Гермиона Грейнджер и Кубок Огня

Лёгкие горели. Гермиона согнулась пополам, жадно глотая кислород. Её так трясло, что если бы она не упиралась руками в колени, то наверняка упала бы. — Ты как? Гарри ещё никогда не задавал более глупого вопроса, но у неё едва хватило сил посмотреть на него. В боку кололо, подколенные связки были натянуты до такой степени, что грозили лопнуть в любую секунду, и впервые в жизни она ощутила наличие в своём теле ахилловых сухожилий, причём ощущения оказались весьма болезненными. — Я… я… — глоток, —…в порядке… — глоток, —…правда. На морозном январском воздухе её дыхание вырывалось изо рта плотными облачками пара. Она сдёрнула с головы насквозь пропитанную потом повязку и позволила своим мокрым волосам рассыпаться беспорядочными завитками. — И ты говоришь, что это я не умею врать, — пробормотал Гарри. Он наклонился и заглянул ей в лицо сквозь только что задёрнутую каштаново-кудрявую занавеску. — Мне не хочется этого говорить, Гермиона, но… ты выглядишь не очень хорошо. С огромным усилием Гермиона подняла вверх руку с раскрытой ладонью, жестом успокаивая друга. — Я буду… в порядке через… минуту. — Боги, ну почему её лёгкие никак не могут вдохнуть кислород? — Я просто… немного… запыхалась. Эта речь отняла последние силы. Гермиона согнула ноги и села, правда, несколько более тяжело и неэлегантно, чем намеревалась. Гарри опустился на хрустящую от инея траву рядом с ней. — Возможно, миля — слишком амбициозная цель для первого раза, — неуверенно предположил он. Не обращая внимания на холод, Гермиона распласталась на земле, глядя на серые облака над головой. — Мерлин, я и не подозревала, какая я слабая! — простонала она. Бок болезненно пульсировал. — Ну, не всё так плохо, — попытался подбодрить её Гарри, но, похоже, сам не особо верил в то, что говорил. — Я сейчас… отдышусь, — заверила Гермиона. Было невероятно сложно говорить и дышать одновременно. — Просто дай мне минуту… или две. «Или тридцать. А ещё лучше — шестьдесят», — мрачно подумала она. Почему она вообще согласилась на это безумие? Утренняя пробежка по замерзшим шотландским лугам была не самым приятным времяпровождением в её жизни. Она никогда не была спортивной девочкой. Даже в начальной школе её вполне устраивало, что при делении на команды на уроке физкультуры её всегда выбирали последней. Гермиону не волновало даже то, что вперёд неё выбирали гораздо более полных, но зато общительных девочек. Она всегда предпочитала тренировать мозг, а не тело. Бросать мяч в кольцо или, что ещё хуже, бегать от этого самого мяча, брошенного прямо в тебя, всегда казалось ей нелепым времяпровождением. «Я могу бежать, когда нужно, — сказала она себе, — когда это действительно важно». В прошлом году в Запретном лесу она показала, что вполне может угнаться за Гарри. Но следовало признать, что работало это только на коротких дистанциях. Вот Рона с его длиннющими ногами она бы ни за что не догнала. Но Гермиона с трудом могла представить себе обстоятельства, при которых ей пришлось бы это делать. Гарри сказал, что звал Рона присоединиться к ним, но тот вместо этого перевернулся на другой бок и натянул одеяло на голову. Впервые в жизни Гермиона подумала, что Рон поступил правильно, в отличие от неё самой. Но ей Гарри уклониться не дал. Вытаскивая её на пробежку, он проявил нехарактерную для себя настойчивость. Его серьёзный настрой в конце концов убедил Гермиону. Она поняла, что он знал больше, чем говорил, или, возможно, чем ему было позволено сказать. Кто велел Гарри молчать, она могла только догадываться, но главным подозреваемым был профессор Грюм. И не в последнюю очередь из-за совпадения времени. Интерес Гарри к её физической форме был совершенно неожиданным. Кроссовки и спортивные штаны пришлось трансфигурировать из уже имеющейся у неё одежды. О том, чтобы дождаться посылку из дома, не могло быть и речи, да и что могли подумать её родители на такую просьбу? Посетить Хогсмид тоже не было никакой возможности, даже если там и можно было купить что-то подобное, в чём Гермиона сильно сомневалась. Если быть честной с самой собой, Гермиона считала, что её физическая форма хоть и далека от идеала, но не совсем безнадёжна. Её фигура, к которой Гарри — чёрт бы его побрал! — не проявлял заметного интереса, была не такой гибкой, как у Анджелины или Джинни, но при этом оставалась довольно стройной и подтянутой, а спина и плечи легко выдерживали груз вечно переполненной книгами сумки. Да и питалась она уж точно гораздо правильнее, чем большинство студентов Хогвартса, а рвение к занятиям магией сжигало все лишние калории. Выносливость. Вот с этим была очевидная проблема. Привыкшая к относительному комфорту, Гермиона не была готова к хоть сколько-нибудь длительным физическим нагрузкам. Даже пробежка длинной в милю в темпе, который Гарри — чёрт бы его побрал ещё раз! — совершенно очевидно считал неспешным, вымотала её до предела. Она начала ощущать дискомфорт от лежания на холодной неровной земле. Гарри поднялся на ноги и склонился над ней, протягивая руку. Гермиона неохотно ухватилась за него, но, вместо того чтобы просто позволить ему поднять себя на ноги, внезапно решила немного отомстить. Чтобы доказать, что она не такая слабая, какой кажется сейчас, Гермиона решительно потянула его вниз. — Что?.. Гермиона! Может быть, свою роль сыграл скользкий иней под ногами, но в любом случае Гарри не удержался на ногах и стремительно изменил положение с вертикального на горизонтальное. — Уф. — Он перекатился прямо на неё, выбивая весь воздух, которым она так старательно пыталась наполнить лёгкие последние несколько минут. Гарри, казалось, был слишком удивлён, чтобы пошевелиться. — А это ещё зачем? — прошептал он всего в паре дюймов от её уха. Гермиона тоже была слишком удивлена, чтобы пошевелиться; удивлена тем, как хорошо было вдруг почувствовать его так близко. Она должна была что-то сказать. — Чтобы ты не думал, что я такая жалкая, как иногда выгляжу, — почти автоматически произнесла она. — Я не думал, что ты жалкая, — ответил Гарри, — ничего такого… — его дыхание коснулось её щеки, вызвав тепло во всём теле, — но если мы и дальше продолжим в таком духе, у Фреда и Джорджа возникнут подозрения. — Ох, ну и чёрт с ними, у них и так уже есть подозрения, — шутливо отозвалась Гермиона, прежде чем резко замолчать, задаваясь вопросом, не сказала ли она лишнего. Очевидно, нет. — Ну, так давай не будем больше давать им повода, — бесхитростно ответил Гарри, отодвигаясь и садясь на корточки. Он всё-таки помог ей подняться, на этот раз уделяя больше внимания устойчивости своего положения. — Что теперь? Завтрак? — Сначала душ, — прохрипела Гермиона. Освежающих чар было вполне достаточно, чтобы убрать возможный запах пота, но Гермиона хотела удалить следы своих усилий более традиционным способом. Оставалось надеяться, что ноги позволят ей постоять под водой хотя бы несколько минут. Была и другая причина, по которой Гермиона предпочла бы появиться в Большом зале собранной и аккуратной, а не растрёпанной и измождённой. Сегодня выходил новогодний номер «Придиры». Луна Лавгуд позволила ей предварительно ознакомиться с готовой статьёй — обязательное условие, на котором Гермиона согласилась дать интервью после своего печального опыта с Ритой Скитер. Стиль Луны был… нетрадиционным. Все нужные слова вроде были на месте, но порой в довольно странном порядке. Тем не менее весь текст целиком выглядел весьма органично. Слова Гермионы, хоть и переданные в своеобразном стиле «Придиры», звучали громко и ясно. Тут было всё: её тщетная борьба за то, чтобы очистить своё имя от обвинений в мошенничестве; попытки избежать участия в Турнире Трёх Волшебников; конфликт с Министерством; её мысли по поводу того, что от школьников требуют сражаться с драконами; её взгляды на домашних эльфов, на этот раз представленные в более сочувственном свете. Единственными реальными несоответствиями были периодические размышления Луны о возможных местах обитания морщерогих кизляков. Гермиона ожидала, что этим утром привлечёт к себе повышенное внимание, поэтому решила уделить чуть больше внимания своему внешнему виду. После бодрящего душа она вышла из гостиной и уже в коридорах заметила первые косые взгляды в свою сторону. Ничего нового в этом не было, но она всё-таки надеялась на менее враждебную реакцию. Когда она вошла в Большой зал, её слуха достиг первый едкий комментарий: — Никогда не думала, что Грейнджер такая шлюха. Она резко повернула голову, пытаясь определить источник оскорбления. Её встретила стена взглядов, некоторые из которых были явно враждебными, другие — насмешливыми, эмоции остальных было трудно разобрать. Да что тут, во имя Мерлина, происходит? Хуже всех вели себя девушки. Большинство из них либо проявляли неприкрытую враждебность, либо смотрели на неё с какой-то брезгливостью, как будто она только что вылезла из выгребной ямы. Гораздо труднее было определить эмоции мужской части аудитории. Как и от девушек, от многих из них шла враждебность, было некоторое количество пренебрежительных взглядов, но встречались и те, кто смотрел на неё со странным интересом, который она находила откровенно тревожащим. — Э-э… Гермиона. Она резко повернулась к гриффиндорскому столу и встретила взглядом множество бледных лиц. — В чём дело? Что на этот раз? — раздражённо спросила Гермиона, занимая своё обычное место рядом с Гарри. — Это из-за «Придиры»? Я думала, что всё прошло довольно хорошо, учитывая… — она замолчала, увидев Рона, который сидел напротив неё. Бледный как привидение, он чуть не отпрянул в страхе. — Да что, чёрт возьми, происходит? Никто не обратил внимания на нехарактерную для неё грубость. — Это… это не из-за «Придиры», Гермиона, — пробормотал Невилл. Он выглядел так, словно хотел провалиться сквозь землю, лишь бы не быть здесь. — Тогда в чём?.. — В этом. — Более сдержанная, чем большинство, Джинни протянула ей печатное издание, которое точно не имело никакого отношения к Луне. — Это утренний «Пророк». Схватив газету, Гермиона сразу увидела крупный заголовок. ФАЛЬШИВАЯ «ЧЕМПИОНКА» МЕНЯЕТ КАВАЛЕРОВ КАК ПЕРЧАТКИ — Что за?.. Скандально известная четвёртая участница Турнира Трёх Волшебников в очередной раз шокировала своим поведением благородную публику. [Читайте подробнее на странице 6] Страницы стремительно замелькали под нетерпеливыми пальцами Гермионы. Она нисколько не удивилась, обнаружив под продолжением подпись Риты Скитер. ГРЕЙНДЖЕР УСТРОИЛА «ОХОТУ» НА ШКОЛЬНОМ БАЛУ Гермиона Грейнджер, несмотря на свой юный возраст, проявила замашки заправской хищницы, заставляя более взрослых, более опытных — некоторые вполне могут сказать, распутных — женщин испытывать приступ чёрной зависти. Её вульгарное поведение запятнало главное светское событие в календаре Хогвартса — Святочный бал. Мисс Грейнджер — простая, но не в меру честолюбивая девушка. Постоянные читатели помнят, что она магглорождённая. Лицемерная до мозга костей, она не могла упустить случая найти себе место в сливках чистокровного мужского общества. Бросив своего собственного партнёра, знаменитого Гарри Поттера (победителя Сами-Знаете-Кого), мисс Грейнджер сначала обратила свой взор на младшего сына одной из старейших чистокровных семей, в последнее время переживающей тяжёлые времена. Но Рональд Уизли, сын мелкого чиновника Министерства Артура Уизли, не проявил должной заинтересованности. По слухам, он считает её зарвавшейся выскочкой и обманщицей. Последовавшая бурная ссора — судя по всему, далеко не первая — привлекла внимание старшего брата Рональда, Уильяма. Гермиона перевела взгляд с бумаги на Рона, который съёжился и отчаянно замотал головой, отрицая какую бы то ни было свою причастность. Её внимание вернулось к странице. Уильям Уизли, молодой волшебник 23 лет, считается одним из самых достойных представителей волшебной молодёжи, однако уже давно не является студентом Хогвартса. Его присутствие на балу под видом партнёра чемпионки Шармбатона, мисс Флёр Делакур из Франции, в нарушение всех традиций было санкционировано престарелым директором Хогвартса. Впрочем, нарушение традиций — именно то, чему активно потворствует Альбус Дамблдор, и остаётся только удивляться, до чего ещё может опустится этот выживший из ума старик. По словам очевидцев, вечер мисс Делакур был бесповоротно испорчен, когда мисс Грейнджер предъявила права на старшего Уизли, вызвав ссору между двумя братьями. Мисс Делакур пришлось искать утешение в объятиях такого же отвергнутого Гарри Поттера. Но разжигания соперничества между братьями и коварной попытки деморализовать одного из своих конкурентов мисс Грейнджер оказалось недостаточно, и она переключила своё внимание на двух отпрысков высшего английского общества, Невилла Лонгботтома и Седрика Диггори. Лонгботтом, чья трагическая семейная история может поспорить с историей Поттеров, является наследником одного из самых известных волшебных родов Англии, но даже он был брошен ради ста́тей семнадцатилетнего Седрика Диггори, сына Амоса Диггори, заслуженного работника Министерства, безупречно выполняющего свои обязанности в Департаменте регулирования и контроля магических существ. Седрик — очаровательный молодой человек, блестящий ученик и успешный ловец в факультетской сборной по квиддичу. Очевидцы сообщили, что партнерши этих молодых людей, мисс Джиневра Уизли и мисс Чжоу Чанг, были весьма расстроены таким поворотом событий. [Продолжение на странице 14] Гермиона сердито развернула газету, ненужные страницы полетели на пол. И всё же тяга Грейнджер к знаменитостям не была удовлетворена. Шестым в её списке на этот вечер оказался Виктор Крам, болгарский герой Чемпионата мира по квиддичу. Крам, как сообщается, был откровенно влюблён в мисс Грейнджер с момента своего прибытия в Хогвартс, что вызвало недоумение у его давнего наставника, директора Дурмстранга Игоря Каркарова. Ходят слухи о возможном использовании любовных зелий, запрещённых, разумеется, но правила и запреты Дамблдора, похоже, не распространяются на эту конкретную студентку Хогвартса. Интересно, была ли бесстыдная атака Грейнджер частью мастерского психологического плана, направленного на то, чтобы сбить с толку её конкурентов — истинных чемпионов Турнира Трёх Волшебников. Не нужно быть гением, чтобы заметить, как часто в отчётах фигурируют имена Диггори, Делакур и Крама. Очаровательная мисс Пэнси Паркинсон, одна из первых красавиц бала, выбравшая из всех возможных претендентов в партнёры достойнейшего Драко Малфоя, высказала опасения многих: «Я точно знаю, что Грейнджер использовала чары, чтобы улучшить свою внешность, Мерлин знает, ей это было действительно необходимо! Кроме того, ей специально сегодня исправили зубы, — рассказала хорошенькая и жизнерадостная четверокурсница. — Она уже одурачила всех, когда пробралась в Турнир, ей ничего не стоит сварить любовное зелье». Можно себе представить, как всё это отразилось на душевном состоянии Гарри Поттера, лишённого любви после трагической гибели его родителей от рук Сами-Знаете-Кого. Как и подобает истинному джентльмену, он честно пытался выполнить свои обязанности официального партнёра мисс Грейнджер, но был глубоко огорчён тем, как сия ветреная особа отплатила на его внимание. Надежды юноши на скромное утешение были вдребезги разбиты на алтаре непомерных личных амбиций магглорождённой ведьмы. Остаётся только гадать, какое влияние окажет ещё один эмоциональный удар на героя магической Британии, жизнь которого и без того переполнена личными трагедиями. Встаёт вопрос: не является ли это ещё одним признаком проникновения в нашу некогда упорядоченную жизнь тлетворных маггловских ценностей? Наша газета не единожды поднимала знамя сопротивления таким пагубным веяниям и тем, кто их пропагандирует. Те из нас, кто имел несчастный опыт путешествия в маггловский мир, вернулись оттуда в глубочайшем потрясении от царящих там распущенности нравов и непристойных норм поведения. Между тем, предполагаемый защитник наших ценностей — Альбус Дамблдор — именно тот, кто потворствует проникновению этих опасных настроений в умы нашего общества. Он стоит в стороне, когда его правилами открыто пренебрегают. Он не делает ни малейшей попытки осудить или приструнить свою ложную чемпионку. Интересно, не является ли такая позиция выражением молчаливой поддержки кампании Грейнджер? Несомненно, настало время самому министру тщательно изучить положение дел в нашем главном центре образования. — Гермиона? Рука Гарри мягко легла на её плечо. Гермиона так крепко сжимала газетный лист, что тот грозил порваться в любую секунду. Она снова подняла глаза. — Это был не я, — всхлипнул Рон. — Клянусь, Гермиона. Я с ней не разговаривал. — Расслабься, Рон, — успокоила его Гермиона, но напряжение в её голосе едва ли подкрепляло её слова. — Я знаю, что это был не ты. — Знаешь? Фу-у-ух! — Рон облегчённо осел на скамью. — Мне жаль, что тебе пришлось читать эту гадость, Гермиона, — сказал Невилл. Он был всё ещё бледен, но, судя по голосу, говорил серьёзно. — Ты же знаешь, что тут нет ни слова правды. — Ага, — с готовностью согласился Гарри. — Не беспокойся о моём разбитом сердце. Гермиона подняла глаза и встретилась взглядом с Гарри. Его кривая усмешка сказала ей, что он её поддразнивает. На мгновение она пожалела, что он так спокойно это воспринял, но тут же виновато отбросила эту мысль в сторону. Сейчас у неё были более насущные вопросы. — Как она узнала? — задумчиво спросила Гермиона, обращаясь скорее к себе, чем к кому-то другому. Она посмотрела на Гарри, потом на Рона. Ей нужно было поговорить с ними наедине. — Тебе обязательно надо было это делать, да, Гермиона? Гермиона сердито посмотрела на Джинни. — Я танцевала с ними, но это вовсе не значит… — Конечно нет, — покачала головой Джинни. — Я не про то. Да одна мысль о том, что ты можешь играть чувствами и разбивать сердца, уже ясно говорит о том, что это, — Джинни указала на отброшенную газету, — абсолютная чушь, и не поймёт это только полный кретин. Гермиона не была уверена, комплимент это или непреднамеренное оскорбление. — Нет, тебе снова надо было поцапаться с Ритой Скитер, ведь так? — продолжила Джинни. — Да, я слышала о вашем столкновении у хижины Хагрида. Рон не всегда держит рот на замке. Рон насупился, но помалкивал. Гермиона взглянула на Гарри, вспоминая другую недавнюю встречу с Ритой. Очевидно, он тоже об этом вспомнил. Он еле заметно покачал головой. Нет, Гарри никому ничего не рассказывал. К несчастью, Джинни заметила этот небольшой невербальный обмен репликами. — Что? — требовательно спросила она. — Что ещё? — Ничего, Джинни… — начал Гарри, но остановился, когда Гермиона жестом попросила его замолчать. — У меня была ещё одна стычка с Ритой, сразу после первого задания, когда я возвращалась в замок, — призналась она. Джинни театрально хлопнула себя ладонью по лбу. — Гермиона, для такого умного человека ты иногда делаешь поразительные глупости! Взвинченная, Гермиона была не в настроении выслушивать нотации от младшей подруги. — А тебе-то что? — огрызнулась она в ответ. — Ну, для начала, двух моих братьев только что облили дерьмом, если ты не заметила. Ты правда думаешь, что сможешь справиться с Ритой Скитер? — Джинни наклонилась вперёд. — Ради Мерлина, она уже много лет играет в эту игру. У неё такая поддержка, какая тебе и не снилась, по крайней мере, так сказал мой отец, а он знает, о чём говорит. Перейдёшь ей дорогу — станешь мишенью. В чём ты уже убедилась. Гермиона воззрилась на подругу, а затем самым неожиданным образом разрядила внезапно возникшее напряжение. Она громко рассмеялась. Отсмеявшись, Гермиона огляделась. Все смотрели на неё в разной степени замешательства. Это её позабавило. — Слушайте, это же чистейший вздор, — сказала она. — Как ты говоришь, Джинни? Скучная серая мышь Гермиона Грейнджер — завлекает мужчин? Варит любовные зелья? Да кто в это поверит? Рита Скитер — не более чем ядовитая сплетница, вещающая с газетных передовиц. Но тем не менее мне придётся извиниться перед некоторыми людьми за то, что их имена были втянуты в эту грязную инсинуацию. — Только не передо мной, — вставил Невилл. — Передо мной тебе не нужно извиняться, Гермиона. — Передо мной тоже, — хрюкнул Рон. Гермиона посмотрела на Гарри, тот только пожал плечами. — Не за что извиняться. — Как бы то ни было, мне всё-таки следует поговорить с Седриком, Флёр и Виктором. — Гермиона уже осматривала Большой зал в поисках тех, кого назвала, но других чемпионов на завтраке не было. Тут её осенила одна мысль. — Интересно, поддержат ли они коллективный иск о клевете? Невилл покачал головой. — Не против «Пророка». — Когда Гермиона подняла брови, он нервно продолжил: — Ад-двокаты будут р-разбираться целую вечность, а они стоят недешево. И кто знает, какие рычаги давления на судей или присяжных есть у Риты или «Пророка»? А если вы проиграете, они стребуют с вас все расходы. — Думаю, Невилл прав. — Гермиона повернулась Гарри. — Ну и чёрт с ней. Тебе нужно сосредоточиться на том, что важно прямо сейчас, — серьёзно сказал он. Гермиона неохотно согласилась. По крайней мере, ей не придётся объяснять родителям всю эту грязь. Кроме того, она сильно сомневалась в возможности справедливого судебного разбирательства. Но, может быть, есть другой способ сделать так, чтобы Рита Скитер не осталась безнаказанной. В конце концов, она изобразила Гермиону не более чем гормонально озабоченным подростком. Джинни по-прежнему выглядела немного недовольной. — Ты ведь понимаешь, что это значит? — сказала она, но, увидев недоумевающий взгляд Гермионы, наклонилась вперёд, чтобы пояснить свою мысль: — С этого момента тебе снова придётся проверять всю свою почту. И, — она ткнула пальцем в сторону приближающейся МакГонагалл, — я думаю, она идёт сюда, чтобы сказать тебе именно это! Джинни была права. МакГонагалл не собиралась тратить своё время на россказни Риты, но, очевидно, поверхностного ознакомления с последним творением журналистки, а также наблюдения настроений, царящих в Большом зале, хватило, чтобы сделать выводы о возможности появления новых писем с угрозами или чем похуже. В результате Гермиона была приглашена на встречу с директором школы. Рождественские каникулы ещё продолжались, и в отсутствие занятий никто не спешил покинуть обеденный стол. Рон уж точно не торопился отрываться от своей тарелки. Гарри же был просто рад составить компанию Гермионе, в то время как остальные гриффиндорцы постепенно начали расходиться. Наконец закончив с едой, Рон поднял глаза и увидел, что Гермиона как-то задумчиво на него смотрит. — Что? — буркнул он немного нервно. — Рон, только ты, я и Билл могли знать наверняка, о чём мы спорили в канун Рождества. Глаза Рона широко раскрылись. — Но… но… но это был не я! — выпалил он. — Я же говорил тебе! А ты… ты сказала, что знаешь, что это не я! Гермиона покачала головой. — Я верю тебе, Рон. У тебя даже возможности такой не было, да и Рита не появлялась в школе с тех пор, как мы… помирились. Рон заметно расслабился, но потом подскочил на стуле. — Ты что, думаешь на Билла? Мордред, Гермиона! Билл тут точно не при чём, — горячо заверил он. Гермиона снова покачала головой. — Я не думаю, что это был Билл. Зачем ему это? — Я тоже вас видел, — тихо сказал Гарри. — Не говори глупостей, Гарри, — немного раздражённо сказала Гермиона. — Эта мысль даже не приходила мне в голову. — Она нервно прикусила нижнюю губу. — Что меня действительно беспокоит, так это то, каким образом Рита узнала об этом. — Флёр? — предположил Гарри и пожал плечами на вопросительный взгляд Гермионы. — Она там была. Спрашивала меня, знаю ли я, что между вами происходит, — он махнул рукой в сторону Гермионы и Рона, — но я ничего ей не сказал. Гермиона наклонилась вперёд, поставив локти на стол. — Зачем Флёр говорить со Скитер? Я для неё не представляю никакой угрозы. Что она, что Билл ничего не выигрывают от этой статьи. — Ревность! — авторитетно заявил Рон. На два откровенно скептических взгляда он попытался оправдать свою точку зрения: — А что? Вполне логично! Она может ревновать Билла к тебе, вот и угроза. Гермиона не смогла сдержать смешок. — Право, Рон, это бесценно. Я, Гермиона Грейнджер, соперница вейлы? — Женщины. Кто разберёт, что у них в голове, — пробормотал Рон, выказывая признаки неминуемой обиды. — Мы, парни, их не понимаем. Гермиона подумала, не прочесть ли ему лекцию по этому поводу, но ограничилась тем, что устало покачала головой. — И не поймешь, Рон Уизли. Кстати, может, кто-нибудь из вас заметил Риту на балу? Оба мальчика ответили отрицательно. — Я тоже, — призналась Гермиона. — И я почти уверена, что она не была приглашена, особенно после того, что ей сказал Дамблдор. Так что вряд ли она снова попытается что-то здесь вынюхивать. — Это мог быть кто угодно, — пробормотал Гарри. — Верно, — кивнула Гермиона. — Кто угодно мог сказать ей, с кем я танцевала в тот вечер — это не секрет. Но, насколько нам известно, никто больше не видел, как мы с тобой спорили, Рон. — Она нахмурилась. — Нет, должен быть другой способ, как она это сделала. Рон отодвинул свою полностью опустошённую тарелку. — Я ухожу. — Он посмотрел на Гарри. — Идешь, приятель? — Через минуту. — Гарри подождал, пока Рон отойдёт, и наклонился к Гермионе. — Джинни права, ты же понимаешь, что теперь стоит ждать неприятностей? — Ничего такого, с чем бы я не справилась, — беззаботно ответила она. — Мне всё равно, что написано в этой газетёнке. — Хм, — как-то неубеждённо отозвался Гарри. — Тебя не задело… то, что она сказала? — неуверенно спросила Гермиона. — Ну, знаешь, о том, что я бросила тебя ради других парней? — Она попыталась сделать так, чтобы это прозвучало как шутка, но голос немного подвёл её. — Думаю, со временем рана на моём сердце затянется, — ответил Гарри, пытаясь сохранить серьёзное выражение лица, впрочем, безуспешно. Они оба не выдержали и расхохотались, хотя смех Гермионы был слегка нервным. Наконец Гермиона заговорила: — Ладно, пойдём. Мне ещё нужно зайти к директору. Гарри кивнул. — Это так странно, — заметил он. — Что? — Ну, обычно это я постоянно попадаю в кабинет Дамблдора. А в этом году к нему ходишь ты, а я болтаюсь снаружи. — Хочешь поменяться местами? Гарри улыбнулся. — Честно говоря, — сказал он, — одно время мне хотелось стать чемпионом Турнира Трёх Волшебников, но после того, что я видел… — Он замолчал на несколько секунд. — Если бы я мог, то занял бы твоё место не раздумывая. Не ради денег или славы. Просто тогда я бы точно знал, что ты в безопасности и тебе не грозит изгнание. — Его плечи поникли. — Ненавижу сидеть в стороне и смотреть, не имея возможности помочь тебе. — Но ты помогаешь, — тихо сказала Гермиона. — Гораздо больше, чем ты думаешь. — Заставляю тебя бегать? — озорно спросил он. Ответ Гермионы замер на её губах, когда другой, более громкий комментарий прервал её мысли. — Эй, голубки! В нескольких ярдах от них стояла небольшая группа старшекурсников Слизерина. Один из них соединил указательный и большой палец и несколько раз сунул в полученное кольцо палец другой руки. И Гарри, и Гермиона без труда поняли сексуальную природу этого жеста. — Если ты даёшь чистокровным, Грейнджер, мы могли бы неплохо развлечься, — крикнул тот, которого вроде бы звали Пьюси. — На твоём месте, Поттер, я бы держал свою палочку подальше от грязнокровки, — насмешливо добавил другой. Почувствовав, как Гарри напрягся, Гермиона положила руку ему на плечо. — Не надо, Гарри! — прошептала она. — Не ради меня. — Ничего, Поттер, она скоро перескочит на другого бедолагу, — сострил напоследок тот, в ком она узнала Уоррингтона. Гермиона видела, как пальцы Гарри сжались на волшебной палочке и побелели на фоне остролиста. Она продолжала удерживать его, пока смеющиеся слизеринцы не вышли из зала. — Ублюдки! — выплюнул Гарри, кипя от злости, и Гермиона была с ним совершенно согласна. Он повернулся на стуле и уставился на неё своими горящими зелёными глазами. — Помнишь, что я сказал о концентрации на других вещах? — Она кивнула. — Так вот, забудь об этом, — прорычал Гарри. — Если я могу чем-нибудь помочь, чтобы приструнить эту… эту… суку, просто дай мне знать! Слегка встревоженная его горячностью, Гермиона просто кивнула. Гарри поднялся на ноги и обвёл яростным взглядом остальную часть почти пустого Большого зала. У Гермионы было чувство, что если кто-то ещё посмеет сказать хоть слово в её адрес в пределах слышимости Гарри, то так просто не отделается. Но с Ритой Скитер и правда нужно было что-то делать…

Текст переведён JulsDo