bittersweet

Можно было бесконечно удивляться тому, как в одних и тех же местах происходили абсолютно противоположные события. Вчера в машине Бросмера запотели окна, внутри было тесно, жарко и мокро. Теперь же, направляясь в полицейский участок, Марта и Тео молчали, и над ними повисла черная туча с надписью «Тристан Эндлесс». - Скажи, а что включает в себя чистосердечное признание? – вдруг разрывает тишину девушка. - В каком смысле? – брови шатена сходятся в полосу, а на лбу собираются складки, пока его руки умело крутят руль по заученному маршруту от дома до работы. - Оно всегда…Как же сказать? - Ричи заметно нервничала и не находила места своим рукам, которые то оказывались на ее коленях, то начинали перебирать край куртки. – Чистосердечное признание это признание только о своих действиях? - Нет. Чистосердечное признание это когда человек заявляет, что то, что он говорит, является абсолютной правдой с его субъективной стороны, - Бросмер вновь поворачивает руль, приближаясь к участку, - необязательно, что человек расскажет о своих действиях. Можно свидетельствовать против кого угодно. - Хорошо, - нервно закусывает губу блондинка. Парень останавливает машину, ставит на парковку и вынимает ключ. Ричи уже было хватается за ручку и дергает ее, но дверь оказывается закрыта. Она в недоумении оборачивается на Бросмера. - Марта, - голос у него безликий и спокойный. Теодор не казался взволнованным или паникующим. Вероятно, это было что-то от профессиональной деформации, когда слова вроде «допрос», «чистосердечное признание», «убийство» уже не пугают тебя, и ты можешь сохранить голову холодной. Ричи же напротив будто стала ощущать происходящее в тысячу раз сильнее и каждый вздох давался ей с трудом, сдавливал грудную клетку, заставляя приоткрывать рот в надежде получить больше кислорода. - Посмотри сюда, - парень пытался привлечь ее внимание, которое никак не могло сфокусироваться на чем-то одном, - почему ты волнуешься? - Я не знаю, - тут же пожимает плечами блондинка. - Хэй, послушай, - Бросмер обхватывает ее маленькую ладонь своей, чувствуя холод ее кожи, - тебе нечего бояться. Тристан буквально в клетке. - Я…я не знаю. Я не боюсь его, но те ощущения, которые я испытала в тот день, - взгляд зеленых глаз без конца бегал по пространству вокруг, - они все вновь пришли, и я не чувствую себя в безопасности. Шатен сжимает губы в тонкую полосу, со вздохом вспоминая, как увидел ее в тот день – потерянная, маленькая и безумно напуганная. Ее глаза тогда были стеклянными. Парень поднимает ладонь, заправляя светлую прядь за ухо. - Марта, - его голос был тихим и спокойным, - я понимаю, что это все навсегда останется у тебя в голове. Не хочу звучать цинично, но… Я разбирался с делами и похуже, где люди страдали физически и умирали. Я не говорю, что твои проблемы – ничто, нет, просто подумай о том, как это могло повлиять на твою жизнь и как повлияло в итоге. Девушка поднимает свои зеленые глаза, всматриваясь в лицо Теодора. - Я рад, что все обошлось. Мы добьемся правды, и все виновные будут наказаны, потому что я сам лично буду стоять за этим. Не только потому что я – полицейский, но и потому что я хочу сделать это для тебя, - небольшая пауза следует за словами. – И для Роми, конечно, но для тебя больше. Легкий смешок соскальзывает с губ девушки, и Теодор не может сдержать свой – именно такой реакции он хотел добиться, чтобы хоть немного успокоить Ричи. - Думаю, нам пора идти, - произносит она. Бросмер дарит ей краткий поцелуй в лоб, а затем выходит из машины. Марта потирает ладонь о ладонь, встречаясь с холодным декабрьским воздухом. Рождество было уже совсем не за горами, но, к сожалению, ее голову занимали не мысли о подарках близким или в каком цвете украсить ель, а как после всей этой истории остаться психически здоровой, что было почти невозможно. Шатен подходит к девушке и обхватывает ее ладонь своей. О… Марта поднимает взгляд своих зеленых глаз, выглядя удивленной и… более спокойной? На Бросмере не было полицейской формы, никакого большого ремня с кобурой или железного значка на груди. Но несмотря на это Ричи сейчас чувствовала себя в тысячу раз защищеннее, чем до этого. Держась за руки, они проходят внутрь. Аван, как и всегда сидевший на ресепшене, даже привстает при виде ребят, быстро замечая их сцепленные ладони. Конечно, думал Теодор, этот парень хоть и давно был не в форме для чего-то большего, чем стойка ресепшена, но помнил свои молодые годы в участке, и, конечно, уже все знал про Тристана. Почему-то Бросмер в этом не сомневался. Аван кротко одобрительно улыбается, а затем пальцем показывает ребятам, где их уже ждали. Ричи, мгновенно превратившаяся в маленькую девочку, следующую за взрослым и сильным дядей, лишь слегка опустив голову и семеня за шатеном. - Вот вы где! – разносится громкий голос Рейчел, как только парочка появляется на пороге. Теодор тут же удивляется количеству людей в их части офиса. Обычно в их опенспейсе все сидели за своими столами, а некоторые рабочие места даже иногда пустовали из-за выходных – как это сейчас было со столом Бросмера – но теперь же в сравнительно небольшом пространстве разместилась чуть ли не половина его коллег. Присутствие Рейчел и Майкла было еще вполне оправдано, ведь они вместе штудировали это дело, но какого черта здесь был Фрэнсис, что в крайний раз стремился играть рыцаря перед Мартой. Или Моррис, который был буквально самым надоедливым полицейским за всю мировую историю существования полиции. Здесь также сидели Агнес и Оливия – две девушки, отвечающие за связь их участка с интерполом, международным розыском, но уж точно не с ограблениями. Все это начинало напрягать шатена. - Привет… - раздается тихий голос Ричи за его спиной. - Знаю, это все неожиданно, - Рейчел, как и всегда, была в роли главного спикера, - но это просто сумасшедшие новости, и мы коллективно решили, что вы должны быть здесь. Дин и ваша подруга Роми тоже приедут в течение получаса. Парень чувствует, как маленькая ладошка Марты сжимает его посильнее. Он молча проводит ее к своему столу, выдвигает офисный стул на колесах и буквально усаживает девушку на него. Ричи хлопает глазами, словно кукла, не зная куда девать себя от всех взглядов в свою сторону. Особо пристально наблюдал за ними Фрэнсис. Вот черт. Теодор таким же резким движением достает из выдвижного ящичка футляр, вынимает из него очки и через секунду становится самым сексуальным полицейским на планете. Блондинка смахивает наваждение легким потрясыванием головы. - Что там? – две фразы Бросмера выводят офис из гробового молчания, и Рейчел тут же подбегает к нему с какими-то бумагами. - Сегодня в четыре утра Эндлесс попросил у дежурного вызвать тебя, - произносит темнокожая, - он хотел дать признание лично тебе, но ему сказали, что это невозможно. Тогда он попросил лист бумаги. Рейчел подает ксерокопию непонятного документа парню, и Марта уже порывается встать, чтобы тоже взглянуть на нее, но темнокожая опережает ее, передавая в руки еще одну копию. Зеленые глаза тут же забегали по строчкам. «Я Тристан Эндлесс даю чистосердечное признание. После его оглашения я отказываюсь говорить со следователями, адвокатами, прокурорами и кто еще тут у вас в участке сидит. Со всеми придурками, что здесь ходят. Моя мать умерла в больнице, меня не было рядом с ней. Я не навещал ее. Вы меня раскусили, офицер Бросмер. Но не думайте, что вы такой хороший сыщик. Осталась куча загадок, которые вы так и не разглядели, а мне обидно, ведь мы так старались над ними. Так что я напишу вам парочку тут, окей? Спросите у мисс Марты, что не так с их стиральной машинкой? Почему она несколько раз блокировалась на режим защиты от детей? Заводской сбой? Чушь. Я приходил в квартиру пока никого не было и ставил этот сраный режим. Как вам такое, а? А тот взлом? Я ведь просто открыл квартиру своим ключом, а вы навели шум, будто кто-то взломал ее и устроил разгром. Из вандализма было лишь то, что я покурил прямо в коридоре и затушил сигарету о плинтус. Надеюсь, хотя бы это вы заметили. Офицер Теодор, меня давно мучает вопрос. Вы правда случайно приехали в тот вечер, когда я пил вино мисс Марты? Чертов супергерой в очках! Притворился ее бойфрендом… А я ведь умнее, догадался. Напоследок, та штука с кровью тоже моих рук дело, но… Не только. Мы постарались над этой шуточкой, так что будьте добры разгадать сами, окей?

Пошел ты нахрен, офицер Бросмер. Тристан Эндлесс»

У Марты все двоится перед глазами, а в голове, словно рой пчел, плодятся вопросы. «Мы так старались над ними». Мы? Черт возьми, мы? Сколько раз он приходил в квартиру, пока она была пустой? Приходил только Тристан или еще кто-то? Что они делали? Зачем он взломал собственную квартиру и разгромил мебель? А если они были там, когда дома была она или Роми? Сколько их, сообщников? Двое, десять? У Ричи темнеет в глазах. - Можно воды, пожалуйста… Кто-то из коллег тут же вскакивает со своего места, чтобы выполнить просьбу. Она мысленно радуется, что сидела на стуле, а не стояла – тогда, вероятно, ее собственные ноги подвели бы ее. В ушах стоял белый шум, температура тела по ее ощущениям поднялась до сорока градусов, а тело пробила дрожь. Теодор, тоже закончивший читать те жалкие слова, написанные кривым почерком, в секунду разрывает ксерокопию признания, разрезая напряженную тишину офиса резким звуком. Все аккуратно обменялись предостерегающими взглядами – ярость Теодора Бросмера была впервые показана им так сильно. Рейчел хлопает глазами, наблюдая, как тот измельчает бумагу на кусочки, кидает ком в урну, а затем подходит к Ричи, держащую пластиковый стаканчик с водой. Шатен присаживается на корточки перед девушкой, обхватывая ее угловатые колени своими массивными ладонями. Его дыхание в секунду спирает дикое чувство тошноты, подкатившие к горлу, отчего он укладывается лбом на тыльную сторону ладоней. Выворачиваться наизнанку – вот идеальное описание его состояния в ту секунду. Теодору одновременно хотелось пробить череп Тристана чем-нибудь тяжелым и также чуть ли взвыть от невозможности изменения прошлого. Осознание, сколько раз это беззащитное белокурое существо было в той квартире, не подозревая о возможной опасности, заставляло его чувствовать себя хуже любого придурка. Перед глазами, как пленочные кадры, тут же вырисовываются сценарии на любой вкус: тут Тристан следит за девушками через окно, тут он залез в шкаф в прихожей и теперь через щелку наблюдает за Мартой, тут этот ненормальный мог заявиться в любой момент со своим ключом, чтобы подставить к бледной шее Ричи нож, пистолет… и кучу всякого дерьма, которое он мог сделать. Теодор крепко зажмуривает глаза, все еще держась за девушку. Да, Тристан достиг своей цели – заставил офицера полиции почувствовать абсолютное меньшинство перед силой психопата, и это убивало Бросмера. - Кто его мать? – голос блондинки вдруг пересекает пространство, заставляя всех обернуть головы в сторону Марты. - Что? – брови Бросмера в непонятливом жесте сводятся вместе. - Кто его мать? – вновь повторяет девушка, перекидывая взгляд с Тео на всех ребят, сидевших с ними в офисе, - Кто она? Я сняла квартиру у милой старушки, а по итогу оказалась впутана в криминальный сериал. Кем она была, и почему ее сын проворачивает такое? Они – мафия? - Мафия? – фыркает Моррис, один из коллег, - Звучит очень дешево. - В этих словах есть смысл, - прерывает его речь Рейчел, стучавшая по своему беременному животу словно по столу, - желания забираться в дом к чужим людям не возникает просто так. Чтобы понять, кто Тристан такой, нужно начать с его матери. Агнес, девушка невысокого роста в очках, вдруг начинает шуршать бумагами так громко, что все оборачиваются. - Миссис Эндлесс, честно говоря, неинтересный элемент этой истории, - девушка кротким движением поправляет оправу на переносице, попутно доставая какой-то листок из кипы таких же, - умерла в возрасте шестидесяти семи лет. Была замужем за неким Эдуардо Эндлессом, но он умер, когда Тристану было девять. Всю жизнь проработала в больнице, была медсестрой и… - Что?! – резко вскрикивает Ричи. Все взгляды снова устремляются на нее – это начинало походить на кино с малым бюджетом и дурацким сюжетом, - Как медсестрой? Теодор нахмуривается: - Я четко помню, как на допросе он сказал, что его мать была биологом. Я даже записал это и… - Биологом? – Марта запутывалась все сильнее, пока Бросмер искал бумаги с допроса, - Он говорил, что его мать была манекенщицей. Десять секунд тишины еще никогда не ощущались так долго, никогда не отдавали холодом по коже. - Вот и очередная загадка, - прикусывает губу Рейчел, - зачем ему было врать о своей матери? - Очевидно, чтобы мы не могли идти за ним по следу, если он проколется, - разводит руки в стороны Тео, - я много раз пытался найти хоть какую-то информацию о таком биологе как миссис Эндлесс, но все было тщетно, и я подумал, что наверняка для того, чтобы о тебе что-то было в интернете, нужно совершить научное открытие, что случается с единицами. - В больнице на Мэри-стрит были архивные данные о ее карьере, все было намного проще, - пожимает плечами Агнес. - В любом случае, - шатен встает, держа в руках свой блокнот, - у нас есть чистосердечное признание от Тристана о проникновении в квартиру – мы уже можем отправить это в суд. Но для начала нужно выяснить, кто такие «мы» в его признании. Анализ крови, которой была сделана надпись на зеркале в ванной, не совпадал с ДНК Тристана, значит уже нет места сомнениям, что в деле замешан кто-то еще. - А что будет с ним до момента пока все не выяснится? – зеленые глаза Ричи выдавали ее потерянность с потрохами. - Следственный изолятор, - легко отвечает Рейчел, будто представлять людей суду для нее обычное дело по вторникам, - простите, что побеспокоили вас, но так было нужно. Хотя бы потому, что мы случайно выяснили эту несостыковку с его матерью. - Да, ты права, - Бросмер протирает глаза рукой, - думаю, мы можем ехать. Блондинка набирает в легкие побольше воздуха и прикусывает губу. Вот черт. Сообщения. Те непонятные сообщения, которые приходили ей на телефон, о которых она все хотела рассказать Тео, но откладывала. Мозг подкинул эту мысль именно сейчас, и Ричи хотела ударить себя чем-то тяжелым по голове. - Идем? – уже более тихо спрашивает полицейский, устремляя на нее взор, но вдруг осекается. Прищур проявляется на его лице. – Марта? - Да? – неуверенно отвечает та. Брови, такие густые, но при этом ровные, сходятся в одну линию на лице Бросмера. - Ты хочешь что-то сказать? Девушка проглатывает ком в горле, ощущая поджидающий ее приступ озноба. - Возможно. - Если ты так медленно будешь подбираться к сути, то я уже рожу, - многозначно вздымает брови Рейчел, делая новый глоток из своей кружки. - Как-то раз мне написал неизвестный мне аккаунт, сообщение что-то вроде «У тебя красивые глаза», - блондинке хотелось провалиться под землю, потому что буквально каждый в комнате смотрел на нее, особенно Теодор, - я не обратила внимания, это ведь… Просто сообщение, черт, всякие парнишки-извращенцы ищут с кем познакомиться в интернете. - Ты помнишь ник этого аккаунта? – Агнес, все тот же специалист по госразведке, включается в дело, хватаясь за листок бумаги и ручку. - Да, - отвечает Ричи, а затем встает со своего места и быстро чиркает название того аккаунта - «Shawnmostgoon». - Так-так, - Агнес поправляет очки, - тут использована фраза «Show must go on» - шоу должно продолжаться, вот только слово «шоу» изменено на имя – Шон. - Погодите, причем тут сообщения какого-то сопливого подростка, который повелся на твои фото? – Рейчел была из тех, кто не лез за словом в карман. - Этот аккаунт… - Марта чувствовала напряжение под взглядом Тео, - Я оставила сообщение непрочитанным, но затем он написал, что мне стоит ему ответить, ведь он может быть полезен. Я снова хотела оставить это без внимания, но… Потом он написал «Хочешь знать, чьей кровью было написано послание на зеркале?». В кабинете настает гробовая тишина. Блондинка никогда не чувствовала на себе так много разных взглядов одновременно – удивленный, шокированный, заинтересованный и… разочарованный. Взгляд Теодора в секунду становится таким удручающим, что Марта чувствует себя так, словно вставила ему нож в спину. Бросмер резкими быстрыми шагами доходит до ближайшей стены и также стремительно впечатывает кулак в стену. Вся комната содрогается, а у блондинки, кажется, все плывет перед глазами. - Когда это было? – тон Бросмера холодный как зима в Норвегии и острый как клинок воина, - Когда это было, Марта? - Когда мы были в «Green food». Глаза Теодора, казалось, хотели вылезти из орбит: - Так давно? Настолько? И ты молчала?! У Ричи не было слов. Что она могла сказать? Что испугалась? Или, наоборот, не придала значения? Может, стоило ссылаться на свой женский склероз, помогший ей забыть эти сообщения? Бред. Все это не укладывалось не в какие рамки расследования. И, похоже, вызывало вопросы у многих в комнате. - Я не понимала, что с этим делать и… - Сказать мне! – резко перебивает ее Теодор, - Мне – полицейскому, который расследует это дело. Мне, Майклу, Рейчел, да хоть кому, черт возьми! Все перечисленные и остальные в комнате стали невольными свидетелями разворачивающейся драмы. Бросмер мерил кругами комнату, громко дышал, то сжимал, то разжимал кулаки, не находя себе места. - Я была напугана! - начинает защищаться девушка, тоже повышая тон разговора. - Когда люди чего-то боятся, они ищут защиты! - темноволосый уже ни капли не скрывал гнева, и ему было плевать, что за их личным разговором наблюдал с десяток людей, - Зная это, я бы что-нибудь сделал! - Откуда я могла знать, что ты можешь что-то сделать? Защитить? - на глазах Ричи застыли соленые капли, наполняя глаза влагой, а голос надламывался, - Ты - самый непостоянный человек, катавший меня на эмоциональных качелях. Как я могла на тебя положиться? - девушка кричит, - Как я могла знать, что могу доверять тебе?! Три секунды звенящей тишины, прерывающейся только тяжелым дыханием. Еще три секунды и хлопок двери разрывает вакуум комнаты - Марта ушла.