Как сделать, чтобы все всё поняли?

Сначала Мира подумала, что это ей снится. Слишком уж мягкой и душистой была постель — ну прямо как в её роскошной спальне во дворце. Глаза открывать не хотелось: пусть подольше продлится этот сон-блаженство… Однако несколько мгновений спустя Мира поняла, что уже точно не спит, а приятные ощущения и запахи никуда не исчезают. Глаза всё же пришлось открыть… Её окружала не менее роскошная обстановка, чем в комнате, где она жила от рождения и до того утра, когда они с Заром сбежали из дворца. Но это была точно другая спальня. Чужая… Мира стремительно села в постели. И тут же охнула, осознав, что полностью раздета. Кто мог всё это сделать? Кто усыпил её и унёс вот в таком виде прямо из супружеского ложа? Кто бы это ни был — она будет драться… Мигом натянув шёлковую ночную рубашку, лежавшую на второй половине кровати, Мира схватила увесистый подсвечник — самый большой из предметов, до которых могла дотянуться. Сделать она это успела как раз вовремя: в спальню вошёл молодой мужчина — черноволосый, черноглазый, роскошно одетый. — Не смейте ко мне подходить! — судорожно сжала в руке подсвечник Мира. — Стойте где стоите, если не хотите, чтобы я изуродовала вам лицо. А это надо бы сделать — оно не подходит такому чудовищу, как вы! Однако незнакомец и не пытался приблизиться к ней. Собственно, он застыл на месте с круглыми от удивления глазами. — К-кто вы? — обрёл наконец дар речи «похититель». — И что сделали с моей Золушкой? — Кто такая Золушка? — невольно опустила подсвечник Мира. — Жена моя… — А вы сам-то кто такой? — Принц Анри, — по привычке грациозно поклонился он. — Позвольте узнать и ваше имя. — Принцесса Эльмира, дочь короля Фридриха Тринадцатого. — Никогда о таком короле не слышал… прошу прощения. — Странно… — медленно покачала она головой. — Что именно, любезная принцесса Эльмира? — стоически вежливо поинтересовался Принц. — Всё. И то, что мы с вами оба понятия не имеем, как я тут оказалась. И то, что вы не слышали обо мне и моём отце. И, наконец, то, что вы свою жену зовёте каким-то прозвищем, а не именем. «Золушка»… Это же немногим лучше, чем «Замарашка». Мне уже жаль вашу жену… как бы её ни звали по-настоящему. Анри хотел было что-то сказать, но лишь сокрушённо покачал головой, медленно заливаясь краской. — Что с вами? — окончательно перестав на него сердиться, участливо спросила Мира. — Мне стыдно, — просто ответил Принц. — Мы с женой уже больше пяти лет вместе, а я… — Вы не знаете, как её зовут? Анри лишь закрыл руками лицо. А когда отнял их — на щеках блестели слезинки. — Что же с ней случилось… — тихо-тихо проговорил он. — Кто мог такое сделать… Она же… — Что? — встав с постели, подошла к нему Мира. — Она ждёт нашего второго малыша. Что, если её похитило какое-то чудовище в человеческом облике… и… — Папа!!! Мира чуть не подскочила от этого отчаянного детского вопля. — Папа, что это за чужая дама?! — продолжал звонкий, как церковный колокол, и примерно столь же громкий мальчишеский голос. Анри лишь беспомощно развёл руками. — Кто вы такая, позвольте узнать? — с холодной вежливостью осведомился мальчик лет пяти — никак не больше, если не меньше. — Принцесса Эльмира, — сделала она неторопливый изящный реверанс. — А вас как зовут, юный принц? — Шарль, — буркнул мальчишка. — У меня такое чувство, принц Шарль, что вы ужасно хотите надавать мне тумаков. — Хочу. Но не могу. — Это почему же? — Потому что папа говорит: на женщину поднимает руку только самый мерзкий негодяй. — Вижу, твой папа не совсем безнадёжен, — задумчиво проговорила Мира. — А теперь, любезные принцы, присядьте-ка и послушайте одну историю… — Сказку? — с некоторым интересом спросил Шарль. — Да. Однако я вижу, что это не совсем сказка… Я не расскажу её так складно, как тётушка Мариэтта. Но кое-что запомнилось. Так вот, жила-была давным-давно бедная женщина. И растила она одна троих маленьких детей — муж у неё погиб, а родственников не было. И так тяжко ей приходилось, что порой просто не было сил. Да и детям несладко жилось: с хлеба на воду-то перебиваться, когда силы нужны, чтобы расти… А правила королевством, где жила вдова, молодая и беспечная королева. Была она единственной дочерью у родителей, которые погибли во время одной из частых поездок на охоту. Не знала никогда молодая королева нужды и горя. Только и делала она, что обирала свой народ, а на эти деньги веселилась да развлекалась. И были у обеих женщин Хранители: у вдовы — нимфа-дриада, у королевы — волшебница, умеющая превращаться в кошку. И так случилось, что однажды встретились они и рассказали друг дружке о том, как мучается вдова и прожигает жизнь королева. Долго думали-гадали эти Хранители поодиночке, что же им сделать, чтобы вразумить легкомысленную правительницу, а горемычной матери облегчить участь. Но им ничего не приходило в голову. А вот две умные головы, как известно, лучше одной. И придумали они… — А я знаю! — завопил Шарль. — Они их поменяли! Вдова стала королевой и наелась до отвала! А королева увидела, как дети вдовы живут. А ну, попробуй их накорми! — Так оно и было, — с улыбкой кивнула Мира. — Вдове пришлось на несколько дней стать королевой. А надо сказать, что были эти женщины очень похожи друг на дружку, и поэтому придворные ничего не заподозрили… Так вот, благодаря её мудрым указам бедняки смогли наконец вздохнуть с облегчением. А до королевы дошло, чтó она творила со своими подданными вместо того, чтобы о них заботиться. А ещё она полюбила детей. Когда Хранители вернули всё как было, зажили счастливо и королева, и вдова, и все люди в королевстве. А вдова, пока жила во дворце, встретила мужчину, который по-настоящему полюбил её. А именно — одного из придворных музыкантов. И зажили они одной семьёй: женщина, её трое детей и Музыкант. Умолкнув, Мира опустила голову — не только потому, что вспомнила Зара. Мама вот этого славного мальчугана ждёт второго ребёнка. Но ей, Мире, никогда не стать во второй раз матерью. Шрам внизу живота уже давным-давно перестал болеть. А любовь Зара к ней не стала меньше. Однако порой — вот как сейчас — на неё накатывает грусть. Но это проходит… Мира помнит, как тётушка Мариэтта поставила у неё перед глазами свечу и велела неотрывно смотреть на огонёк. Смотреть и смотреть, пока не исчезнет боль. А за окном пел чудесную Песню Зар, её Музыкант. И в огне свечи видела она золотистые, как лучи полуденного солнца, волосы. И родные синие глаза — добрые и бесхитростные. Это спасло жизнь и ей, и Лизе. Потом тётушка Мариэтта объяснила лежащей без сил Мире и ошеломлённому Зару, что девочка лежала в животе неправильно: не головой, а ножками вперёд. И что спасти малышку и её мать можно было, только сделав разрез. И что после такого детей у Миры быть уже не может… Она помнит — будто сквозь туман, но помнит, — как суровая, вечно хмурая тётушка Мариэтта, услышав крик Лизы, воскликнула «молодцы!» со слезами радости в голосе. Помнит, как потеряла сознание от пронизывающей всё тело боли. И как потом очнулась под сдавленные всхлипывания Зара, который сидел рядом, прижимая к щеке её руку. И как его любовь, его желание, чтобы она не уходила, постепенно вернули её к жизни. Она помнит, через что ей довелось тогда пройти. Но вытерпела бы всё это вновь, чтобы только подарить ещё одного малыша Зару — своему Единственному, который всегда будет заботиться о ней. И никогда не предаст и не бросит… — Значит… — вернул Миру к действительности негромкий голос принца Анри. — Значит, Золушка сейчас… там, где были вы, Принцесса? — Да, — смахнула с ресниц непрошеные слезинки Мира. — Правда, я давно уже не Принцесса. Я жена трубадура Элеазара. И поверьте уж мне, ваши высочества, Золушка в надёжных руках. Зар не только никогда в жизни её не обидит. Он будет защищать её, заботиться о ней. Так что вам, Анри и Шарль, беспокоиться нечего: это не навсегда, и Золушка вернётся к вам живой-невредимой. — Всем сердцем на это надеюсь, — с явным облегчением вздохнул Анри. — А теперь, Шарль, пойдём-ка к дедушке. Делать нечего — нужно рассказать ему всё как есть. А вы, Эльмира, пока что попробуйте найти себе подходящее по размеру платье вон в том шкафу. Золушка, правда, не похожа на вас фигурой, но там есть очень широкие платья. — Это когда я был у мамы в животе, и живот доставал до носа! — весело сообщил Шарль.