Смерть - единственный конец для злодейки

Свист. Бросившись в сторону отброшенного в кромешную темноту кольца, ощутил на спине пробежавшийся слабый ветер. И рефлекторно повернул голову, вмиг приковав взгляд к темно-розовым волосам, трепещущим, подобно падающим лепесткам. — Подождите… Протянул руку, чтобы поймать покидающую меня девушку, остановить, удержать рядом. — Хозяйка… Хозяйка… Но прежде чем успел сотворить задуманное, Пенелопа уже полностью отвернулась. Ни моргнув и глазом, повернулась ко мне спиной. Казалось, зрачки мои сузились до невозможной степени, задрожав, словно в апогее землетрясения. Нужно найти кольцо. Нужно отыскать, подобрать и вернуть обратно, но… Его единственная владелица уже исчезала, даже не оглянувшись. — Не уходите… Не уходите… Хозяйка, остановитесь! Очередной раз пытался достучаться, но уходящая госпожа оказывалась все дальше и дальше, растворяясь на глазах. В отличие от безмерно пылающего сердца, пробивавшийся сухой и жесткий голос передавал все мое внутреннее жжение, сквозившее нескрываемой обидой. — Хозяйка. Странно, странно, странно. Моя хозяйка уже повернулась бы обратно… Моя хозяйка делала только так. Всегда. Постоянно. Пусть разбрасывалась резкими словами; пусть обещала немедленно отправить меня обратно в аукционный дом, я все равно думал, что в конце концов она простит меня. Она ведь выслушивала все, чего бы я ни жаждал — исполняла любые потребности, и всегда оставляла для меня место. Великодушно прощала, даже когда я мало-помалу переступал черту. Количество столь щедрых поступков по отношению к простому рабу вызвало причину, заставляющую мое неуправляемое сердце не забывать ее. Однако та самая женщина, ответственная за мое приручение, теперь не хотела оглядываться. Не обращала внимание, даже когда заставила меня ползти по земле, подобно ничтожной собаке. Стройная фигура не показывала никаких признаков заминки, лишь непрерывно удаляясь… В глубине души воцарилась искренняя неправильность. — Хозяйка! Хозяйка!.. Не уходите! Прошу, не уходите, мне нужно Вам кое-что сказать!.. Внезапно пришел в себя, словно по голове приложили со всей силы. Ранее хаотичный разум постепенно прояснялся. Почему хозяйка бросила кольцо? — Пенелопа. Каково было выражение ее лица в тот момент? — Пенелопа, не уходи!.. Стремительно просунул руку в узкую щель между прутьями решетки, чтобы поймать удаляющуюся женщину. Щелчок. Резкий рывок внезапно послужил рвущимся наружу стоном, зачерпнутым неудержимой, острой болью. Видимо, из-за ужасного состояния мышц. Конечно, я не смог до нее дозваться. И все же… Руки все тянулись к темно-розовым волосам, развевающимся далеко в воздухе — далеко от меня. — Пенелопа! Впервые с тех пор, как меня привезли в Империю, все тело поработил страх. — Пенелопа!.. Вскоре решительные шаги затихли вдали, и в помещении воцарилась мертвая, звенящая тишина. Это был конец. Единственная хозяйка ушла, оставив меня одного в темной и холодной камере с единственным символом наших оконченных отношений — рубиновой драгоценностью. Ранее безотрывно глядящий в конец коридора тюрьмы, облизнул губы. — Кольцо. Несмотря на измученное состояние практически обессиленного тела, устремился к углу. Помню, кольцо откатилось именно туда. Увы, внутри тюрьмы было настолько темно, что я не мог видеть ни на дюйм впереди. Не раздумывая, рухнул на грязный пол и пополз, словно собака, не прекращая искать. К счастью, кольцо не провалилось в щели между плитками. Крепко сжал драгоценность в руке и вернулся к решетке, чтобы получить немного падающего света. На то место, где только что стояла моя хозяйка. Красный рубин в кольце остался цел, однако часть под камнем золотого кольца было полностью уничтожена. Она больше не сможет надеть его на палец. Разумеется, собственными глазами видел, насколько сильно хозяйка его швырнула. Встрепенувшись, внимательно посмотрел на кольцо вновь. Глаза слегка дрогнули. — Почему?.. Наклонил голову и замер, неосознанно разговаривая с самим собой. Я действительно не понимал действия своей хозяйки. Да, предвещал, что если приведу Ивонн, она будет в ярости. Однако не до такой степени. Она словно… отказалась от меня. «Госпожа не могла меня оставить». Потому что… — Ты должна использовать меня и дальше, Пенелопа. Не достигнув своей конечной намеченной цели, она не могла меня бросить. Она должна была… — Теперь ты мертв для меня, Иклис. Изумрудные глаза, чья обладательница безжалостно бросила кольцо, выглядели поистине спокойными. Выражение лица, когда та отвернулась, ни моргнув и глазом, выражали настоящее облегчение. Будто она радовалась подобному исходу. — Почему… Почему? Почему, Пенелопа? Прежняя твердая уверенность, что хозяйка не отпустит меня даже после возвращения мной Ивонн, начала постепенно ослабевать. — Этого не может быть. Крепко сжимая кольцо, легкомысленно отрицал реальность. Моя хозяйка просто злится, вот и все. Она вернется, как только утихнет разбушевавшееся пламя гнева. И поприветствует меня, как обычно — как всегда, с прекрасной цветочной улыбкой. — Иклис. Мое имя, витавшее в туманном воображении; что так надеялся услышать из уст своей госпожи, вдруг утонуло в ушах. Мягкие шаги под цветастой юбкой плавно приближались ко мне, но вместо радости, которую ожидал неизмеримо, меня встретило глубокое разочарование. Человек передо мной оказался не тем, кого я так отчаянно желал увидеть. — Ты заболел, Иклис? Услышав нежный голос, медленно поднял голову. Светло-розовые волосы выразительно блестели в свете фонарей, а голубые глаза — с нескрываемой тревогой смотрели на меня сверху-вниз. При неожиданном ее появлении внутри вмиг вспыхнули неудержимые эмоции, от которых, мгновенно вскочив с колен, просунул руки через решетку. Кха! У женщины перехватило дыхание, в голубых, широко-распахнутых глазах застыла неизмеримая мольба. Но я лишь бесчувственно смотрел на ее маленькое, дергающееся тельце, кипя от гнева и все сильнее сжимая пальцы на тонкой шее. — Ты сказала, что если я не убью тебя и отвезу в герцогство, все будет хорошо. — И-Икли… Кха!.. — Я не раскрывал, что могу использовать ауру, ведь брал в расчет твои слова. Ты говорила, моя хозяйка весьма разочаруется, если я не стану мастером меча. В итоге все мои соотечественники были казнены. — … — Я сделал так, как ты велела, Ивонн. Если бы глаза могли убивать людей, Ивонн разорвалась бы на куски около тысячи раз. Усилив хватку в несколько раз, издал пугающий рык. Меня пробрал жуткий озноб. — Однако моя госпожа больше не желает меня видеть. Никогда. Она относится ко мне, как к покойнику — думает, что я мертв. — Икл… Икли… Кх!.. — Почему? Бледное лицо Ивонн покраснело, словно вот-вот лопнет. Ясные, глядящие в ответ глаза уже налились кровью. Даже когда обладательница хрупкого тела застыла в неукротимой агонии, застывая на пороге смерти, я ни на секунду не ослабил хватку. — Почему Пенелопа так себя ведет? — Кха-а-а!.. — Отвечай. Блеск очей все ослабевал, веки начали плавно опускаться, а тело — беспомощно падать назад. Ивонн молча постучала по моим неумолимым рукам — безмолвная просьба отпустить, чтобы она могла ответить. Не прекращая прожигать девчонку свирепым взглядом, неохотно убрал сжимавшие ее шею руки. Кашель. Кашель. Ивонн дико затряслась. Лишь через долгое время, когда кашель полностью утих, дотронулась до нанесенных мной отпечатков пальцев и спросила с широко раскрытыми глазами: — В чем… В чем твоя проблема? — В чем моя проблема? Мои глаза стали дикими. — Если бы я не скрыл, что умею пользоваться аурой, меня бы сразу посвятили в рыцари. Если бы не утаил свою силу, сейчас не был бы заклеймен предателем, продавшим своих соотечественников, и получил официальное звание… — Звание? Ивонн оборвала меня на полуслове. — Получи ты рыцарское звание, все равно не смог бы стоять рядом с принцессой. Пусть ранее пытался задушить ее, Ивонн смотрела на меня с очень печальным лицом. — Конечно, раб из вражеской страны, достигнувший официального посвящения в рыцари — прекрасная перспектива. Но даже если бы все обернулось так, без богатства ты ничем не отличался бы от простолюдина, Иклис. Принцесса же имеет очень высокое положение. — … — Человек без гроша в кармане. Ты ведь знаешь, как обстоят дела у таких людей, как мы. — Почему ты ставишь меня и себя в одну категорию? Спросил лишь в ответ. Ивонна только посмотрела на меня печальными глазами. Почувствовал себя грязным, но у меня не было выбора, кроме как признать очевидное. Мы оба ползли в пропасти и одновременно отчаянно пытались выбраться из нее. Однажды мне приснился сон. Как я официально изучил фехтование и доказал свои способности, а затем гордо встал рядом с моей госпожой. Как рыцарь, а не раб. Это была наивная, поистине чистая мечта. Когда же все началось? В какой-то момент мне пришлось осознать это, — как бы ни старался, все еще оставался рабом, хоть и имевшим другие, выделенные мне привилегии, но не видевшим каких-либо признаков приближения к своей хозяйке. Даже если получу наставника, обучусь фехтованию — все блекнет на фоне неизбежного клейма раба. Мне нужно было достичь признания, чтобы поднять свой социальный статус. И Ивонн меня подбодрила. В тот день, когда на ферме появился монстр, она получила ранение во время нападения. Другие рабы заботились о ней. Тогда произошла наша первая встреча. С первого взгляда на девчонку я понял, что она — настоящая дочь герцога. Потому попытался устранить ее ради Пенелопы. Однако Ивонн, похоже, как-то узнала о моем диком сновидении. Даже когда мои руки безжалостно душили ее. — Принцесса сейчас… просто сбита с толку. Возможно, из-за болезненных последствий в горле, голос Ивонн отдавался тихо и хрипло, одновременно успокаивая мое неразумное сердце. — Думаю, она просто удивлена и расстроена моим неожиданным появлением. — … — Очень печально, что людей казнили, но это было к лучшему, Иклис. Они действительно пытались сбежать. — … — Но принцесса скоро узнает о твоей искренности. Верно? В этом доме ведь никто не заботится о ней также, как ты. С ангельским лицом утешала и питала надежду человека, ранее почти задушившего ее. Ивонн нуждалась в семье, я — в Пенелопе. Сделка была заключена в одно мгновение. Она смогла проникнуть в герцогство через меня, а я — прибрал Пенелопу себе с помощью Ивонн. Точнее, скоро это должно случиться. Тем не менее, часто задавался вопросом, действительно ли выбрал правильный путь. — Подумай, Иклис. Если бы ты этого не сделал, что случилось бы с принцессой? Успокаивающе заговорила Ивонн, словно пела колыбельную. Наверное, заметила мои колебания. В ответ лишь погрузился в утягивающий водоворот размышлений, одержимый услышанными словами. Тот день, когда Пенелопа вернулась из императорского дворца в абсолютном одиночестве, без экипажа, стал искрой в моем бешено-горящем, теперешнем пламени. Я никак не мог оставить рыдающую девушку, беспомощно закрывшую заплаканное лицо руками. Если оставлю ее в покое, она погибнет от вездесущих интриг дворянских ублюдков и людей герцога. Перед едва осмысленным взором предстала печальная фигура Пенелопы, глядящей с неимоверной мольбой: Помоги мне. Убей меня. Нет, спаси меня. Убей меня… Я должен был спасти ее, поскорее увезти отсюда, чтобы она могла по-настоящему жить. Тем временем серые глаза, представляющие несчастное видение с принцессой, постепенно разгадывали действия Ивонн, медленно вынувшей что-то из кармана. — Di Assum. И тихо прошептавшей заклинание.