Под луной Асхи

      Это было слишком внезапно, разрушило все многовековые планы и обещало опозорить всю семью герцога Грифона еще одним выродком. Бастардом, которого не примут ни люди, ни ангелы. Уриэль понимает, что он допустил промах, да и вообще смутно представляет, что теперь делать. Роман с дочерью герцога — это неслыханная дерзость, а то, что она еще и понесла от него, так и вовсе невиданный скандал, который пронесется, как смерч, по всей империи Сокола и за ее пределами. Анастасия же не выдает свой страх и беспокойство, но ангел видит это по ее глазам, по тому, как дрожит ее подбородок. Она даже представлять боится, как отреагирует отец, император; боится осуждения и позора, которые вдобавок будут преследовать это еще нерожденное дитя. Уриэль вообще не надеется, что ребенок выживет или что Анастасия хотя бы сможет его выносить, но, как любят приговоривать некроманты, пути Асхи неисповедимы.       Долго скрывать последствия их связи невозможно, а потому Уриэлю снова приходится ловко изворачиваться, меняя свой идеальный план, идя на невиданный риск, толком не зная, чем это может обернуться для них обоих. Он лишь надеется, что Эльрат укажет ему путь, проведет через все терни, заставив убедить императора и Вячеслава в том, что на самом деле это милость Бога. Благословение самого Дракона Света и дитя, рожденное от этого союза, не иначе как дар!       Лайам внемлет словам ангела. Он слишком набожен, его не стоит особых усилий убедить в том, что хочет донести до него Уриэль, и лишь Вячеслав с Михаэлем подозревают неладное. Точнее, герцог в бешенстве! Вячеслав, доблестный муж, верный поданный Империи, обвиняет Уриэля, не желая слышать ангельские речи, и надеется, что кому-кому, а ему Анастасия расскажет правду. Он переживает за жизнь дочери, боится, что ее обманом вовлекли в это грязное дело, зная о том, как она предана Эльрату, но еще больше он попросту боится за ее жизнь. Печать разочарования ложится на лицо герцога Грифона, когда Анастасия без тени сомнения объясняет все отцу. Рассказывает как есть, и слова Уриэля действуют на знать так, как он задумывал, а Анастасия становится для них чуть ли не святой девой, которая носит в своем чреве ангела.       Полуангела.       Один Михаэль поддерживает нейтралитет, хотя знает, что это все чушь несусветная. Нельзя ангелам вступать в близкую связь с людьми, но, как бы то ни было, он поддерживает брата и находит слова для утешения Вячеслава.       — Этот ребенок принесет свет, Вячеслав, — архангел говорит спокойно. Даже дерзко, зная, как Вячеслав ему доверяет, однако сомнения продолжают терзать душу уже немолодого герцога, на плечи которого свалилось слишком много трудностей. — Такова воля Эльрата! Мы не должны противиться ей.       Вячеслав вздыхает. По-прежнему не верит никому, но настаивает, чтобы Анастасия оставалась в Когте влоть до самых родов, и, вопреки желанию Уриэля, Михаэль соглашается с этим условием. Не стоит разжигать пламя еще больше, учитывая то, как брат был неосторожен. Да и поступил глупо, обрекая Анастасию на возможную погибель вместе с невинным ребенком.       Меж тем беспокойство Анастасии улетучивается, уступая место радости, а совесть Уриэля продолжает молчать даже в те моменты, когда он, пусть редко, но приходит к ней. Не просыпается она, когда он чувствует, как толкается их ребенок, однако улыбку он все-таки показывает, ожидая рождение долгожданного сосуда. Продолжает создавать проблему только то, что Михаэлю приходится не говорить всей правды герцогу, чтобы защитить брата, вдобавок ему действительно жаль Анастасию. Роды сами по себе опасны для любой женщины и представляют угрозу для жизни, а тут еще такой неоднозначный случай, который неизвестно чем закончится.       Девять месяцев протекают быстро, и на свет появляется самое большое разочарование Уриэля и самое большое счастье герцогини. Как и предполагалось, родилась девочка, однако предсказаниям Михаэля суждено сбыться, и на спине девочки прощупывается одна кость вместо двух, которая через год должна выступить наружу и постепенно опериться. И это обозначало, что ребенку будет трудно держать равновесие, так как ее постоянно будет клонить в сторону. А самое важное — она не сможет летать.        — Уриэль, посмотри как она прекрасна! — Анастасия восторженно щебечет, прижимая ребенка к груди, смахивая слезы с лица. Увы, сам ангел не может разделить радость отцовства, потому что даже лицо девочки кажется ему искаженным. Хотя оно как раз обладает ангельской белизной. — Она будет прекрасным ангелом!        — Не будет, — хочет сказать Уриэль, но молчит, беря на руки младенца, и лишь одного Вячеслава продолжают терзать сомнения, когда он видит разочарование архангела. Никакие слова Михаэля не успокоят его душу.       Второй план, как и первый, разрушается, не оставив после себя фундамента, чтобы придумать новый, потому приходится копаться в изначальном, меняя детали. И какая удача! Старшая дочь герцога, отличающаяся от Анастасии своеволием и прямолинейностью, во время первой брачной ночи калечит Герхарда, а потом и вовсе сбегает из темницы благодаря бастарду Вячеслава. Теперь оскорбленный герцог требует аудиенции у императора, а это идеальный момент для того, чтобы разжечь войну.       Фиолетовый гребень — подарок возлюбленного — сверкает на голове Анастасии, пока его темная магия проникает в разум девушки, заставляя неосознанно взять с собой кинжал. Светится еще ярче, когда этот самый кинжал она вонзает в сердце отцу, который не ожидал удара. Дочь Вячеслава оказывается тут же схваченной, шипит проклятия, подобно скорпикоре, а камень горит все ярче, хотя и не привлекает внимание. Лишь позже, уже в темнице, полностью уверенный Уриэль снимет с нее гребень, когда удостоверится, что Анастасия не сможет говорить. Ее тело по-прежнему идеальное вместилище для души Авроры, остается перейти к заключительной фазе, однако и здесь его постигает неудача.       — У тебя нет такого права, герцог! — Антон подходит почти беззвучно, с тем же ножом и озвучивает приговор. Уриэль не успевает подлететь, чтобы остановить его, как тут же изнеможденная пытками Анастасия, сраженная в сердце, падает замертво.       Ему порядком надоело, что все планы рушатся, не успев претвориться в жизнь. Про ребенка, кажется, все с того момента забыли, но девочку относят в монастырь Эльрата, где послушницы наряду с ангелами должны заботиться и присматривать за ней. Что касается последних, то у них полуангел не вызывает ничего, кроме отвращения. Урсула видит мельком, но те никогда не обращают на нее внимание. Она никогда не стала бы одной из них, да и единственное крыло оказывается облезлым, словно перья из него повыдергивали. Для послушниц подобное видеть странно, особенно, когда они считали, что ребенок — благословение их Бога-Дракона, а значит, она должна быть красива. Постепенно интерес к ней падает, и ее начинают считать отребьем, приносящим одни беды, поэтому лишний раз стараются не подходить, чтобы не лицезреть уродливое крыло и единственную светлую прядь средь черноты волос на ее голове. Благо Урсула оказывается менее капризной, чем остальные дети, из-за текущей в ней ангельской крови. Правда, тоска по матери заставляет лить слезы, тем самым раздражая и отвлекая послушниц и немолодых весталок.       За целый год Уриэль так и ни разу не навещает свою дочь. Поднятая из могилы и желающая узнать правду Анастасия тоже не может прийти, пусть и хочет этого больше всего на свете. Она рвется к ней после пробуждения, даже не зная ее местонахождения, но Светлана постоянно одергивает ее, что сейчас первостепенная задача — найти того, кто бы мог управлять ее разумом, а возня с ребенком явно будет отвлекать. Анастасия не согласна. Но, убив Сальваторе и освободив Йоргена с Элизабет, она покидает земли Империи Сокола, так даже мельком не взглянув на дочь. Лишь пройдя по собственному разуму, от Йоргена она слышит то, что желала услышать… то, что дает ей еще больше сил идти дальше.        Они обязательно увидят друг друга, но прежде она должна разобраться с демонами. Потом, если будет нужно, армия нежити перевернет все земли Сокола, но вернет Урсулу, которую изредка, но все-таки навещает Михаэль, чтобы убедиться в ее безопасности и здоровье. Странно, что он, а не Уриэль чувствует ответственность за этого ребенка, который лишился матери и абсолютно безразличен своему отцу. Так или иначе, он улыбается ей, желая всего наилучшего, сожалея о том, что она просто стала очередной ошибкой в плане его брата. Урсула улыбается ему в ответ, прижимаясь, смотря на белоснежные крылья, которых у нее никогда не будет. В это время одна из весталок действительно сожалеет, что обходилась с девочкой как с бастардом.       — Ты лишил ее матери, имей же смелость взглянуть в глаза ребенку, которого ты породил! Павел вопиет в моем разуме с тех пор как узнал, что его сына и племянницу убил ангел, — Уриэль замирает. Складывает крылья за спиной, поворачиваясь к брату, не желая разговаривать на эту тему. — Она — ошибка, — утверждает он, наблюдая за тем, как Михаэль хмурит брови. — От Урсулы нет никакого толку. Она не сможет стать вместилищем для души ангела, она даже лишена способности летать.        Для Уриэля собственный ребенок — никто. Просто маленькая оплошность, в свое время норовившая подорвать гениальный замысел. Никакой любви ни к ней, ни к Анастасии он никогда не чувствует, поэтому просто предпочитает закрыть глаза на ее существование. Михалю не удается убедить брата в том, что здесь он не прав. Использовать собственную дочь в каких-либо умыслах противоречит Эльрату, но Уриэль желает лишь вернуть их мать к жизни — все остальное уже неважно. И про Урсулу помнят только ее мать, которая не может быть с ней, и Михаэль.        Однако правда вскрывается, точнее, Анастасия, используя тот же гребень, вытаскивает на всеобщее обозрение ложь Уриэля. И теперь уже не он, а она использует это оружие против него, заставляя замереть прямо на поле боя, чтобы быть разорванным на куски демонами. Уриэль предал не только ее, но всю семью Грифона. Вообще-то, Анастасия испытывает сожаление, вот только прощать не собирается. Рана на ее небьющемся сердце слишком глубока, вряд ли даже время способно его подлатать, но больше всего в нее вселяет страх, что Урсула не примет ее. Испугается и начнет плакать. Потому, подходя к стенам Когтя, она нервно теребит складки мантии в ожидании, когда Антон вернет ей дочь, ибо теперь стены монастырей и других святынь Эльрата так же опасны для нее, как и магия света. Анастасия ходит взад и вперед в предвкушении и волнении по светлой комнате, принадлежавшей ей когда-то, нервируя тем самым тетушку. Но замирает, когда распахивается дверь и в комнату входит служанка на руках с ребенком, крыло которого отличается от тех, что у остальных ангелов.       Слезы сами наворачиваются на глаза, как только Анастасия забирает из чужих рук своего ребенка, прижимая Урсулу к себе, вдыхая детский запах. Ребенок, явно не понимающий, что происходит, все-таки чувствует кровное родство, потому не капризничает, позволяет матери обнимать и целовать себя. Анастасия проводит в герцогстве Грифона несколько месяцев и не отпускает от себя дочь, боясь разлучиться с ней снова. Антон, в общем-то, совсем не против и очень рад, что остались хоть какие-то отголоски семьи, которые проклятые интриги и заговоры почти что уничтожили. Сын Вячеслава иногда замечает вдалеке Михаэля, но тот не подходит к племяннице, хотя чувствует от этого разочарование, однако понимает, что Анастасия не заслужила такой участи и нельзя было их разлучать. Может быть, он даже чувствует вину, которую, по идее, должен испытывать Уриэль, однако разбираться в этом совершенно нет желания. Тем более, задерживаться здесь он не желает. Все равно знает, что Анастасия заберет с собой Урсулу, но советует Антону убедить сестру не делать этого.       Неудивительно, что Анастасия больше никого не слушает. Ни Антона, ни Светлану, ни тем более Ирину. Аль-Бетиль не место для детей, но она больше не желает этой разлуки и хочет видеть, как растет ее дочь, пусть даже с последователями Паука. Урсула не слишком печалится из-за отъезда, по правде говоря, кажется, ей все равно, потому что она начинает складывать и расправлять свое крыло, которое наконец приобретает нормальный вид, и перья не торчат в разные стороны, но аккуратно уложены. Светлану забавляет то, как она играется с ним, она даже пошутила, что в Аль-Бетиле найдется тот, кто научит ее складывать его за спиной так, чтобы оно не мешало ей. Анастасия слушала тетушку в пол-уха, предпочитая перебирать тонкие детские темные волосы, пока Урсула спит у нее на руках.       От Уриэля она взяла так немного, но теперь никто их уже не разлучит. Анастасия уезжает на рассвете, на долгие века прощаясь с родным герцегством, не зная еще, что вернется сюда только через несколько сотен лет. А пока что они с Урсулой попробуют жить счастливо, без чужого вмешательства.