Дух, что танцует на рассвете

      — Сестрёнка! Сестрёнка, просыпайся!       Кто-то потормошил девушку за плечо, и по голосу она сразу узнала Лисёнка. Малыш-кицунэ появился в лесу уже давно, и долгое время они с Мэй не пересекались. Но однажды она защитила его от сильных духов, и в благодарность малыш иногда приносил ей ягоды или грибы, а потом и вовсе привязался, стал называть сестрёнкой, да и гейша наконец почувствовала себя нужной кому-то. Они решили жить вместе в небольшой норе, которая и зимой оставалась тёплой.       Малыш усердно продолжал будить её, а когда девушка наконец села, пододвинул огромный лист с рыбой. Мэй благодарно кивнула и принялась за угощение. Новый летний день начинался прекрасно, хотя обычно именно Мэй приносила поесть что-нибудь из своих ночных вылазок и с охоты. Однако сегодня после утреннего танца сил не осталось уже ни на что, особенно на охоту.        — Сестрёнка, меня снова задирали, — Лисёнок положил голову на колени гейше. — Но ты не волнуйся, меня защитил сильный мальчик. Духи его очень боялись.       — Сильный мальчик? В лесу появился новый ёкай? — слегка удивилась Мэй и расслабилась: не придётся самой давать отпор обидчикам.       Она гладила чистой рукой Лисёнка по волосам и чесала за ухом: в отличие от неё, он был ещё совсем маленьким и не контролировал своё превращение, поэтому в человеческом облике у него оставались лисьи уши и хвост.        — Нет, — малыш помотал головой. — Он человек, который видит нас. Сильные духи звали его Нацуме.        Нацуме? Мэй вздрогнула. Рейко мертва, это точно, но тогда кто? После стольких лет мог остаться только сын или внук. А может и просто однофамилец.       — Сестрёнка, можно я ещё раз сбегаю завтра к дороге? Может, Нацуме тоже там будет. Я хотел отдать ему имя, но он сказал, что ему не нужны слуги.       Старшая кицунэ кивнула и, подумав, предложила сходить вместе. Значит, у этого парня всё-таки есть Тетрадь. Но согласится ли он вернуть Мэй её имя?        На следующий день духи притаились у лесной дороги и стали ждать. Мэй первой почувствовала знакомый запах, который за столько лет уже почти успел забыться. Следом за ним послышался шорох шагов. Лисёнок первым вынырнул из кустов, а гейша притаилась, рассматривая нового хозяина Тетради дружбы. Он был очень сильно похож на Рейко: такие же пепельные волосы и зелёные глаза. Теперь, наблюдая за ним, Мэй вспоминала, что слышала от других духов об этом мальчике, и он на самом деле был внуком Рейко Нацуме. Рядом с парнем бежал на коротких лапках очень толстый кот. Он принюхался и, повернув голову, посмотрел прямо на Мэй.       — Нацуме, тут ещё один гость, — сказал кот, и девушке пришлось выйти.        Дорога проходила через лес, и выйти на неё в человеческом облике Мэй могла без препятствий. Она слегка склонила голову, за столько лет отвыкнув от низких поклонов.       — Спасибо, что помогли моему брату, — тихо сказала она. — Чем я могу отблагодарить вас?       — Не стоит, правда, — тут же ответил парень. — Я просто помог, мне не трудно.        — Но я настаиваю, — ещё раз попробовала убедить Мэй и погладила Лисёнка, который подбежал к ней. — Этот малыш — единственный близкий ч… Единственное близкое мне существо в лесу, — запнулась она.       Парень улыбнулся и хотел снова сказать что-то, и тут Мэй осенило.       — А хотите, я вам станцую? Обычно я, конечно, танцую, когда поднимается солнце, но и сейчас у меня есть силы.       Парень и кот переглянулись, что выглядело очень забавно. Кот совсем по-человечески вздохнул и кивнул. Духовидец посмотрел на Мэй.       — Может, тогда мы найдём другое место?       Мэй кивнула и, махнув рукой, пошла на уже знакомую поляну. Кот за её спиной что-то тихо говорил парню, а Лисёнок радостно шагал рядом.       — Меня зовут Нацуме Такаши. Как я могу звать тебя?       Девушка передёрнула плечами.       — Дух, что танцует на заре. Я уже давно живу без имени. Но можешь поискать его в своей Тетради.       До поляны они дошли в тишине, только что-то бурчал под нос кот и гейша наконец почувствовала в нём сильного духа. На поляне девушка встала лицом к солнцу и среди тысячи лесных звуков и голосов легко разобрала шелест ветра. Несколькими взмахами ладоней она создала себе иллюзию: кимоно цвета языков пламени и макияж гейши, достала из-за пояса веер. Она знала, что танец снова будет отличаться от всего, что было до этого, и эта возможность почувствовать свободу в танце всегда радовала Мэй. Она вся отдала себя движениям, представляя, что становится пламенем. Резким, но в то же время грациозным пламенем. Кружилась, то неожиданно вскидывая голову, то замирая на миг. Следила за каждым полётом веера, как за искрой, отлетающей в небо от костра. Тепло импульсами растекалось по телу, словно танцовщица на самом деле была в центре пламени. Она не пела, но музыка сама рождалась в мыслях из ритма природы. С последним движением иллюзорное облачение исчезло, и Мэй вернулась в реальность.       — Она не всегда была духом, Нацуме, — сказал кот. — Редко какой ёкай тратит всю свою жизнь на танцы.       — Говоришь, словно тебе не понравилось, сенсей, — покачал головой парень и открыто улыбнулся Мэй. — Жаль, что мои друзья не видят духов. Уверен, им бы понравился ваш танец так же, как и мне. Это было прекрасно. Но вы правда раньше были человеком? Расскажете, что произошло потом?        Смутившись, девушка кивнула и села рядом с Такаши. Сперва рассказ был каким-то обрывочным, но постепенно говорить стало проще и картины прошлого вставали в мыслях даже ярче, чем обычно. Мэй рассказала и о том, что была кицунэ с рождения, но в детстве кто-то запечатал её в теле человека. Она говорила, и с каждым словом Такаши становился только задумчивее. Кот же смотрел недоверчиво, но тоже молчал. И только Лисёнок навострил ушки и ловил каждое слово, открыв рот.       — Сестрёнка, а ты хочешь вернуться туда? — с лёгкой грустью спросил он, когда девушка закончила говорить.       — Я… Не уверена, — честно призналась она. — Я прожила здесь в несколько раз дольше, чем в родной империи, но даже теперь для многих чужая в этом лесу. И не знаю, что изменится, если ко мне вдруг вернётся имя.       — А вот это мы сейчас и узнаем, — Такаши вытащил из сумки Тетрадь дружбы.       Кот у его ног тут же вздыбил шерсть и начал говорить что-то про неразумных духовидцев, которые за просто так разбрасываются именами, но Нацуме его уже не слушал. Он полностью настроился на ритуал.       — Защитник мой, открой своё имя. Мэй, я возвращаю тебе имя. Прими его.       С этими словами парень вырвал одну из страниц и, зажав её во рту, выдохнул. Иероглиф вылетел со страницы, устремился к девушке и растворился в ней. В тот же момент нечто светлое озарило её душу, а в пальцах начало покалывать, и Мэй поняла: это с возвращением имени усилилась магия. Не в силах сдерживать в себе такую силу кицунэ резко развела руки — и несколько деревьев вокруг поляны зацвели сказочными небывалыми цветами. Сложив руки на груди, девушка поклонилась.       — Спасибо, — едва слышно сказала она и потеряла сознание.       Перед её глазами был только белёсый туман, а в голове эхом отдавался голос.       — Не ожидал, что ты справишься с моим проклятием, кицунэ, — сказал хозяин леса. — Но уговор есть уговор — я возвращаю тебя в твоё время.       — Но как же?! — воскликнула Мэй. — Я ведь не успела попрощаться. Лисёнок…       — Он всегда будет помнить тебя, — ответил голос. — В том мире ты рассыпалась сотней цветов, которые унёс ветер. Вернуться больше нельзя, но тебя запомнят. Духа, что танцевал на рассвете.       Несколько секунд висела звенящая тишина, словно ёкай раздумывал над чем-то.       — А вот захочешь ли ты помнить всё, что случилось с тобой за эти годы? Я верну тебя в то же время, в какое забрал, ну может немного позже. Сейчас в тебе сила, которую ты раскрывала бы ещё многие годы, и десятки воспоминаний из «другой» жизни. Так что же ты выберешь: избавиться от памяти, но владеть магией, или оставить воспоминания, но лишиться почти всего, чему успела научиться за годы?       Голос замолчал, давая Мэй возможность обдумать своё решение. Она не знала, как долго парила в этом тумане, но всё же сделала свой выбор.       — Магия переполняет меня, и от этого больно. Воспоминания тоже будут болезненными, но их я смогу укротить легче, чем бьющий источник силы. К тому же, силу я постепенно верну, а вот память — нет. Избавьте меня от части силы, господин.       — Что же, это твоё решение. Отныне ты сможешь легко контролировать своё превращение в лису и обратно, но не более. Учись, кицунэ, ты будешь помнить, как развивала свою магию в другом мире. И старайся больше не появляться в моём лесу.       Туман разрезала вспышка, и вместе с ней словно что-то вырвалось из груди Мэй. Девушка вскрикнула и тут же поняла, что падает. Через секунду под ногами появилась земля, а перед глазами — лес в сгущающихся сумерках.       — Мэй! — голос Кадзу прозвенел в ушах, и этот звон вызвал у Мэй улыбку.       — Я здесь! — крикнула она, поднимаясь на ноги.       — Что за туман это был? Я тебя час искал, думал, совсем заблужусь.       Мэй показалось, или в его голосе на самом деле проскользнули беспокойные интонации? Заставлять шиноби волноваться ещё больше не хотелось, поэтому девушка пообещала рассказать всё позже и попросила поторопиться. Теперь она точно была уверена, что в этом лесу ей никогда не будут рады. Шагая следом за Кадзу, Мэй прокручивала в голове воспоминания и с радостью понимала, что помнит всё до последней секунды из «другой» жизни. А магия… Это придёт с опытом, не велика потеря.       А ещё Мэй вдруг подумала: сможет ли она и в своём родном мире уловить ритм ветра, чтобы снова танцевать на заре? Стоило попробовать.