Лекарь для короля

– Вы разденетесь сами, или позвать слугу? – опустив свою бесценную сумку на маленький круглый столик, стоя спиной к мужчине, спросила Арианна, на что услышала от него лишь усталый вздох. Через пару минут в покои вошли двое слуг, которые разоблачили короля практически полностью, оставив на нем лишь короткие свободные штаны и серебряную маску. – Я вообще-то насквозь видеть не умею. – Слегка раздраженно заметила девушка, явно намекая на наличие лишнего предмета на лице подопечного. – А ты не пожалеешь о том, что увидишь? – если бы она могла, Арианна уже бы давно закатила глаза, но из-за практически непроницаемой ткани это все равно не возымело бы должного эффекта. – Я — лекарь, я должна лечить больных, а не шарахаться от них. – Мужчина тяжело вздохнул и, опустившись на край кровати, не без труда снял с себя свою главную броню. На удивление Балдуина в комнате не послышалось ни единого испуганно вскрика, лишь чуть звонче зазвенели какие-то склянки, что перебирала в руках странная девушка. Поняв, что сквозь треклятую паранджу она все равно не сможет толком осмотреть мужчину, девушка, приметив на письменном столе маленький нож, тут же схватила острый инструмент. Балдуин с любопытством наблюдал за ее действиями, в первое мгновение ему показалось, что девчонка зарежет его, и это было бы вполне объяснимо, но она, вместо этого, подошла к мутному зеркалу в золотой раме и сделала надрез в своей непроницаемой парандже. Король едва сдержал удивленный вздох, когда смог заглянуть в глаза целительнице, что принялась внимательно осматривать все его тело, иногда надавливая на какие-то определенные точки. Ее глаза были похожи на два огромных небесно-голубых озера, а узкая полоска кожи, что тоже открылась его взгляду, имела абсолютно белый оттенок. – Ты не сарацинка. – Озвучив очевидное, король тихо зашипел, когда девушка слегка надавила прямо в центр его груди. – Нет. – Сухо ответила целительница. – Встаньте и повернитесь ко мне спиной. – Слова прозвучали словно приказ, и мужчина подчинился, хотя и откровенно не понимал, зачем все это нужно. – Мой недуг неизлечим, так к чему все эти хлопоты? – устало спросил он, слегка поворачивая голову, дабы еще раз увидеть эти поразительные глаза. – Не бывает неизлечимых болезней, бывают неумелые лекари. – Отойдя от короля, девушка взяла со стеллажа, где стояло множество самых разных баночек и колб с лекарствами, большой медный таз и, налив в него немного воды из золоченого кувшина, принялась выливать туда содержимое своих пузырьков, два из которых предварительно отставила в сторону. – Мне понадобятся свежие бинты, чистая ткань, кусочек шелка и два кубка. – Обернувшись к королю, произнесла девушка, мужчина подошел к изголовью кровати и дернул за плетеный шнур. Через минуту в покои торопливо вошел слуга и, выслушав пожелания целительницы, поспешил исполнить приказ. Пока они дожидались его возвращения, Арианна вновь вернулась к стеллажу и принялась изучать содержимое полок. – А вы вообще знаете, что вас преднамеренно травят? – глаза короля слегка расширились от удивления. – Понятно, не знаете. Так вот, довожу до сведения, что вот в этих флаконах содержатся долгодействующие яды, которые убивают человека на протяжении многих лет. – Сняв с полки три флакона, в которых плескались мутно-зеленые жидкости, девушка откупорила их и комнату наполнил резкий запах. Поморщившись, Арианна подошла к кадке с красивым цветком и вылила в землю содержимое всех трех флаконов. За спиной послышалось нервное покашливание. Король и девушка обернулись практически одновременно, слуга поставил принесенные вещи на письменный стол, предварительно деликатно подвинув какие-то документы, и тут же скрылся из виду. – Встаньте под свет, пожалуйста. – Быстро подойдя к столу, нетерпеливо попросила целительница, и, поставив таз с жидкостью и бинты поближе к краю, принялась умело и быстро обрабатывать пораженную кожу. Затянутые в темно-зеленые перчатки руки целительницы порхали над его грудью, легкими движениями оставляя на язвах странный раствор, но мужчина отчего-то не мог оторвать взгляда от полуопущенных глаз девушки, которая доставала ему едва-ли до подбородка. Длинные тени от пушистых черных ресниц падали на белоснежную кожу, и королю приходилось всякий раз одергивать себя, когда руки непроизвольно тянулись к лицу девушки. Жгучее желание сорвать с целительницы арабскую одежду росло с каждой минутой, но когда она, наконец, добралась до его лица, мужчина затаил дыхание. Брови девушки непроизвольно нахмурились, когда она в полной мере оценила тот ужас, что болезнь сотворила с лицом когда-то красивого мужчины. – Вернуть былую внешность не обещаю, но восстановить лицо попробую – Балдуин очень удивился той уверенности, с которой говорила эта странная девушка, будто искренне верила в то, что сможет вылечить болезнь, которая не поддалась ни одному лекарю до нее. – Ты так уверена в своих силах, дитя. Разве лепру можно вылечить? – Раз вы не верите в исцеление, зачем тогда вообще приняли помощь Саладина? Если не хотите бороться за свою жизнь, я могу уйти, умирайте себе тихо, но не на моих руках. – Резко проговорила девушка, заканчивая с головой мужчины, которому пришлось сесть на стул, дабы она смогла обработать каждый миллиметр кожи. – Я устал верить, многие до тебя обещали исцелить меня от этого недуга. Как видишь, ни у кого не вышло. – Тоска едва уловимой дымкой просочилась в его голос, отчего Балдуин непроизвольно поморщился. – Поживем — увидим. Перед сном целительница влила в короля Иерусалима целый кубок воды, в котором растворила несколько маленьких кристаллов странной синей соли, а на глаза наложила пропитанную в другом растворе шелковую повязку. Так прошло несколько дней и однажды утром, стоя перед мутным зеркалом, король с удивлением заметил, что его кожа перестала покрываться язвами, напротив, она начала постепенно подживать и затягиваться. И от этого в сердце мужчины впервые за долгие годы поселилась слабая, но все таки надежда на спасение. Целительница обрабатывала его язвы два раза в день, и с минуты на минуту должна была появиться вновь. Но прошла четверть часа, а девушки все не было и не было. Беспокойство с легкой примесью паники начало глодать короля и он, послав слугу узнать в чем же дело, сам набросил на плечи плотный белый хитон, спрятав изуродованное лицо под серебряной маской. Минуты показались вечность и вскоре, не выдержав, мужчина сам отправился на поиски своей маленькой спасительницы. Девушка практически не разговаривала с ним, и те немногочисленные реплики, что ему удавалось вытянуть из неё, крайне мало могли поведать о загадочной целительнице по имени Арианна. Балдуин всерьез задумался над именем девушки, оно не было похоже ни на французское, ни на арабское, ни на какое-либо другое, что ему доводилось слышать, а вкупе с необычным говором создавалось впечатление, что девушка прибыла из какой-то далекой, неведомой страны. – Ты что же это, подстилка сарацинская, задумала воскресить мертвеца? – знакомый неприятный голос резанул слух короля, и он поспешил в соседний коридор, откуда доносился еще и хриплый звук сдавленного дыхания. То, что увидел Балдуин, подняло в его душе волну такого жгучего гнева, что уже через мгновение у горла Ги де Лузиньяна оказал холодный золотой посох. – Ваше величество... – Пошел прочь, еще хоть раз дотронешься до нее, отправлю на эшафот. – Тамплиеру не оставалось ничего другого, как выпустить из своих лап тонкую шейку девушки, что облегченно выдохнула, ведь ее кожа, скрытая под плотной тканью новой, абсолютно целой паранджи, уже посинела от нехватки воздуха. – С...спасибо. – Кое-как выдавила из себя целительница и благодарно облокотилась на подставленную ей руку. – Что это за скотина тамплиерская? – сжав зубы, чтобы не выругаться при короле еще более цветасто, шипя, спросила Арианна. – Ги де Лузиньян, муж моей старшей сестры Сибиллы. Мерзавец из мерзавцев. – Почему же вы тогда не аннулируете этот брак? – услышав в голосе короля открытую неприязнь к своему вассалу, осмелилась спросить девушка, заходя в покои мужчины. – Он имеет большое влияние среди тамплиеров, и пока мне не кем его заменить, к тому же, до недавнего времени я думал, что не доживу и до следующей весны. – Если я дам вам слово, что вы проживете еще очень долгую жизнь, вы найдете способ избавиться от этого мерзавца? – хитро прищурившись, спросила целительница. – Быть может, я даже смогу помочь вам обзавестись собственным наследником. – Король замер, не веря ушам. – Разве это возможно? – тяжело сглотнув, мужчина с невыразимой надеждой посмотрел на девушку, которую от его глаз по прежнему скрывала плотная ткань. – Совсем недавно вы не верили в то, что я смогу исцелить вас от лепры, но, как видите, вы уже чувствуете себя намного лучше. – Фыркнув, произнесла Арианна. – Я не привыкла разбрасываться пустыми обещаниями. – Почему ты прячешься под паранджой? Почему ни слова не говоришь о себе? Что ты так тщательно скрываешь? – резко сократив расстояние между ними, надломленно спросил мужчина, протягивая руку к лицу девушки. – Я не вижу смысла отвечать на ваши вопросы. – Кое-как скрыв испуг от столь неожиданного поведения обычно спокойного, уравновешенного мужчины, целительница попятилась назад, дабы не дать ему сорвать с себя паранджу. – Как только я закончу с вами, то сразу же вернусь в Дамаск. – Почему? Ведь ты не арабка. Почему ты так рвешься назад? – судорожно вглядываясь в хрупкий силуэт, спросил король, не понимая, почему ему так больно слышать от нее эти слова. – У султана осталась одна очень дорогая мне вещь, к тому же, мне обещали самую ценную награду. – Что такое смог пообещать тебе Саладин, чего не могу дать я? – подлетев к девушке, мужчина вцепился в ее плечи столь прочной хваткой, что она невольно удивилась тому, откуда у ослабленного болезнью короля появилось столько сил. – Свободу. Саладин выкупил меня на невольничьем рынке в Багдаде, и он обещал вернуть меня домой, если смогу выполнить его приказ. – Пряча боль в голосе, произнесла девушка, внезапно ей стало так противно от собственного бессилия, прямо как тогда, под палящим солнцем пустыни, среди верблюдов и других рабов, когда на нее, испачканную в грязи, смотрели как на последнее ничтожество. – Что же это за место, куда ты так сильно стремишься? Неужели там ты будешь иметь все то, что могу дать тебе я в моем дворце? – Ни золото, ни шелка никогда не смогут заменить мне дом. Это прекрасное, светлое место, где гигантские сосны шумят под порывами северного ветра, где зимой землю укрывает девственно чистый снег, это место, где нет рабства. – Непонимание в глазах мужчины сменилось неверием, все кусочки мозаики наконец встали на свои места, сложившись в единую картину. – Ты...ты из Русов? – склоняясь еще ближе к и без того напуганной девушке, тихо спросил мужчина. – Да. В комнате повисло тягостное молчание, прерываемое лишь стуком стеклянных колб о бортики медного таза, да легким шелестом бинтов. – Что мы будем делать с этой девицей? Она вот-вот вылечит короля! – зло гаркнул рыжеволосый упитанный мужчина, подскакивая с жесткой лавки. Сидящий напротив него темноволосый рыцарь криво усмехнулся. – Что ты улыбаешься, Ги? Мы даже больше не может травить его, король не подпускает к себе других лекарей, кроме этой дряни! – Успокойся Рено, нам всего лишь надо избавиться от девчонки, она не бессмертная, стоит лишь на миг лишить ее защиты короля, и от нее будет избавиться даже легче, чем от головы сарацина. – Рыжеволосый мужчина непонимающе нахмурился. – И как ты себе это представляешь? Рядом с ней теперь все время ходит либо Тиберий, либо тот сарацинский раб. Она в фаворе у короля, он не даст нам и шанса избавиться от нее. К тому же меня терзают смутные подозрения… – Это какие же? – прервав затянувшееся молчание, которое повисло в камере после последних слов бывшего хозяина Керака, нетерпеливо спросил Ги. – Ты видел, как король смотрел на эту девчонку на празднике? Он глаз с нее не сводит, и это при том, что, черт подери, не видно же ни черта! – муж принцессы нахмурился, да, он заметил странное поведение короля, но все же Ги искренне хотел верить в то, что это всего лишь душевная привязанность, в конце концов, насколько он слышал, девчонка собирается уехать как только вылечит короля христиан, у Балдуина не было ни единого шанса. – Интересно, почему она носит эту паранджу? – задумчиво спросил Ги, вспоминая, что целительница даже на пир, устроенный по случаю грандиозного праздника Пасхи, не сняла мерзкое сарацинское одеяния. По поводу Пасхи даже опальному Рено было позволено выйти из темницы и, под строгим надзором стражи Тиберия присутствовать в тени колонн. Девчонка хорошо говорила на арабском, поэтому Ги, в отличие от Рено, не сомневался, что наглая целительница родом из сарацинским земель. – Пес ее знает, может ее изуродовала какая-то из зараз, что она так упорно лечит, а может просто природа обделила красотой. – По лицу бывшего хозяина Керака скользнула ехидная ухмылка, отчего Ги надменно хмыкнул. – На сколько мне известно, арабы на севере недовольны миром нашего королевства с Саладином, интересно, что будет, если королю придется лично отправиться на север с войском? – скучающим голосом спросил муж Сибиллы, а через четверть часа он уже отправил несколько писем в дальние земли, с просьбой своим друзьям подогреть и без того горячих восточных жителей. – Вам мат, моя дорогая. – Поставив слона напротив белого короля, мягко произнес правитель Иерусалима, исподтишка поглядывая на девушку, которая недовольно сопела от разочарования. Она проиграла ему уже третью партию, и хотя ее поражение можно было списать на неопытность, девушка все равно каждый раз сильно расстраивалась. – На сегодня хватит, ты уже устала. – Мягко улыбнувшись под маской, нежно проговорил мужчина, вставая из кресла. – Ну пожалуйста, еще один разочек! – словно маленькая, запросила целительница, хватая короля за руку, на которой не было перчатки. Темный цвет ее арабского одеяния резко контрастировал с его бледной кожей, кое-где покрытой свежими рубцами от постепенно заживающих язв. – Хорошо, но в таком случае я попрошу кое-что взамен. – Он не мог видеть ее лица, скрытого плотной тканью, но был уверен, что она нахмурилась. – Что это будет? – после недолгого молчания настороженно спросила девушка, и легкая опаска, прозвучавшая в ее голосе, не могла не вызвать у мужчины горького вздоха. – Сними пожалуйста перчатки, хотя бы сейчас. – Понимая, что просить девушку избавиться от своего облачения полностью будет бесполезно, король решил начать с малого, чтобы убедиться в том, что светлая полоска кожи, которую он видел всего один раз, ему не померещилась. Напряженно хмыкнув, целительница принялась медленно стягивать плотную темно-зеленую ткань, и с каждым мгновением Балдуин удивлялся все больше и больше. Да, безусловно, он слышал, что Русы, будучи северным народом, обладают светлой кожей, но чтобы такой белой… ее руки казались настолько светлыми, будто и вовсе не имели никакого цвета. – Может, попробуешь черными? – тяжело сглотнув, спросил мужчина, сделав это только ради того, чтобы разорвать густую тишину. Он не мог оторвать взгляд от ее тонких, длинных пальцев, что рядом с зачерненными деревом, казалось, даже слегка светились. – Ваш ход, милорд. – Хмыкнув, целительница смущенно опустила голову, радуясь тому, что плотная ткань паранджи скрывает ее пылающие щеки. Она никогда не испытывала ничего подобного, ей, конечно, много раз приходилось лечить мужчин, которые, в силу постоянных войн, часто нуждались в помощи лекарей, но она всегда оставалась лишь целителем, хладнокровно исполняющим свой долг. Однако в этот раз все было не так, болезнь короля требовала длительного лечения, и их контакт, вопреки первичному желанию девушки, не ограничился лишь обработкой язв. Не сразу. Постепенно и очень осторожно, король Иерусалима вытянул из нее краткий рассказ и об ее исторической родине, и о том, как она попала к султану сарацин. Это была грустная история о сломанном детстве маленькой дочери травника, о тяжелых, долгих годах плена и, в конце концов, ее рассказ завершился краткой историей прибывания во дворце Саладина, который и пообещал ей свободу, взамен на год верной службы при нем. Год истекал через четыре месяца, и она как раз успевала закончить лечение Балдуина, но отчего-то столь желанная раньше свобода больше не манила юную душу так сильно, как раньше. Совсем заплутав в своих мыслях, девушка даже не заметила того, как король, прекратив игру, внимательно наблюдает за ней. Он научился читать ее настроение по наклону головы и плеч, стал практически кожей ощущать когда она злится или радуется, не видя ни улыбки, ни глаз своей юной северной спасительницы. – Арианна, скажи, ты не передумала? – осторожно положив свою руку поверх белоснежных хрупких пальчиков, глухо спросил мужчина, ненавидя свою серебряную маску, что старался не снимать даже в ее присутствие. – Я не знаю, наверное, я все равно уйду рано или поздно. Слишком сильна тоска по дому. – Поняв, о чем спрашивал мужчина, неуверенно ответила целительница. Высвободив свою руку из плена его ладони, Арианна непроизвольно сжала ткань на своей груди в области сердце. Балдуин тяжело вздохнул, ему была невыносима сама мысль, что совсем скоро она уйдет, оставив его одного здесь, в этом проклятом крае, где единственная жидкость, что питает безводные пески, была кровью. – Уже поздно, вам нужно принять лекарство и отдохнуть. – В голосе прорезались нотки лекаря, и девушка, встав из-за шахматного столика, принялась подрагивающими руками наливать в золотой кубок травяной отвар, которым отпаивала короля уже почти месяц. Внезапно Арианна почувствовала, как на ее плечи легли широкие теплые ладони. – Не надо, мой король. – И он отступил, без слов и упреков.