Making Things Right

Мое тело мгновенно застывает. Нет, нет, нет! Этого не может быть! — Что вы имеете в виду? Это то, что я помню, — я тут же настаиваю, провально пытаясь держать голос ровным и твердым. — Не лги нам, Мидория, — сердито заявляет Айзава. Нет, нет, нет! Что я сделал не так?! Я же говорил, что это не сработает! — вторяет голос в моей голове.       Я впиваюсь пальцами в руку, не обращая внимания на боль, и пытаюсь сосредоточиться. — Мидория, тебе нужно объяснить, что произошло сегодня утром, — строго продолжает за Айзавой Полночь. Да, Изуку. Скажи им. Расскажи им о будущем, о том, как именно ты убил всех своих друзей. Это не правда!       Я вдавливаю ногти глубже в податливую кожу, игнорируя ощущение влажности. — Мидория, с тобой все будет хорошо, но нам нужно объяснение, — мягко говорит Цементос. Расскажи им, что ты видел, как они умирают из-за тебя. Успокойся. Глубже впиваюсь ногтями. — Тебе просто приснился плохой сон или что-то в этом роде? — герой Цементос продолжает. Скажи им, что это ТВОЯ вина. Неправда! Еще глубже. — Мидория, мы не сможем тебе помочь, пока ты не скажешь нам, что случилось, — мягко подталкивает Гончая. Расскажи им, как ты всех их привел к смерти. Нет! Это не… ГЛУБЖЕ. — Все в порядке, Изуку. Позволь нам помочь, — Тринадцатый говорит голосом, слишком похожим на…       И вдруг меня охватывает воспоминание.

Flashback. — Все в порядке, Изуку. — Пожалуйста, нет! Пожалуйста, не уходи! — Я кричу сквозь слезы, текущие по моему лицу, когда раскачиваю маму на своих руках. — Я знаю, что ты станешь великим героем, — мягко говорит она, улыбаясь мне. — Сейчас мы тебе поможем поможем! Про герои скоро нас найдут, — заикаясь говорю я, отчаянно пытаясь остановить кровотечение.       Под нами целая лужа крови. Я чувствую, как липкая жидкость впитывается в мою одежду. — Слишком поздно, Изу, — мама ​​протягивает руку, стирая мои слезы своей залитой кровь рукой рукой, размазывая ее по моему лицу. — Пожалуйста Я не могу тебя потерять! — мой голос срывается, и я отчаянно рыдаю, пытаясь помочь ей. — Все в порядке, Изу. Живи. Живи для меня, — она уже шепчет.       Я игнорирую окружающие звуки огня. Я игнорирую звуки сирен на расстоянии. Я игнорирую тот факт, что количество крови на земле растет с каждым вдохом моей матери. — Нет! НЕТ! Я спасу тебя, я… — Я люблю тебя, сын, — женский голос начинает слабеть, когда она делает тяжелый вдох, — Ты всегда будешь моим героем, Мой Изу, — дрожащие руки матери ласкают мое лицо.       Она улыбается мне, ее последняя улыбка, и ее глаза закрываются. Затем тело становится мягким и расслабленным. — НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ! Пожалуйста! Мама, открой глаза! ПОЖАЛУЙСТА! — Я захлебываюсь в рыданиях, прижимаясь к ее мертовму телу. Она умерла из-за тебя! Ты не смог ее спасти! Это твоя вина! Каччан был прав, ты НИКОГДА не станешь героем!       Меня начинает затягивать море голосов, и я тут же пытаюсь в свои же мыслях. Я не могу думать. — Замолчи! — Я кричу, закрывая уши, пытаясь заблокировать свой слух и голоса, прорывающие мой мозг, — Прекрати! Просто успокойтесь!       Я слышу, как будто издалека кто-то зовет меня по имени. Но я не понимаю их слов. Все, что я слышу, это бесконечные вопли и вопли. Бесполезный! Ничтожество! Лжец! — Пожалуйста, остановись! — свернувшись, я вою, и воздух превращается в свинец.       Я едва ли могу втянуть воздух, мое сердце бешено колотится о грудь. Я чувствую, как будто оно взорвется за секунды. Ты должен просто умереть! Беспричудный! Позор! — Молчи! — я задыхаюсь. Третье лицо.       Герой Гончая, который на протяжении своей жизни консультировал многих детей, сразу распознает признаки панической атаки. Другие учителя столпились вокруг Мидории, выкрикивая его имя и пытаясь понять, в чем дело. — Разошлись! — он громко приказывает.       К счастью, учителя слушают его и отступают от бедного ребенка. Герой тут же падает на колени перед первокурсником, и начинает говорить мягким, успокаивающим тоном, пытаясь его расслабить. — Все в порядке, теперь ты в безопасности.       Изуку продолжает раскачиваться взад и вперед, мысли впиваются ему в череп так глубоко, что это заставляет Мидорию думать о том, не взорвался ли его мозг. — Изуку, мне нужно, чтобы ты дышал, хорошо?       Гончая медленно протягивает руку и проводит успокаивающими кругами на спине Мидории, не пропуская легкого вздрагивания Изуку от прикосновения. — Сделай глубокий вдох и выдохни, — Он продолжает, демонстрируя технику на себе. Сначала Мидория не слушает его, но постепенно начинает успокаиваться, используя продемонстрированные движения героя, чтобы повторить их. — Вот так, ты молодец.       В комнате тишина, пока Гончая уговаривает Изуку расслабиться. Героев смущает реакция юноши. Да, они давили на Мидорию, но они просто хотели узнать что произошло, никто не хотел напугать ребенка. От лица Изуку.       Как только мне удается успокоиться, Гончая убирает руку с моей спины и встает. Я, сглатывая, смотрю куда угодно, но только не на героев. — Ты в порядке, мой мальчик? — спрашивает Всемогущий, в его голосе звучит беспокойство. — Извини, — бормочу я. Незу вздыхает: — Я просто хочу знать правду, я не хотел тебя напугать.       Я снова хочу соврать, но знаю, что во второй раз не получится. — На самом деле… — я запинаюсь. Если я им скажу, они снова вмешаются, но если я не скажу, они станут еще более подозрительными.       Я прикусываю губу, раздумывая. — Я… Я смотрю на учителей. Они все — герои, погибшие из-за меня. — Я из будущего.