Смерть наш дар

Часть 1 *** …Мы не боимся смерти, мы просто ее не хотим… Пули прошивают тело, поначалу я и не замечаю боли, на чистом адреналине преодолевая собственные возможности, сигналы бедствия до разума не доходят, где-то на уровне спинного мозга застревая. Взгляд выцепляет перекошенное ужасом лицо Клинта и только после – неожиданно подламываются ноги. Я еще отстреливаюсь, но красная пелена постепенно закрывает весь обзор и становится все труднее поднять руку, чтобы поймать цель. Во рту – кисло-железистый привкус, это очень-очень плохо, мне удается собрать себя в кучку для очередного рывка, хотя кончится он плачевно. Бартон что-то кричит мне, но я не слышу ничего, кроме буханья в ушах – невероятно, чтобы собственное сердце звучало так громко. Пелена перед глазами из красной становится зловеще-темной, грозя обернуться чернотой, мне удается ненадолго избавиться от ее, и тогда я вижу, как Бартона застигают врасплох. Его попытка – прорваться терпит крах, и все, что мне остается это наблюдать, как его окружают и несколько секунд спустя уже волокут куда-то прочь отсюда. Мне кажется, что я двигаюсь вперед, однако это – иллюзия, я всего лишь копошусь в луже собственной крови, на меня они даже не тратят патронов – «…сама подохнет…» - доносится до меня, а голове откуда-то всплывает фраза из старого фильма страны, которой уже нет – «Скрипач не нужен…». Я бы посмеялась, если бы не было так больно, невыносимо – словно на дыбе распинают, медленно, со вкусом, не ради информации, а наслаждения для… «Боль твой враг. Ты должна управлять ею, а не наоборот. Научись подчинять боль – и ты все преодолеешь…» - слова моего первого Наставника звучат в воспаленном мозгу и я уже не уверена – может, он здесь? Тяжелый ботинок опускается на грудь, давя все сильнее и сильнее, так, что трудно дышать. Ребра начинают угрожающе похрустывать, а я кричу – громко и безостановочно, пока увесистая оплеуха не выбивает весь воздух из легких, и я захлебываюсь криком. Перед глазами, очень-очень близко, так, что трудно сфокусироваться, возникает лицо Наставника, - «Боль – это предлог, чтобы увильнуть. Ты должна преодолеть боль, Наталья, стать выше ее, управлять ею.» - он присел и теперь на грудную клетку давит его колено, в то же время заламывая мне руки за голову, - «Сопротивляйся, ты должна, иначе я буду продолжать так до бесконечности. Если отключишься – я приведу тебя в сознание и начну сначала. Сопротивляйся…» Стоны и просьбы о пощаде оказываются моими, но Наставник их будто не слышит вовсе, почти доведя меня до потери сознания, он переворачивает меня на живот, выгибая дугой, - «Либо я переломлю тебе хребет, либо ты начнешь управлять собой. Разум – великая вещь…». Неожиданно разозлившись, я со всей дури бью его головой в переносицу и, освободившись от угрозы перелома позвоночника, описываю полный круг в воздухе, выворачивая обе кисти, но оказываюсь на ногах. Еще умудрившись и обернуться, чтобы оказаться с противником лицом к лицу… Не знаю, что это – воспоминания, бред умирающего или просто сон, но мой модифицированный организм, кажется, решил, что сможет пережить последствия нескольких автоматных очередей. Я стараюсь не двигаться, потому что любое движение приносит с собой очередную порцию скручивающей внутренности боли и вместе с этим – видения из моего далекого прошлого, те воспоминания, которые я, казалось, давно похоронила в самых дальних и темных уголках памяти. - Ты создана для убийства, Наталья, - глаза Наставника нацелены прямо мне в душу, взгляда не отвести, я словно обречена вечно смотреть на него, - для изощренного, красивого, элегантного убийства. Не какого-то банального выстрела из снайперской винтовки, хотя и это ты исполнишь в совершенстве. Нет, ты будешь незаметной, искусной убийцей высшего класса, из тех немногих, что способны заглянуть жертве в глаза и забрать его душу за секунду до… - И – чем мне за это придется заплатить? – задаю я резонный вопрос, - Ведь у всего на свете есть цена. - Ты верно мыслишь, дорогая, - он кладет руку мне на голову – ладонь холодная и шершавая, я чувствую это даже сквозь волосы, - Своей душой. Каждое новое убийство будет стоить тебе ее частички и наступит день, когда у тебя ничего не останется – в этот день тебя убьют… А ведь он был прав – мой Наставник, в нашем деле ты должен что-то отдать, чтобы получить жизнь взамен. А кроме своей души – у тебя ничего нет и вот – капля за каплей ты теряешь ее, живую и кровоточащую, и тебе все чаще становится все равно – жива ты еще или уже нет. В тот день я должна было умереть – мой счет в банке Судьбы был пуст. Сначала – наконечник стрелы, нацеленный мне в грудь, и лишь затем его глаза… Это странно – думать о том, что у моего убийцы глаза цвета неба перед грозой и хорошо бы эта гроза никогда не пришла…Делаю шаг в его сторону, неотрывно в эти пасмурные глаза глядя, - Почему ты ушел тем утром, – задаю вопрос, имея ввиду нашу первую встречу, когда я застрелила президента одной небольшой, но весьма воинственной страны, - Незнакомец? Стрела едва заметно дрожит, но пальцы не спускаю тетиву, - Потому что – ты МОЯ МИШЕНЬ, - отвечает он. Тетива тихо звенит от напряжения или мне это только кажется - А почему вернулся? – еще один шаг навстречу и наконечник стрелы почти упирается мне в грудь. - Потому что ТЫ – моя мишень, - с легким вздохом сожаления тетива теряет свою натянутость, когда его пальцы отпускают ее, - И, кажется, я промахнулся уже во второй раз… Нет, Клинт не промахнулся – его стрелы и пули всегда попадают в цель. В тот день я, действительно, умерла – Черная Вдова приказала долго жить, потому что агент Щ.И.Т.а Клинт Бартон заплатил за нее, сделав меня своей вечной должницей… Боль отступает медленно, словно отлив, обнажая неприглядную картину моих ран – вряд ли все пули автоматных очередей и пистолетных выстрелов, что попали в меня сегодня, прошли по такой удачной траектории внутри меня, что не задели ничего жизненно-важного. Нет, скорее всего, чудо моего выживания отнести следует к малоизученным факторам моего генно-модифицированного организма, что обязательно аукнется когда-нибудь. Но сейчас мне – пофиг на все, лишь бы Бартон продержался там, куда его забрали как можно дольше. Сколько провалялась я в засохшей уже луже крови – без понятия, значит – пытаться связаться с агентством бесполезно. Только свое месторасположение раскрывать, чтобы группе зачистки задачу облегчить – ну уж нет, я пас! К тому же, лекарства все равно необходимы, поэтому – самый простой способ Бартона отыскать – это вернуться на нашу базу, туда, откуда мы начали сегодняшний день. Двигаюсь с трудом, каждая попытка встать причиняет лишь невыносимую боль, от которой темнеет в глазах, прикусив губу, я пережидаю очередной приступ и резким рывком поднимаюсь с пола. Пешком мне не добраться, и не только потому, что тащиться через полгорода, до выхода из ангара я полчаса шла. Свежий ночной воздух прочищает мозги, по моим внутренним часам часов пятнадцать миновало с тех пор, как мы сюда приехали, значит – Бартон у них уже больше двенадцати, времени почти нет. Машина находится двумя кварталами выше и чего мне стоит добраться сюда – запоминать не хочется, вырулив на шоссе, снова почти вырубаюсь из-за накатывающей дурноты и вновь открывшегося кровотечения. Едва не пропускаю поворот в наш «тихий» район – да, в этот раз кто-то наверху благоволит нам, наша база это дом в одном из престижных коттеджных кварталов. Миссия под прикрытием длится уже второй месяц, и я лично готова перестрелять всех соседей, одного за другим, с особой жестокостью. - Вы печете, агент Романофф? – вопрос, которым встречает меня Директор Фьюри, слегка обескураживает. - Простите сэр? - Я спрашиваю, агент Романофф, вы умеете печь – печенье, пироги, вафли? - Вопрос с подвохом, сэр? – уточняю, косясь на старательно изображающего серьезность Бартона. Пока Фьюри морщится, пытаясь нечто связное в мой адрес подобрать, мой муж все-таки встревает. - Да умеет она все, Директор, могу заверить – как эксперт и потребитель. - Заткнись, Бартон, - вполголоса произношу я, обращаясь к Фьюри, - Директор, если вам любопытно – могу продемонстрировать, однако – боюсь, рецепты несколько отличны от общепринятых. - Это – неважно, - отзывается он, - В этот раз вам придется вспомнить ваше второе имя, миссис Бартон. - Прикрытие использует легенду по супружеской паре, - развиваю его мысль я, пытаясь не замечать широкой ухмылки на лице Бартона, и походя мстительно уточняю, - А на роль моего мужа кто из свободных агентов планируется, сэр? Ухмыльнувшись, Директор кивает в сторону моего ненаглядного, - Агент Бартон вызвался сыграть эту роль. - Бартон? – все еще злюсь, поэтому продолжаю, - А он справится? - Справлюсь, - негромко отвечает он, поднимаясь, - Разрешите, Директор… После брифинга я на автомате сворачиваю в сторону спортзала, - Нат, постой, - Клинт нагоняет меня в одном из переходов, - Ты чем-то недовольна или мне показалось? - Зато ты – в восторге, - ворчливо отзываюсь я, - прямо-таки в щенячьем. – Быстро переодеваюсь и начинаю разогреваться. - Чего ты опасаешься, Нат? - Бартон смотрит внимательно, чуть склонив голову – не выношу этот его взгляд. - Это – плохая идея, - примериваясь к небольшой груше, отвечаю не сразу, - ты, я, спальный район – рутина… - Да о чем ты? - О том, Клинт! – с ожесточением молочу спортинвентарь, - Прыгать под пулями или на приемах пару изображать – это одно, а под прикрытием жить… - Ты никогда не думала, - не слушая меня, размышляет вслух мой муж, - как все было бы, если… - …мы не были агентами Щ.И.Т.а, - возвращаюсь к нему, - Наверное, думала. Но ты ведь знаешь меня – к чему ворошить то, чего не изменишь, - толкнув его плечом, улыбаюсь, - к тому же, твоих мечтаний хватает на нас двоих. - А разве плохо было бы, - улыбается в ответ он, - если бы мы просто жили вдвоем где-нибудь в пригороде, у тебя и у меня – свои фирмы, мы в хороших отношениях с соседями – ходим к ним на барбекю в выходные… - Брось, Бартон, - размотав защитную ленту, встречаюсь с ним взглядом, - мистер и миссис Смит – не наш сценарий. Так – когда выдвигаемся?.. Ночь почти на исходе, передвигаюсь на одной силе духа, в нашем доме – темно, тихо, все выглядит вполне безопасным, но… это извечное «но»… Сегодняшний день начался, как и шестьдесят три предыдущих. - Просыпайся, соня, - его мягкий голос врывается в мой уже зыбкий сон, - все на свете проспишь, - едва уловимый мужской запах вперемешку с запахом вспотевшего тела делает реальность все более явной, - я – в душе, если что, - нежный поцелуй, от которого я окончательно просыпаюсь. За минувшие два месяца, что мы – под прикрытием, я совсем из режима вышла. Пользуясь своим положением «жены-домохозяйки» встаю поздно, готовлю редко и тренжу с соседками – собственно, в этом и заключается моя часть миссии. В этот раз Щ.И.Т. действует в интересах крупной правительственной корпорации, которой и принадлежит этот поселок, где проживает управляющая верхушка, подозреваемая в утечке информации и, главное, денежных средств со счетов дочерних компаний. Клинта ввели в Совет директоров, а меня посадили дома, в качестве «жены вице-президента». Звук льющейся воды притягивает меня, как магнитом, и почти не разлепляя глаз, перебираюсь к нему, меняя тепло постели на горячий душ с ним. - Пришла потереть мне спинку, дорогая? - Шутка, повторенная миллион раз, не делается смешнее, Бартон, - в который раз отвечаю я – это уже тоже своеобразный ритуал, - Привет, - обнимаю его, разгоряченного и мокрого, сзади, всем телом прижимаясь к нему. Он ловит мои ладони, - Твои шаловливые пальчики, Нат, раз от раза становятся все более необузданными, - задержав их у себя на груди, наклоняется, целуя, - С добрым утром, радость моя… Из душа мы все-таки выбираемся, к тому моменту, когда я спускаюсь вниз – кофе уже готов, да и мой муж, кажется, тоже. - Ты не забыл, - поправляя галстук и смахивая невидимые пылинки с его светло-серого под цвет глаз костюма, напоминаю, - что сегодня ежемесячная вечеринка в клубе? - Уже – сегодня? – мгновенная тень пробегает по лицу, и я знаю – отчего... Месяц назад нам удалось засечь передачу, но мы не успели и источник утечки так и остался неизвестным. Судя по моим беседам с местными «кумушками», передача сведений осуществляется раз в месяц – как раз на этом самом мероприятии, потому что легко спрятать лишний сигнал среди идентичных ему. - Не надо, Клинт, - не успеваю остановиться и – он возвращается. - Чего – не надо? – избегая смотреть на него, ищу глазами что-то, на чем можно было бы взгляд задержать, - Заканчивай, раз уж начала, Нат. Ты ведь о том, что происходит – здесь, между нами, так? - Ты опоздаешь, - делаю последнюю попытку разговора избежать я - Уже, - лаконично отмахивается он, на край стола присев, - Поговорим, Нат? - О чем? О чем, черт тебя побери, ты хочешь говорить?! – я с катушек слетела, - О том, что ты не желаешь успеха этой долбанной миссии или о том, что тебе – НРАВИТСЯ такая жизнь, или может поговорим о том, что мы хотели бы получить, но НИКОГДА не получим?! - Поговорим о том, чего хочешь ты, Нат, - едва слышно отвечает он, меня за руки беря, отчего весь мой запал мигом иссякает, словно его задули, как свечу, - в конце концов, только это и важно… - Хочу вернуться домой, - произношу это вслух и самой смешно, насколько жалко это звучит. Мой Клинт смеется, - Только не говори, что соскучилась по Старку и его остротам. - И по ним – тоже, - в надежном кольце его рук оказавшись, улыбаюсь я, - по нашим тренировкам и спаррингам, по нашей квартире и этаже в Башне… - …по постоянным разъездам черт знает куда, - перебивает меня мой муж, - по неизвестности, когда пропадает связь, по жизни на грани, когда каждый час, как последний, по возможности – не узнать, где и как ты погибла… - Клинт… - качаю головой, ладонью щеки его касаясь, он накрывает ее своей, - Знаешь, по чему я скучаю больше всего, - его вопросительные взгляд побуждает меня продолжить, - по тому мгновению рано утром или глубокой ночью, когда ты – едва вернувшись с миссии, минуя базу, приходишь домой… - Это – нечестно, - укоризненно произносит он, не отпуская меня, - Играешь не по правилам, Нат. - А кто сказал, что это – игра… В прихожей странный полумрак, видимо, одна из ламп в гостиной все же включена, моего «завода» уже ни на что не хватает, я медленно сползаю по стенке, оставляя кровавый след. Если вырублюсь, то до аптечки вполне могу и не добраться, собираюсь из последних сил и тут из гостиной, видимо – на невнятный шум, появляется …Бартон. Это уже чересчур, даже для меня, позволив измученному организму считать все происходящее галлюцинацией, благополучно отключаюсь. Часть 2 *** - Нат, – голос Бартона прорывается сквозь плотную завесу мрака, что накрывает меня, - Очнись, Нат! Господи, сколько крови…Нат, ты мне нужна, я не справлюсь – один. - То есть – ты не справишься? – с трудом разлепляю глаза, - Ты латал меня миллион раз, было и хуже, по ощущениям судя. – Его ускользающий взгляд пугает меня гораздо больше, чем вид собственный ран, - Клинт?... - Почему ты зовешь меня – так? – ой-ё, а вот это уже совсем НЕ смешно, прикусив губы, приподнимаюсь с софы в нашей гостиной, и откуда еще силы берутся, вглядываюсь в такие знакомые черты. Серые глаза полны растерянности и тревоги – твою мать…, начинаю материться, долго, длинно и со вкусом… - Ух ты, - комментирует мой Клинт, - красиво, а на каком это языке? Все очень-очень-очень плохо – с Бартоном провернули номер, разработанный нашей Конторой, той самой – исчезнувшей вместе с бывшей когда-то моей страной. Этот фокус реален, когда против тебя работает пара агентов – захватываешь одного, накачиваешь химией, которая вызывает амнезию, и выбрасываешь примерно там, где его может напарник отыскать. Поскольку они в цейтноте – второму агенту недосуг разбираться, он просто сливает партнеру весь расклад, в надежде на то, что включатся инстинкты. Во всем этом есть небольшой подвох – вместе с препаратом в организм попадает реагент, внушающий на подсознательном уровне необходимость подчиняться, и агент превращается в спящую ячейку, сам не подозревая об этом. И достаточно лишь пересечься с ним где-нибудь, произнести кодовую фразу и использовать агента в качестве проигрывателя, а спустя двое суток амнезия пройдет сама, когда закончится действие препаратов. У меня – выбора нет, я тоже не справлюсь без него, поэтому делаю то, что должна. - Твое имя – Клинт Бартон, на все остальное – нужны силы, которых у меня нет. Принеси нашу аптечку, иначе… - Аптечку? – снова этот полный паники взгляд, - Я видел – в ванной, там есть какие-то таблетки, что тебе принести? Главное – не раздражаться, надо помнить об этом…, мне НУЖЕН мой Клинт. Делаю несколько глубоких вдохов, - Нет, я не об этой аптечке… о той ты не помнишь, а я сейчас не в состоянии…ладно, сделаем иначе, - беру его лицо в ладони, вглядываясь в сумрачные глаза, - Ты ведь мне веришь, Клинт? - У меня нет особого выбора, - откликается он, я киваю, - Логично. В моей тумбочке – шприц, принеси его. – Он убегает с энтузиазмом молодого щенка, вызывая у меня улыбку – не было у бабы забот… - Вот, держи, - Бартон протягивает мне шприц с «бодрящим коктейлем», это последний из моих запасов, и он будет уже шестым по счету за последние двенадцать часов. - Тебе придется вколоть мне препарат, - любопытство в его глазах мгновенно сменяется страхом, я продолжаю увещевать, - Бартон, ты делал это сотни раз, просто – доверься инстинктам… Жесткая ткань ее форменного комбинезона не годится для перевязок, она даже режется с трудом и сейчас больше всего напоминает змеиную кожу, распоротую ровно посередине, словно для того, чтобы вытащить оттуда Нат. Ее обнаженное тело все в крови, мне едва удается различить степень повреждений. Я вкатил ей уже две дозы «бодрящего коктейля», но никакого эффекта, но мне просто необходимо, чтобы она пришла в себя. Остается одно средство, которое я не хочу применять – боль, приложенная к определенным активным точкам, приведет ее в чувство. Нож в руках дрожит, ее измученное тело и без того кровью истекает, а я собираюсь… Судорожный ее вздох вызывает у меня приступ слабости, - Нат…, ты как? - Похоже – выживу, - едва шевеля губами, откликается она, - видимо, тебе вопреки… - А, это, - спохватываюсь я, откладывая холодное оружие в сторону, - выбора не было – ты не приходила в себя… - Болевые точки, - кивает моя Нат, - правильно, я бы тоже так решила, - сглотнув, она продолжает, - сколько ты мне вкатил, Бартон?... Клинт трясет головой, почти также как после моей когнитивной рекалибровки на авианосце больше года назад – какие-то вспышки воспоминаний прорываются сквозь химический барьер, это хорошо, значит – действие препарата ослабевает. Я направляю его руку и, сотню-другую лет спустя, он все-таки делает мне укол, морщусь, потирая бедро. - Хорошо, ты – молодец. Теперь надо закончить мое лечение и тогда я тебе все объясню, идет, Бартон? – кивнув, Клинт помогает мне подняться, - Пойдем, все в гараже. Сейф скрыт в полу, надежно забетонирован и укреплен, пожалуй, из-за этого наше агентство и заинтересовал именно этот дом. Шифр известен нам обоим, но Бартон в растерянности топчется на месте, - Я не помню, Нат… - Помнишь, - настаиваю я на своем, обессилено опускаясь на корточки у стены, - ведь по-прежнему коверкать мое имя ты не забыл. - Это не я, - неловко улыбается он, присаживаясь рядом. – Я очнулся на крыльце дома и, когда понял, что – абсолютно не представляю, что произошло… - Ты начал искать подсказки, - продолжаю я, он соглашается, - Да. Бумажник, счета в доме, фотографии…да что угодно. - Пожав плечами, Бартон заканчивает, - я нашел это, - протягивая мне изрядно потертое фото. Нас снял кто-то во время спарринга, на обратной стороне которого нацарапано «моя Нат»… - Я же просила тебя – не таскать его собой на миссии, - устало повторяю я в очередной раз, - ничего личного, Бартон! - Может, я бы и посыпал сейчас голову пеплом, - чуть дурачась, откликается он, - да память отшибло, ничего не помню – веришь? Неодобрительно качаю головой, отчего темнеет в глазах, - Шифр от кодового замка где-то у тебя в мозгах, поройся в них, Бартон, мне НУЖНА аптечка или я загнусь у тебя на глазах минут эдак через десять. Кивнув, Клинт подходит к сейфу, - Не уверен, но мне кажется… - его пальцы чуть дрожат, пока он набирает код. Щелчок и дверца сейфа с мягким шипением отходит в сторону, - Что из всего этого – аптечка, Нат? Крыша – не самое удачное место для объяснений, моя Нат – злится, отчего губы сжимаются в тонкую линию, а между бровями появляется складка, - Хочешь, я застрелю Старка? – это предложение на долю секунды возвращает ей хорошее расположение духа. - Тогда придется и кэпа с Баннером – заодно, - она разворачивается, усаживаясь на парапет, - и Щ.И.Т. останется без Инициативы «Мстители», а Фьюри совсем с катушек слетит. - Меня тревожишь ты, - подхожу, опираясь руками на парапет по разные стороны от нее, Наташа нервничает, пытаясь взгляда моего избежать. - Старк прав и его слова, - она пожимает плечами, - они словно травматические пули – ранят, но не могут убить. Просто – я не была готова, потому что – не ждешь подвоха от близких… - Он права не имел комментировать, - упорствую я, - или осуждать. Как минимум, это не его дело. - Ох, Клинт, - ее руки обвиваются вокруг моей шеи, лицом уткнувшись мне куда-то в ключицу, моя Нат вздыхает, - все настолько далеко зашло, что я не знаю, как вернуться назад… - БАРТОН! Твою мать, приди в себя, - он словно застывает в секундном замешательстве, снова обрывки воспоминаний прогоняя, - Аптечка выглядит, как небольшой прямоугольный ящичек без ручек и замков, да-да, вот этот… Наконец-то! – с удовлетворенным вздохом наркомана, получившего свою крошечную дозу после тяжелой ломки прикладываю наш чудо-приборчик к телу, анализатор деловито жужжит, еще десять минут мне вводятся какие-то препараты, один за другим с определенными интервалами. И только потом на панели всплывает зеленый огонек вместе с предупреждением – «Показатели жизнеспособности – в пределах допуска к полевой работе, требуется вмешательство медперсонала агентства». - Ух ты, здорово! – замечает внимательно наблюдающий за процессом Бартон, - мы, значит, что-то вроде шпионов, да? - Секретных агентов, - поправляю его я, у меня нет особого выбора – все равно придется посвящать Бартона в детали нашей миссии, хотя бы «по верхам», - Мы работаем на правительство, наше агентство строго засекречено. Здесь мы – на задании, «под прикрытием». - Значит – ты не моя жена? – делает совершенно неожиданный вывод из всего мною сказанного он, - И мы – просто работаем вместе? - Давай обсудим это позже, Бартон, - устало откликаюсь я, лекарства действуют, но нужно время и покой, которых мне не дождаться. - К нам в любое время могут нагрянуть незваные гости, поэтому мне нужно, чтобы ты – вспомнил, как вот с этим обращаться, - напрягшись, я достаю из сейфа его лук и, со знакомым щелчком, раскрываю складные крылья. - Смеешься? – недоверие в его глазах сменяется испугом, когда я отрицательно качаю головой, - серьезно – я пользуюсь…ЭТИМ? - Надо было бы это на камеру записать, - бормочу я себе под нос, - а после – тебе показать… Бартон, это ТВОЙ лук, ты с ним ЖИВЕШЬ! У тебя необычайно острое зрение, да, ты – отличный снайпер, но лук – это твое продолжение, часть тебя. - Вложив его «лучшего друга» ему в руки, тихо договариваю, - ты мог забыть меня, но – не самое себя… - Иди сюда, Нат, - оборачиваюсь, встречаясь с ней взглядом, - ты должна хотя бы попробовать. - Бартон, отстань от меня вместе со своим луком! – моментально отзывается она, - У меня нет никого желания присоединяться к этому фан-клубу. - А если что-то случится, - я оказываюсь рядом, - и на миссии у тебя не останется иного выбора, кроме него? – моя Нат смотрит сумрачно, но – я прав и мы оба это знаем. – Ты хотя бы в руках держать его научись. - Ладно! – сердито выдирая у меня лук, она взвешивает его на ладони, примериваясь к новому для себя оружию, - Сбалансирован хорошо… - и поднимает взгляд на меня, - ну, что дальше? Не отвечая, захожу сзади, чуть исправляя ее стойку – лук Наташа держит так, как надо, сотни раз она наблюдала за моими тренировками, даром это не прошло. Кладу свои руки поверх ее, склоняясь ближе, - Не напрягай пальцы, тетива должна чуть скользить, - достаю стрелу, - Вот так – между указательным и средним пальцами…, сгибай, он не сломается… А теперь – на выдохе, между ударами сердца и представь, что у тебя вместо пальцев – лепестки ромашки… - Стрела с едва заметным свистом уходит в полет, присмотревшись, я улыбаюсь, - Почти попала, конечно, над меткостью еще потренироваться придется… - лук неожиданно летит в сторону, а моя Наташа с упоением принимается меня колотить, привычно ставя блоки, смеюсь, - Ладно-ладно, сдаюсь, ты победила, мы с луком больше не будем к тебе приставать… - Ты – точно не будешь, - примирительно ворчит она, - а лук оставь... – Не могу удержаться от довольной улыбки, остановившись в проеме холла с лифтами, просто любуюсь – сочетание моей Нат и моего лука сносит мне крышу, ее движения с каждой попыткой становятся все более плавными и отточенными, не оборачиваясь, она огрызается, - и не стой над душой, Бартон. Я тебе потом, как-нибудь, показательные выступления устрою… Это большая удача, что год назад Клинт все-таки настоял на том, чтобы я научилась использовать его любимое оружие, потому что он все еще смотрит на него с подозрением и явно не представляет – с какой стороны к нему подступиться. Нелепо расставив ноги, Бартон принимает стойку, словно в плохой пародии на Робина Гуда. Фыркнув, я захожу сзади, как он год назад, - подожди, вот так, - разворачиваю его плечи, делая положение более устойчивым, - теперь стрела… - Открываю дверь гаража, чтобы было куда стрелять, - сейчас самое удачное время – свидетелей мало. - Накрыв его ладони на рукоятке лука и на тетиве своими, склоняюсь ближе, повторяя сказанное им когда-то, - Стреляй на выдохе, между ударами сердца, словно у тебя вместо пальцев – лепестки ромашки…, - и добавляю уже от себя почти шепотом, - Доверяй своему чутью, Клинт… Инстинкты – подсознание все помнит… Стрела, выпущенная его верной рукой, со свистом врезается в соседский почтовый ящик, мой Клинт морщится, - Прицел немного сбит, - машинально что-то подправляя в самом луке, и вытягивает из колчана следующую стрелу. Отхожу в сторону, с полузабытым восторгом наблюдая за идеально-спаянными воедино партнерами и, снова ревность шевелится где-то глубоко внутри, потому что – меня он все-таки забыл… Отвернувшись, принимаюсь разбирать остальной боезапас, все это может понадобиться нам в самое ближайшее время. - Спасибо, Нат, - неожиданно раздается позади, обернувшись, оказываюсь в его руках, - Кажется, я отыскал путь к себе… - Рано или поздно у тебя это вышло и без моей помощи, - пытаюсь высвободиться я, - просто, времени мало. И ждать, когда закончится действие той гадости, что тебя накачали – нет. Давай-ка уберем следы твоих упражнений и вплотную делом займемся. - Нат… - раздается мне вслед, но я не хочу сейчас и здесь с разборками по поводу «кто я для тебя» затеваться. Делая вид, что не услышала, перехожу улицу, с трудом вытаскивая из деревянного столба, который венчает почтовый ящик, несколько стрел. На улице как-то необычно тихо, нет привычного движения машин, дети, вернувшиеся уже из школ, отчего-то не бегают по газонам вокруг. ЧТО-ТО НЕ ТАК… Мои инстинкты уже давно бьют тревогу, просто я не замечаю этого. Автомобили с тонированными стеклами появляются одновременно с обоих концов дороги, а слуховые окна домов по-соседству ощетиниваются вдруг снайперскими стволами…КРЕТИНКА… Вместо того, чтобы удовольствие получать от того, каким Бартон стал под воздействием чужеродной химии, надо было обстановку проверить! А теперь – поздно что-то предпринимать, осталось лишь одно – отстреливаясь, попытаться уйти. Только вот кончится это вряд ли благополучно…. Бартон в себя еще не пришел и, как он будет действовать в форс-мажорной ситуации, не представляю. Отбросив стрелы в сторону, достаю пистолет, краем глаза улавливаю движение в открытом еще гараже, но меня отрезают, не давая возможности в укрытие уйти… …Смерти мы не боимся, просто – ее не хотим…