Треугольник

- Давай же, ну! Дыши! Дыши! Какаши делал девушке непрямой массаж сердца, плотно сомкнув ладони на ее груди. Он боялся проломить ей грудную клетку и сдерживал силу, как только мог. Но она не дышала. Еще, еще, еще, еще… - Дыши, Асами, дыши! Его на секунду ужаснул собственный голос. Когда он начал терять самообладание? В синеве кожи Асами, в ее безвольно распростертых руках и закатившихся глазах, он нашел для себя несметный ужас. Он раз за разом нажимал на ее грудь по счету, а затем, затыкая нос девушки, проталкивал в ее легкие воздух. - Ну же … Дыши… Этот момент надел на себя старую маску его отчаяния. Немого, неподъемного бессилия. Он быстро перевернул ее на живот и перекинул через свое колено. В третий раз. - Асами, ну же… Дыши! – он ударил ее по спине ладонью, уже нисколько не сдерживая силу. Мерзкий внутренний голос не желал замолкать. Да, она умерла, Какаши. Можешь ударить так сильно, как тебе хочется. Ты проиграл. Проиграла Коноха. Единственный человек, чья жизнь от тебя зависела, отправился туда же, куда и все. - Черт возьми! – крикнул Хатаке сквозь зубы. – Черт возьми!!! Она не должна была умереть. Она не должна была умереть!!! Какаши с силой замахнулся и хлопнул девушку по спине. Громко хрустнули позвонки, а она… Закашляла. Закашляла! Он обхватил ее плечи, приподнял голову и с замиранием сердца смотрел на то, как она, жмурясь, выплевывает воду. Какаши убрал с ее лица прилипшие волосы. - Асами, ты меня слышишь? – Хатаке не знал, зачем зовет ее, но сейчас ему было крайне важно убедиться, что все это – не галлюцинация и не бутафория, что она действительно проснулась. Что она на самом деле жива. Они вынырнули у берега маленькой речушки. Почувствовав под землей воду, Какаши сразу прорыл к ней туннель, но для того чтобы выбраться на поверхность из-под скалы, им прошлось пробыть в воде не меньше двух минут. «Какой же я все-таки идиот…» Асами хрипло и тяжело дышала. Ей по-прежнему не хватало воздуха. Какаши надел на нее свой бронежилет в надежде, что тот хоть немного ее согреет. Он медленно поднял девушку на руки, придерживая ее голову. Нужно было как можно быстрее уходить с берега, где их в любой момент могли заметить. Скрывшись в пещере, Какаши осторожно усадил Асами, прислонив ее спиной к стене и сложил печати призыва. Пак-кун едва ли был рад встрече. - Нэ? Что у вас случилось? - Срочно разыщи лечебные свитки. Достань сколько сможешь и сделай это как можно быстрее, - жестко произнес Какаши. Нинкен тут же исчез. Хатаке снова перевернул ее на свое колено и принялся легко хлопать ее по спине. Асами кашляла снова и снова. Спустя несколько минут, дыхание девушки стало чуть ровнее. Какаши бережно прижал девушку к себе и положил ладонь на ее лоб, покрытый испариной. Он боялся, что переломал ей позвонки. Хатаке не углублялся в изучение медицинских техник. Лишь со стороны видел, как работают ирьенины. Он судорожно пытался вспомнить печати. Кабан, собака, тигр… … коза, лошадь… Он сосредоточил чакру в ладонях и осторожно прижал их к груди Асами. Если это не поможет, то хотя бы облегчит боль. По крайней мере, Какаши изо всех сил на это надеялся. Прибывший нинкен, как и просили, принес четыре свитка. Непослушными движениями пальцев Какаши активировал печати, положил две на каменное дно пещеры, и изо всех сил стиснув зубы, перенес на них Асами, со страхом обхватывая ее тело. Девушка вымученно простонала. Слезы покатились из уголков ее закрытых глаз. - Тише, тише, потерпи, - говорил он больше для себя. – Потерпи немного. Когда Асами легла на свитки, переливающиеся зеленой целебной чакрой, ее лицо стало спокойнее. Разгладилась глубокая морщина на переносице, а дыхание стало ровным. Еще один свиток Какаши положил ей на грудь, а второй убрал в сумку на поясе, надеясь, что он никогда ему больше не пригодится. - Потрепало ее, однако, - Пак-кун безразлично наблюдал за происходящим. – Все же ты никогда не славился умением грамотно отступать. Хатаке молчал и сосредоточенно смотрел на Асами. - Все должно быть в порядке, это мощные свитки. При хорошем раскладе они затягивают даже самые опасные раны, - попытался успокоить своего хозяина нинкен. Какаши сосредоточил чакру в руках и принялся водить ей по телу девушки, согревая ее. - Чудо то, что она выжила… - Спасибо, Пак-кун, ты мне больше не нужен. Можешь быть свободен, - в ровном голосе слышались опасные нотки. - Ладно, понял. Держитесь. И не вздумайте расслабляться. Вокруг вас полно вражеских шиноби. Какаши посмотрел перед собой. Пак-куну показалось, что каменная стена пещеры рискует рассыпаться под этим взглядом. - Их только пока много, - сказал Хатаке, раздавив в кулаке камень. «Ооо, теперь точно пора уходить». - Ну, удачи! – с наигранной веселостью произнес нинкен и исчез в облаке дыма. Какаши склонился над девушкой, аккуратно поглаживая кончики ее холодных пальцев. Кап, кап, кап… Какое спокойствие. Кап, кап, кап… Мокрые волосы, как змеи, облепили лицо. Кап, кап, кап. Белая пустота была такой теплой. - Итачи, а ты меня… любишь? У него мокрые плечи и Асами прижимается к ним щекой, собирает языком капли воды с опаленной солнцем кожи и тихо смеется. Маленький остров, купальный сезон. Полчища народа и они вдвоем. Под зонтом, похожим на леденец, вдали от воды, на примятой, выжженной пеклом траве. Асами чувствует, что любит. Поэтому спрашивает. Нервничает, хоть и делает вид, что не ждет ответа. В молчании проще найти оправдание, чем в слове, которое расставит все точки над i. И она смеется. Смотрит на безупречный профиль молодого мужчины, юного полубога, на крошечные капельки пота, выступившие над его верхней губой, на узор тонких век, смыкающихся над адовой бездной черных глаз, видит каждую его пору, переполняясь трепетом… Узелки в его волосах, жесткие выбившиеся пряди, цвет аспида. Он расслаблен, губы распахнуты, белая полоска зубов так нежно контрастирует с чуть розоватыми бескровными губами… Он не видит ее, он смотрит в море. Море должно бояться. Асами касается пальцами его бедра и про себя умоляет: «Молчи, молчи». Снова целует его плечи, как и всякий раз, когда он позволяет. Целовать впрок, жадно, вбивая себе это ощущение как можно глубже, в самые недра памяти, чтобы ни в коем случае никогда не забыть то, какой мокрой/горячей/соленой может быть его кожа. Итачи сглатывает и его резко очерченный кадык совершает плавное движение. Вверх-вниз. Смотреть на него. Смотреть. Целовать. Видеть. Заниматься с ним сексом. Трогать. «Не отвечай, только не отвечай». Трогать, пока врата в рай не закрыли. Пока он ее еще держит при себе. Пока не бросил. Пока… Кричать под ним, ногтями впиваться в подушку, он не терпит царапин, просить жестче, мечтать о том, как он ее растерзает, как он оставит от нее сладкое, благоговейное ничего, перед которым она будет с ним. Не знать мига, когда он оставит ее, не знать себя, которую он оставил, не оставляй меня, не оставляй меня, не оставляй меня… - Итачи, - тихо позвала Асами, когда распахнула глаза. Но перед собой она увидела лицо, которое сначала показалось ей незнакомым. Вглядываясь в мокрые пепельные волосы, прилипшие к встревоженному лицу, она ощутила смутную, непонятную ей радость. Только спустя несколько секунд, Асами протянула руку к щеке телохранителя и почувствовала, как тепло разливается в ее груди. - Это ты… - едва слышно произнесла она и распахнула губы, когда глаза защитника оказались совсем рядом.