Исправленному верить

      — С вас девять тысяч триста иен, — кассирша помедлила, не торопясь выбивать чек. — Может, вы возьмёте ещё что-нибудь на семьсот иен?       Я отрицательно помотал головой.       — Если наберёте десять тысяч, то сможете поучаствовать в акции!       — Вот поэтому я ничего и не возьму, — невозмутимо подтвердил я, складывая покупки в пакет.       — Но подумайте! — взгляд девушки, и без того изумлённый, стал почти умоляющим. — Вы получите купон для участия в розыгрыше пригласительного билета на вручение премий фонда «Лунная призма». Там будет выступать группа «Три огня» — впервые после пятилетнего перерыва!       — Тогда тем более, — безжалостно припечатал я и полез за кошельком. От заученных рекламных фраз у меня всегда сводит скулы. — Я, если хотите знать, завтра впервые за три года иду в отпуск и хочу получить удовольствие. И кстати, меня вообще не будет в городе. Может, не стоит больше задерживать очередь?       Кассирша ошеломлённо помотала головой и нажала кнопку аппарата. Я забрал сдачу, пакеты и отошёл от кассы, провожаемый десятком не менее удивлённых взглядов.       На выходе из супермаркета взгляд зацепился за большую глянцевую афишу на двери. Троица смазливых парней в вырвиглазных костюмах и с несоразмерно длинными волосами — надо думать, те самые «Три огня» и есть. Не то чтобы я против современной музыки… просто Мамору Чиба и джей-поп изначально не были созданы друг для друга. Я могу назвать всего пару-тройку песен, которые греют мне душу, да и то по старой памяти, когда во время учёбы в Штатах, случайно услышав их по радио, я вспоминал дом и приятелей. В остальном по части музыки я безнадёжный динозавр. Ну не моё это! То ли дело классика рока или, скажем, бродвейские мюзиклы, благо последние мне повезло слушать вживую. Перехватив пакеты поудобнее, я замурлыкал себе под нос тему из «Призрака оперы» и зашагал к дому. Завтрашний день обещал быть насыщенным. Если уж получил отпуск в середине июля, жалко терять время понапрасну.       Сказать по правде, ещё недавно я и не предполагал, что мне обломится такое счастье. В научном центре Мюген, где я вкалываю на скромной должности старшего лаборанта, слово «отпуск» вообще считается чуть ли не нецензурным. И не видать бы лично мне двух свободных недель в июле, как своих ушей, если бы наш завлаб доктор Томо не загремел в больницу с инфарктом прямо на презентации новой разработки. Страховая компания наслала на нас проверку, запахло скандалом, и начальство от греха подальше распихало половину лаборатории, всё равно оставшейся без руководства, по отпускам. Как нетрудно догадаться, в число этих везунчиков попал и я. Так что назавтра меня ждали отключённый телефон, рюкзак и любимый старый велик, а к вечеру — мотель в получасе ходьбы от озера.

***

      Полуденный лес сверкал золотом и зеленью. Песчаная тропинка с мягким шорохом стелилась под шины велосипеда. Тишину нарушал только птичий перезвон где-то в ветвях над моей головой.       Сойдя с пригородного поезда, я сверился с картой и выбрал, как мне показалось, достаточно короткую и уединённую дорогу — в самый раз для велосипедной прогулки. Я крутил педали уже около часа, и тело, радуясь непривычной нагрузке, пока не замечало усталости. На душе у меня было изумительно легко и свободно, и в памяти сама собой всплыла одна из тех песен, которые я так любил подлавливать по радио в Калифорнии.       — Search for your love… — во всё горло затянул я, и вдруг велосипед, подпрыгнув на сосновом корне, завалился набок — я едва успел соскочить на землю.       Осмотр железного коня подтвердил мои опасения: передняя шина всё-таки спустилась. Ну хоть не лопнула. Да и, если подумать, что за прогулка без маленьких приключений? Я оттащил велик на обочину, прислонил к дереву и отцепил от багажника сумку с инструментами.       Орудуя насосом, я незаметно для себя опять запел «Search for your love» — сначала тихонько, потом всё громче и громче. С ритмичной мелодией и работа спорилась. Я так увлёкся, что ничего вокруг не замечал, пока за моей спиной не послышались чьи-то шаги и незнакомый голос не воскликнул над самым ухом:       — Сто против одного, Тай, он самого Сейю за пояс заткнёт!       Я обернулся и увидел перед собой две совершенно ошалевшие физиономии. Молодые ребята, лет по двадцати пяти, хорошо одетые. Один — долговязый и худой, с каштановыми волосами, зачёсанными назад с высокого выпуклого лба; второй — субтильный пепельный блондин, немного напоминавший девушку в мужском костюме. Причём шевелюры у обоих, неожиданно длинные, были на одинаковый манер забраны в хвост.       — Ущипни меня, Ятен, — пробормотал высокий, протирая глаза, — ему бы шиньон, так вообще от Сейи не отличить!       — Какой ещё Сейя? — переспросил я, выпустив из рук насос.       — А вы разве не… — начал было маленький блондин, но его прервал хруст веток в подлеске и новый голос:       — Кто тут меня всуе поминает?       На тропинку вышел ещё один парень в яркой полосатой рубашке. Из-под красной бейсболки лихо выбивался кудрявый чёрный чуб, да и в целом его лицо с тёмно-синими глазами, крупным прямым носом и высокими скулами выглядело подозрительно знакомым, пока до меня не дошло, что практически те же самые черты я видел не далее как сегодня утром в зеркале. Конечно, он был моложе меня на несколько лет и малость поуже в плечах, а подбородку недоставало твёрдости, но факт оставался фактом: если бы не такая же, как у тех двоих, причёска с длинным хвостом, нас ничего бы не стоило перепутать.       Новоявленный двойник окинул меня недоумённым взглядом и от души расхохотался:       — И правда, точно из зеркала вылез! Ну привет, отраженец, — и размашистым жестом протянул мне руку. Я ответил крепким пожатием, заставившим его одобрительно присвистнуть, и назвался. — Будем знакомы. Я Сейя Коу, а это мои кузены Таики и Ятен, — он кивнул по очереди на шатена и блондина, и сделал паузу, будто ожидая, что их имена произведут на меня должный эффект. — Мы группа «Три огня». Неужели не слыхал?       — Если честно, первый раз, — признался я.       — Тогда откуда ты так хорошо знаешь «Search for your love»? — удивился долговязый Таики.       — Выучил, пока жил за границей. Порой чертовски хотелось просто услышать родную речь. А эту песню часто по радио крутили.       — Ничего себе! — снова присвистнул Сейя. — Слышите, ребята, мы тут человека от ностальгии спасли, а я и не знал… Вот что, Мамору, приходи завтра на наше выступление в «Галакси Нетворк» — мы там будем петь на какой-то церемонии. Ты только подумай, как шикарно мы будем смотреться вместе, а? Пончик оценит. А представьте, ребята, как у Дайто челюсть отвиснет! Он меня-то и одного не выносит, а тут целых двое…       Картинка наконец сложилась. Я вспомнил, где видел всех троих — накануне на афише в супермаркете, где мне сватали купон для участия в акции. Судьба, что тут скажешь! Видно, я всё-таки правильно поступил, не набрав лишнего на семьсот иен.       — Вообще-то я не собирался возвращаться в Токио в ближайшие две недели, — протянул я. — У меня отпуск впервые за три года, я снял номер в мотеле…       — Так пойдём к нам в гости! — хлопнув меня по плечу, объявил Сейя. — Отсюда до нашего дома рукой подать, вдобавок сегодня рыба на гриле… А бронь на завтра сдвинешь. И никаких возражений! — подмигнул он. — Не каждый же день бывают такие встречи!

***

      Идти и вправду пришлось недалеко. На берегу пруда в тени стройных сосен прятался невысокий длинный дом или, скорее, бунгало с просторной террасой, от которой к воде спускалась извилистая тропинка. Обманчиво простой снаружи, внутри он был обставлен со всеми мыслимыми удобствами. Ужин тоже оказался выше всяких похвал. Свежепойманная рыба в любом виде объеденье, а коктейли смешивал сам Сейя, и после второго бокала я пришёл к выводу, что, даже если у него не заладятся дела на музыкальном олимпе, он всегда может снискать славу лучшего бармена в Токио.       Мне нечасто в последнее время доводилось расслабляться за выпивкой, и я, не удержавшись, всё-таки хватил лишнего. Сейя же был положительно в ударе — коктейли исчезали в нём примерно с той же скоростью, с какой из него сыпались тосты. Мы выпили за науку, за шоу-бизнес, потом за его школьную любовь, которую он величал не иначе как «Куколкой» и «Пончиком», а под самый конец вспомнили про Джеда Дайто, якобы на дух не переносившего Сейю.       — Я его тоже, если честно, — хитрым шёпотом признался мой двойник. — Джед спит и видит, как бы переманить нас из «Галакси». Только фиг ему, а не контракт! Давай выпьем за кого-нибудь другого.       — Боюсь, мне уже хватит, — пробормотал я, зевая во весь рот. — Я и так переборщил.       — Ну уж нет, — решительно тряхнул хвостом Сейя. — Без «Кубы либре» я тебя не отпущу. Где там у нас ром? — Он нетвёрдой походкой направился к бару и вытащил пузатую тёмную бутылку. — «Бакарди»! Откуда она взялась? Оп-па, да тут открытка… подарочек от Дайто? Знаешь, Мамору, я беру свои слова обратно. Можно и хряпнуть за старого жука. Прям так, не смеша… ик!.. смешивая.       Я хотел было отказаться, но мой язык еле ворочался, а глаза неудержимо слипались. Последним, что я запомнил, прежде чем провалиться в сон, был Сейя, подносивший ко рту полный фужер чистого рома.       Должен заметить, однако, что переизбыток коктейлей навеял мне приятные сновидения. Я видел себя стоящим на сцене в смокинге: мне вручали премию фонда «Лунная призма» за то, что я первым за тридцать лет сходил в отпуск и спас корпорацию Мюген от коварных инопланетян, заправлявших свои атомные реакторы жизненной энергией трудоголиков. Награждала меня какая-то золотоволосая девушка в белом платье с огромным бантом на спине. Но в тот момент, когда я собрался притянуть её к себе и поцеловать (почему-то во сне мне казалось, что так надо), идиллия прервалась самым возмутительным образом. Кто-то бесцеремонно окатил меня холодной водой и крепко встряхнул за плечи. Я закашлялся, с немалым трудом разлепил тяжёлые веки и увидел над собой встревоженные лица кузенов Коу.       — Хоть один очнулся, — с явным облегчением вздохнул Таики и сунул мне под нос бутылку с ромом. — Ты из неё пил?       — Н-нет, — пробормотал я, протирая глаза кулаками, — не успел.       — Твоё счастье, иначе бы мы и тебя не добудились, — буркнул он и показал бутылкой на другую сторону стола. Там лежал в кресле Сейя, уронив растрёпанную голову на подлокотник, и я с первого взгляда понял, что это не просто пьяный сон. Лицо моего двойника было неестественно бледным, а дыхание — тяжёлым и прерывистым.       — Плохо дело. — Я встал, пощупал ему пульс и оттянул веко. — Он, похоже, накачался какой-то дрянью.       — Вернее сказать — накачали, — поправил Ятен. — Работа Дайто, больше некому!       — Да тут «скорую» надо вызывать! — перебил я.       — Так-то проспался бы, не в первый раз, — Таики принялся нарезать круги по столовой. — Хуже другое. Мы не успеем привести его в божеский вид до церемонии награждения.       — Ну и скажите — заболел человек, с кем не бывает?       — Ты не понимаешь, — Ятен сел напротив, внимательно и серьёзно глядя мне в глаза. — Джед Дайто только этого и ждёт. Ты вообще слышал о нём? Дайто — главный конкурент «Галакси Нетворк». Он надеялся нас перекупить, когда мы решили вернуться на сцену, но мы наотрез отказались. И теперь он готов из кожи вон лезть, лишь бы наше возвращение провалилось.       — Голову даю на отсечение, — прибавил Таики, — если мы не появимся к началу церемонии в полном составе, уже к вечеру во все газеты и на телевидение хлынет поток отборного дерьма в наш адрес. Джед не в первый раз откалывает такие штучки. Если вспомнить, что случилось с «Амазон Трио»… а, ты всё равно не в курсе. Короче говоря, если в полдень Сейи не будет в концертном зале «Галакси Нетворк», нашей карьере можно сделать ручкой. В лучшем случае будем до пенсии лапшой на праздниках торговать.       — Что же теперь делать?       Кузены переглянулись с таким видом, будто уже приняли решение и понимали, что меня оно не слишком обрадует.       — Как повторял один мой знакомый, не тем будь помянут, звёзды знают всё, — заговорил наконец Таики. — Раз уж они столкнули нас вчера в лесу, видно, так тому и быть. У нас только один выход, Мамору. Тебе придётся занять место Сейи.       — Что-о?! — я ошарашено затряс головой. — Ребята, вы с дуба рухнули? Я же не артист! Я чёртов научный работник, и повернуться-то не умею! Куда мне лезть на сцену?!       — Ну, не скромничай, поёшь ты не хуже Сейи, а по мне, даже лучше, — дипломатично зачастил Ятен. — Концертный костюм на тебя должен налезть, потом ещё подгримируют — и вообще будете один в один.       — Да, но я больше ни одной вашей песни не знаю! — упирался я.       — Так больше и не надо. «Search for your love» — наша визитная карточка. Споём её, и довольно.       — А хвост? — я растерянно поерошил в затылке.       Таики наклонился над бесчувственным Сейей, повозился с его волосами и протянул мне длинный чёрный шиньон, схваченный вместо резинки прозрачной пружиной.       — Я же говорю, судьба, — хмыкнул он. — Сейя в позапрошлом году на спор побрился наголо — а мы ему тогда чуть уши не оборвали…       При мысли о том, что может случиться, если наша затея провалится, внутри противно захолодело. Но совесть не позволяла мне просто встать и уйти, да и хотелось проучить этого, как сказал вчера Сейя, «старого жука» Дайто, показать ему, что не всё можно решить с помощью снотворного в роме и жёлтой прессы.       — Эх, была не была, — решился я. — Только кто приглядит за ним, пока нас не будет?       — Схожу во флигель за смотрителем, — решил Ятен. — Ючиро можно довериться.       Пока моего незадачливого двойника перетаскивали наверх в спальню, я при помощи контрастного душа и пары кружек крепкого кофе наспех привёл себя в боевую готовность (уж чего-чего, а этого умения у нас, трудоголиков, не отнимешь). Таики с Ятеном помогли мне облачиться в ярко-красный костюм с розой в петлице: пиджак немного жал в плечах, но, к счастью, не рисковал лопнуть по швам. Чёрный шиньон занял положенное место на затылке, и я старательно гнал от себя мысль о том, что будет, если он вдруг свалится. Потом они сами переоделись, проинструктировали напоследок Ючиро на случай появления непрошеных гостей, усадили меня в машину, и мы тронулись навстречу неизбежности.

***

      Несмотря на все усилия и предосторожности, в паре пробок мы всё-таки застряли, и хотя это дало Таики и Ятену время как следует погонять меня по роли, которую мне предстояло играть, к концертному залу «Галакси Нетворк» мы подъехали без пяти двенадцать. Что, впрочем, было нам на руку: большую часть гостей и зрителей уже пропустили внутрь, а зеваки на улице нам ничем не угрожали. Дежурно улыбаясь и пряча глаза за благоразумно захваченными солнечными очками, я вслед за товарищами прошёл сквозь толпу и поднялся наверх по лестнице. В горле у меня стоял мерзкий твёрдый комок, и я всерьёз сомневался, смогу ли выдавить хоть слово.       Когда же мы вошли в зал, на нас поначалу даже не обратили внимания. Видимо, долгожданных гостей на церемонии и без того хватало. Я понемногу справился с замешательством и даже начал оглядываться по сторонам: хотелось отыскать в толпе злокозненного Дайто и, что греха таить, увидеть его физиономию. Кузены называли мне какие-то имена, но я, к стыду своему, пропускал их мимо ушей, пока одно из них не показалось мне знакомым. Я понял, что речь идёт о молодой паре, стоявшей у стены под картинами. Высокий красавец с каштановой гривой и манерами типичного кинозлодея, белозубо улыбаясь, что-то рассказывал хрупкой рыжеватой женщине в пышном бирюзовом платье.       — Нару Осака? — переспросил я. — Элитная бижутерия «Оса-Пи»?       — Она самая, — подтвердил Ятен. — «Призма» вытащила её бизнес из форменного болота, ну, и с тех пор она ещё ни одного их мероприятия не пропустила. Кстати, они с Дайто вроде встречаются, так что лишний раз не мозоль ей глаза.       — А Дайто — вон тот субчик рядом с ней?       — Не просто субчик, а Масато Санджоин, его правая рука, — поправил Таики. — Заруби себе на носу: от него надо держаться как можно дальше. Опасный тип, сожрёт тебя с костями и не подавится. Тсс! — прервался он. — Кажется, накаркали — вот и сам Джед пожаловал.       Как назло, в эту минуту подошёл администратор, чтобы проводить нас в гримёрку, и я успел выделить в толпе только белобрысую макушку и строгий серый костюм. Однако вскоре продюсер вылетел у меня из головы, когда я вспомнил о куда более страшном испытании — с минуты на минуту мне предстояло выйти на сцену! Лоб мгновенно покрылся испариной, в горле пересохло. Я сглотнул, машинально оперся на руку Таики и почувствовал его ободряющее пожатие.       Пока нас гримировали, я лихорадочно повторял про себя слова песни, упорно ускользавшие из памяти. Ятен налил мне из термоса полную кружку тёплого имбирного чая с мёдом, чтобы смягчить горло; я выпил его залпом, почти не чувствуя вкуса. Но, казалось, едва мне стоило немного успокоиться (такого мандража я и на работе не помнил!), как большая лампа над зеркалом замигала, вызывая нас на сцену.       — Пора! — объявил Таики, вставая с кресла. Я поднялся следом. Ноги подгибались, точно переваренная лапша, в висках снова заколотило, а живот буквально примёрз к спине. С трудом отрывая подошвы от пола, едва дыша, я шагнул на сцену в круг света.       — …голоса нашей юности, незабвенные странствующие метеоры — группа «Три огня»! — как сквозь вату, долетели до меня слова ведущего. Мгновением позже, заглушая их, грянули первые аккорды знакомой мелодии и словно встряхнули меня. Ладони взмокли, сердце, прыгавшее в горле, отсчитывало такты вступления, но я уже не паниковал.       — Search for your love… — голос поначалу дрожал, но его с двух сторон, как на руки, подхватили Таики и Ятен, а зрители отозвались слитным восторженным гулом. От страха не осталось и следа. Я будто наяву увидел сквозь полумрак зала себя прежнего — одинокого паренька над книгой, увлечённо ловящего звуки из динамика где-то в кафе на окраине Лос-Анджелеса. И мне вдруг захотелось дотянуться туда и напомнить тому Мамору из прошлого, что он обязательно вернётся домой и ещё не раз споёт запомнившуюся на всю жизнь песню.       Музыка смолкла. Оглушённый внезапной тишиной, я не сразу разобрал смысл доносившихся из зала выкриков, которые становились всё дружнее и громче. Неужели «бис»? На это не то что я — даже мои напарники не рассчитывали. Ощущая спиной их растерянность, я собрал всю волю в кулак, шагнул к краю сцены и — пропадать так пропадать! — с ходу, без музыки, запел мою любимую «Let it be».       Скажу без преувеличения, это был самый смелый поступок в моей жизни как до, так и после того дня. Но, видимо, потому он себя и оправдал. Оркестр, чуть замешкавшись, подхватил мотив, в зале тоже принялись подпевать, и на душе у меня стало восхитительно легко, будто я стоял не на сцене, а на палубе прогулочного катера.       Когда мелодия уже заканчивалась, на сцену вдруг поднялась девушка в нежно-сиреневом платье с красными розами на корсаже. От её волос в свете софитов словно расходился светящийся ореол (кажется, такой оттенок называют «венецианским», во всяком случае, я его первый раз видел вживую). Она протянула мне букет роз: тепло маленькой ладони ощущалось даже сквозь перчатку. Я, почему-то вспомнив старое кино, с подчёркнутой галантностью поднёс её руку к губам и поцеловал. Она зарделась и опустила пушистые ресницы.       — Ну ты даёшь! — хохотнул мне в ухо Таики, когда мы вышли на поклон. — Это же сама Усаги Цукино!       — Основательница «Призмы»? — переспросил я.       — И первая любовь Сейи, — ухмыляясь, прибавил Ятен. — Вернее будет сказать — ну мы даём! О самом-то главном и забыли.       — Ты правильно начал, — одобрил Таики, — с поцелуем руки. Так держать! Покосплеишь сегодня джентльмена, но без лишних вольностей.       Я с опозданием вспомнил золотоволосую девушку из сна и спросил себя, насколько она похожа на Усаги. Но за последние несколько часов на меня свалилась такая прорва впечатлений, что её образ почти испарился из памяти.       Церемония продолжалась своим чередом, и мы втроём заняли места за приготовленным для нас столиком. Первым делом я налил себе минеральной воды, которая приятно освежила моё пересохшее горло. На столике было и шампанское, но я не рискнул к нему притрагиваться, особенно с учётом вчерашней попойки.       — Кажется, пока всё идёт как по маслу, — довольно прошептал Ятен. — Теперь бы от прессы отвертеться. Как пить дать, полезут с расспросами, не собираемся ли мы выпустить альбом каверов.       Со сцены опять заиграла музыка, но и она не заглушила шороха шёлка у меня за спиной. К нашему столику приблизилась Усаги Цукино.       Теперь я, наконец, смог увидеть её лицо без слепящих софитов, но едва обратил внимание на его черты. Стоило ей поднять глаза, и на меня полыхнуло из-под ресниц такой бездонной синью, что моё сердце пропустило удар.       — Ты очень изменился, Сейя, — голос у неё был высокий и мягкий, как у школьницы. — И, честно говоря, я этому рада.       — А я рад тебя порадовать, — в тон ей ответил я и встал, уступив ей свой стул.       — И поёшь ты совсем по-новому, — продолжала Усаги, присаживаясь. — Раньше, когда я слушала вашу «Search for your love», мне казалось, что ты стремишься… ну, прежде всего выплеснуть наружу свои чувства. А теперь будто пытаешься до кого-то дотянуться и поддержать. Кого-то далёкого и одинокого.       Сердце опять изумлённо трепыхнулось. Откуда ей, не знавшей ни о Мамору Чиба, ни о Калифорнии, удалось прочесть мои мысли и воспоминания через песню — в общем-то, насквозь банальную?       — Наверное, я просто повзрослел, — улыбнулся я уголком рта.       — Давно пора, — подыграл мне Таики.       — Следовало догадаться, — мелодично рассмеялась Усаги. — Ни разу ещё не назвал меня ни Куколкой, ни Пончиком.       — Я просто вспомнил, что тебе не нравились эти прозвища, — подмигнул я.       — Особенно когда ты сыпал ими, извиняясь за то, что запустил мне в лицо софтбольным мячом, — Усаги притворно нахмурила светлые брови.       — Уши бы мне за такое оборвать, — вынес я вердикт без тени притворства.       — Ну что ж, поздравляю с возвращением, — вмешался ещё один голос. Я обернулся и встретился взглядом с худощавым чопорным блондином, похожим на охотничью собаку. Лицо его мне сразу не понравилось: острый подбородок, поджатые губы и колючие бледно-голубые глаза. Я вспомнил, что мельком видел его в зале, прежде чем нас позвали в гримёрку, и догадался, что поздравить нас явился Джед Дайто собственной персоной, а в даме, которую он держал под руку, уже без труда узнал Нару Осака. Красавца Санджоина с ними не было.       — Ваша похвала дорого стоит, — с предельно искренней улыбкой заметил я (ни разу в жизни мне не приходилось так много улыбаться, и с непривычки у меня уже заболели щёки).       — Успехов вам, — прибавила госпожа Осака. Она мне как раз понравилась — хрупкая, хорошенькая и немного печальная, хотя в паре с Дайто они смотрелись несколько странно.       Продюсер промолчал, но от меня не укрылось, что при виде моей улыбки подбородок у него непроизвольно задёргался.