«Hallelujah» — Panic! At The Disco
Неделя тянулась слишком долго, но, когда наступили выходные, Гермиона почувствовала облегчение. С момента их с Малфоем спора прошел уже месяц. Каждую неделю они проводили совместные занятия, и наконец ответили на все вопросы учеников. Вчера вечером, когда они вдвоем просматривали оставшиеся вопросы, записывая ответы, Грейнджер чувствовала себя немного неловко. Заставить себя сидеть вместе в тесном пространстве ее спальни было непросто для обоих. Малфой вел себя особенно скверно, указав, что комната соответствовала ее личности, — нудна и не на что особо смотреть. После полчаса эмоционально заряженных колкостей и убийственных взглядов, Гермиона выгнала его со словами, что он самый грубый мужчина, которого она когда-либо встречала в своей жизни. Не стоит говорить, что суббота должна была стать необыкновенным днем, чтобы компенсировать прошлую ночь. На этот день была назначена ежегодная поездка в Хогсмид для старших курсов, но Грейнджер не присоединилась к ним. Вместо этого она планировала найти тихое место в библиотеке, чтобы наконец разобраться со своими постоянно растущими похотливыми мыслями о невыносимом профессоре зелий. В те дни, когда у них не было совместных занятий, Гермионе удавалось забыть, что он существует вне завтрака и ужина (обеды она брала в класс, чтобы не видеть его три раза в день). Невилл отвлекал ее разговорами за профессорским столом. Хоть что-то. Вместо этого Грейнджер осознала, что бродит по коридорам, предаваясь ностальгии и тоскливым воспоминаниям. Когда она подошла к лестнице, ведущей к старому гриффиндорскому общежитию, то услышала горделивое покашливание, как будто говорящее: «Посмотри сюда». Гермиона взглянула через плечо и увидела профессора Малфоя, одетого в теплый, но простой и застегнутый на все пуговицы жилет. Он стоял примерно в десяти футах позади нее. — Как долго ты преследуешь меня? — Она прищурилась. — Ох, недолго, — усмехнулся Драко. — Мне просто было интересно: что такой занятой профессор, как ты, делает в свободное время? И тогда я подумал: «Конечно же, она не может целый день проверять работы учеников», а потом подумал: «Ну конечно же, может. Это же Грейнджер» и тут я решил… — ...пошпионить за мной, — перебила его Гермиона, развернувшись на каблуках. Малфой пожал плечами. — Преследовать — это не шпионить. «Шпионить» означает, что я с сознательной целью… — Преследовать — это синоним слова «шпионить»… — Хватит меня перебивать. — Или что? — Грейнджер невозмутимо приподняла бровь и ступила на одну из перемещающихся лестниц как раз в тот момент, когда та собиралась отъезжать. Она отклонилась в сторону от Малфоя, но это не помешало им смотреть друг на друга, когда лестница приземлилась рядом с балконом, который вел вниз к небольшому коридору. Гермиона терпеливо ждала следующей лестницы, на которую ей нужно было подняться, когда Малфой ступил на ближайшую и позволил той подъехать к ее балкону. Он прибыл с широкой торжествующей улыбкой на лице. — Убирайся. — Нет. — Драко заложил руки за спину и стал ждать вместе с ней новую лестницу. — Почему нет? — Я раздражаю тебя? — Основательно. — Вот и ответ на твой вопрос. — Арг! — Она закипела от раздражения, сжав кулаки. — Почему ты такой придурок? — О, кстати, о придурках: как дела у Притерра? Гермиона моргнула, глядя на Малфоя. Хотя это было очень оскорбительное прозвище, она должна была отдать ему должное. Оно казалось довольно креативным. — Если ты имеешь в виду Гарри, то у него все хорошо. Он успешный аврор. Наверное, зарабатывает больше тебя. Малфой фыркнул от смеха. — Какое мне дело до денег? Я ведь и так богат, помнишь? — Да. Прекрасно помню. — Появилась новая лестница, и Гермиона ступила на нижнюю ступеньку. Драко следовал за ней по пятам, но, когда лестница начала меняться, Грейнджер отступила назад, оставив его одного. Малфой резко обернулся, осознав свою ошибку, и прищурился, когда она крикнула ему: — Совершенно очевидно, что ты делаешь это не ради денег! Тогда зачем? — Что делаю? — Он усмехнулся. — Преподаешь! Его лестница проехала к нижнему этажу, примыкающему к ее балкону. Сойдя, Малфой пожал плечами и театрально поднял руки. — Я люблю зелья. Работать там, где мне платят за мое хобби, — довольно практично. Даже если мне приходиться мириться с несносными сопляками. — Не пытайся меня обмануть. Мы оба знаем, что ты их всех любишь. — Да? И кто это сказал? — Ты знаешь каждого по имени. — Конечно, знаю. Это моя работа. — И ты строг с ними. Но мне кажется, потому, что ты не хочешь видеть, как они потерпят неудачу. — Конечно, не хочу. Профессор с самыми высокими тестовыми баллами в конце года получает премию. — Ты сам сказал, что занимаешься этим не из-за денег. — Хм. — Малфой закатил глаза и скрестил руки на груди. — А как насчет тебя? Почему ты здесь? — Я уже говорила тебе. Директор МакГонагалл… — Да-да. Но помимо этого. Ученики говорят, что до этого ты была целителем. А когда я последний раз слышал о тебе, ты представляла какой-то большой юридический отдел по правам магических существ. Гермиона закусила губу, чтобы не рассмеяться, когда она ступила на лестницу и позволила перенести ее к Малфою. Тот выглядел пораженным, когда девушка встала рядом с ним, сложив руки на бедра, всего в футе от него. — Да. Я всем этим занималась. А потом решила, что смена обстановки пойдет на пользу. — Да? — Драко приподнял бровь. — Ну… я тоже. Грейнджер на мгновение отвела взгляд, обдумывая его слова. Она знала, что имела в виду, говоря о смене обстановки. Для нее это был способ избежать каждодневных неловких встреч с бывшим. Но ей стало очень любопытно узнать, что имел в виду Малфой. — Чувствую, сейчас последует история! — Вовсе нет, — перебил ее Драко, отступая на подъезжавшую лестницу, чтобы убежать от Грейнджер. Она последовала за ним, в последний момент запрыгнув на лестницу. Когда лестница качнулась в сторону, Гермиона ударилась ногой о конец лестницы, теряя равновесие. Ее глаза расширились, когда она почувствовала, что падает назад — сильные руки схватили ее за запястье, потянув вперед, и прижали к груди владельца. Тело Малфоя было крепче, чем Грейнджер представляла, и из нее вышибло дух, когда она упала в его объятия, ударившись лицом об его грудь. Гермиона воспользовалась моментом, чтобы осмотреть все запретное. Ее глаза как можно медленнее скользнули по его груди, шее (которая, как она заметила, была восхитительно испещрена белокурой щетиной), подбородку (на котором также была сексуальная щетина) и, наконец, по его серебристым глазам, которые смотрели на нее неприветливо. — Привет, — с трудом выдавила она. Драко откашлялся, все еще держа ее за запястье, за которое схватил, чтобы не дать ей упасть. — Привет. Гермиона заметила, нервно вздохнув, что Драко Малфой обладал не только восхитительной утренней щетиной, но и приятно пах. Конечно, два года мечтаний о близости с мужчиной, которого она не считала братом (как Гарри), могли повлиять на реакцию ее тела, ведь она растворялась в ароматах розового дерева и пергамента. Грейнджер никогда по-настоящему не понимала, почему запах хрустящего пергамента возбуждает ее, но это было так. Неужели он всю ночь проверял работы? Неужели работал до самого утра? Хорошо ли он подрочил, чтобы заснуть? О чем мог фантазировать Драко Малфой? — Кхм. Грейнджер. Можешь слезть с меня. А, точно. Она все еще прижималась к нему. Черт. Гермиона не была полностью уверена, что сможет оторваться. Но она заставила себя, оттолкнувшись от него, выпрямиться. Ее волосы разлетелись в разные стороны, и, когда Малфой отпустил ее запястья, она подняла руки к волосам, чтобы привести их в порядок. — Хорошо. Значит… Мне показалось, ты собирался рассказать мне одну историю. — Ты никогда не задумывалась, почему окружающие тебя не любят? — Не очень. — Вот из-за этого. Сейчас наглядный пример. Нет — значит нет, профессор. — Он коротко ухмыльнулся, отчего у нее задрожали колени (совсем немного). — Знаешь, если бы ты хоть немного открылся, то у тебя могло бы быть намного меньше врагов и больше друзей, — предложила Грейнджер. — Я готова начать, если тебе так будет удобней. — Малфой ничего не сделал, только уставился на нее с пустым выражением лица, поэтому она решила, что может продолжать: — Я ушла из Министерства, потому что каждый день видеть бывшего было слишком больно. Драко дважды моргнул и перевел взгляд на лестницу. Та остановилась несколько мгновений назад, но они не пошевелились, пока лестница снова не сдвинулась. — Значит, у вас с Уизли ничего не вышло? — Откуда ты знаешь, что это Рон? — Ой, да брось, Грейнджер. Кто еще будет с тобой встречаться? — Он ухмыльнулся своей шутке, перехватывая ее руку в момент, когда она собиралась ударить его в плечо. Его длинные пальцы (пальцы пианиста, очень похожие на пальцы безликого мужчины из фантазий Гермионы) сжимали ее кулак, как тиски. Спустя несколько секунд Драко отпустил руку и пожал плечами. — Кроме того, о ваших отношениях писали газеты в течение нескольких недель после окончания войны. Грейнджер почувствовала, как ее желудок сжался. Неужели они действительно вели разговор о войне? В какой момент их общение приняло такой интимный оборот? — Оу, — это было все, что она могла сказать, пока снова не заговорил Малфой. — Думаю, у меня тоже есть своя история, связанная с моим прибытием сюда. — На этот раз его улыбка была не высокомерной, а задумчивой. — Идешь? — Драко сошел с лестницы и остановился перед коридором, ведущим к башне Гриффиндора. Грейнджер задумалась, знал ли Малфой, что именно по нему она все время шла, когда преследовала его мимо картин. Некоторые из них махали ей, вспоминая ее яркий юный ум, в то время как другие отводили взгляд, увидев профессора Малфоя. — Я начал работать здесь около трех лет назад… это было из-за… жить с моей семьей и дальше стало… утомительно… — Ты жил с семьей? Все еще? — Так принято у чистокровных, — лениво ответил он, останавливаясь, чтобы рассмотреть гриффиндорский гобелен. — Пока не поженимся, мы не можем отдаляться от своих корней. — Некоторое время Драко молчал. — Я устал от того, как родители пытались продать меня очередной чистокровной ведьме или кому-то в этом роде. Кучка щебечущих девчонок с опилками в голове, а в мыслях только детишки. Гермиона почти потеряла дар речи от его откровенности и только смогла сказать: — Да, это заставило бы любого сбежать на окраину Шотландии и спрятаться за оковами знаний. Он ухмыльнулся, не отрывая взгляда от гобелена. — Да. Все верно. Они так и стояли, уставившись на гобелен во всем его величии, ничего не говоря. Гермиона почувствовала, как покой накатил на нее, словно океанская волна; это было потрясающее ощущение. Все их препирательства могли вынуть из нее душу. А этот разговор… он был приятен. Даже если велся с Малфоем. — Гермиона? — Из коридора донесся мягкий мужской голос. Они с Драко... — нет, с Малфоем. Малфой, Гермиона. Как бы то ни было, она и выпускник Слизерина обратили свой взор на Невилла Лонгботтома, одетого в простую белую футболку и синие джинсы. — Я так и думал, что это ты. — Невилл перевел взгляд на самодовольно выглядящего Малфоя и сжал губы. — Профессор Малфой. — Профессор Лонгботтом. — Ох, ну в самом деле, Малфой. — Гермиона закатила глаза. — Что за ребячество. — Мы все время окружены детьми, — сказал он ей, — как считаешь, отразится это на нас рано или поздно? — Ты всегда таким был, — заметил Невилл. — Твоего мнения никто не спрашивал. — Малфой повернулся, чтобы уйти, но Гермиона окликнула его. — Ты уходишь? — Да. — Он ухмыльнулся ей. — Знаю, ты будешь по мне скучать. — Хотя его слова и были полны сарказма, но подмигивание — нет. — Попреследую тебя позже? Малфой покинул их, гордо шагая по коридору с высоко поднятой надменной головой. — Хочу ли я знать? — философски спросил Невилл. Гермиона рассмеялась. — Сначала мне самой нужно понять, что произошло, чтобы рассказать тебе. Невилл? — Хм? — Ты ведь парень. — Да. — Он слегка побледнел. — С утра был. — Ты считаешь меня красивой? — Грейнджер не была уверена, что заставило ее спросить, но после того, как девушка заговорила о Роне, в ней снова проявилась неуверенность. Немного позже она поняла, что с Малфоем становилась слишком уязвимой. Уголки глаз Невилла прищурились, а уши порозовели. — Разумеется, Гермиона. А почему ты спрашиваешь? — Просто так. — Она снова взглянула на гобелен, впервые за это утро по-настоящему восхищаясь им. Оттенки красного и золотого поблескивали на солнце. — Ты видишься с Роном? — Время от времени, — честно ответил Лонгботтом. — Он до сих пор спрашивает о тебе. — Зачем это ему? — Тебе не кажется, что его стоит выслушать? — Нечего больше слушать. — Она почувствовала, как ее щеки вспыхнули. — Мы оба взрослые люди, которые сделали выбор. И я живу по своему выбору. Ему стоит сделать то же самое. — Гермиона протянула руку и потрепала Невилла по щеке. — Но все равно спасибо за попытку. Ты правда очень хороший друг. — Да. — Лонгботтом улыбнулся. — Друг. Гермиона убрала руку, не уверенная, правильно ли поняла его ответную улыбку, или в словах Невилла Лонгботтома был подтекст. Она быстро придумала предлог, что забыла взять книгу в библиотеке, и убежала. Нет, Невилл никак не мог влюбиться в нее. Она была просто Гермионой Грейнджер, вечным книжным червем с кудрявыми волосам и… хотя кто знает? Она вернулась в холл к лестницам, испытывая облегчение оттого, что осталась в одиночестве. Жаль, что это длилось недолго.- о – О – о –
Драко мерил шагами спальню, разочарованный и раздраженный одновременно. И нет, это определенно не было одним и тем же. Его раздражение оказалось вызвано дружбой с профессором Грейнджер. Он не знал почему, но за то время, что держал ее в своих объятиях, в нем разжигалась потребность откровенного разговора. Она была такой же как всегда, — глупой, раздражающей, книжным червем с гнездом на голове. Но была ли это она? Грейнджер казалась… какой-то другой. И Малфой не знал, почему вообще обратил на это внимание. Может быть, потому, что когда она так крепко прижималась к нему, он мог поклясться: в воздухе чувствовались феромоны. Возможно, это было просто выдачей желаемого за действительного, но у него почти сложилось впечатление, что Грейнджер хотела его. Как будто… действительно хотела его. В его сознании пронеслись образы того, как она стучит в его дверь прямо сейчас, затем толкает его на кровать и срывает с него одежду для того, чтобы достать его член и наклониться…. — Черт! — Драко сел на кровать и принялся нервно перебирать руками. Это легкое увлечение фантазией–Грейнджер постепенно превращалось в одержимость. Он нуждался в каком-то физическом освобождении в ближайшее время, и в эти дни рука совсем не помогала. Малфой подумал, что бы сделала Гермиона, если бы он поднялся в ее комнату и лег с ней в постель. Представил, как просовывает руку между этими атлетическими ножками и ласкает ее бедра, прежде чем… прежде чем? Что, по его мнению, должно произойти? Что она просто добровольно позволит ему пошалить с ней только из-за воздержания и любопытства? Он сильно сомневался. Но, может быть, ей тоже было бы любопытно? Годы насмешек, конечно, вряд ли помогли их взаимопониманию, но добавили сексуального напряжения между ними. Ему было интересно, когда в последний раз кто-нибудь, кроме нее самой, доставлял ей удовольствие. Неужели они с Уизли все еще устраивают маленькие ночные свидания? Или этот корабль канул в Лету вместе с их отношениями? Были ли у нее ухажеры? Неужели она тоже вынужденно воздерживалась, как и он, казалось, целую вечность? Когда он в последний раз занимался сексом? Та дерзкая девчонка из бара… ну, выходит год. И то это был ужасный секс. Драко не очень-то понравилось, когда женщина под ним лежит, словно дохлая рыба. Вероятно, Грейнджер холодна в постели? Или она была дерзкой? Нравится ли ей оседлать мужчину, или она любит быть снизу? — Черт! — повторил он. То, что Драко Малфой не любил говорить о сексе, вовсе не означало, что он не любил об этом думать. И его любопытство взяло вверх. Может быть, любопытство действительно может погубить. Поэтому он сделал то, что сделал бы любой возбужденный, полный гормонов мужчина, отчаянно нуждающийся в женщине: придумал самый ужасный предлог, чтобы увидеть ее.- о – О – о –
На часах была уже почти полночь, когда в дверь Гермионы постучали. Она оторвала взгляд от книги и посмотрела на дверь. Грейнджер уже дошла до того, что каждый раз, слыша стук, подозревала, что это Малфой. Даже если это оказывался просто домашний эльф, пришедший поменять постель, или Невилл, решивший выпить с ней чашку чая перед сном. Но на этот раз она была уверена, что за дверью стоял Малфой. Она вылезла из кровати, чуть не упав из-за того, что укуталась в одеяле, как в коконе. Гермиона вскочила, натянула пижамные штаны (этим вечером в комнате было довольно душно) и посмотрела в зеркало, убедившись, что соски не просвечивают под черным шелковым топом. Сегодня она решила себя побаловать и лечь в нем спать, ведь каждой женщине иногда нужно чувствовать себя красивой. Даже если она одна. Одинока. В компании своей руки. Грейнджер лениво распахнула дверь, ничуть не удивившись, когда столкнулась лицом к лицу с профессором Малфоем. Однако ее удивило, что он тяжело дышал, как будто бегом взобрался по лестнице. — Профессор? — Ох, к черту формальности, Грейнджер, — рявкнул он на нее, махнув рукой и пытаясь отдышаться. Его лицо уже было немного розовато, но когда Малфой произнес следующие слова, его оттенок стал ярко-алым. — Что такое презерватив? Гермиона расхохоталась. Ей пришлось схватиться за дверной косяк, чтобы не согнуться пополам в приступе смеха. — Ты на самом деле поднялся по всем этим ступеням, чтобы спросить меня об этом? Он прищурился, вздернув подбородок. — Да. Ее смех затих. — О, я поняла. — Нервно теребя локон волос, она указала на свою комнату. — Входи. Малфой вошел внутрь и молча остановился в центре комнаты. Гермиона закатила глаза, положила руки ему на плечи и повела к кровати. — Садись. Я не кусаюсь. Только если ты сам этого не захочешь. Ох, плохая Гермиона. Просто ужасна. — Что ж, обидно, — упрекнул Драко, избегая ее взгляда и нервно ухмыляясь. Грейнджер попыталась проигнорировать кокетливую насмешку, насколько это было возможно (даже не пытаясь думать о том, что он мог иметь в виду, потому что, давайте посмотрим правде в глаза, много всего произошло, о чем стоило подумать разом), пока шла к своему портфелю и рылась в нем, вытащив маленький квадратик фольги. — Что это? — Презерватив, — сказала Гермиона, заметив, как покраснела и его шея. — Это презерватив? — Он усмехнулся. — Это не совсем то, что я ожидал. — Презерватив, вообще-то, находится внутри фольги. — Она осторожно подошла к нему, словно Малфой был лошадью, которую может спугнуть, и села рядом на кровать. Видеть Драко Малфоя в своей постели было не так ужасно, как девушка представляла. Конечно, когда Гермиона представляла себе это, одежды на нем было меньше. — Ты знаешь, для чего нужен презерватив? Драко посмотрел на обертку из фольги, а затем ей в глаза. Отвернувшись, он покачал головой. — Для предотвращения беременности и передаваемых половым путем заболеваний. — Грейнджер была научно точна в своих ответах, хотя это все, что у нее получалось хорошо. «Ты надеваешь его на свой член, чтобы не кончить в женщину» — это она просто не могла произнести. Даже с таким грубым человеком, как Малфой. — Ты, э-э, надеваешь его на пенис, когда он в состоянии эрекции. Это как ножны. Драко ухмыльнулся, и краска с его лица немного сошла. — Теперь у фразы «играть с мечами» появляется новое значение. Гермиона хихикнула, положив ладонь на край кровати и случайно коснувшись его пальцев. Она быстро отодвинулась, положив руки на колени. Презерватив все еще был зажат между ее большим и указательным пальцами. — Ты проделал весь этот путь, чтобы спросить меня о презервативе? — Я… должен был знать, — запинаясь, ответил Малфой. — Значит, тот ароматизированный презерватив, о котором ты говорила на уроке… он настоящий? — Вполне настоящий. — Это один из?.. — Нет. Этот — самый обычный. Впрочем, у меня есть и ароматизированные. Драко выдавил улыбку. — Посмотри на себя, непристойница. Грейнджер рассмеялась и толкнула его в плечо. — Это пристойно! И практично. Я учу детей безопасному подходу к своему телу. Мне лучше иметь заряженную и готовую к бою артиллерию. Драко поднял бровь, взглянув на ее сумку. — Ах да. — Она поднялась и подошла к портфелю. Гермиона игриво остановилась между Малфоем и столом, где лежала сумка, и положила руки ему на грудь. — Я отлично помню, как вы говорили мне, что то, чему я учу детей, — грязно, профессор Малфой. А сейчас вы хотите узнать об этом больше? — Мне просто любопытно. — Драко пожал плечами, обхватив пальцами ее запястье, когда она крепче прижалась к груди. — А что? У тебя там есть что-то, что ты не хочешь мне показать? — Учитывая, что ты один из самых скромных мужчин, которых я когда-либо встречала… — Я говорил тебе, — перебил он ее, — я не такой уж и скромный. — Малфой рывком притянул ее ближе, так что Гермиона снова оказалась напротив него и в его личном пространстве. Но на этот раз не из-за желания спасти ее. На этот раз… на этот раз все было совсем по-другому. Грейнджер заметила его расширенные зрачки и ненасытную ухмылку, когда он скользнул взглядом по ее губам, облизывая свои. Намек на вожделение пробежал по ее коже, как волна жара. И Драко смотрел на нее взглядом «Трахни меня, профессор», как это делали мальчики на ее занятиях. Так что теперь ты будешь делать? —задалась она вопросом. — Итак… в твоей сумке есть ароматизированные презервативы? — в его голосе слышались нотки отчаяния. — Да, — ее голос стал тише. — Но мне показалось, что ты говорил, что считаешь мою учебную программу неподходящей. Малфой тяжело дышал, нахмурившись, прежде чем отпустить ее и отступить. — Это… потому что это правда. — Если бы она не знала его лучше, то подумала, что, возможно, он произнес слова, не веря в них. — Я могу показать тебе! — Слова сорвались с ее губ прежде, чем Грейнджер успела подумать. Они просто повисли в воздухе на мгновение. Напряжение между ней и Малфоем было таким тяжелым, что походило на туман. Удручающий огромный туман, который поглотил всю комнату. Пока Драко не заговорил. — Да. Хорошо. — Малфой кивнул, сжимая руки. — Покажи мне.