Бойтесь своих желаний

Лукреция распахнула окно. В роскошной и богатой комнате было слишком душно, а девушке хотелось немного прийти в себя и проветрить голову. Свежий воздух стремительно ворвался внутрь, и её тёмные волосы разлетелись в разные стороны, а сама Монтесинос подставила лицо под холодный ветер, прикрывая глаза. Медленно, но верно наступала ночь, и на небе уже сияла яркая луна. Её свет сегодня был особенным: волшебным и манящим вдаль, к приключениям и магии. Девушку с самого раннего детства завораживали небесные светила. В основном она любовалась звёздами, но сегодня даже миллиарды этих маленьких светлячков не могли затмить белоснежную королеву ночи. Луна будто выросла и приблизилась к Земле. Она, словно живая, наблюдала за своими «подданными» — людьми, даря такой необходимый в кромешной темноте свет. Дарила она и надежду отчаявшимся, а именно это чувство сегодня поглотило Лу. Последнее время абсолютно всё валилось у неё из рук. С Гусманом, как бы она ни старалась, ничего не выходило; с Карлой постоянно ссорились, хотя Монтесинос изо всех сил пыталась поддерживать прежние отношения; да и в учёбе наступила какая-то тёмная полоса, ведь Надя, можно сказать, официально стала лучшей в классе. Более того, с родителями старшеклассница тоже нередко конфликтовала, а причиной служили постоянные нервы по поводу и без. И ещё этот Валерио… Вырос, как из-под земли, и напоминает ей о прошлом, а так хотелось забыть и вычеркнуть это из своей головы. То, что происходило между ними, неправильно и аморально. Но, если посмотреть с другой стороны, разве искренняя и настоящая любовь может быть таковой? Самым ужасным в данной ситуации оставался факт, что её до сих пор тянуло к брату, хоть и сводному. Тянуло по-настоящему. Хотелось подойти к нему и положить свою голову на его плечо, обнять, а может и поцеловать и, наконец, почувствовать себя нужной кому-то. Хотелось теребить его кучерявые волосы и слушать глупые шуточки, а потом смеяться, как умеют только дети, беззаботно и весело. Да, в такой ситуации помочь может только настоящее чудо, поэтому Лу неосознанно просила небеса подарить ей возможность сбежать отсюда в другое место, хоть ненадолго. А с проблемами она потом разберётся, они подождут, никуда не денутся. Девушка в последний раз взглянула на прекрасную луну, снова посылая ей свои отчаянные молитвы, и вернулась в постель, сладко зевая и накрываясь одеялом. *** — Лу! Просыпайся! Быстрее, мы опаздываем, — кто-то небрежно тормошил её за плечо, стараясь вырвать из сладких грёз. — Да, да, мам, иду, — пробормотала девушка, даже не открывая глаз. В ответ ей раздалось молчание, поэтому Монтесинос с усилием разлепила веки и тут же села в кровати. «Что происходит?» — была первая мысль, промелькнувшая в её растерянном сознании. Комната, в которой находилась Лукреция, на первый взгляд казалась гораздо меньше её собственной. Старые стены сделаны из камня, на полу ярко-красный ковёр, а кровать прикрыта от двери полупрозрачным балдахином. Но больше всего её поразила другая деталь: — Гермиона? — недоумённо спросила Монтесинос, глядя на невысокую девушку с вьющимися каштановыми волосами и глазами цвета шоколада. — Да? — переспросила её соседка, оборачиваясь и замирая около шкафа, где она, глядя в зеркало, завязывала красно-золотой галстук. «Неужели мои мечты осуществились?» — ликовала Лу, не в состоянии поверить. — «Я действительно в Хогвартсе, в настоящей сказке!» — Ничего, — откуда-то сразу же появились силы и радость, и девушка почти вскочила с кровати, устремляясь навстречу приключениям. — Я сейчас, только подожди немного. Удивлённая её поведением Гермиона лишь пожала плечами и начала рыться в сумке, в поисках конспекта по Трансфигурации, чтобы повторить тему. Лукреция же открыла шкаф и выудила оттуда самую эффектную юбку и блузу. Быстро напялив на себя всё это и расчесав роскошные тёмные волосы, она приступила к завязыванию галстука. — Дай я помогу, — Гермиона оторвалась от свитков, увидев, что у подруги проблемы. — И что с тобой сегодня? Сама не своя, — усмехнулась гриффиндорка, заканчивая махинации с кусочком ткани, который теперь гордо украшал шею Лу. В ответ на реплику сокурсницы Монтесинос лишь пожала плечами. Она вся была уже в предстоящем дне. Уж его-то она проживёт по полной. Забудет о проблемах и развлечётся. *** — Какие на сегодня планы? — спросила Лу, когда они уже сидели за столом в Большом зале. Новоявленная студентка не могла перестать оглядываться по сторонам. Ведь всё вокруг такое интересное и волшебное! И эти живые картины на стенах, и ученики в длинных мантия, да даже сами стены… всё дышало магией. — Как обычно, — Грейнджер не отрывала глаз от учебника, который читала. — Школа, потом уроки, а после ты с Гарри встретиться хотела, — Гермиона снова с удивлением взглянула на Лу. — Забыла что ли? — Н-нет, — девушка нахмурилась. «Господи, Гарри? За что? Эх, если бы с Драко. Видимо, в этой вселенной вкуса у меня совсем нет». Грейнджер ещё какое-то время внимательно изучала её лицо, видимо отыскивая едва заметные следы недомогания или чего-то подобного, а затем уткнулась в свои записи и, казалось, забыла о подруге. Лукреция же, допивая свой стакан тыквенного сока и накручивая одну из прядей на указательный палец, мечтала об уроках магии и новых возможностях. Её мысли с каждой новой секундой наполнялись новыми красками и оттенками, самыми яркими из всех существующих. Однако радостным надеждам не суждено было осуществиться. *** — Класс, кто может рассказать мне о действии заклинания Глиссео? — МакГонагалл хищным взглядом оглядела притихших ребят. Некоторые ученики старательно делали вид, что читают учебник, другие просто отводили глаза от профессора, которая, как истинная хозяйка положения, прохаживалась вперёд-назад около стола, раздумывая. — Я жду, умники и умницы, — напомнила женщина о своём существовании, постукивая по столу палочкой. Гермиона, которой не терпелось дать верный ответ, умоляюще посмотрела на любимого преподавателя. — Мисс Грейнджер, я уверена, что вы всё прекрасно знаете, я других послушать хочу. Грейнджер опустила руку, всем своим видом демонстрируя разочарование. — Ну, кто же нам поможет? — учитель, наконец, выбрала жертву, остановившись глазами на бедной Лу. — Мисс Монтесинос, поделитесь своими соображениями с классом, пожалуйста. В глазах Лукреции на миг всё потемнело. Она совершенно не знала, что это за заклинание такое и не могла придумать, как выкрутиться из неловкого положения. Тем более в тему девушка даже не вникала, размышляя о недавней ссоре с одной противной слизеринкой. Они успели переругаться из-за упавшей сумки и сломавшегося пера. Дело стало опаснее, когда парни Гриффиндора и Слизерина, почувствовав какой-никакой повод, собрались развязать драку. Всех их спас лишь громкий звон колокола. Лу быстро выдохнула, вспоминая, где она, затем поднялась на негнущихся ногах и, стараясь успокоить сумасшедший пульс, взглянула на профессора. Макгонагалл же с лёгким недоумением смотрела на одну из своих лучших учениц. — Ну же, не бойтесь, — подбодрила она гриффиндорку, слегка улыбаясь, что было признаком высшего расположения к ученику. Монтесинос никогда не попадала в такие ситуации в своей школе. Она всегда идеально готовилась и могла предугадать любой вопрос учителя, поэтому девушка даже не предполагала, что в таких случаях лучше говорить. — Я… Я, — она бессильно опустила свои тёмные омуты, не в силах видеть разочарование профессора. Момент тянулся бесконечно долго, причиняя Лукреции почти физическую боль. И всё же произнести те три слова было необходимо: — Я не знаю. Тут же в её сторону посмотрели все присутствующие в помещении, как казалось девушке, с осуждением и насмешкой. Монтесинос готова была умереть от стыда прямо там. Щёки пылали, а на глаза вот-вот норовили навернуться слёзы. — Что ж, — протянула Макгонагалл, видя разбитое состояние ученицы и даже жалея её. — Присаживайтесь, но впредь будьте осмотрительнее. Тишина! — прикрикнула она на класс, который мигом ожил и начал обсуждать произошедшее. Лукреция почти упала на своё место, закрывая лицо руками и не слыша ничего вокруг, даже утешительный шёпот Гермионы, сидевшей рядом. *** — У всех бывает, Лу, не переживай, — Грейнджер безнадёжно старалась подбодрить вконец отчаявшуюся подругу. Они вернулись с уроков и теперь выполняли домашнее задание. Вернее Грейнджер писала эссе по Истории магии, а Монтесинос пока просто пыталась придти в себя и перестать плакать. — Ну не выучила ты параграф, завтра исправишь. Она ведь даже оценку не поставила и баллы с факультета не сняла. — Она нет, — девушка утёрла глаза, шмыгнула носом и взглянула на подругу. — А вот Снейп снял. Целых деся-я-ять, — новый приступ рыданий подступил к горлу Лу, и она отвернулась от Гермионы, всё же стараясь сохранять хотя бы какое-то подобие собственного достоинства. Дело в том, что на уроке Зелий новоиспеченная гриффиндорка тоже немного облажалась, удивив этим своих однокурсников ещё больше, чем на Трансфигурации. Она добавила в зелье вместо экстракта белладонны зубастую герань и тем самым вызвала мощнейший взрыв, последствия которого потом пришлось долго ликвидировать. Девушка получила сильные ожоги, и, если бы не помощь в Медицинском крыле, они бы долго напоминали ей о злополучной ошибке. Но на этом беды не кончились. Пострадала целая дюжина учеников, а с ними письменные принадлежности и парты, а ещё нервы профессора Снейпа. Мужчина, не церемонясь, холодно высказал всё о том, какие гриффиндорцы непроходимые тупицы, и о том, что нужно выбирать, кого можно допускать к занятиям, а кого пока рановато. При этом он красноречиво смотрел на Лу, снова сгорающую от стыда. Только слизеринцы радовались подобному исходу событий, громко высмеивая львиный факультет в целом и виновницу происшествия в частности. Урок сорван, Гриффиндор наказан. Красота! Казалось бы, однокурсники должны были проникнуться к ней сочувствием и пожалеть, но и с этой стороны тоже не повезло. Баллы с каждым днём добывать становилось всё сложнее, а Слизерин сильно опережал Гриффиндор, поэтому даже самые заядлые хулиганы под руководством старост начали больше учиться и меньше пакостничать. А тут лишиться целых десяти драгоценных камней из копилки из-за такой вот глупости. Поэтому многие просто отказывались говорить с Лу, когда она пыталась как-то оправдаться. Ситуация между факультетами накалилась до предела. «Даже здесь, в мире мечты, мне нет места», — вздохнула Монтесинос, вспоминая разочарование в глазах своих однокурсников. — Может, сходишь с Гарри встретишься? — робко спросила Грейнджер, вторгаясь в грустные размышления Лукреции. — Гермиона, — девушка резко обернулась к гриффиндорке, чтобы разъяснить, что сейчас ей точно не хочется видеть Поттера, но не рассчитала сил и задела баночку с чернилами, опрокидывая её прямо на только что завершённое эссе подруги. — Боже, прости, прости! — Монтесинос вскочила и начала вытирать большую синюю лужу, образовавшуюся на полу, прямо руками, при этом продолжая всхлипывать. — Давай я помогу, — Грейнджер сочувственно потрепала по плечу невезучую девушку. — Всё хорошо, я помню, что писала. Легко воспроизведу снова. — Нет, я знаю, как долго ты работала, — Лу вновь опустилась на кровать и уткнулась носом в подушку, совершенно забывая о возможности испачкать белоснежные простыни. «Какое же я ничтожество. Хотела в сказку, попала. Да даже в нашей школе проще, чем здесь. Проблемы с семьёй и друзьями? Пф, легко решу их, только можно мне назад, прошу, прошу!» Казалось, прошла целая вечность. Почему-то все звуки извне будто испарились, и Монтесинос какое-то время пребывала в прострации, просто рыдая и осыпая себя всевозможными ругательствами. Как долго это бы продолжалось? Трудно сказать точно. Однако неожиданно она почувствовала нежную руку на своих волосах. Кто-то ласково перебирал тёмные пряди, иногда накручивая их на указательный палец. Прикосновения показались девушке смутно знакомыми, но такими далёкими… — Принцесса, что случилось? Почему ты плачешь? — низкий и бархатный голос обволакивал сознание, успокаивая и даря желанный покой. Лу хотела что-то сказать, села на постели и оказалась в объятиях Валерио. Вокруг было темно. Тусклый свет в комнату поступал благодаря звёздам и яркой луне. Значит, на Земле всё ещё царила тихая ночь. Лукреция перевела взгляд на Валерио. Его кучерявые волосы сейчас скорее напоминали большое гнездо, а глаза отливали таинственным, хоть и всё ещё сонным, блеском. Парень с доброй улыбкой смотрел на сестру, лёжа на боку на её собственной кровати. — Тебе сон плохой снился, — объяснил он своё присутствие, зная, что Лу сейчас начнёт кричать о вторжении в её личное пространство. — Я услышал, как ты ворочалась и что-то говорила, вот и решил разбудить. «Просто сон. Просто сон!» Девушка вдруг радостно рассмеялась, обнимая Валерио и утыкаясь ему в плечо. — Ты чего? Она чувствовала, что, говоря это, он улыбался, поражаясь нежности своей неприступной и независимой Лукреции. — Спасибо, что ты рядом, — шепнула девушка, счастливо улыбаясь и смахивая совершенно ненужные слёзы. Валерио только кивнул, прижимая её ещё ближе. Так они сидели несколько минут, баюкая друг друга и молча высказывая всё то, что давно уже накопилось в их измученных и истосковавшихся душах. — Так что тебе снилось? — шёпотом спросил парень, чуть отстраняясь и готовясь развеять все страхи его любимой сестры. Её тихий голос невесомо заскользил по комнате, и с этим к Монтесинос вдруг пришла уверенность, что завтра точно всё будет лучше, чем было вчера. Что может остановить её, если у неё есть острый ум, уверенность в себе, семья, друзья, Валерио… А виновница её ночного приключения — Королева-луна, загадочно блестела в темноте, уже готовясь через несколько часов уступить своё место яркому Солнцу.