Ферзевый гамбит

**** ГЛАВА 2

«Если я сижу достаточно долго, идея сама приходит мне в голову» Филипп Пэджетт, «Милагро»

СРЕДА, 7 ОКТЯБРЯ ОФИС ЗАМДИРЕКТОРА КЕРША 13:38 Скалли с трудом удалось совладать с желанием переступить с ноги на ногу. Войдя в офис, они с Малдером так и остались стоять, пока Керш как ни в чем не бывало изучал какие-то бумаги на столе, упорно игнорируя присутствие напарников. Эти мелочные демонстрации власти начинали уже порядком действовать Скалли на нервы. В конце концов Керш вздохнул и поднял на них взгляд. - Агенты, я не в восторге от необходимости назначить вас на это расследование, но не в моих силах что-либо изменить. Похоже, агент Малдер, что у вас еще остались кое-какие друзья. – С этими словами он многозначительно постучал пальцами по одной из лежащих на столе папок, после чего в офисе вновь воцарилось молчание. Малдер ничего не ответил, однако внутренне вздохнул с облегчением, осознав, что Керш вызвал их не для того, чтобы объявить очередной выговор. Агента буквально распирало любопытство касательно нового задания, однако он отнюдь не желал показать начальнику свое нетерпение. В конце концов, когда тишина затянулась настолько, что дальнейшее ее поддержание становилось просто нелепым, Керш прочистил горло и, взяв папку в руки, похлопал ею по столешнице. И опять никто из агентов не произнес ни слова, ожидая дальнейшего развития событий. - Вы помните Рэнделла Коллинза? – спросил Керш, впиваясь взглядом в Малдера. Тот задумчиво нахмурил брови, пытаясь отыскать это имя в недрах своей памяти. Рэнделл Коллинз, Рэнделл Коллинз. Что-то знакомое. - Его недавно казнили в Юте, - подсказал Керш. Конечно же, Рэнди Коллинз. Тот еще экземпляр – он замучил и убил пять девушек, каждый раз оставляя издевательские записки для семей своих жертв. - Судя по всему, там появился подражатель, и шериф Хьюитт затребовал вашу помощь. По-видимому, в прошлом ваше участие в расследовании сыграло ключевую роль в поимке Коллинза. Керш кинул папку на край стола, и на взгляд Скалли это походило на бросание перчатки противнику, провоцирующее его принять вызов. - Если вы успешно справитесь с заданием, Малдер, то ОТП, возможно, примет вас обратно, ведь, как я понимаю, вы недовольны теми делами, которыми занимаетесь сейчас, - произнес Керш и слегка наклонил голову в ожидании реакции на свои слова. Стоявшая рядом с Малдером Скалли почувствовала, как он напрягся. ОТП. Ему вообще повезло, что он сумел сохранить рассудок, убравшись оттуда в первый раз, и Кершу было об этом прекрасно известно. В чем причина подобной неприязни со стороны замдиректора? Малдер что, чем-то насолил ему в прошлой жизни? В чем его проблема? Пока она задавалась этими риторическими вопросами, напарник поднял пресловутую папку. - Ну тогда я, конечно же, приложу все усилия к раскрытию этого дела, сэр. Я слышал, что с замдиректора Логаном легко сработаться, - невозмутимо заявил Малдер и, развернувшись, покинул офис прежде, чем у Керша появилась возможность передумать. Скалли уже собиралась было последовать за напарником, когда начальник вновь заговорил. - Насколько мне известно, агент Малдер принимает такие дела близко к сердцу. Надеюсь, что на этот раз все обойдется и он вернется в Вашингтон целым и невредимым, – сказал он, но его глаза при этом злобно блеснули, не оставляя никаких сомнений в неискренности его напутствия Малдеру. «Вот гад», - подумала Скалли, а вслух ответила: - Спасибо за беспокойство, сэр. – Ей с большим трудом удалось удержаться от откровенного сарказма при произнесении последнего слова, хотя благодарность все равно прозвучала откровенно иронично. Она обнаружила Малдера в коридоре – он стоял, прислонившись к стене, и пролистывал документы по предстоящему делу. Когда Скалли подошла, он закрыл папку и, передав ее напарнице, изогнул губы в легкой улыбке. - Назови меня психом, Скалли, но это вполне можно классифицировать как секретный материал. - Малдер, ты псих. Керш никогда бы не поручил нам расследовать секретный материал. - Но именно это он только что и сделал, - парировал напарник, выразительно посмотрев на папку в ее руках. Скалли открыла досье и принялась изучать его содержимое, согласно которому, через неделю после казни Коллинза муж Лесли Паркер заявил в полицию об ее исчезновении. Женщину нашли три дня спустя – она лежала, будучи совершенно обнаженной, на скамейке прямо на Мейн Стрит. Вскрытие показало, что она была задушена, и смерть, вероятно, наступила всего за несколько часов до ее обнаружения. На следующий день пропала Энн Уаймен, которая также появилась три дня спустя, - обнаженной и задушенной – но на этот раз на парковке местной школы. В обоих случаях на телах были оставлены записки, написанные, как предполагалось, почерком Коллинза. - Малдер, а не кажется ли тебе более вероятным, что кто-то просто пытается представить все так, будто убийца – Коллинз? – спросила Скалли, не поднимая глаз от бумаг. - А смысл? Она ответила не сразу, пробегая взглядом по страницам. Офицер, занимавшийся расследованием этого дела десять лет назад, шериф Хьюитт, затребовал помощь Малдера вчера - на следующий день после того, как пропала его жена. - У Коллинза были друзья, семья, поклонники? - Его можно отнести к типичным «он всегда держался тише воды ниже травы и был таким замкнутым, в голове не укладывается, что он мог совершить нечто подобное» убийцам. У него было мало друзей, а что касается семьи, то его воспитала мать-одиночка, которая умерла за два года до того, как он начал убивать. Их глаза встретились, и Малдер выразительно изогнул брови. - Ну же, Скалли, ты упускаешь связь между жертвами. - А она есть? – Напарница вновь перевела взгляд на документы. - Лесли Паркер была женой окружного прокурора, Энн Уаймен – дочерью Пенни Уаймен, бывшего босса Коллинза, которая заявила на него в полицию, а теперь похищена жена Хьюитта. Скалли задумчиво поджала губы, отчего они превратились в тонкую линию. - То есть ты говоришь, что он мстит людям, упрятавшим его в тюрьму? - Нет, это ты говоришь. Я же просто заметил, что все жертвы связаны с Коллинзом. – Малдер улыбнулся, от души наслаждаясь их словесной эквилибристикой. – Хотя оставленные на телах записки, кажется, определенно указывают на Коллинза как основного подозреваемого. - И ты полагаешь, что теперь он похитил миссис Хьюитт? Малдер помрачнел. - Ее исчезновение наверняка связано с остальными. Слушай, я собираюсь созвониться с Хьюиттом, узнать, нет ли новостей, а ты позвони в авиакомпанию и выясни, когда мы сможем вылететь. Скалли вздохнула, стараясь побороть внезапно охватившую ее усталость. Они не выезжали на полевое расследование с тех пор, как… - Все нормально? – спросил Малдер, увидев, как напарница закрыла глаза. - Да, - ответила она и снова встретилась с ним взглядом. – Давай займемся делом. **** Время до взлета Скалли провела за дальнейшим изучением материалов дела Коллинза, но когда самолет наконец поднялся в воздух, нашла одеяло и быстро заснула. Малдер же рассеянно смотрел в иллюминатор на рассыпавшиеся вдоль горизонта звезды, мысленно возвращаясь к тем давним событиям. Он тогда только начал работать в ОТП и пытался доказать Паттерсону, что чего-то стоит, когда его направили в Юту. Региональный офис Солт-Лейк-Сити в ту пору занимался расследованием деятельности религиозных фанатиков, так что Малдер оказался почти что предоставленным самому себе. Неужели минуло всего девять лет? Больше похоже на девяносто. Почувствовав, как что-то коснулось плеча, Малдер посмотрел вниз и увидел, что Скалли переместилась во сне и ближе придвинулась к нему. Одеяло сползло ей на колени, но он не рискнул поднять его, чтобы вновь укрыть напарницу. Прежде он делал это, не задумываясь, но сейчас помедлил. Теперь все изменилось - Моргантаун изменил их. С той ночи Скалли всегда садилась немного дальше, чем раньше, и если Малдер ненароком дотрагивался до нее, мгновенно напрягалась, а стоило их взглядам встретиться, почти сразу же отводила глаза. Они никогда не обсуждали ту ночь, и, как и многие другие события, затрагивающие Скалли лично: смерть ее сестры, рак, ее похищение и Эмили – эта тема также стала запретной. «О чем ты только думал, – в который раз обругал себя Малдер, – загораживая ей выход и целуя ее?» Ему просто невыносимо было осознавать, что то, что должно было сблизить их, превратилось в неловкий момент, даже упоминания о котором они оба старательно избегали. Хотя они по-прежнему доверяли и уважали друг друга, их отношения изменились - из них исчезло что-то существенное, однако совершенно неуловимое. Напарники никогда не проводили вместе много времени вне работы, но Малдер всегда ощущал, что Скалли испытывает к нему более сильные чувства, чем просто к коллеге. А теперь ему казалось, что, боясь сближения, она старается сохранять дистанцию, все стремительнее отдаляясь от него. «Как мы дошли до этого?» - недоумевал Малдер. Когда они лишились секретных материалов, Скалли спросила его, по-прежнему ли он хочет продолжать борьбу, и призналась, что ее решимость ослабела. И хотя потом напарница пересмотрела свое решение и вернулась, где-то в глубине души Малдер расценил ее слова как предательство. И с тех пор он словно бы требовал от нее большего – демонстрации приверженности и подтверждения, что эти поиски значат для нее столько же, сколько и для него самого. В прошлом месяце он как раз и пытался заручиться подобным заверением, но воспользовался для этого далеко не самым удачным способом. А теперь? Теперь он попросту не знал, как подойти к ней, и, более того, затруднялся дать определение их нынешним отношениям: они определенно не были любовниками и даже не вполне друзьями, скорее, старыми знакомыми, которые едва терпят друг друга. Все было бы гораздо проще, если бы он ограничился поцелуем, который одновременно воодушевил и испугал его, потому что в тот момент Малдер не сомневался, что Скалли оттолкнет его и уйдет. Однако она этого не сделала – наоборот, после секундного колебания она поцеловала напарника в ответ, после чего обвила его руками и принялась слегка покусывать верхнюю губу. Вот тут-то Малдер и лишился остатков самоконтроля - он потянул Скалли за собой, и в результате они оказались на кровати, где принялись поспешно избавлять друг друга от одежды, целуясь еще более отчаянно и жадно… Малдер перевел взгляд на напарницу, мирно спавшую у него на плече. Ее губы были слегка приоткрыты, и он с трудом сглотнул, вспомнив, каково было пробовать их на вкус. Когда они наконец оказались полностью обнажены, Малдер принялся целовать Скалли медленно, неторопливо, игнорируя ее попытки отвлечь его с помощью покусываний и запечатлевая в памяти твердую линию ее зубов, бархатную мягкость языка, влажные впадины щек. И по прошествии месяца ощущение поцелуев со Скалли продолжало неотступно преследовать его. Малдер протянул было руку, но тут же отдернул ее, по-прежнему не осмеливаясь коснуться напарницы, и позволил своему разуму вновь вернуться к событиям той ночи. Два часа спустя она потихоньку выбралась из постели, и, лишившись ее тепла, Малдер понял, что напарница бодрствовала все это время, ни на мгновение не сомкнув глаз в его объятиях. Она ждала подходящего момента, чтобы уйти, и осознание этого ошеломило Малдера. Ее попытка ускользнуть посреди ночи была в тысячу раз хуже, чем боль одиночества, вызванная ее упорным желанием покинуть его ранее. Мысленно перечислив все возможные причины, по которым произошедшее никогда нельзя было допускать, Малдер все же попробовал удержать напарницу. - Скалли? – позвал он, протягивая руку, чтобы включить свет. Она совсем не походила на ту собранную и аккуратную Скалли, что он знал все эти годы – полуодетая и взъерошенная, напарница щурилась от залившего номер неожиданно яркого света. - Ты уходишь. - Малдер старался, чтобы это прозвучало как вопрос, но получилось почти осуждающее утверждение. Скалли замерла, скромно сжимая рукой полы блузки, и нахмурила лоб, словно в глубокой задумчивости. - Малдер, почему бы нам не поговорить об этом позже, когда мы сможем как следует осмыслить случившееся? - Как следует обдумать? – Он сел, прислонившись к спинке кровати и вздрогнув от соприкосновения с ее холодной поверхностью. - После нескольких последних часов… нет, после шести лет вместе нам, по-твоему, нужно еще подумать? – С этими словами Малдер поднялся, не обращая ни малейшего внимания на свою наготу. – Господи, Скалли, неужели ты думаешь, что мы действовали опрометчиво? - Секс с тем, кого встречаешь в баре, можно счесть опрометчивым, Малдер. А это. - Скалли махнула рукой в сторону смятой постели. – Это было неблагоразумно. Ее слова подействовали на него, как пощечина, и, стараясь уязвить ее в ответ, Малдер саркастично бросил: - Сдается мне, ты и прежде не гнушалась сексом на одну ночь, Скалли. Она угрожающе прищурилась и, заправив блузку в брюки, нагнулась, чтобы подобрать туфли и разбросанные вокруг предметы нижнего белья, стараясь не встречаться с ним взглядом. «Закрой ты за собой дверь чуть сильнее, Скалли, - подумал Малдер, - и это можно было бы расценить как захлопывание». С тех пор минул целый месяц, а он так и не придумал способа преодолеть разделяющую их пропасть. Может быть, теперь, когда они оказались вдали от офиса, в полевой поездке, им удастся вновь открыть эту дверь. Скалли вдруг зашевелилась и быстро заморгала в попытке избавиться от вызванного сном недоумения. Осознав свою близость к напарнику, она поспешно отодвинулась от него, словно обжегшись, и, устроившись на другой стороне сиденья, снова погрузилась в сон. Хотя опять же, может, и нет.