В трясине полуночи

      Высшее счастье жизни — это уверенность в том, что вас любят; любят ради вас самих, вернее сказать — любят вопреки вам.       Виктор Гюго, «Отверженные».       Отъезжая от дома, Серхио в расстроенных чувствах стукнул кулаком по рулю. Его уже начали настигать последствия эмоциональных американских горок, на которых прошел весь последний час. Должно быть, именно поэтому ему не удавалось сдерживать кипящие слезы. Он не хотел думать о том, что Ракель была права: как только он расскажет команде о ее работе, кто-нибудь приедет в убежище и убьет ее. Сделает то, с чем Серхио не справится.       О господи, как ему жить с этим? Конечно, он этого не хотел, но уже знал, как отреагируют остальные. Если убить Ракель, то ограбление еще можно осуществить. Она не выдала полиции столько информации, чтобы это стало невозможным. Тогда, по крайней мере, они смогут что-то получить от работы, которую проделали за последние четыре месяца — работы, за которой он провел основную часть своей жизни. Но это не помогло Серхио успокоиться. Он никогда не думал, что что-то или кто-то станет для него более важным, чем осуществление мечты отца.       Но это все-таки произошло, и теперь он ненавидел себя за то, что собирался сделать с Ракель. Возможно, следовало дать ей шанс сбежать, как она и предлагала. Впрочем, нет. Она наверняка сразу отправится к своему куратору и все ему расскажет, а значит, этот вариант отпадал.       Но даже когда разум Серхио протестовал, сердце продолжало пытаться. «Она, по крайней мере, предложила тебе выбор. Разве ты не должен ей того же? Она всего лишь хочет, чтобы ее дочь была в безопасности. Если позволишь банде убить ее, бедной девочке придется жить с жестоким отцом. Как твоя совесть это переживет?»       Серхио изо всех сил стиснул руль, пытаясь заглушить настойчивый внутренний голос, но тот не умолкал. «Она тебя предупредила, как только ты предложил вместе уехать в Палаван. Как только поняла, что ты хочешь совместного будущего. Почему? Почему ей этого хватило, чтобы во всем сознаться? Да ладно, ты же умный парень. Не совершай непоправимого, не позволяй гневу ослепить тебя. Ты ее любишь».       В этом-то и крылась суть всего сказанного и сделанного. Серхио любил ее. Он нажал на тормоз.       Смирившись с судьбой, Ракель прислушивалась к тишине дома. Странное это было чувство — ожидание собственной казни. Она всегда думала, что в день, когда прикрытие будет раскрыто, ее охватит ужас, но вместо этого Ракель испытывала непривычное спокойствие. Все пошло не так из-за простой любовной истории. По крайней мере, эта неразбериха помогла ей узнать кое-что важное: она не утратила способность любить. Безудержно, беззаветно. Ракель боялась, что после пережитых унижений не сможет в полной мере довериться мужчине и останется эмоционально закрытой в будущих отношениях.       Но она доверилась Серхио. Рядом с ним она чувствовала себя защищенной и любимой. И теперь он станет ее палачом. Он не нажмет на курок сам — на такое он не способен, — но приведет ради этой задачи кого-нибудь другого, а значит, все равно казнит ее. Ракель его не винила. На его месте ей было бы невероятно больно, и она, скорее всего, желала бы ему смерти — человеку, который обманом завоевал ее сердце, а затем растоптал.       Если бы два года назад Ракель не отправили под прикрытие, то она, скорее всего, оказалась бы инспектором, ответственным за расследование ограбления. Он вел бы с ней переговоры, пытался подружиться. А она бы увлеклась им, не зная, что охотится именно за этим человеком. Прежде Ракель не верила в такие понятия как «судьба» и «родственные души», но теперь задумалась об этом.       Через некоторое время ее мысли наполнились сожалением. Наверное, перед лицом неминуемой кончины это вполне естественно. Больше всего Ракель сожалела о дочери. Она подвела Паулу и обрекла своего ребенка на детство, полное насилия и страха. Может, попросить Серхио все-таки вывезти Паулу и ее мать из страны? Ему наверняка будет неприятна мысль о жестоком обращении с девочкой.       Размышления вернулись к мужчине, в которого она влюбилась. Серхио. Второе величайшее сожаление. Ракель не сказала, что любит его, и хотела, чтобы он это знал. Чтобы понял, что она не использовала его. Каждое мгновение рядом с ним было настоящим. Но что, если будущий палач приедет без Серхио, и ей не представится шанс признаться?       Снаружи послышался шум мотора. Адреналин в ее крови зашкалил. Уже? Она не могла взглянуть на часы, поэтому понятия не имела, сколько прошло времени. Как быстро оно летит, когда жить осталось всего несколько часов… Первым вошел Серхио. У него хватило мужества хотя бы поприсутствовать, и Ракель испытала прилив благодарности. Если она сосредоточится на нем, то сможет абстрагироваться от всего остального. Возможно, смерть не так уж и страшна, когда смотришь в глаза любимого человека.       Она уставилась на дверной проем, желая увидеть, кого он привел, чтобы позаботиться о ней. Ракель ставила на Берлина. После происшествия с Мартином у него появились с ней личные счеты. Серхио проследил направление ее взгляда и произнес:       — Я им еще не сказал.       Ракель с облегчением обвисла в путах, но запястья заболели, и она быстро выпрямилась. После коротких колебаний Серхио медленно подошел и остановился перед ней.       — Сначала мне нужно кое-что узнать. — Несмотря на панику, Ракель заметила, насколько у него уязвимое выражение лица. — Зачем ты меня предупредила? Почему раскрыла свое прикрытие, если тебя никто не подозревал?       Вот и он — ее шанс все рассказать. Ракель не собиралась упускать эту возможность. Она не сводила глаз с Серхио, надеясь, что он увидит, насколько искренне она говорит, и ответила:       — Потому что я влюбилась в тебя.       В уголках его глаз появились слезы. Ракель ощутила влагу и на своих ресницах.       — Мне очень жаль, Серхио. Правда. Очень жаль. Я не хотела, чтобы так все вышло. Надо было уйти, когда я поняла, что влюбилась, но я была так счастлива. Как никогда прежде. — Она печально замолчала. Ей хотелось, чтобы Серхио что-нибудь сказал, но он слишком оторопел. По бороде скатилась слеза. Ракель продолжила:       — Я призналась, потому что не могла больше лгать. Меня это убивало. И я больше никогда не стану тебе врать.       Он по-прежнему не отвечал. Она не знала, поверил ли он хоть одному слову, но не прекращала объяснять, стараясь сбросить ношу с плеч.       — Я говорила серьезно: мне ничего еще не хотелось сильнее, чем поехать с тобой в Палаван. Быть с тобой, надеюсь, до конца наших дней. Потому что я люблю тебя, а ты, думаю, чувствуешь то же самое. Не так ли?       Серхио судорожно сглотнул.       — Да, — прошептал он, не в силах это отрицать. Ракель подавила всхлип облегчения.       — Тогда дай нам шанс. Давай осуществим твой прекрасный замысел. Позволь мне пойти в полицию с ложной информацией о побеге…       Серхио замер, и Ракель поспешно пояснила:       — Ты можешь пойти со мной. Или я надену микрофон. Можешь установить камеру — все, что нужно, мне все равно. Можешь прятаться за долбаной шторой, пока я говорю с куратором, если хочешь, но ты должен позволить мне это сделать. Это единственный способ спасти ограбление. Серхио, я с тобой.       Он шагнул ближе, пристально глядя на нее. Господи, как ему хотелось ей верить!       — Могу ли я тебе доверять? — спросил он вслух, и Ракель кивнула.       — Подойди. Ближе, — настойчиво произнесла она. Единственный способ убедить его — показать. Серхио нерешительно сделал еще несколько шагов и остановился прямо перед ней. Ракель посмотрела ему в глаза, рванулась вперед и прижалась к его губам.       Она вложила в поцелуй все свое обожание, и это сработало. Серхио немного колебался, но затем напряжение исчезло. Он обнял Ракель, страстно целуя в ответ — настойчиво, грубо и отчаянно. За таким поцелуем не могло скрываться никаких секретов. Серхио прижимал Ракель к себе, словно от этого зависела его жизнь. Руки блуждали по ее спине и волосам. Она льнула к нему, насколько это возможно связанными над головой руками. Когда они наконец оторвались друг от друга, Серхио отступил всего на несколько сантиметров. Ракель встретила его взгляд со спокойной убежденностью, которая прогнала из его головы последние сомнения.       — Давай сделаем это, — сказал Серхио, начиная ее отвязывать. Ракель прижалась лбом к его подбородку, подавленная и все еще немного ошеломленная поцелуем. Как только ее руки освободились, она обвила его шею и прижалась к Серхио, дрожа от накопившегося за долгие часы напряжения. Он крепко обнял ее в ответ. Это казалось таким естественным, таким правильным. Улыбнувшись в ее волосы, Серхио сжал Ракель немного сильнее, удивляясь, насколько легко пришло прощение. А затем наступило и раскаяние — ведь он привязал ее здесь на несколько часов. Он спросил:       — С тобой все в порядке? Запястья болят?       Ракель улыбнулась ему в грудь, удивленная его беспокойством, и пробормотала:       — Не больше, чем я заслуживаю.       Он рассмеялся и попытался отстраниться, но она не отпускала, не в силах вынести мысли о разделении.       — Еще немного? — попросила она. Серхио с радостью подчинился ее желанию. И пока они стояли, крепко прижавшись друг к другу, в головах крутилась всего одна мысль: возможно, все у них будет в порядке.       Четыре дня спустя       Ракель нервничала. Она ехала домой в Мадрид и в этот же день встречалась с Анхелем. От этой встречи зависело очень многое, поэтому нервозность была бы вполне понятна, но Ракель волновалась не из-за коллеги. Она переживала из-за того, что Серхио поедет вместе с ней.       Он не раскрыл остальным ее секрет, и Ракель испытывала бесконечную благодарность. Это было нелегкое решение: он считал себя ответственным за благополучие людей, которых собрал в Толедо, и какая-то часть его верила, что они имеют право знать о риске. Но банда не отнеслась бы к известию с пониманием. Они не знали Ракель так, как знал он, а значит, она почти наверняка оказалась бы в опасности, если бы он все рассказал.       В конце концов он предпочел ее безопасность, а не безопасность банды, и этот жест раскрыл глубину его чувств лучше любых слов. Тем утром Серхио сказал, что везет Лиссабон на консультацию к Мики Фуэнтесу, а вернутся они на следующий день. На самом деле они отправлялись к ней домой, чтобы Серхио мог проследить за встречей с куратором.       Ракель понимала, что это необходимо — даже если он ей доверял, дело касалось не только их двоих. Услышав, как она расскажет Анхелю именно то, что обещала, Серхио сможет оправдать свое решение сохранить ее секрет. А еще он наконец-то познакомится с ее семьей. Ракель чувствовала себя школьницей, которая впервые приводит домой парня. Это казалось нелепым — она взрослая женщина, бога ради, — но дела обстояли именно так. Она очень нервничала. Что, если он не понравится Пауле? Если ему не понравится Паула? Или он не поладит с назойливой и любопытной Мариви?       Ракель в сотый раз вздохнула, и позади нее раздался шорох.       — Ты волнуешься, — констатировал Серхио. Она посмотрела в зеркало заднего вида, но увидела только комок, покрытый серым одеялом, которое сливалось с цветом сиденья. Ракель не знала, находится ли ее дом под наблюдением, поэтому они приняли меры предосторожности — ведь если Профессора заснимет камера, все рухнет. К счастью, в ее жилище имелся гараж со смежной дверью. Как только они окажутся внутри, Серхио сможет незаметно пробраться в дом.       — Ну, это важное событие, — уклончиво ответила она. Он не стал настаивать.       — Что он за человек — твой куратор? — спросил Серхио, интересуясь другой стороной ее жизни. После того насыщенного событиями дня у них не нашлось времени для дальнейших откровений; кроме того, оба хотели как следует осмыслить произошедшее.       — Его зовут Анхель. Мы проработали вместе пятнадцать лет. Когда-то он был моим напарником, — призналась она, радуясь возможности поделиться этим с Серхио. Ей больше нравилось говорить, чем оставаться наедине со своими мыслями и тревогами.       — Вы были близки?       Ладно, может, это не такая уж и хорошая идея. Ракель предпочла не упоминать, что они однажды переспали, и хотя это произошло очень давно, Анхель бегал за ней даже восемь лет спустя.       — Раньше — да, — ответила она, — но с тех пор, как я ушла под прикрытие, мы почти не виделись. — Затем, опасаясь, что у него сложится неверное представление, она добавила: — И он примкнул к тем, кто помешал мне засудить мужа, так что…       — Хм. В данный момент он у тебя не на хорошем счету?       — Верно.       Она кое-что вспомнила.       — Слушай, тебе стоит знать: это дело с самого начала вела разведка — именно они руководят операцией «Полночь».       Позади раздался тревожный вздох.       — Разведка? Зачем им вмешиваться, если полиция даже не знает, что мы планируем?       — Они утверждали, будто им известно, что ограбление представляет угрозу национальной безопасности. Я думала, это чушь. У Альберто есть друзья в разведке, и я подозревала, что они просто пытаются убрать меня с дороги. Но потом узнала о твоих планах относительно дочери британского посла, поэтому теперь не уверена.       — Нет. Они никак не могли узнать об Элисон Паркер, — решительно заявил Серхио, и она ему поверила. Конечно, сейчас они знали о ней, потому что Ракель рассказала им, и участие разведки стало полностью оправданным. Ракель с Серхио понимали это, но никто из них ничего не сказал. Какой смысл поднимать эту тему и вскрывать едва затянувшиеся раны?       — Так вот, они могут прислать кого-нибудь вместе с Анхелем на разбор полетов.       Она собиралась прояснить еще один щекотливый момент.       — Эм, Серхио?       — Да?       — Я скажу Анхелю, что хочу, чтобы меня отозвали. Что не хочу участвовать в ограблении.       — Вот как? — сказал Серхио, изо всех сил стараясь не делать поспешных выводов. Ракель уловила неуверенность в его голосе и поспешно объяснила:       — Я должна это сделать. Именно этого он и ждет. Я с самого начала дала понять, что не хочу участвовать в этой операции, но меня вынудили. Если не буду пытаться выкрутиться при каждом удобном случае, это вызовет подозрения.       Это имело смысл. Паника Серхио утихла.       — А если он согласится тебя забрать? — подумал он вслух, но Ракель покачала головой.       — Не сможет. Извлечение тайного агента до окончания операции не одобряется, если его жизнь вне опасности. Иначе объект что-нибудь заподозрит.       Ее уверенные рассуждения о полицейских процедурах звучали для Серхио чуждо и странно. Он уставился на крышу, размышляя об их запутанной ситуации. Вор и коп влюбляются друг в друга и вместе замышляют аферу. Если бы всего пять месяцев назад, еще до встречи с Ракель Мурильо, кто-нибудь сказал ему, что такое может произойти, Серхио рассмеялся бы ему в лицо. Он всегда считал полицейских врагами, но теперь осознал, что никогда не думал о них как о настоящих людях, просто выполняющих свою работу и имеющих личную жизнь, родных и ответственность. Полицейские были лишь концепцией, инструментом, с помощью которого несправедливые власти подавляли граждан.       Как же слеп он был из-за гнева и жажды мести. Вот Ракель — по всеобщему признанию, отличный полицейский, но в то же время самый замечательный человек, которого Серхио когда-либо встречал. И ради него она решила предать все, что знала и чего достигла. Точнее, в основном ради спасения дочери, но и ради своей любви к нему. К вору.       Серхио изумленно покачал головой. Ракель проявила недюжинную храбрость. Интересно, сможет ли он когда-нибудь сделать то же самое — пожертвовать всем ради любви? Только время даст ответ. Он хотел быть достойным ее чувств. А значит, в первую очередь предстояло понравиться ее дочери.       — Чем интересуется твоя дочь? — спросил он. Ракель расслабилась: ей явно понравился ход его мыслей. Они проговорили о ее семье весь остаток пути. Родные Ракель понравились Серхио еще до знакомства. Совсем скоро она свернула на подъездную дорожку к своему дому, открыла гараж с помощью пульта и въехала внутрь.       Как только дверь закрылась, Серхио включил сигнальное устройство. С минуту они сидели в напряженном молчании, пока прибор перебирал частоты. Но не находил ничего, кроме мобильных телефонов семьи.       — В доме наблюдение не ведется, — доложил Серхио и сел. Ему следовало проявлять осторожность и держаться подальше от окон, но в остальном он мог вполне свободно передвигаться по дому. Едва они вышли из машины, как дверь распахнулась, и выбежала Паула. За ней более спокойным шагом вышла Мариви. Серхио нервно переминался в сторонке, пока Ракель подхватывала дочь на руки, обнимала и целовала. Он невольно заулыбался при виде чистой радости их воссоединения. Мариви посмотрела на него, и он кивнул ей. Она просияла, подошла, схватила его за руки и сжала.       — Значит, это вы вернули улыбку на лицо моей дочери, — выпалила она. Очевидно, чтобы заслужить одобрение Мариви, достаточно было сделать ее дочь счастливой. Ее нисколько не волновало, что он вор, и часть его беспокойства испарилась. Ракель подошла и обняла мать, одной рукой по-прежнему прижимая к себе Паулу, а затем все остановились и посмотрели друг на друга.       Казалось, его сердце вот-вот выскочит из груди. Как можно из-за знакомства нервничать сильнее, чем из-за ограбления? Девочка посмотрела на Серхио. Встретив ее взгляд, он попытался подавить внезапный прилив сентиментальности: Паула выглядела точной копией матери. Если он не облажается, в ближайшем будущем она может стать и его дочерью.       — Мама, Паула, познакомьтесь с Серхио, — произнесла Ракель, с трепетом глядя на лицо девочки. Паула казалась невозмутимой.       — Привет, — сказала она Серхио, и он кивнул в ответ.       — Привет.       — Ты встречаешься с мамой? — спросила она с детской прямотой. Ракель в ужасе посмотрела на Серхио. Они это никогда не обсуждали, но все же мечтали о совместном будущем. Однако стоило словам прозвучать — и они показались невероятно тяжелыми. Возможно, слишком тяжелыми для чего-то столь хрупкого и важного.       Но затем Серхио ответил:       — Эм, да. — И посмотрел на Ракель, неуверенно добавив: — Верно?       Ее страхи испарились. Не в силах сдержать улыбку, Ракель кивнула.       — А ты у нее спрашивал? — настаивала Паула. Мариви подавила смешок, пока Серхио пытался найти ответ.       — Э-э, нет… но мы целовались, так что это считается.       Глаза Ракель расширились. По крайней мере, он не сказал, что они спят вместе. Вряд ли такой информацией стоило делиться с восьмилетней девочкой.       Мариви решила спасти беднягу от дальнейших расспросов. Хлопнув в ладоши, она объявила:       — Я приготовила обед, — и повела всех в дом.       Час спустя       Анхель приехал рано, но Ракель подготовилась. Все было на своих местах. Серхио установил в гостиной скрытую камеру, чтобы наблюдать за встречей с ноутбука в спальне. Радиус действия ограничивался стенами дома: за его пределами сигнал не принимался. Ракель отправила Мариви и Паулу в магазин, чтобы они не сказали что-нибудь, выдав ненароком присутствие Профессора.       К радости Ракель, Анхель появился один. Она не имела никакого желания иметь дело еще и с полковником Прието. Коллега широко улыбнулся и обнял ее, а она позволила ему. Но быстро отстранилась: Серхио наблюдал.       — Ракель, — поприветствовал он. — Я уже начал беспокоиться, что ты решила присоединиться к разбойникам — так давно тебя не видел, — пошутил Анхель. Ракель скрыла потрясение за пренебрежительным смехом. Он не заметил, как по ее телу пробежала дрожь — слишком радовался встрече.       Опустившись на стул, он выжидающе посмотрел на нее, но Ракель слишком нервничала чтобы сесть. Анхель снова поднялся, впервые заметив исходившее от нее напряжение.       — С тобой все в порядке?       Она недоверчиво уставилась на него.       — Серьезно? Тебе правда нужно спрашивать? — Шагнув к Анхелю, она ткнула его пальцем в грудь. — Я провела под прикрытием два года и пять месяцев, почти все время разлученная с семьей, и ты спрашиваешь, все ли со мной в порядке? Пиздец.       Она отвернулась, прижимая руку ко лбу, и Анхель неловко заерзал. Но он ничем не мог ее утешить.       — Я хочу выбраться, Анхель, — наконец продолжила она более сдержанно. — Не хочу идти с этими ворами на Королевский монетный двор. Ведь я хорошо поработала, не так ли? Разве ты не можешь отозвать меня прямо сейчас? У меня уже нет сил терпеть эту ложь. — Конечно, он не знал, насколько правдива последняя часть. Ракель краем глаза наблюдала за его реакцией. Он почему-то выглядел виноватым.       — Знаю. Прости, глупый был вопрос. Но дело почти сделано. Еще неделя-другая — и ты свободна. На этот раз я буду бороться за тебя, Ракель. И может быть… кто знает, возможно, потом мы сможем уехать с твоей семьей… — он замолчал, когда Ракель повернулась и посмотрела на него полным холодной ярости взглядом.       — На этот раз? — спросила она ледяным тоном. Он замер, запоздало осознав свою ошибку. Ракель горько рассмеялась и кивнула, обдумывая услышанное. Анхель понял: теперь она знает все, включая причину, по которой он не вступился за нее, когда имел такую возможность.       — Ракель… — начал он, но она подняла руку.       — Хватит. Выслушай отчет и уходи.       Серхио внимательно наблюдал за их общением. Его поражало, насколько легко Ракель направляла дискуссию в нужное русло. Полицейский явно поверил каждому ее слову. Но когда мужчина начал с ней заигрывать, Серхио охватило чувство, которого он никогда раньше не испытывал: ревность.       Раньше ему в голову не приходила мысль о возможных конкурентах, о других мужчинах. Возможно, во время их последнего разговора Ракель несколько недооценила отношения с напарником. Анхель был влюблен в нее — Серхио ясно это видел. И никогда еще не был так счастлив услышать, как женщина отвергает поклонника.       Он невольно задумался: очевидно, Анхель не в первый раз проявлял интерес, и все же из этого ничего не вышло. Серхио немного беспокоился, что чувства Ракель к нему в основном связаны с побегом, который он собирался устроить для её семьи. Однако существовал и другой вариант — выбрать Анхеля, — но она не приняла его. Возможно, она по-настоящему полюбила Серхио? Он отчаянно на это надеялся.       Он слушал, как она отчитывается, в точности повторяя то, о чем они договорились заранее. Полицейский принял информацию без вопросов. Ракель великолепно проявила себя. Серхио невольно гордился ею. Закончив, она быстро встала и направилась к двери, выпроваживая Анхеля. Тот немного посидел с опустошенным видом, затем медленно поднялся и последовал за ней.       Серхио даже пожалел его: Ракель была не из тех женщин, которых легко забыть, если они захватили твое сердце. Хлопнула входная дверь, а через несколько секунд Ракель появилась на пороге спальни. Подняв бровь и скрестив руки на груди, она прислонилась к косяку, явно довольная тем, как удачно все провернула.       Но за бравадой крылась и печаль. Она дружила с человеком, которого только что обманула, и проработала с ним бок о бок пятнадцать лет. Серхио, не раздумывая, подошёл к ней.       — Молодец, — пробормотал он. — Знаю, это было нелегко.       Он взял ее за руку. Как только их кожа соприкоснулась, Ракель рванулась вперед и поцеловала его — впервые после отчаянного воссоединения во втором убежище. Страсть угрожала выйти из-под контроля и привести к гораздо большему, однако их прервал смех вернувшихся из магазина Паулы и Мариви.       Ракель вздохнула, схватила лацканы пиджака Серхио и пообещала, глядя ему в глаза:       — Позже.       Она развернулась и вышла, чтобы помочь распаковать продукты. Серхио никогда бы не подумал, что одно маленькое слово может породить такое нетерпение, но весь остаток вечера провел как на иголках, дожидаясь, пока они снова не останутся наедине.       Через два часа они наконец закрыли за собой дверь спальни. Переглянулись и начали сбрасывать одежду, спеша прикоснуться друг к другу. Но как только они обнажились и переплелись, нетерпение внезапно исчезло, сменившись мыслью о том, что они, возможно, в последний раз занимаются любовью перед началом ограбления. И они не торопились, наслаждаясь чистой радостью единения и разговаривая друг с другом тихим шепотом.       — Итак, ты пересмотрел приглашение на Палаван после знакомства с кланом Мурильо? — спросила Ракель, проводя ладонями по его бокам, пока пальцы не зарылись в волосы.       — Хм-м… — Серхио притворился, что размышляет. Она слегка дернула его за волосы, затем рассмеялась и прижалась носом к его носу. — Нет. Совсем наоборот, — признался он. Она улыбнулась, сморщив нос. — Они замечательные, Ракель, — добавил он.       Ракель наклонилась и страстно поцеловала его, испытывая невыразимое облегчение. Все прошло лучше, чем ожидалось. Последние сомнения рассеялись, когда она увидела, как Серхио с Паулой смеются над какой-то глупой шуткой. Никаких больше оговорок. Теперь она была готова оставить все позади и начать новую жизнь на Палаване. С Серхио.       Впереди маячило всего одно препятствие — не такое уж незначительное ограбление. Ракель вместе с остальными отправится в монетный двор. И если что-то пойдет не так, то сегодняшняя ночь окажется их последней ночью, проведённой вместе. Но сейчас Ракель не хотела думать об этом. Она предпочитала оставаться с Серхио, в первый раз оказавшемся в ее постели, и мечтать о будущем, которое их ждет.