Любовь не с первого взгляда

В отличие от пышного бала по случаю помолвки, бал в честь святого Кадмия действительно был небольшим, почти домашним. Камерное торжество, призванное слегка украсить вечер и дать его участникам отдохнуть и повеселиться. Для королевы это оказалось весьма своевременно – весь день её был занят делами казначейства, которые требовали столь пристального внимания, что даже выбраться на обед у неё не было возможности – так, перекусила чуть ли не на ходу перед балом, когда переодевалась. К счастью, на самом балу предполагался богатый фуршетный стол, а от Каи требовалась сущая малость – открыть торжество своим поздравительным словом и оттанцевать хотя бы тур. Дальше она могла даже и уйти, но, поскольку танцы, пусть и без фанатизма, любила, то предпочитала оставаться на подобных мероприятиях и, по возможности, отдыхать. Советники и приближённые знали эту её привычку, поэтому обычно не беспокоили королеву на таких вот домашних развлекательных балах, давая и ей возможность немного отвлечься от дел государства. Отдав первый свой танец жениху, второй – главному финансисту, с которым они за сегодняшний день уже успели наспориться до хрипоты, третий – Се-Креру, как всегда весёлому и яркому, а четвёртый – снова жениху, Кая, наконец, позволила последнему отвести её к столикам. – Ягодное пирожное! – с восторгом воскликнула она, разглядев, что придумали повара сегодня, и позабыв, что собиралась поесть что-то более существенное. – Какая прелесть! Канлар любезно подал ей желанный десерт, сам ограничившись бокалом лёгкого вина – даме, конечно, тоже достался такой же. Изящно расправившись с пирожным и пригубив вина, она весело взглянула на жениха и сказала: – Вы знаете, я всё думала над нашей дипломатической проблемой. И мне пришла в голову мысль, что её было бы легче решать с практической точки зрения. – Поясните? – вежливо приподнял брови Канлар. – Смотрите, – охотно принялась расписывать свою мысль крайне довольная собой Кая, – мы не можем разобрать нашу проблему теоретически, потому что не знаем, с чем нам придётся столкнуться. Но если мы для эксперимента попробуем столкнуть наши воли по какому-нибудь спорному вопросу, то нам сразу станут видны все подводные камни и мы сможем понять, как нам в таких случаях действовать. Кажется, королева не очень хорошо себе представляла, как выстраивать межличностные отношения в условиях отсутствия субординации. Во всяком случае, более опытному в этом деле Канлару показалось не очень разумным раздувать на ровном месте конфликт, чтобы изучить, как оно вообще работает. Однако глаза Каи сияли таким восторгом по поводу отличной придумки и таким желанием сейчас же пуститься во все тяжкие… то есть, поставить соответствующие опыты... что Канлар только и ответил: – Допустим. Но как нам избрать предмет для столкновения? Тут плечи королевы слегка опустились, и она честно призналась: – Я так и не смогла ничего придумать. С минуту Канлар молчал, потом повторил: – Допустим. Я могу попробовать навязать вам разговор на какую-нибудь тему, которую вам не хотелось бы обсуждать. Достаточно ли это достойный спора предмет? – Пожалуй, – с опаской ответила королева, которая только тут заметила в своём плане изъяны и поняла, что так привлекающее её исследование может оказаться вовсе не приятным. Канлар немного похмурился, явно перебирая в голове всякие темы, потом взгляд его прояснился, и с коварной улыбкой он повторил в третий раз: – Допустим! Я бы хотел узнать о ваших чувствах к красавчику-Се-Креру. Вам ведь не хотелось бы об этом говорить, я прав, ваше величество? – Не хотелось бы, – подтвердила закаменевшая королева. Канлар, напротив, оживился и отставил свой бокал: – В таком случае, я настаиваю. Королева бросила на него недовольный и колючий взгляд: – На каком основании? Вас это не касается, мессир. Лихо заломив бровь, тот постучал пальцами по фуршетному столику и возразил: – Конечно же, меня это касается самым прямым образом. Вы выбрали меня в мужья, и я предпочитаю заранее узнать всё о моих потенциальных соперниках за ваше расположение. Кая выглядела в крайней степени оскорблённой этим разговором. Ледяным тоном она ответила: – Моё отношение к моим старым друзьям ни в коей мере вас не касается, и я запрещаю вам досужее любопытство такого сорта. Изобразив всей своей фигурой недовольство, Канлар закатил глаза к потолку и, глядя на украшавшие его барельефы, пожаловался: – Я так и знал! Вы мне запрещаете, моя королева, кто бы сомневался! Кая на мгновение нахмурилась и вспомнила, что цель их беседы была несколько иной, и, апеллируя к своему королевскому статусу, она обрубает всякую возможность любых исследований подобных вопросов. Ещё через секундочку Кая припомнила, что искала не покорного её воле консорта-марионетку, а полноправного партнёра, на которого можно будет без страха переложить часть обязанностей. – А вы так сразу и сдаётесь, мой-почти-супруг? – с кокетливой улыбкой вопросила она. – А мне позволено игнорировать ваши запреты, моя пока-ещё-не-супруга? – ответил он в том же тоне. Рассмеявшись, королева с удовольствием отпила вина и сделала приглашающий жест рукой: – Рискните. В глазах Канлара загорелись огоньки удовольствия от такой игры. – Что же, я должен уговаривать вас рассказать то, о чём вам и так очень хочется поговорить? – невозмутимо заявил он. Она посмотрела на него с искренним удивлением: – Почему вы решили, что я хочу об этом поговорить? Он отпил своего вина и пояснил мысль: – Девушкам всегда хочется обсудить с кем-то свои любовные переживания. Уверен, что, в связи с вашими обстоятельствами, вы так ни с кем и не говорили по этому поводу. Так что решайтесь, дорогая невеста, пока я готов вас слушать! – подначил он её. От такого аргумента сердце Каи сделало странный кульбит – по правде говоря, Канлар угадал с тем, что она ни с кем ни разу не обсудила своё юношеское увлечение, и это до некоторой степени давило на неё. – Зачем вам эти бредни с истёкшим сроком годности? – отвернулась она, выбирая на блюде красивую виноградину, чтобы отвлечься. – Вы не допускаете мысли, что мне в самом деле интересно? – настиг её его голос, который вот так, не глядя, казался не столько насмешливым, сколько ласковым, что отчётливо смутило её. Кая неопределённо повела плечом, спиною чувствуя, что он сделал к ней шаг. – Расскажите же, дорогая, – раздался его тихий голос неожиданно прямо у уха – наклонился он к ней, что ли? – Не заставляйте меня терзаться ревностью. Она с удивлением обернулась и обнаружила его слишком близко, слишком пристально смотрящим на неё, слишком серьёзным на вид и слишком огорчённым во взгляде. – Хорошо, – сдалась она, откладывая так и не надкусанную виноградину. – Хотя, право, тут не о чем говорить. Просто так получилось, что мы познакомились немного необычным образом, – губы её тронула улыбка детских воспоминаний. – Господин Се-Крер мальчишкой был ещё более беспокойным и бесшабашным. Он умудрился сбежать от отца в тот день, когда его привели представлять королю, и отправиться исследовать дворец в одиночку. Так мы и столкнулись – я шла с обеда переодеться к приёму, в простом домашнем платье, и он не узнал во мне принцессу, – чем больше она говорила, тем шире становилась её улыбка. – У нас завязался живой разговор, мы даже умудрились поругаться. После у нас уже не получилось выстроить формальные взаимоотношения – всякий раз вспоминали ту ссору и начинали смеяться. А дальше – вы сами знаете, – покачала головой она. – Он вырос в сердцееда, и не было при дворе девицы, которая бы не вздыхала о нём тайком. Почему бы мне стать исключением? Канлар всё это время наблюдал за ней с улыбкой, и тут лишь покачал головой: – Потому что вы умнее ваших сверстниц, ваше величество? – предположил он. Королева польщённо опустила глаза и пожала плечиками: – Очевидно, в таких делах ум ничего не решает. Я вздыхала о нём где-то с полгода, а потом увидела, как он флиртует с фрейлинами, и обозлилась. Они с минуту молчали, потом Канлар спросил: – И каковы ваши выводы по поводу нашего эксперимента? Королева бросила на него долгий изучающий взгляд и вынесла свой вердикт: – Вы невыносимо упорны и хитры, и без поддержки королевского авторитета моя воля ничего не значит перед вашей. – О, – только и смог отреагировать Канлар, не ждавший такого вывода. – Вы давите, пока не достигнете своего, – развила свою мысль королева, – но давите не силой, напролом, а меняя тактику, выискивая слабые места противника, подбираясь к нему исподтишка, чтобы в нужный момент сломить сопротивление одним чётко выверенным ударом. – О, – только и смог повторить Канлар, вслепую нащупывая свой бокал и делая глоток. – Только не говорите мне, что вы этого не знали! – возвела глаза к потолку Кая, на секунду залюбовавшись расписным плафоном. – Нет, почему же, – пришёл в себя Канлар. – Мне об этом уже говорили, но я полагал, что это преувеличение. Кая всё-таки добралась до своей виноградины, после чего покачала головой: – Не преувеличение. – Вас это напугало, – помрачнел Канлар, и до того, как она успела возмутиться, предложил: – Но ведь вы всегда можете козырнуть вашим королевским величием. Кая усмехнулась криво и посмотрела на него в упор: – И ударить тем вас по больному? – Справедливо, – признал он несостоятельность подобных козырей. Спустя минуту молчания он заметил: – Но ведь и я в реальных условиях не стану на вас давить. – Очень на это надеюсь! – язвительно ответила Кая, одним глотком допив своё вино. Посмотрев на неё с лёгкой грустинкой, Канлар предложил: – Пойдёмте танцевать. Я вас измучил этим разговором и крайне сожалею об этом. Кая приняла его руку и легко закружилась в вихре знакомых па. Что-то решив для себя за время танца, она улыбнулась и вернулась к теме: – Я научусь у вас. – Вот как? – с весёлым выражением лица переспросил он, радуясь, что она не выглядит больше угнетённой. – Вы мой супруг, и вы меня научите всем этим вашим… приёмчикам, – лучезарно улыбнулась она. – Хорошо, – искренне рассмеялся он такому рвению. После танца Кая смущённо призналась: – По правде говоря, я ужасно голодная. Составите мне компанию? Раз уж у вас всё равно теперь есть право находиться в моей гостиной! – О! – радостно изумился Канлар. – Какие приятные привилегии это мне даёт! Конечно же, с радостью поужинаю с вами, – заверил он, мягко увлекая королеву к выходу. Совместный ужин, право, был прекрасным завершением тяжёлого дня.