Крылатый Рыцарь

      Плащ едва ли спасал от предутреннего холодка. Гаррольд продрог, пока обходил лагерь вместе с сиром Мортоном Уэйнвудом, кольчуга которого блестела благодаря долгому труду. У оруженосца были свои обязанности и он их исполнял.       — Ты ведь понимаешь, что без твоего согласия весь этот поход теряет смысл? — сир Мортон вновь затронул неприятную для Гарри тему, проходя мимо нескольких стражников и кивая им.       До рассвета ещё оставалось время, но уже сейчас дозорные сменяли друг друга, давая возможность отдохнуть ночным стражам, а все остальные просыпались и готовились к очередному переходу. Вот уже неделю их отряд, состоящий из сотни латников и рыцарей дома Уэйнвуд, бегал по горам в поисках следов горных кланов. Разведчики, кто на мулах, а кто на низких конях, неустанно работали, каждый день обходя новые территории. Огромные боевые кони не смогли бы здесь пройти, поэтому каждый отряд прочёсывал уже знакомые ущелья и пещеры в Лунных горах, всё чаще находя новые тропы. Дороги и другие места, известные Редфортам, были безлюдны. Горцы спрятались в свои норы.       Всего таких отрядов было шесть: Уэйнвуды, Темплтоны и Редфорты — каждый из этих домов выставил по две сотни своих людей. Людей Уэйнвудов возглавляли отец Роланда — сир Мортон и сир Эдмунд Брейкстоун.       Но сейчас Гаррольда беспокоили не горцы, не союзы, которые собираются заключить Уэйнвуды, и даже не сир Саймонд Темплтон, от взгляда которого хотелось поёжиться сильнее, чем от ветра в горах. Неприятный холод внутри и разговор с отцом Роланда доставляли ему больше дискомфорта.       — Да, сир, но я считал, что у меня есть время, прежде чем дать ответ, — напомнил ему Гарри о разговоре с леди Уэйнвуд, который произошёл до того, как они отправились сюда. Он отвёл взгляд, с грустью смотря на людей, которые грелись возле костра. Сейчас он хотел лишь тепла и уюта.       Два дня назад до них дошли вести из Железного Дуба о том, что мейстеры прислали из Цитадели Белого Ворона. Долгое лето закончилось и наступила осень. Погода в Лунных горах предупредила их об этом намного раньше.       — Всё ещё не могу понять твоих мыслей, Гарри. Раньше я считал, что ты мечтал стать лордом Орлиного Гнезда. Твои цели, то, ради чего ты живёшь и сражаешься, успели поменяться?       — Только оставаясь Хардингом я могу быть свободным и выбирать какой будет моя жизнь, — повторил Гаррольд то, что не переставая крутилось в его голове.       — Свободным? — сир Мортон резко остановился и впился взглядом в лицо Гарри, — Никто не свободен. Только дети и дураки думают иначе. Ты подходишь под это описание? Нет? Хорошо. В любом случае, твой отказ важен только нам. Сторонникам Роберта будет плевать на то, что ты не хочешь трон Арренов, а недовольные правлением маленького лорда будут видеть в тебе лишь одно — возможность. Если же ты не оправдаешь их ожиданий, тебе стоит опасаться обоих сторон, потому что в их раскладах ты лишний. Подумай об этом.       Гарри чертыхнулся, смотря в след Мортону Уэйнвуду. Поспешив к костру, он поправил кольчугу и обернулся на следовавшего за ним тенью гвардейца.       — Ты считаешь также, Экберт? — Железный Экберт остановился, увидев настойчивый взгляд Гарри,       — Не мне сомневаться в словах сира Мортона. Если юный лорд Аррен посчитает вас угрозой, то что помешает ему попытаться от вас избавиться, когда он достаточно подрастёт для того, чтобы люди его слушались?       — Сейчас он шестилетний ребёнок, — неуверенно проговорил Гарри, но голос разума нашептывал: «Ребёнок, по мановению руки которого люди отправляются в Лунную дверь».       — Дети всегда чисты и невинны, милорд, так говорят септоны, но рано или поздно дети вырастают и от их невинности не остаётся и следа, — на это Гаррольд лишь кивнул и они продолжили путь, пока не оказались возле костра.       Гарри, с благодарностью взяв хлебную тарелку с кашей, луком, морковью и мясом, втянул в себя аромат горячей пищи, от которой шёл пар. Вина у них с собой не было. Ещё на этапе подготовки в Железном Дубе никто из лордов не желал, чтобы это помешало им в их планах. Напившийся воин — беда не только для самого воина, но и для тех, кто сражается с ним рядом. Рыцари и латники Долины могли победить горцев своим умением и дисциплиной, а не в пьяной драке.       Гаррольд помогал Роланду рассчитать, сколько было необходимо еды, воды и других нужных в походе вещей. Впрочем, таланта и усердности друга в этих вещах он не имел. Не удивительно, что именно Роланд договаривался о займе у купцов из Чаячьего города. Из-за планов на Гарри у Уэйнвудов появились лишние долговые расписки, что тревожило его.       Переговоры и сбор сил проходили в довольно быстром темпе. Пока юное поколение рыцарей и оруженосцев вовсю тренировалось с мастером над оружием Железного Дуба, сиятельные главы домов решали чужие судьбы. К последним присоединился и сир Лин Корбрей, которого позвал лорд Редфорт. Гарри не был рад этому.       От воспоминаний о Корбрее ему снова стало зябко и кусок в горло не лез.       — Гарри-наследник, — с ядовитой ухмылкой произнёс тогда сир Лин, встретив их в Железном Дубе сразу после их приезда из Чаячьего города, — Когда я видел тебя в последний раз, ты был слишком мал, чтобы участвовать в таких походах. И меч сменил или ещё пользуешься деревянным?       — Сир Лин, — Гаррольд попытался скрыть свои эмоции, но отвращение к этому рыцарю явно читалось на его лице, — Мы оба своего рода наследники. Я — своего кузена, вы — вашего брата. Ну, а возраст — это такой недостаток… С годами он проходит. Вы бы предпочли, чтобы я был помладше? Не разделяю ваши вкусы.       За спиной Гаррольда уже стоял Железный Экберт, готовый в любой момент встать на защиту подопечного. То же заметил и Лин Корбрей.       — Экберт, и ты здесь, — он ещё более гаденько ухмыльнулся, положив руку на свой валирийский клинок, и продолжил, — Помню, как вы вместе с сиром Хардингом первыми побежали за мной, когда я возглавил атаку против дорнийцев. Вижу, ты защищаешь сына также, как и отца. Вся Долина надеется, что на этот раз ты будешь более удачлив.       Корбрей мягким шагом удалился прочь, напоследок кинув взгляд на компанию за спиной Хардинга.       — Плюнь на него. Он того не стоит. Тем более, с валирийским мечом ему сложно найти равных в Долине. Леди Отчаяние в его руках серьёзное оружие, — Роланд положил руку на плечо друга, показывая, что он всегда его поддержит.       — И на братишку нашего не обижайся, — выступил вперёд Крейтон, — Между рыцарем и оруженосцем возникают нерушимые узы. Сам понимаешь, Микель видел в нём пример для себя в последние годы, — соперничество между Гарри и Микелем возникло с первых фраз на обратном пути из Чаячьего города. С младшим из братьев Редфортов он не смог наладить общение.       — Ничего. Пока адекватных Редфортов я видел больше, — улыбнулся Гарри.       Всё же за последнее время они сильно сдружились. Вполне вероятно, что Редфорты сделали это по указу отца, ведь раньше, кроме взаимных любезностей, близкой дружбы между ними не было. Возможно, дело было в возрасте Гарри, который не мог участвовать во всех развлечениях. Всё-таки он был самым младшим из них. А может и то, что Редфорты были близки с младшими Ройсами, не давало им сблизиться с Уэйнвудами.       — Лорд Джон Ройс умеет обращаться с союзниками и делает так, чтобы всё держалось на нём, — сказала ему как-то леди Анья, — И от его решения зависит очень многое, ведь по силам он ничем не уступает даже Арренам, особенно сейчас. Пока что он ещё надеется, что сможет воспитать из юного Роберта достойного лорда, но если у мальчика и есть шанс стать лордом, то только лордом очень скверным. Так что наш план обезопасит всех, Гарри.       — Совет септонов признает его больным и вы отправите Роберта в септорий? — такой исход событий нравился ему больше, чем убийство слабого ребёнка, который мучается припадками. В какой-то степени Гарри было его даже жаль.       — Именно. В политике нет места состраданию, Гарри, — будто прочитала его мысли леди Анья, — И нет людей, есть только препятствия. Во всяком случае, именно этим многие оправдывают свои зверства. Порой лорды и короли забывают, что человек умирает, а репутация остаётся. Примени мы более жёсткий подход к мальчику, этим же способом рано или поздно нам могут ответить. А тиранией ничего не добьешься, потому что когда тиран умирает, у его детей может остаться выбор — или продолжить тиранию, или попытаться найти другой путь. А вот знаменосцы, после смерти тирана, вдохнут полной грудью и поймут, что без него им живётся свободнее. Силу нужно показывать, но лишь тогда, когда это уместно.       Все эти уроки с леди Аньей хорошо запомнились Гарри. И теперь он должен был сделать выбор, вот только был ли он у него?       — Как горцы выживают здесь зимой? — обратился Роланд к Гаррольду, подсев рядом, так чтобы их никто не услышал, — Осень только началась, а здесь уже чувствуется прохлада. Неудивительно, что они спускаются каждый раз, когда начинается зима, чтобы напасть на поселения.       — У них нет выбора, — пожал плечами Гаррольд, кутаясь в плащ, так и не прикоснувшись к еде, — Как его нет и у нас.       — Всегда есть выбор. Даже если ты его не видишь. Ты смотришь на своё положение, как на выбор между меньшим и большим злом, но такова жизнь.       — Нам приходится делать выбор, иначе это сделают за нас, — кивнул своим мыслям Гарри, — А если этот выбор расходится с убеждениями и приоритетами в жизни?       — Когда ты стал таким скучным? Ты можешь и дальше упрямиться, следуя своим жизненным принципам. Проблема лишь в том, что кто-то может себе это позволить, а кто-то рождается наследником Долины. И не следует говорить, что эта участь должна была достаться кому-то другому, — Роланд вздохнул и посмотрел на своего друга, встречаясь с ним взглядом.       — Ты можешь закрывать глаза на многие вещи и не делать выбора, но тогда тебе придётся расхлебывать проблемы позже. И они будут накапливаться, как снежный ком, — Гарри впервые видел своего друга таким серьезным: он уже привык к его саркастическому тону, — Иногда нужно запачкать свои руки в крови, чтобы не утопить в ней всех.       — Я это понимаю, Роланд. Хороший правитель обязан делать то, что лучше для его народа. Обязан выбирать меньшее зло в тяжёлых ситуациях. Но готов ли я стать лордом Долины?       — А кто бывает готов к такому? Леди Анья тебя обучает и я буду всегда рядом. Что ты будешь делать, если Роберт умрёт? А он слабый и болезненный ребёнок, который тем более не готов быть лордом. Ты — законный наследник. Откажешься? Тогда Аррены из Чаячьего города перегрызутся и втравят в свою ссору всех остальных.       — А если Роберт выживет? — Гарри задумчиво перевел взгляд с Роланда на костёр.       — Тогда ты и твои дети никогда не будут в безопасности. Не спеши с ответом. Мы ещё успеем встретиться с ним и леди Лизой. Ты сам увидишь то, что видел я. Поверь, при нём всех нас ждут тяжёлые времена. Уэйнвуды не имеют крыльев, чтобы летать. Есть ли они у тебя? — но этом Роланд поставил точку в разговоре, принявшись набивать живот.       Гарри, перестав сверлить еду взглядом, наконец поднёс ложку ко рту, но ему так и не суждено было поесть.       Сверху посыпались камни и он увидел разведчиков с колесом на их одеждах. Они бежали по узкой каменной дороге, отделяющей их лагерь от диких предгорий.       — К оружию, — выкрикнул сир Мортон, поняв что случилось, и все стали собираться вокруг них, — Вейт, Пейт, скачите к сиру Саймонду и сиру Эдмунду. Немедленно!       Утренний туман не давал увидеть далеко, но Гарри слышал выкрики горцев и лязг оружия. Их импровизированный лагерь не спал. К счастью, их люди уже были готовы, некоторые даже успели позавтракать.       — Роланд, собери оставшихся людей и прикрывай фланг! — сквозь шум до Гарри донесся голос сира Мортона.       Гаррольд левой рукой взял щит, который поднёс ему Уил. Скинув плащ, чтобы позволить себе двигаться свободнее, он приготовился.       — Встаньте за мной, мил…       На лицо Гарри хлынула кровь, ослепляя его. Он протёр глаза рукой и поднял щит вовремя, потому что в него сразу же вонзилась стрела. Он взглянул чуть в сторону и увидел одного из своих гвардейцев, лежащего мёртвым.       «Дуб и железо, храните меня от смерти и адова огня» — вспомнилась ему присказка, которую повторял мастер над оружием в Железном Дубе. Почему-то это было для него гораздо ближе молитвы Воину.       Послышалась новая волна ругани и криков, следом за которой, спустя время, с высот стали спускаться горцы. Ещё одна стрела пролетела чуть выше плеча.       — Лиам, выбей эту сволочь оттуда! — Выкрикнул Гарри, поправляя длинную серебристую кольчугу и шлем без забрала, который позволял отдавать приказы, а не кричать в глухое железо.       Вокруг Гаррольда и Роланда столпились два десятка человек, готовые прикрыть их в любой момент. Люди Хардинга прикрылись щитами и опустили головы так, чтобы Железные Шляпы прикрывали их лица.       — Сильны в единстве, — прокричал сир Мортон, стремясь занять выгодное положение и не дать превратить бой в хаос, окруживший их маленький лагерь.       Отец Роланда поставил часть людей на узкой дороге, не давая шанса спуститься врагу и просто задавить их числом. Рыцари на службе дома Уэйнвуд, облачённые в кольчуги, приняли нестройный удар горцев.       Тут же вновь послышались крики, проклятья и стоны. Звуки ударов, казалось, были слышны даже в Орлином Гнезде, настолько громкими они были для Гаррольда.       Когда один из воинов кланов Лунных гор сумел добраться до него, их сопровождение успело окрасить мечи кровью врагов, а ему самому пришлось приложить усилие, чтобы не оказаться слишком далеко от своих людей. К горному воздуху он ещё не привык.       Гарри рубанул мечом поверх щита невысокого бородатого разбойника, потом ещё раз и продолжал бить, пока лезвие не изменило цвет, окрасив себя и рядом стоящего горца кровью. Тот попытался стереть её, но один из рыцарей, со сломанным колесом на котте, подбежал к нему и перерезал глотку.       Гаррольд не остановился на этом и, увидев возможность, ткнул мечом в ближайшего дикаря, в глазах которого плясали безумные огоньки. Меч проткнул грязную шкуру какого-то животного, погрузившись в плоть человека. Рядом раздался звук металла о металл и Гарри поспешил вытащить меч, стараясь осмотреться.       Горцев становилось всё больше и люди Уэйнвудов рассыпались по всей поляне, так что они с Роландом и ещё парой человек остались против пяти противников. Гарри поднял щит, краем глаза заметив, что и его друг выполняет ту же уловку, которой их научил сир Эдмунд Брейкстоун.       Они одновременно выставили левую ногу вперёд, за край щита так, что для неопытного бойца это могло показаться слабостью. Горцы тут же направили свои ржавые копья в открывшуюся брешь, но щиты долинцев устремились им навстречу, а мечи атаковали в ответ, нанося быстрый боковой удар, убив двух бородатых копейщиков.       Делая шаг навстречу к следующему противнику, тем самым сокращая расстояние до удара, Гарри и Роланд произвели обратное движение мечом, нанося смертельную режущую рану. Дикари упали замертво, но вокруг пронесся радостный рёв, что резануло сознание. Гарри осознал собственную ошибку, увидев нынешнее положение вещей.       Они отдалились от своих рыцарей и латников и теперь их окружало четверо бородатых людей в шкурах и полушлемах, с топорами, дубинами и копьями. Роланд хотел было сделать шаг назад, готовясь отбиваться, но горцы на это лишь гадко ухмыльнулись, обнажая гнилые зубы. Они ждали этого, загоняя свою добычу, словно хищники.       — Атакуем их, — прошипел Гарри и тут же двинулся вперёд, — Давай.       Гаррольд дал волю чувствам и рефлексам, надеясь выжить в этой рубке. Они ведь готовились именно к этому, хотя приманкой должен был служить не их отряд.       Он отвёл лезвие длинного кривого кинжала в сторону плоской стороной меча, успев при этом ударить щитом, сблизившись с безбородым парнем. У него не было времени смотреть на то, как юнец, даже младше самого Гарри, выплевывает кровь в перемешку с зубами, он просто рубанул того наотмашь, отмечая для себя лишь то, как упал враг.       Развернувшись на мерзкий крик, который был отчётливо слышен даже среди других звуков битвы, Гарри поднял щит, раскрашенный красными и белыми ромбами, уже не думая ни о какой ловушке.       — Ты убил моего сына. Сдохни, ублюдок! — взревел мужчина в полушлеме, яростно атакуя Гаррольда.       Получив топором удар такой силы, что рука, державшая щит начала неметь, Гарри отступил на пару шагов, споткнулся о камни, которые были здесь всюду, упал, перекатился и попытался сплюнуть грязь, попавшую ему в рот.       После этого всё смешалось. Запах крови и пота заполонил всё, даже заря была кровавой. Он успел подумать, что если не сейчас, то в одном из таких боёв и умрёт в будущем, когда лорд Роберт Аррен отправит его на самоубийственное задание. Хватит ли у Роланда и его отца авторитета и желания воспротивиться такому приказу и защитить Хардинга, особенно после отказа Гарри? А ведь Зяблик может так и не заморачиваться, устранив Хардинга как-нибудь по-другому.       Леди Анья Уэйнвуд не вечна и не всегда сможет защищать и подсказывать Гаррольду. Обычному ленному рыцарю суждено всю жизнь выполнять прихоти тех, кто стоит выше него, каждый раз оглядываясь на собственные действия. Нет, свободным он быть не сможет, особенно с таким количеством заинтересованных в нём людей.       Гарри видел, как двое оборванцев с обожженными палками вместо копий сразу же подбежали к нему, почуяв лёгкую добычу, но на их пути уже стоял Железный Экберт. Ему помогли встать и он с радостью увидел того горца с топором, лежащего в луже собственной крови.       Он оглянулся, пытаясь оценить поле боя, и увиденное не радовало. Улыбка сошла на нет. Перевес был не на их стороне, а потому их методично теснили. Горцев было слишком много, на каждого воина из долины приходилось трое-четверо жителей гор.       Единственное, что их спасало, так это выучка и лучшее вооружение и доспехи. Рыцари и латники всё ещё держались в относительно ровном полукруге, отбиваясь от горных бандитов.       — Железный Дуб! — прозвучало где-то рядом.       Найдя взглядом Роланда, Гарри поспешил к нему. Ржавый кривой меч устремился к его лицу, но отработанным движением он перевёл лезвие щитом в сторону, не желая вновь ощутить всю тяжесть удара, и нанёс быстрый боковой удар. Череп горца лопнул, как переспевшая Хайгарденская дыня. Второй разбойник не успел сориентироваться, и его ногу отсекли топором, словно дерево рубили на дрова. Экберт не отставал.       Гарри не знал сколько они уже сражались. Могло пройти и несколько минут, но он устал настолько, что, казалось, они сражаются весь день. В животе урчало, а ноги стало тяжелее передвигать с прежней скоростью. Теперь он корил себя за то, что вместо еды сидел и размышлял о собственных принципах и поступках.       «Хотели слепить из меня образ защитника Долины, а попали в ловушку, к которой были якобы готовы. Чёртовы горцы, чёртова Лиза Аррен со своими страхами и тупостью. Не могла послать Доннела в Лунные горы? Прав был Роланд. Она или её сынок не оставят меня в живых. Лучше Зяблику жить в септории, чем меня снова убьют. Я же хотел стать фигурой, которой не захотят размениваться? Грандлорд целого региона очень похож на такую фигуру. Главное выжить».       Словно в ответ на его мысли, с высоты раздались боевые кличи долинцев. Это был отряд сира Эдмунда: рыцари, на доспехах которых виднелось чёрное колесо Уэйнвудов и красная кувалда Брейкстоунов, со всем своим умением и опытом принялись теснить горцев, убивая и без того обескровленных разбойников. Гарри вздохнул с облегчением.       Он видел, как воины горных кланов колеблются и уже готовы бежать, но раздался рёв. По-началу он подумал, что это дракон из сказок о той самой горе, где снега не бывает даже в самую суровую зиму, или какой-то невиданный зверь из древних времён, когда человек был не единственным разумным созданием.       Повернув голову в сторону шума, он увидел огромного воина в рогатом шлеме на голове. Позади него было полтора десятка, таких же свирепых, как и их главарь, воинов с хорошим, для горцев, оружием.       — Каменные Вороны, ко мне! — Взревел он, пока двое из его людей, одетые в плащи из сумеречных котов, шли вперёд.       Вокруг них стало собираться всё больше горцев и Гаррольду уже казалось, что они смогут вновь перехватить инициативу. Он видел, как прорубали дорогу эти самые Каменные Вороны. И ему это не нравилось. В первую очередь потому, что двигались они именно к Роланду и Гарри, которые всё ещё удерживали фланг, даже в этом хаосе.       Им не оставалось ничего иного, кроме как принять бой и ждать, пока сир Эдмунд подоспеет со своими людьми. Тот не поспевал.       — Передай своим богам, что это Гунтор, сын Гуннора отправил тебя к ним, лорд из нижних земель, — услышал Гарри его слова и увидел над собой топор.       Не успел он подумать о том, что снова умрёт, как сбоку донесся звук ещё одного рога. Человек, назвавший себя Гунтором, отвлёкся, что позволило Экберту вновь подоспеть на помощь, но силы старого воина таяли слишком быстро.       Гарри, сумев встать, кинулся с кинжалом к горцу, нанося тому удар в район незащищённой шеи.       — Когда попадёшь в Пекло, передай, чтобы не ждали меня раньше восьмидесяти, —удивление и неверие читалось на лице горца, топор упал из ослабевших рук, так и не забрав чужую жизнь.       — Милорд, осторожнее. — услышал он крик Железного Экберта, успевшего оттолкнуть Гаррольда, прежде чем стрела рассекла воздух, а затем и плоть Экберта, попав в незащищенное место.       К этому моменту подоспела и другая их охрана. Рыцари столпились вокруг Гарри, оттесняя горцев подальше. Если раньше горцы умирали, но всё ещё оставались в большинстве, то теперь перевес был не на их стороне. Они дрогнули, но не побежали, сражаясь до конца. Это удивляло.       Но долго так продолжаться не могло. Солнце уже выглянуло из-под острых пик и в этот момент к битве подоспели люди сира Темплтона. Воины Долины превосходили горцев числом, а умением и подавно. Жалкие остатки всё же попытались убежать, но ничего хорошего из этого не вышло.       Гарри, убедившись, что опасность позади, хотел было рухнуть прямо на землю, но было необходимо позаботиться о раненных. Люди должны видеть, что он беспокоится о них. Его боль подождёт.       — Теперь я понимаю почему тебя прозвали Железным. Благодарю тебя за спасение. Знай, что я не останусь в долгу и ты будешь обеспечен, как и вся твоя семья.       — Полно вам, милорд. Я не доживу и до завтра, — прохрипел Экберт, когда Гарри подошёл к нему.       — Не говори так. Тебе окажут помощь, а мейстер залечит рану. Во время Восстания Баратеона пара царапин тебе не помешали.       — Я старый воин, милорд, и видел смерть. Поверьте мне, это она и есть. Прошу, дайте воды. — он отпил из принесенного бурдюка. — Я рад, что спас вас. Вашего отца мне не удалось уберечь на Трезубце. Он лично зарубил двоих знаменосцев этого хворого принца из Дорна, но третий, не похожий на остальных, оказался ему не по зубам.       Экберт закашлялся, сплюнув кровь, и выругался, от чего септон, прятавшийся до этого времени, его мягко пожурил, но взгляд Гарри заставил того идти помогать другим, буркнув о том, что здесь уже не помочь.       Неподалёку Мортон Уэйнвуд благодарил сира Эдмунда и сира Саймонда.       — Они неделю не трогали нас, хотя мы давали им повод, — слова Брейкстоуна заставили Гарри оторвать взгляд от Роланда, которому перевязывали порез на руке.       — Видимо, мы близко подошли к тому месту, к которому не должны были, — произнёс Рыцарь Девяти Звёзд, осматривая своими холодными глазами тела вокруг, — Найдите это место, — обратился он к своим рыцарям, — и убейте всех, кто там будет.       Гарри, лишь взглянув на тело Экберта, согласился с этим решением, вздохнул, отдал приказы своим людям, которых стало меньше, и подошёл к компании опытных рыцарей. Его приближение не осталось незамеченным.       — Ваш сын и воспитанник хорошо себя проявили, сир Мортон, — взгляд сира Саймонда, успевшего отдать окровавленный меч оруженосцу и принять бурдюк из его рук, был обращен к отцу Роланда.       — Да, пожалуй, Гаррольду пора стать рыцарем. Оруженосца он перерос.       Остальные воины упали без сил. Те, кто мог, относили тела долинцев, складывая их рядом. Септон, после того, как помог раненным, прочитал молитву в честь павших. Треть их отряда сегодня погибла ради того, чтобы Гарри получил рыцарские шпоры. И сколько ещё погибнет на его пути, он не знал.

***

      Семь стен окружали Гарри, но он не ощущал никакого давления. Впервые за последние пару недель.       Септа, в которой они молились была небольшой. Выложена она была из камня, как и семь статуй богов: Отец, Мать, Воин, Дева, Кузнец, Старица, Неведомый.       Перед статуей Воина сидели двое: Гаррольд Хардинг и Микель Редфорт.       Тусклый свет от семи свечей давал возможность рассмотреть лишь лики статуй, но стоило только повернуть голову и взглянуть на рядом сидящего, как тьма побеждала слабый огонь.       Кроме белой рубахи из некрашеной шерсти и трусов до середины икр, с гашником на поясе и тесемочной подвязкой над коленом, другой одежды на них не было. Всё это должно было символизировать чистоту и смирение.       Сумел ли он принять этих Богов? Какая-то его часть всё ещё не воспринимала этот мир родным, сравнивая увиденное с книгами или собственными ожиданиями. Он слишком много времени придавался раздумью вместо конкретных действий и обеспечения собственной безопасности.       Только очутившись в Вестеросе, Гарри принял этот факт, как и своё место, но не полностью, предпочитая закрывать глаза на титул наследника, от которого подумывал и вовсе отказаться. Уэйнвуды переубедили его торопить события.       Гаррольд хотел вспылить, проявить юношеский максимализм и настоять на своей позиции, но доверие леди Аньи, которая рассказала ему об их планах, а не использовала его вслепую, подкупало. За это он был ей благодарен.       Он ценил это, но просто так не мог ответить согласием. Это противоречило тому, что он хотел и как жил до этого. Это было справедливо для Гарри, который родился в другом мире.       Но для той его части, которая считала этот мир родным, а Долину — домом, выбор был очевидным. Честь, благородство, принципы, человечность — что всё это значит, когда у тебя есть выбор между жизнью и смертью? Неда Старка уже сгубила его бескомпромиссность и Гарри не хотел повторять этот путь.       Этот мир циничен и жесток. Стоит ли жизнь одного хворого мальчика счастья и жизни Гаррольда? Если бы его заперли в этой септе с Робертом и выйти смог бы только один из них, он бы не раздумывал ни секунды. То же самое касалось и близких ему людей. Если ради них нужно будет убивать других, то Гарри возьмёт в руки меч и будет защищать то, что ему дорого.       В Зяблика верило всё меньше людей и леди Анья решила этим воспользоваться, отправив того в септорий. Роберт будет большую часть дня прибывать в молитве. Гарри, находясь в септе лишь пару часов, ему не завидовал.       Роберту придётся ответить за действия матери, которая была вынуждена согласиться на требования собственного отца, лорда Хостера. Мы всегда вынуждены оглядываться назад, на действия наших родителей и предков, потому что именно они оставляют нас в том обществе, в котором нам суждено жить.       Так и Гаррольд, попавший в тело юного Хардинга и теперь являющийся наследником, обязан оглядываться на этот статус. Не будет Гарри-Наследника, так появятся множество Арренов из Чаячьего города.       Хотел ли Гарри опасаться за своих будущих детей и семью, ожидая, что больной Зяблик отдаст приказ убрать своего ненавистного кузена? Хотел ли он видеть, как безумный мальчик, с явными признаками агрессии и неправильного морального воспитания, приведёт Долину к разорению и угасанию?       «Нет, не хочу» — понял он в этот момент, смотря как на статую Старицы упал свет от свечи.       Если Роберт Аррен доживёт до своего совершеннолетия и будет править Долиной, то для Гарри всё может закончится плохо. Он помнил, как Зяблик относился к Гаррольду Хардингу в каноне, и ему это совершенно не нравилось. Отправиться полетать в Лунную дверь было не лучшим исходом, к тому же он очень не любил высоту.       Но чтобы выжить, рано или поздно придётся подняться наверх, в Орлиное Гнездо. Ситуация для Гарри такова, что либо он сам выберет свою судьбу, либо будет продолжать плыть по течению, которое однажды смоет его.       Некоторые добиваются своих целей, не считаясь с методами. Это отталкивало, но и Гарри не мог зарекаться, что ему не придется однажды действовать схожим образом.       Потому что по-другому в этом мире нельзя. Гарри отталкивал это понимание от себя, считая, что мало кто заинтересуется обычным ленным рыцарем, но это лишь часть него. Помимо этого он был наследником Арренов. И вот это интересовало других куда больше.       Если Гарри хочет жить, не боясь за себя и свою будущую семью, тогда придётся принимать правила игры. Его не оставят в покое. То, что он стал Гаррольдом Хардингом решило то, по какому вектору событий ему двигаться.       «Пора действительно перестать притворяться Гаррольдом Хардингом и, в конце концов, стать им. Воспоминания, привычки и привязанности. Я есть и тот Гарри, что родился в Долине Аррен. И лишь я буду решать, каким мне в итоге быть».       В этот момент так не вовремя дал о себе знать голод. Рядом хмыкнул Редфорт и Гарри хмуро на него покосился. Им предстояло провести остаток ночи в септе. Погрузившись в раздумья, он и не заметил, как время пролетело.       На утро Гаррольд и Микель исповедались одному из праведников, которого Гарри видел в Чаячьем городе. Голос лысого септона, с маленькой тиарой на голове, звучал мелодично. Он отпустил им все их грехи, затем взял масла, и поочередно помазал их семью елеями, произнося молитву.       Пройдя чуть дальше, Хардинг и Редфорт оказались в центре деревушки неподалёку от Лунных гор, где и была расположена эта каменная септа. Простой люд, прервав свою тяжёлую работу, собрался и глядел на них. Подойдя к сиру Саймонду Темплтону, Гарри и Микель опустились на одно колено, всё ещё одетые в те же белые рубахи.       — Клянётесь ли вы быть истинными рыцарями, чтить Семерых Богов, защищать слабых и невинных, преданно служить и сражаться за Долину Аррен, быть мудрыми и сильными, стойкими и храбрыми перед лицом опасности, сражаясь за своего короля? — голос Темплтона прозвучал громко и, казалось, все затаили дыхание.       — Клянёмся, — произнесли они хором, ведь другого ответа от них не ждали.       Сир Саймонд вынул меч из ножен, которые ему протянул оруженосец, и прикоснулся к плечу Микеля Редфорта, посвящая того в рыцари. Всё это было как в тумане. Из всего этого он запомнил лишь решительный взгляд Микеля, в глазах которого был восторг. Наконец настала очередь Гарри. Он постарался не обращать внимание на простолюдинов, которые шептались за его спиной. Юноши и девушки замерли в восхищении, не смея прервать столь памятный момент. Рыцари из трёх домов собрались вокруг и те, что постарше, смотрели на всё это действие с тёплой улыбкой.       — Именем Воина обязую тебя быть храбрым. Именем Отца обязую тебя быть справедливым. Именем Матери обязую тебя защищать юных и невинных. Именем Девы обязую тебя защищать всех женщин. Именем Старицы обязую тебя проявлять мудрость и сдержанность. Именем Кузнеца обязую тебя быть сильным и стойким.       — Я клянусь Воином. И если я лгу, пусть он заберёт мою храбрость в бою. Я клянусь Отцом, и пусть он осудит меня по справедливости. Я клянусь Матерью. И если я лгу, пусть я никогда не узнаю ее прощения. Я клянусь Девой и Старицей, клянусь Кузнецом и Неведомым, и если я лгу, пусть я провалюсь к нему в ад на этом самом месте.       Слова были произнесены и сир Темплтон, последний раз возложив меч на правое плечо Гарри, произнёс: — Встань же, Гаррольд, Рыцарь из дома Хардинг.