Дикие

      Тусклый, жутковатый свет ламп, освещающих больничный коридор с унылыми светло-зелёными стенами и дешёвым клетчатым линолеумом. Тишина, нарушаемая лишь собственным биением сердца и глухими голосами врачей по ту сторону двери, на табличке которой значится "Реанимация". Страшное слово. Гриша никогда не подозревал, насколько оно пугающее. Но сейчас он ясно осознавал, что ненавидит и одновременно благодарит тех, кто придумал его. Ведь с одной стороны, здесь людей буквально вытаскивают с того света... Но, с другой стороны, всегда ли удачно?       Последний раз он узнавал почти несколько минут назад. Или часов? Сколько он уже сидит здесь, пытаясь поставить запятую в предложении "выжить нельзя умереть"? Кажется, они приехали ещё днём, а сейчас... Измайлов взглянул на свои часы стеклянным взглядом - уже почти половина восьмого. Время приёма закончилось почти полтора часа назад, но благодаря настоятельным просьбам Владимира Сергеевича парня согласились оставить здесь до выяснения окончательного диагноза врачей. Остальные ушли, не в силах видеть состояние Гриши. Первыми ушли Елисеев, Котельников, отделавшийся лишь ушибом головы и общей слабостью, и Савельев - просто пробормотали что-то невразумительное в качестве поддержки, похлопали Гришу по плечу и ушли. Затем больницу покинули Мухич, тоже благополучно исцелившийся и даже похудевший из-за стресса, и Яковлев. Игорь, а с ним и пришедшая Вера, изо всех сил старались растормошить парня, но не добившись никакой реакции, ушли домой. Володя тяжко вздохнул, пожал руку Грише и тоже покинул помещение. Последней ушла Крис. В отличии от коллег она благодаря своей женской натуре и навыку психологии, сумела хоть как-то поддержать парня.       - Всё хорошо. Ей уже занимаются специалисты, она жива, Гриш... - говорила она, гладя его грубую ладонь.       Он вздохнул и закрыл глаза, силясь удержать себя в руках и мысленно говоря подруге спасибо за то, что она опустила слово "ещё жива".       - Хочешь, я побуду с тобой? - тихим голосом поинтересовалась Кристина.       Впервые за несколько часов он посмотрел на её сочувствующее лицо - несмотря на внешнее спокойствие, тёмные глаза начинали подозрительно блестеть.       - Не нужно... Езжай домой, Крис... Пожалуйста... - прохрипел он.       Девушка ничего не ответила, лишь заботливо обняла его, поправила шарфик и, цокая каблуками, вышла из больницы.       Никто из этих людей не осознавал в полной мере его страха, его беспокойства. А ещё больше - чувства вины. Если бы он только успел схватить её за руку, если бы знал, что она решит подставиться под эту грёбаную пулю... Если бы знал, то спас бы её! Как спасла его там, на заброшке Рыбкина!       - Чёрт! Чёрт возьми, ну зачем? Рыбкина, зачем?! Алиса!       И снова горячие и горючие слёзы полились по его щекам, обжигая раны, которых он даже не замечал. Они не имели значения - сейчас было важно лишь то, что происходило за дверью с табличкой "Реанимация"... ***       Она вновь шла в этой туманно-белой пустоте, слышала только эхо собственных шагов и ждала появления белой лестницы. Вновь её окружал едва слышный многоголосый шёпот, который на этот раз не пугал. Алиса знала, что будет дальше, но тревога всё равно не отпускала её.       Вот уже и показалась облачная лестница. По ней девушка буквально взбежала, ожидая увидеть...       - Здравствуй, Алиса.       Смутная фигура неторопливо плыла к ней в тишине; полы свободной одежды развевались при каждом шаге, как и длинные волнистые волосы, постепенно вырисовывались тонкие запястья и кисти, черты лица. Призрак женщины, точно состоявший из бесцветного стекла, подошёл к девушке почти вплотную, проникновенно шепча:       - Ты снова здесь. Я не ждала тебя...       - Кто ты? - спросила девушка. - Ты знаешь меня? И где я вообще?       Женщина ласково улыбнулась и произнесла:       - Ты помнишь меня, Лисёнок?       Рыбкина распахнула глаза, уставившись на призрака, и прижала руку ко рту, не в силах сдержать слёзы. Всего один человек в мире называл её так когда-то. Мгновение - и внутри Алисы проснулось что-то грустное, но светлое и тёплое, в голове вспыхнули образы, такие далёкие, но такие родные и знакомые... И в тишине этого мира прозвучало робкое и полное надежды:       - Мам?...       Женщина раскрыла свои объятия для неё, и, поддавшись редкому порыву слабости, Алиса прильнула к её груди, на удивление тёплой и уютной. Кажется, до сих пор она ощущала тот запах из самого раннего детства - от мамы веяло её любимыми духами с хвоей, дождём и фруктовым чаем... Сладкие, искренние слёзы текли по щекам матери и дочери, складываясь в несложное признание любви друг к другу.       Спустя неизвестное время, они слегка отстранились друг от друга, и Алиса неуверенно пробормотала:       - Мам, ты прости меня... Что я ввязалась в это всё... И что чуть других не поставила с этой историей... Мне стыдно перед тобой...       - Лисёнок, что ты! Я так горжусь тобой! Ради другого человека ты пожертвовала собой! Немногие наши были способны на это... - и тёплая рука погладила Алису по плечу.       - Ваши? Кто это? И где мы вообще? Мама посерьёзнела и сказала:       - Мы на вышине. Здесь мы отправляемся в лучший из миров, когда приходит время. Большинство летят вверх, некоторые - не по своей воле, но немногим удаётся спуститься обратно. За моей спиной - проход наверх, и сейчас ты, скорее всего, пойдёшь со мной туда.       - В смысле... Ты имеешь ввиду, что... Я умерла? - пытаясь понять всю суть происходящего, спросила девушка.       Мама снова улыбнулась:       - Решать тебе. Ты пришла сюда вместо другого, а значит, имеешь право выбора. Ты можешь вернуться в свой мир и жить дальше, а можешь остаться со мной здесь. Лишь прислушайся к своей душе.       Алиса оглянулась в сторону прохода - за спиной мамы смутно темнело что-то бесформенное, оттуда доносились голоса тех, кто уже покинул мир живых. По крайней мере, так она подумала. Затем обернулась на лестницу.       - Я знаю, о чём ты думаешь, дочь. Ты скучаешь по мне и хочешь быть со мной рядом, но всё же тебе хочется и не оставлять того, кого любишь, - мудро заметила женщина.       - Не только в этом дело. Моя жертва окажется напрасно, если я...не останусь здесь. Ведь эта пуля предназначалась ему, - произнесла Алиса, дотронувшись до груди и к своему изумлению не чувствуя боли.       - Ты так думаешь? Но ведь он тоже любит тебя. И хотел бы, чтобы ты вернулась.       Мама мягко взяла за руку девушку и с задумчивой улыбкой проговорила:       - Ты так выросла... Я не видела тебя уже больше десяти лет, моя девочка, но всё же узнаю моего маленького Лисёнка, который не слушает никого, кроме своего сердца.       - Я скучаю по тебе, мам... Но я не знаю, что делать, - всхлипнула Алиса.       Призрак утёр ей слезу и ответил:       - Это твой выбор. Но знай одну вещь: когда-то мы все здесь будем. Вопрос в том, когда именно. И с кем.       Алиса взглянула на мать, узнавая в её больших лучащихся глазах свои, даже не видя цвета. Она знает, как поступить. И Алиса тоже знала.       Сейчас. Пора принять решение. Пора сделать выбор.       - Я люблю тебя, Алиса Рыбкина.       - Я тоже люблю тебя, мам.       И, решившись наконец, Алиса закрыла глаза и шагнула... ***       - Григорий Александрович. Можно вас?       Напряжённый голос врача разнёсся по коридору, заставив оторвать парня ладони от лица и вскочить со скамьи.       - Что? Что с ней? Сколько она ещё продержится? Или уже поздно? Не молчите только, пожалуйста!       Холодный пот выступил на его лице и ладонях, судорожно сжимавших край футболки, голос дрожал от тревоги, а сердце билось так, что вздрагивала одежда. Голубые глаза вонзились в серьёзное лицо доктора, в ожидании ответа.       "Она не могла... Она не должна... Сейчас там должен лежать я, а не она... Умоляю, нет..."       Повисла пауза.       Врач снял очки, вынул из кармана платок, протёр их, одел на переносицу и... устало улыбнулся.       - Лет 40 у неё в запасе ещё есть, не беспокойтесь, - произнёс он. - У вас очень сильная подруга, Григорий Александрович. Несмотря на данное природой довольно некрупное телосложение, перелом правой голени, ЧМТ, три ножевых и одно огнестрельное ранение... Даже удивительно, что она осталась жива при таком наборе. Могу вас обрадовать тем, что лечение будет относительно недолгим, примерно месяц-полтора при отсутствии осложнений. Ей повезло, что вы сразу вызвали скорую...       Последние несколько фраз уже прозвучали впустую - глаза застали слёзы счастья, а душа парня ликовала, пела. Гриша в изнемождении опустился обратно на скамейку и выдохнул с облегчением.       - Жива... Жива! Рыбкина жива! Алиса живая! - вполголоса произнёс он, не веря в происходящее, затем, позабыв обо всём от радости, подскочил, рассек воздух кулаком и заорал, - Рыбкина жива, мать вашу!       - Григорий Александрович, я тоже рад, но имейте совесть! - усадил его врач. - Не кричите так громко, ради Бога!       - Братан, да без проблем! Друг, я тебя не знаю, но поверь, я сделаю всё, чтобы тебя наградили от лица минздрава! - особо не церемонясь, похлопал его по плечу Измайлов. - К ней можно? Скажите, к ней сейчас можно? Хоть на секундочку!       - Сожалею, но сейчас девушка пока не пришла в сознание. Мы не смогли этого сделать, так как она чересчур уж слаба, к тому же силой будить её очень рискованно - неизвестно, как поведёт себя организм после всего этого. Скорее всего, через пару дней она придёт в себя, а пока что ей нужно полежать под капельницами какое-то время, - мягко объяснил медик.       - Не очнулась... Хорошо, ясно... Когда к ней можно будет прийти? - отозвался Измайлов.       - Завтра, в часы посещения. Спросите на ресепшене, а сейчас идите домой, вам тоже нужен отдых. Не беспокойтесь только, теперь с ней всё будет хорошо... -       Да, да, я приду, обязательно! Спасибо!       ...И он действительно пришёл, на следующий же день, к самому раннему времени, надеясь застать Алису проснувшейся - и он застал...       Она лежала бледная, как смерть, почти белая; одна рука лежала вдоль тела, вторая чуть в стороне - от предплечья отходила трубка капельницы. Лицо Алисы, спокойное и равнодушное, было покрыто множеством мелких царапин, полученных при падении, из носа выходили две тоненькие трубочки. По старенькой палате разносился писк аппарата ИВЛ, поддерживающего жизнь девушки.       Сердце Гриши сжалось от жалости и страха. Никогда ещё он не видел всегда сильную, всегда непоколебимую никем и ничем капитана Рыбкину такой слабой и беспомощной. Парень присел на край её койки и погладил по сухой и холодной ладони.       "Как в тебе, такой маленькой, остались ещё силы жить... Потерять столько крови и сил, пережить весь этот ад - и всё равно жить..." - размышлял Измайлов, вглядываясь в её лицо.       - Гриш, можно?       Обернувшись, парень увидел стоявших в дверном проёме Яковлева, оленей и какую-то маленькую девочку лет десяти.       - Измайлов... Ты извини, если сейчас не самый подходящий момент, просто... Тебя хотели поблагодарить, - промямлил Володя, и в палату вошли за руку Олег с девчушкой. Елисеев подтолкнул её к Грише, кивнул, и малышка важно произнесла:       - Григорий Александрович, спасибо, что спасли меня от плохого человека! Моя мама сказала, что вы - настоящий герой, и вам полагается моральная комс... Кон... Комсенпация! Вот!       Не обращая внимания на поправку Олега, девочка протянула не понимающему ничего Грише конверт.       - Помнишь в лесу мы нашли кофту фиолетовую? - пояснил Яковлев. - Оказывается, этот петуш... - он мельком взглянул на малышку. - Маньяк похитил Катьку, когда они гуляли в том же лесу, в тот же день. Кофту обронил, поднимать не стал. А мы нашли Катьку на той заброшке вместе с Мухичем и Котельниковым.       - Они меня смешили, и мне с ними было нестрашно! - гордо заявила Катя. - А плохой дядька приходил и пугал нас, а они мне не разрешали плакать, а старались рассмешить! И я почти не боялась!       - Удивительно смелое дитё! - сделал большие глаза Мухич, подтверждая её слова.       - В общем, её мать просила тебя отблагодарить... Там сумма хорошая... Распоряжайся, как считаешь нужным,- неуклюже закончил Яковлев.       Видя, что реакции не последовало, они переглянулись друг с другом и, уводя с собой девочку, вышли прочь. Оставляя Гришу наедине с Алисой и со своими мыслями. Парень машинально крутил в руках конверт - судя по его плотности, мама Екатерины не пожалела денег в знак благодарности полиции. Хотя, кому нужны эти деньги... Он бы с большой радостью обменял все свои накопления на то, чтобы та, кто сейчас лежит рядом с ним, хотя бы открыла глаза...       Светлая и короткая, но сильная идея пришла ему в голову. Наверное, ещё несколько месяцев назад он бы пожалел об этом решении, но... Прошлое пора оставить в прошлом! И сейчас, в настоящем, он знал, на что потратит эту сумму в будущем. Оставалось надеяться, что его судьба подарит ему второй шанс совершить этот поступок.       ...Время близилось к трём часам, когда парень практически вбежал в больницу, спустя две недели после госпитализации девушки, и едва не столкнулся с доктором, выходившим из палаты.       - Молодой человек, что вы себе?... А, это вы, Григорий.       - Здрасьте, извините... Как она? - отозвался Измайлов, тяжело дыша после подъёма на лестницу.       - У меня для вас хорошие новости: мы отключили аппарат искусственной вентиляции лёгких, и теперь пациентка может дышать самостоятельно. Пока что она ещё слаба, однако её обморок перешёл в глубокий сон, а это очень хороший знак. Так что я могу с уверенностью сказать, что её жизни ничто не угрожает. Можете пройти, у вас есть около часа, - пригласил его жестом врач.       - Понял... Конечно...       В который раз он вошёл в палату Алисы, в который раз он увидел её - бледную и тихую. Трубок в носу не было видно, и писк ИВЛ уже не раздражал его слух. Гриша присел на край кровати и вгляделся в лицо девушки - к своей радости он увидел, как её ноздри расширяются и сужается, а грудь мерно подымалась и опускалась. Алиса дышала. Алиса спала.       - Рыбкина... Ну наконец-то, - чуть улыбнулся Измайлов и почувствовал, как в горле начинает давить ком.       - Привет, Алиса... Так глупо, наверное, что я разговариваю с тобой в эту секунду... Ты ж не можешь ничего ответить... Так странно...       В носу кольнуло, рука сама собой сжала тонкую и хрупкую ладошку.       - Знаешь, Рыбкина... Мне так стыдно перед тобой... Реально... Вроде как я должен был спасти тебя... Ну, там, на острове... А ты, блин, ненормальная! Полезла под пулю эту... Я ведь тогда впервые так испугался. Я ж типа мужик, должен был благородным и готовым на всё ради тебя, и всё такое... А выходит, что наоборот. Что ты самая храбрая из всех нас. И самая сильная...       Скупая мужская слеза снова появилась в уголке глаза, и Гриша судорожно вздохнул.       - Ты мне там всё сердце наизнанку вывернула... И с пулей этой чёртовой, и когда себя на смерть обрекла... Ты не представляешь, что я тогда почувствовал. И благодарен за то, что ты спасла мне жизнь, и в то же время... Ну, ты поняла... Я бы сам готов был умереть, если бы ты не убедила. Честное слово. Ты мне про Нику сказала, у меня аж сердце заныло. Блин, хоть бы она не продолжила эту дурацкую вражду... Рыбкина, ты только не переживай из-за неё. И на меня не злись... Прости, что не уберёг... Если ты поправишься, я клянусь, я не буду больше тебе бутылки под голову подкладывать. И за тебя буду отчёты писать, и кофе тебе покупать, и не забуду сахар положить... И вообще... На всё пойду ради тебя... Ты только выздоравливай... Пожалуйста...       Он закрыл лицо ладонью, второй поглаживая ладонь Алисы, и даже не пытался оправдать то, что наговорил. То было что-то простое и искреннее, шедшее откуда-то из самой глубины его не такого уж и демонического сердца. Ему нужно было сказать обо всём именно здесь и сейчас. И плевать, что все слова звучали в пустоту, что Рыбкина не слышит и не услышит их снова... Не ответит...       - Кто-то, кажется, ванили нажрался...       Тихий, слабый, но полный знакомой насмешки голос не добавил ему облегчения. Как и лёгкое шевеление пальцев в его ладони. Мало ли, что там в голове творится... Или...?       - Гриш, ты чё, ревёшь? Как баба? Да ну ладно!       Словно июльское солнце заглянуло в палату, добравшись до его глаз, ушей и сердца - хотя, даже солнце не принесло бы ему такого счастья, как то, что Алиса сонно открыла глаза и слабо улыбалась ему своей фирменной усмешкой. На щеках девушки мелькнул неяркий румянец, и она снова пробормотала слабым голосом:       - Хорош ныть, я ж не померла!       - Рыбкина! Твою мать! - воскликнул Гриша, быстро смахивая слёзы тыльной стороной ладони и наклоняясь к ней в быстром поцелуе.       - Слышала это уже. И аккуратнее, тут шприц, если ты вдруг не заметил!       Он аккуратно отстранился и с нежностью посмотрел на девушку, которая хитро улыбнулась в ответ.       - Как себя чувствуешь? - поинтересовался он.       - Как пюрешка из столовки, - лаконично отозвалась Алиса.       "Нет, всё-таки ты невыносима!" - снисходительно ухмыльнулся парень, но вслух сказал:       - А если серьёзно?       - Болит голова, нога, и чуть жжёт в ребре. И вообще двигаться сложновато. Да и неохота.       - Да и не надо, - согласился он.       Повисла неловкая пауза, которую нарушил Гриша:       - Алис... Можно задать тебе деликатный вопрос?       - Если ты хочешь знать, что было на заброшке, то был нож в руку, живот, плюс многочисленные тумаки. И больше не проси меня рассказывать об этом, как вспомню, меня... мутить начинает, - многозначительно скривилась Рыбкина, свободной от капельницы рукой притрагиваясь к груди.       - Я понял, но я о другом... То, что ты сказала перед тем, как меня прогнали...       Алиса помолчала, отвела глаза, затем неуверенно проговорила:       - Я пойму, если тебе это не нравится. Я знаю, что тебе ещё больно из-за того, что произошло у вас с Алёной, и, возможно, мои слова были лишними... Извини, если сделала что-то не так, если тебе было больно или что-то в этом роде, наверное, это было сказано в каком-то дурацком порыве, я не хотела тебя обидеть или задеть, просто...       - Рыбкина, я люблю тебя.       "Боже, я такая ду... Стоп, что ты сказал?!"       Девушка осеклась и глупо захлопала глазами. Измайлов не смог сдержать смешка при виде этого зрелища:       - Извини, но ты выглядишь очень мило и забавно, когда так делаешь.       - Гриш?       - Ладно-ладно. Я скажу это ещё раз, и, будь уверена, скажу трезвым и без капли лжи...       Он набрал в грудь воздуха и выпалил:       - Алиса Рыбкина, я тебя люблю!       Секундное молчание - и вот уже настала очередь Алисы улыбаться. Теперь она улыбалась без сарказма, гордости или снисходительности, которые посещали её голову чересчур уж часто; карие глаза девушки сияли безграничной любовью и счастьем. Простым ли женским или каким-то ещё - неважно. Важно было лишь не потерять это ощущение, остаться в нём как можно дольше. И Алиса верила, что благодаря всего лишь одному человеку её счастье будет с ней навсегда.       Неожиданно Гриша тоже фыркнул, и наконец в палате разнёсся их общий смех, от которого в груди Рыбкиной снова покалывало - но какая разница!       - Я ожидал, что это будет более эпично! - произнёс парень, немного успокоившись.       - Да уж, - хихикнула Алиса. - Ну, по крайней мере, ты сделал это! Возьми медальку у Володьки.       - Тогда может я услышу то же самое?       Алиса ухмыльнулась и сказала абсолютно честно:       - Григорий Измайлов, я тоже люблю тебя!       Он осторожно приподнял её и прижал к себе, вдыхая её запах. В ответ она положила ему на щеку руку и поцеловала - на этот раз нежно и просто, осознавая, что всё закончилось, что она живая, а он - рядом. И больше ничего не нужно. ***       Следующие дни июля выдались настолько жаркими, что прохлада кондиционеров в отделе почти не спасала оперов, обмахивающихся отчётами и документами, особо не заморачиваясь об их целости и сохранности. Солнышко во всю силу согревало улицы Барвихи, минуя лишь городскую больницу - всегда прохладную и свежую.       С момента пробуждения Алисы прошло полторы недели. На удивление сильный организм девушки спокойно выдержал полученные травмы, и даже несмотря на прогнозы врачей, она могла без особых усилий вставать с постели и прогуливаться по коридорам. Конечно, ей пришлось немного похромать в гипсе, да и фантомные боли иногда возникали в животе и левой руке, но в целом благодаря больше поддержке извне, чем лечению, Рыбкина с каждым днём чувствовала себя лучше и лучше.       Узнав, что она пришла в себя и поправляется, её палату стал посещать не только Гриша, но и весь отдел. Видя ежедневное посещение полицейскими одной из пациенток, врачи даже не пытались сопротивляться, и потому Владимир Сергеевич, олени, Мухич с Верой, Гриша и иногда Кристина сидели у Алисы почти всё свободное от процедур время. Прикроватная тумбочка пополнялась порциями апельсинов, шоколадок и прочих "выздоровительных" сластей, которые, однако, Рыбкина тщательно прятала.       - Врачи говорят, что сахар, видите ли, нельзя повышать. Да ну их, - отмахивалась она, запихивая шоколадку "Алиска" (такое название появилосьс лёгкой руки Измайлова, когда он просто ради шутки перманентным маркером переделал обёртку "Алёнки") подальше в матрас.       Ещё большим поводом для радости для Гриши постужил момент, когда он застал в больнице выходящую из палаты Алисы... Веронику.       - Ника? Ты что здесь...? - от шока майор даже поперхнулся, тут же получив не особо нежные хлопки по спине от сестры.       - Челюсть с пола подбери, Гринь, - отозвалась она, торопливо запихивая на себе кожанку.       - Сестрёнка, ты ничего не хочешь мне объяснить? - лукаво улыбаясь, переспросил Гриша.       Ника закатила глаза, но всё же нехотя промямлила:       - Короче, она дважды спасла твою задницу и не дала тебе сдохнуть. Так что я подумала... В общем, тёрки отменяются, я прощаю её. Тот, кто спас моего брательника и сам чуть не окочурился - тот герой.       Измайлов кивнул с улыбкой, ожидая, что сестра продолжит свою тираду, но та лишь многозначительно зыркнула и добавила:       - И чё ты ждёшь? Всё, теперь отвали от меня, меня пацаны ждут... По делу.       - В смысле, пацаны ждут по делу? Ника, ты опять за своё?! - взвился он, хватаясь за голову. - Учти, я тебя опять от допроса не спасу!       - Гринь, ты дурачок?       - Сестрёнка, учитывая, сколько раз в день я это слышу, я уже даже не сомневаюсь в этом!       - Оно и видно! Мне вообще-то нужно в автомастерской закончить её тачку ремонтировать, а не потусить, как ты подумал. Всё, мне пора. Чао.       Полную победу он отпраздновал в конце июля; в 10 часов утра в квартире Измайлова раздалась мелодия "Smells like Teen Spirit" Нирваны. Едва сонный парень нажал "принять звонок", как из трубки донеслось истинно по-детски ликующее:       - Выписываю-у-у-ут!       Ещё не до конца проснувшийся, Гриша мгновенно подскочил с кровати и уже спустя полчаса забежал в палату.       Рыбкина носилась по всей палате, собирая вещи и ежеминутно подходя к окну с целью вдохнуть свежего воздуха. Завидев Измайлова, девушка с разбегу повисла на его шее, вопя в самое ухо:       - Выписывают сегодня вечером! Гриш, ты прикинь? Уже сегодня вечером, где-то после семи! Я буду дома! Сказали, что регенерация организма проходит в хорошем темпе и дали добро на выписку! Таблеточки только заставили пить, гады, но какая нахрен разница! Я выписываюсь сегодня вечером, Гриш!       И полная чувств, она прижалась губами к его шершавой щеке и продолжила суматошно собираться. В таком состоянии парень видел Алису крайне редко, поэтому не сразу сообразил, что ответить.       - Ну ты даёшь, Рыбкина! - усмехнулся Измайлов, аккуратно складывая её одежду, которую та небрежно кинула к спортивной сумке. - Кстати, откуда сумка? Вроде как при тебе её не было, когда ты сюда полуживая приехала.       - Володя забросил в машину, пока меня укладывали. По крайней мере, он так сказал, - протараторила Алиса и вновь подошла к окну. - Мать твою, как же круто! Я уже реально запарилась здесь лежать!       Гриша подошёл к ней и обнял сзади за плечи, тоже глядя на залитую солнцем улицу.       - Да уж, тебе точно нельзя долго находиться в одном помещении. Иначе с ума сойдёшь, как сейчас. Я бы вообще не советовал так носиться, а то голова закружиться - и прости-прощай свобода!       - Сплюнь, демон! - вытаращила глаза Алиса.       Измайлов с удивлением посмотрел на неё. Его лицо приняло шутливо-зловещее выражение, и он медленно произнёс:       - То есть теперь даже у тебя я - демон? Ну всё, сама виновата!       С этими словами он прижал её к себе, ероша светло-русые волосы, и с рычанием ткнулся носом в её тонкую шею; Рыбкина с хихиканьем повела плечами, прогоняя мурашки, которые он создал.       - Гринь, ну перестань уже! - засмеялась она и выгнулась, чувствуя, как его палец медленно ползёт меж лопаток. - Иначе будет запрещённый приём!       - "Фраерская косточка" что ли? - усмехнулся тот.       - Не-а, лучше.       Спустя секунду, они уже стояли, слившись в долгом поцелуе. ***       С предвкушением чего-то интересного, как тогда в июне, Алиса шла на работу под золотистыми лучами закатного солнца. По просьбе Гриши девушка, несмотря на дикое желание поработать, взяла отгул, однако потом Измайлов позвонил ей с просьбой прийти в отдел по какому-то важному делу. Шестое чувство подсказывало ей, что это точно не касается работы, и она то и дело принималась гадать, в чём дело.       Как тогда в июне, она закинула в рот мятную жвачку, мимоходом кивнула дежурному и направилась в свой кабинет. Открыв дверь, она, к своему изумлению, увидела Яковлева, Мухича и генерала.       - А, вот и наша героиня, - добродушно подошёл к ней последний.       Девушка на миг замерла, затем вытянуть по струнке и козырнула ему:       - Здравия желаю, товарищ генерал-полковник!       - Вот, Володя! Учись у молодых! Уже за летами и забыл моё звание, - Пётр Юрьевич протянул руку, и Рыбкина робко пожала её.       - Капитан Рыбкина, без лишних слов позвольте выразить вам от лица министерства внутренних дел благодарность за спасение наших сотрудников и ещё одного человека - Шлыковой Екатерины Васильевны. За ваше мужество и готовность пожертвовать собой, чтобы спасти другого, я с удовольствием вручаю вам премию в размере... - он оборвал свою торжественную речь, посмотрел на загоревшиеся глаза следователя и полковника, подумал немного и кашлянул. - В очень хорошем размере, сами посчитаете.       Генерал вручил ей небольшой пухлый конвертик, знаком показав кукиш другим сотрудникам и ушёл. Мухич тяжело и обречённо вздохнул, поняв, что нифига ему не перепадёт; Владимир Сергеевич лишь что-то пробурчал себе под нос и подал голос:       - Рыбкина, там в зале заседаний в честь раскрытия дела организован небольшой банкетик. Будем отмечать твоё выздоровление и в том духе всё.       - Так с хрена ли ты молчишь, Володь?! - обрадовалась Алиса. - Пошлите, конечно.       Оказалось, что под "небольшим банкетиком" Володя подразумевал нечто немного более масштабное, ибо когда Алиса толкнула дверь в зал заседаний, её встретил оглушительный хор голосов:       - С возвращением!       Выматерившись от неожиданности, она тут же засияла: Гриша, олени, Кристина, Наташа Яковлева и Вера стояли по периметру довольно богатого стола с закусками, блюдами, напитками и даже отдельного столика с алкоголем. Казалось, что всё было специально для неё - всё-таки не каждый день к ним на работу являлись Вера с Натальей, и уж точно не каждый день Гриша напяливал пиджак, пусть и изрядно помятый.       - Вот заморочились-то, - фыркнула Рыбкина, позволяя девушкам обнять её. - Это типа для меня?       - Это типа для тебя, - в тон ей отозвался Измайлов. - Не вздумай отказываться, ясно? В конце концов, раз наш поход сорвался... Шоу маст гоу он! - усмехнулся он, тоже обнимая девушку.       - Откажешься от такого! Садитесь давайте! Рыбкиной, как почётного гостю и вообще виновнице сего торжества, было предложено сесть на торце стола, но вконец смутившаяся девушка села "как нормальный человек" между Гришей и Верой - тем самым уступив своё место довольному Яковлеву. Так как последние дни Алиса находилась в больнице, и рассказать о событиях похода было попросту некогда, эту обязанность наконец-то взял на себя Гриша. Умолчав о ссоре с девушкой, он под песни "Сплина", которые предусмотрительно включил Котельников, пустился в повествование с большим удовольствием, периодически припоминая их с Володей спор и заставляя остальных смеяться, а последнего - скрипеть зубами.       - И потом уже, когда Рыбкина осталась на заброшке, я погнал искать Муху с Димоном и наткнулся на Володю, Олега и Саню. Ну и вместе уже мы их нашли, - дожёвывая сыр, рассказал майор.       - Кстати, а как Чикатило вообще оказался в лесу? Ты ж вроде с женой остался, - вспомнила Алиса.       - Я поехал на заправку утром и там увидел вашу машину. Обрадовался сначала, думал, что вы вернулись, а потом не встретил вас в магазинчике. И в машине никого, и в магазине - странно, - заметил Савельев. - А потом вижу, как какой-то чел садится в машину, и решил, что дело неладно. Вызвал патруль, и вместе за ним уже поехали. Ну и дальше встретил Владимира Сергеевича с Елисеевым.       - А жена что? Прям-таки и отпустила? - удивлённо уточнила Вера.       - Конечно. Правда после того, как я её всю психованную к тёще отправил вроде как в гости. Ира у меня всё понимает. Ведь "наша служба и опасна, и трудна", - заключил Саня. - Отправить беременную жену к маме, пока ты сражаешься за правое дело? Ну ты даёшь, Савельев! - не то изумлённо, не то с уважением протянул Владимир Сергеевич и потянулся за колбасной нарезкой. - Наташ, если дай бог у нас будет ещё ребёнок, я тебе не позволю так же меня с собой оставлять, как в прошлый раз! Будешь у мамы своей сидеть!       - Володенька, что ты говоришь такое? Какой ребёнок? - возмутилась Наташа. - Я же уже не в той форме и возрасте, мало ли, что...       - Наташ, я вас обрадую: при большом желании вы будете замечательной матерью, - успокоила её Кристина, и та облегчённо выдохнула.       - К слову, о замечательном... - начал с хитрой улыбкой Измайлов. - Я надеюсь, вы не забыли, зачем вообще мы поехали в лес?       Спустя пару секунд тишины раздался стон Володи:       - Демон, вот давай не сейчас!       - Не-не-не, Володь, давай всё же решим этот вопрос! - усмехнулся Гриша.       Он встал с бокалом в руке и важно произнёс:       - Друзья, давайте подведём итоги нашего спора! Кто из нас всё-таки Индиана Робинзонович Крузо - я, майор Измайлов или полковник Яковлев? Кто из нас реально готов выжить в лесу? Решаем и даём свои оценки!       Через несколько минут почти единогласно было принято решение, что Гриша всё же сделал Володю в их споре, а значит, последнему придётся наколоть себе на ягодицах проклятые "И.Г.А.". Отметить это дело и эту победу все решили бокалом шампанского, и Яковлев - тоже. Только не бокалом, а двумя-тремя, и не шампанского, а коньяка. Впрочем, на третьем бокале его остановил сам же Измайлов, великодушно согласившись на ничью.       - Володь, да перестань ты хныкать как девочка! Вспомни, что тебе моя сестра говорила - у тебя должны между ног быть яйца, а не прокладки! - едва сдерживая смех, похлопал его по спине майор.       - Отвали от меня, демон! Не буду я твои бесовские пентаграммы бить! - выл тот, прижимаясь к Наталье, которая то и дело вздыхала с пониманием.       - Не будешь, не будешь, - соглашался Измайлов.       - Володь, так может ты мои набьёшь, а? - хохотнула Алиса, подталкивая полковника локтем. - Ну а что? Увековечишь меня в своей памяти и на своём теле! Гринь, а давай он нас двоих набьёт!       - Двоих демонов сразу?! - выручил глаза Владимир Сергеевич. - Чтоб тебя! Два демона не должны быть вместе!       - Не соглашусь с тобой, Володенька.       Рыбкина едва успела понять смысл слов Гриши, как тот переглянулся с Кристиной. Девушка одобряюще кивнула, и парень со спокойной и многозначительной улыбкой посмотрел на Алису.       - Гриш?       - Алиса. Я, конечно, не мастер ораторского искусства, но попытаюсь донести свою мысль как умею. Короче, то, что я сказал тогда в больничке... Я говорил не шутя. Это во-первых. А во-вторых, наш полковник всё же умудрился выдать эту гениальную фразу, которую я с удовольствием опровергну: два демона должны быть вместе. Так что...       Под неверящими взглядами всех окружающих Гриша встал на одно колено, поднял руку с неизвестно как оказавшимся в нём серебряным кольцом, набрал в лёгкие воздуха и выдал:       - Алиса, ты выйдешь за меня?       Пожар, нашествие инопланетян или визит президента - ни одно из этих событий не вызвало бы, наверное, такого шока, какой испытала Алиса. Она даже не могла сказать точно, сколько времени ей понадобилось, чтобы понять - Измайлов не шутит, она не спит, и это не последствия недавней госпитализации. Всё в реале. Гриша. Делает. Ей. Предложение. Предложение, мать его, руки и сердца! Ей!       Сердце заколотилось в совершенно ненормальном темпе, отчего в горле мгновенно пересохло; в прямом смысле слова взяв себя в руки, она приложила ладони ко рту и попыталась ещё раз вникнуть в происходящее. На секунду ей снова показалось, что она сейчас грохнется в обморок - голова закружилась, и всё стало расплывчатым от набежавших на глаза слёз.       "Он любит тебя... И он хочет, чтобы вы были вместе..."       В памяти возникли мамины слова. Она тоже хотела бы этого...       "Я сделаю свой выбор, мам..."       Наконец, убрав от лица руки, Алиса вымолвила радостно:       - Да! Да, чёрт возьми, я согласна!       И бросилась в его объятия, в которых было так хорошо и безопасно. Парень, готовый почти задушить её от нахлынувшего счастья, поднял маленькую и лёгкую Рыбкину в воздух и прижался губами к её губам. Кабинет наполнился радостными возгласами гостей:       - Аллилуйя!       - Горько!       - Поздравляю вас!       - Гриша, красава!       - Измайлов, ну ты даёшь!       - Рыбкина, поздравляю!       - Свадьба демонов! Какой ужас...       Однако на последнюю фразу, сказанную Яковлевым никто не обратил внимания. Ребята с воплями, заглушая так вовремя заигравшую "Фантастику" Мумий Тролля, окружили Гришу, хлопая по спине и от души пожимая руку, девушки обнимали терпевшую все эти нежности Алису - впрочем, она и сама была не против этих знаков внимания. И даже Володя не отказался поздравить "молодых", пообещав, что зайдёт ненадолго на их свадьбу.       - Создадите хоть какую-то ячейку общества. Демон с ведьмой, как-никак, - коротко говорил он, пожимая руку Измайлову и позволяя Алисе приобнять себя. - Так что будет идеальный союз нечисти.       - Спасибо за помощь, Крис. И за то, что помогла выбрать кольцо, - шепнул Гриша, когда подруга подошла обнять его.       - Я очень рада за вас, - улыбнулась девушка.       - Ребята! Надо бы это дело отметить, не? А то чего мы зря стол накрывали? - подал голос Мухич, случайно встряхивая бутылку с шампанским и запуская вылетевшую пробку прямо в лоб Владимиру Сергеевичу, который с протяжным криком "ТОЛСТЫЙ!!!" погнался за ним по кабинету, чем вызвал море смеха у всех остальных.       Всех, кроме Гриши и Алисы, которые просто стояли, прижавшись друг к другу и шепча друг другу те слова, которые раньше так их пугали - а теперь эти слова слетали с их уст так просто и одновременно так горячо, что не оставалось сомнений: им суждено быть вместе. Вместе возвращаться после вечеринки домой, не на машине, а пешком - наслаждаясь облитыми летним дождём улицами, тишиной и друг другом, не обсуждая предстоящую им новую жизнь, останавливаясь каждые несколько минут, чтобы поцеловаться и сказать "я люблю тебя" в тысячный раз. Вместе выбирать свадебный торт - Алиса хочет тот, в котором поменьше глазури, а Гриша хочет тот, в котором "поменьше денег" - и в итоге махнуть на всё рукой и заказать суши, решив, что тортом займётся жена Савельева. Вместе зайти в салон свадебных платьев - Гриша насилу уговаривает Рыбкину хоть раз в жизни надеть что-то, кроме джинс, и та без особого сопротивления покупает простое белое мини-платье с летящей юбкой, в котором Алиса кажется жениху самой прекрасной на свете девушкой. Вместе стоять в загсе и дожидаться, пока видавшая виды регистраторша перестанет нудить про то, как "их лодка любви поплывёт дальше в совместную жизнь", и наконец задаст заветные вопросы - и, разумеется, оба ответят "да". Вместе забить на собственный свадебный танец, а вместо этого поржать над Яковлевым, который, став уже совершенно нетрезвым, спляшет для них какой-нибудь не самый приличный танец - чем заставит Наталью сто раз покраснеть, двести раз извиниться и в конце концов вызвать для мужа такси. Вместе приехать в квартиру Измайлова, рухнуть от усталости на постель и пролежать так в обнимку до утра, дыша тихо и робко, словно боясь спугнуть их счастье. Но их счастье не спугнёшь. Их счастье отныне крепко и долговечно. И бояться им нечего, пока они будут рядом. И они будут рядом всегда. До самого конца.