном Империи, изъявил желание Великий Князь Александр Викторович, представители Княжеского Дома и главы всех семей Совета Сорока Семи" (пресс-служба семьи Сварогов) "Выражаем искренние соболезнования родственникам Ильи Юрьевича Сварога. В лице этого великого человека наше государство потеряло... В знак нашей скорби объявляем двухдневный траур... в этот печальный для всех нас день... скорбим вместе... никогда не забудем... всегда будем... оставил след... навсегда останется в наших сердцах..." (пресс-служба Великого Князя) "... Ожидается, что в связи с прибытием Великого Князя и патриархов всех семей из Совета Сорока Семи на похороны Первого Наследника Семьи Сварогов, будут предприняты беспрецедентные меры безопасности! Поэтому Авторадио рекомендует слушателям в эту субботу выбирать маршруты, исключающие окрестности поместья "Перепелов ручей". В частности, не рекомендуется использовать шоссе А401 в районе..." ("Авторадио", последние новости)