Под луной Асхи

Вейн никогда не расценивал ее поступок как подлое предательство. Хотя бы потому, что он первый начал эту «войну». Сидя за столом, он на самом деле понимает, что прожитый век с лишним не сильно изменил его, а одно резкое слово, отвергнутая просьба в утешении, как раз таки привело к тому, что Селина символично вонзила ему нож в сердце. Он ведь поступил точно так же, разве нет? Только его кинжалом стало слово. Вейн дал клятву защищать и помогать, если она столкнется с трудностями. Если он увидит, что прошлое слишком сильно давит на нее — он разделит эту муку с ней. Поддержит в одиночестве. Ему ли не знать, что это такое?! Но когда он приходит после битвы к ней, уставший от прошлых ссор, Селина тонет в собственной боли, тихо забившись в угол. Вейн помнит, когда она пыталась обнять его, просила остаться с ней, но он предпочел уйти. Тогда колдунья смотрела на то, как ее бросают, все еще ощущая холод его отдернутой руки. Знал ли он, что, уходя, спустил всех демонов с цепей в ее душе, а и без того поврежденный с детства разум стал доносить голоса в ее голове, которых никогда не было? Но, если бы он остался тогда и утешил, возможно, ничего бы не было и ему не пришлось бы воевать с бывшей любовницей, тем самым в конце лишая ее жизни. Его жизнь была слишком долгой, а ее — чересчур короткой. Но невольно он возвращается в тот злосчастный вечер; винит себя в том, что бросил дорогого человека и невольно столкнул в бездну, откуда она уже просто не смогла выбраться. Вейн знает, что это он превратил ее в чудовище, убивающее ради забавы. Они оба совершили столько ошибок, подведя все к концу. А он просто столкнул последний камешек. Но все-таки он должен был остаться с ней, и Вейн винит себя в том, что не сделал ничего, чтобы спасти свою возлюбленную.