Лиза

— Да-да? — Сахаров, открывай. Заказ выполнен. Щелкнул электрозамок. Лиса шагнула за порог тамбура и оперлась плечом о стену, прикрыв глаза. Херувим видел, что она расстроена, но не знал, стоит ли лезть. С зомбированным наемником ее связывало что-то очень личное, это он понимал прекрасно, но боялся еще больше разбередить ее рану своими глупыми соболезнованиями. Да и нужны ли они ей? Его самого после пережитого как будто зомбировали: не хотелось ничего, и в то же время очень сильно хотелось хоть на что-нибудь отвлечься, чтобы забыть о том, что он только что укокошил семерых, пускай уже и не совсем людей. — Лиза? — Ну чего тебе? Их обдало струей холодной взвеси с сильным запахом хлорки и йода. — Нога болит… — он хотел сказать совершенно другое, но передумал. — Здесь можно будет рану обработать? — Здесь можно будет помыться и переночевать. Лично я больше не собираюсь сегодня выходить на улицу. И тебе не позволю. Если надо будет, скандал устрою. Я им не какой-нибудь бродяга пропитый, которого можно просто взять и выставить как собаку. Загудела гидравлика. Вторая дверь со щелчком открылась, пропуская их внутрь бункера. Лиса размашистыми шагами направилась прямиком к Сахарову. — Да-да? Здравствуйте, молодые люди. Огромное спасибо за работу. Вот этих денег, надеюсь, хватит, чтобы компенсировать доставленные вам неудобства? Наемница покосилась на купюры. — Нет. Данил, иди в жилой отсек. Душевая там справа, — она протянула ему свой рюкзак. — Что? — это уже профессору. — Вы же не выгоните нас на улицу? Спасибо. Навстречу Херувиму вышел еще один ученый. Этому было не больше сорока. Среднего роста, худощавый и подвижный, он был больше похож на сталкера, чем на яйцеголового. Вот только костюм явно не подходил. На ученом были спортивные штаны и черная футболка с изображением развеселого скелета и названием известной рок группы, поверх которой был накинут белый халат. — О, у нас гости. Да еще и наемники. Давненько вас тут не было. Не знаешь, чего от вас ожидать, то убивать приходите, то помогать. Ну, будем знакомы, что ли? Круглов. Александр. Можно просто Саша. — Херувим. Можно просто Даниил. Ученый рассмеялся. — Архангел Даниил, значит. Страшно, аж коленки трясутся. И кто вам такие кликухи дает? Ну проходи. Не стесняйся. Кто там с тобой? — Лиса. — Ух ты ж, ебушки-воробушки! — Круглов расправил плечи и пригладил и без того аккуратно причесанные волосы. — Слыхал. Но не видал. Говорят, опасная женщина. — Типа того. — Ладно. Я щас. Ученый прошмыгнул в неприметную в полумраке дверь. Вим бросил вещи на стол и поплелся мыться. Вернувшись, он не обнаружил своего комбинезона. — Я думала, ты там и заснул. — Лиса сидела на койке поджав ноги и чистила винторез. — Я дробь выковыривал. — Выковырял? — Почти. Ты можешь предупреждать, прежде чем мои шмотки утаскивать? — Больше любишь в грязном ходить? — Дело не в этом. Я просто не привык, чтобы за меня делали. Я бы и сам в стирку отнес. — он прохромал к соседней койке, — у тебя пинцета не будет? Лиса отложила в сторону полуразобранную винтовку и окинула его быстрым взглядом. — Ты зачем себя так расковырял, дурачок? Не мог попросить? Херувим шмыгнул носом и ничего не ответил. Лиса встала и начала рыться в рюкзаке, что-то выкладывая. — Ну чего? Ложись давай, горе мое. От этого «мое» что-то приятно дрогнуло в груди. Херувим лег на живот, подогнув раненую ногу, и уткнулся лицом в сгиб локтя. Если даже будет больно, он ей этого не покажет. За это «мое» он был готов любое стерпеть, лишь бы… да он и сам не понял, что. Но что-то очень-очень важное. Чего не каждому дано. А вот ему повезло. Или наоборот… Лиса уселась рядом и чем-то побрызгала на раны. Обтянутая латексной перчаткой прохладная ладонь легла на бедро. Боль окончательно отступила. Сквозь онемение он едва чувствовал ее точные движения, слышал щелчки пинцета и лязганье ножниц, но даже знать не хотел, что именно с ним делают… … Он очнулся от укола в плечо. Круглов отдернул руку и спрятал в карман халата использованный шприц. По коже побежали мурашки, как будто бы он все тело сразу умудрился отлежать. — Двойка вам за бдительность, молодой человек. Пока вы спали, я вашу напарницу уже почти замуж пригласил. — Ты что мне вколол? — Лучше тебе не знать. А если начну объяснять, все равно не поймешь. — Профессор тут самопальные лекарства варит из местных растений и артефактов, — пояснила Лиса. — Предложил подобрать что-нибудь для тебя. Ты же хочешь скорее поправиться? Херувим прислушался к собственным ощущениям. Мурашки, побегав по телу, рассредоточились в трех местах: порезанной руке, укушенном плече и простреленной ноге, которые начали так неслабо чесаться. Круглов это заметил. — Зуд — нормальное явление при ускоренной регенерации тканей, — пояснил он, — советую на что-нибудь отвлечься. Или могу дать снотворное. — Не надо. Я и так уже… Не договорив, Вим отбросил заботливо накинутое на него одеяло, сел и принюхался — пахло чем-то праздничным и вкусным. Он огляделся и увидел на столе большой апельсин, пару желтых яблок и порезанный бисквитный рулет. Второй апельсин Лиса увлеченно чистила руками, складывая шкурки на край стола. — Всего пару часов, — она облизала ладонь и принялась за второй фрукт. — Приступы голода — тоже нормальное явление, — снова пояснил Круглов и опять что-то отметил в своем планшете. — Можно? — Херувим взял кусок рулета, умял его, даже толком не прожевав, и тут же ухватил второй. — А ты на ком-то еще это тестировал? — Ясен пень! Эти сталкеры что угодно готовы от тебя принять, лишь бы поскорей на ноги встать после ранения. Я, конечно, не Менгеле, но возможности использую. В конце концов, я во благо людей стараюсь. — Как и Менгеле. — Ну, Лиза, я же пообещал, что ничего плохого с твоим парнем не случится. Нормально же общались.  — Мы и сейчас нормально общаемся. Если бы я не была о тебе хорошо наслышана, даже близко бы не подпустила, не то что уколы делать позволила. Знаю я вас, умников. Для вас такие как мы — расходный материал. Как перчатки. Насмотрелась. И не только здесь. Данил, лови. — Херувим с энтузиазмом принялся за почищенный апельсин. Круглов уселся на табурет, закинув ногу на ногу, продолжая что-то помечать в планшете. — Не стану отрицать, что кое-кто из моих коллег порой перегибает палку. Но прошу не ровнять меня… — Саня, вот ты где. Сахаров интересуется, когда будут готовы результаты наших с тобой замеров. — Семенов, не люби мне мозги! Мог бы уже и сам доделать. Или ты думаешь, что мне заниматься больше нечем, кроме как тебе помогать? — И чем ты занят? — Тестирование РСС-9. После доработки. — После доработки? Ну ладно… — Прохладно, — передразнил его Круглов. — Понаберут любимчиков, а ты потом за ними доделывай, — пробормотал он, когда Семенов ушел. — Голова не кружится? — Нет. — Чудесно, — он снова что-то отметил. — Лизочка, может, еще чаю? Не каждый день выпадает возможность поухаживать за дамой. А тебе, Даниил, я пока не советую употреблять кофеин содержащее. Ты и так на взводе. Ну не тереби повязку. Вот. Можешь же. Чтобы отвлечься, Херувим начал разглядывать Лису. Было непривычно видеть ее без плаща и комбинезона, вот так запросто сидящей на постели, по-восточному скрестив ноги, уютно держащей обеими руками большую кружку с ароматным чаем. На Лисе были подкатанные клетчатые пижамные штаны и белая майка, в народе называемая «алкоголичкой», тоже на пару размеров больше, чем нужно. Уж не Круглов ли ей свои шмотки одолжил? В дополнение он увидел на полу растоптанные мужские шлепанцы. Даже что-то вроде ревности кольнуло. Вот же ж гадский профессор! Херувим раздраженно поскреб ногу, получил от Круглова по руке и обиженно отвернулся, замотавшись в одеяло… … Клочья густого тумана заклубились над заснеженной пустошью… Ветер шумит сухой листвой, шевелит стриженные «до уха» пепельные волосы Лисы, пытается забраться под одежду. Скрипит гравий под копытами низкорослых лохматых серых лошадок. Где-то вдали кричит воронье и, кажется, чайки…. Они едут через эту пустошь в направлении гор, чьи вершины теряются в густых низких облаках. Пахнет свежим снегом и конским потом. Из ноздрей лошадок вырываются облачка пара. Лиса сидит прямо, небрежно держась рукой в кожаной перчатке за луку седла, к которой приторочен арбалет. На ней широкие штаны, заправленные в высокие сапоги, и подбитый мехом плащ. А на другой руке у нее сокол. Не вышитый шеврон, а самая настоящая живая птица в смешном колпачке с красной кисточкой. Позванивают в такт лошадиной поступи бубенцы. Он сам едет на шаг впереди госпожи, одетый в точно такие же штаны и кожаную куртку с металлическими бляшками, держит повод ее лошади. О ногу стукают черные ножны катаны. И когда научиться успел? Ему когда-то безумно нравились эти японские сабли, все собирался пойти пару-тройку уроков взять, да времени не было. А теперь, значит, умеет. Какая же, все-таки, прекрасная вещь, сон. Херувим с наслаждением вдохнул пахнущий снегом сырой воздух и посмотрел вдаль… … Дорога вьется змеей между низкими холмами, на которых порой виднеются каменные истуканы с истертыми временем чертами. Горы приближаются очень медленно. Впрочем, они и не спешат. Так бы и ехал всю жизнь по этой дороге. Рядом с ней…