Умение любить.

Стоя перед окном в своей квартире обдумывала всё то, что произошло за два дня назад. Наташа не включала свет, не пыталась нарушить ту гробовую тишину, окутавшую её квартиру – лишь смотрела пустым взглядом на ночные огни Нью-Йорка. Бутылка вина в её руке почти опустела, но Романофф всё равно не чувствовала алкоголя. Ей было мало. Нужно было что-то, что помогло бы отвлечься и забыть обо всём на свете. Чтобы всё это не казалось таким уничтожающим... Чтобы желание жить не заменялось каким-то инстинктом самосохранения, хотя... возможно, и его уже давно нет. Она так устала.

--------------------На вечере--------------------

Оказалось Нат и Сара хорошо поладили. Когда женщина поняла, что она именно та Наташа, дочка Романовых из России, чуть не заплакала от изумления. Пока мистер Роджерс и Стив разговаривали о чём-то своём, женщины ушли на балкон. Сара расспрашивала её о родителях, о том, как они... в общем почти всё, о чём только можно спросить. Наташа даже смогла рассказать о муже и дочери, хоть это и было тяжело, но вся аура, или как это ещё можно назвать, заставляла Романову чувствовала себя... так спокойно. Рыжеволосая не умела доверять первым встречным, однако что-то в матери Роджерса внушало ей расположение. — Поверить не могу. — Прошептала Сара, смотря на русскую каким-то странным образом. Наташа хорошо умела читать людей, но не могла точно назвать эмоцию, которая сейчас была в глазах женщины. — Я видела тебя ребёнком, счастливым маленьким человечком... А теперь ты стала такой... взрослой, красивой девушкой. Ты не заслуживала того, что произошло с твоей семьёй. Наташа опустила глаза на пол, а потом сделав глубокий вдох, снова посмотрела на женщину перед собой. — Вы знаете... Ну, видимо..., так было нужно. — Грустная улыбка коснулась её лица. — Никогда не знаешь, что может подкинуть тебе судьба. У меня было много времени подумать. Ам... Знаете... наверно... вне зависимости о того, что может случиться..., думаю, нужно понимать, что кому-то может быть хуже. Наверно... от этой мысли мне не хочется зацикливаться на этих... эмоциях. — Ты слишком сильная, Наташа. — Взяв рыжеволосую за руку, тяжело улыбнулась Сара. Наташа лишь отрицательно покачала головой и тихо засмеялась. — Так вот вы где! — Улыбаясь, сказал Стив и стремительный шагом стал приближаться к ним. — Где же твой отец? — Спросила миссис Роджерс. Стив встал позади Наташи, положив одну руку на перила балкона, а другую на талию девушки, притягивая её к себе. — Он ищет тебя, сейчас придёт. — Вообще-то мы хотели потанцевать со своими спутницами. — Сказал Джозеф, появляясь на балконе. — Не откажешь ли ты мне в танце, любовь моя? — Как я могу? — Сара взяла его под руку и, подмигнув Наташе, увлекла мужа за собой. Романофф тихо засмеялась и повернулась лицом к городу, облокотившись на перила. — А ты? Не хочешь потанцевать? — Как ни в чем не бывало Стив снял свой пиджак и аккуратно накинул ей на плечи. Наташа посмотрела на него с благодарностью и прошептала: — Давай постоим здесь ещё немного. — Хорошо. — Сказал Роджерс и повторил её позу. —Знаешь, ты очень нравишься моим родителям. — Ты думаешь? — Улыбнулась Романофф и получила в ответ кивок. — Ну, они замечательные. Тебе с ними повезло. — Ты права. — Стив посмотрел на девушку и не заметил, что попал в плен её прекрасного облика. Рыжеволосая почувствовала на себе пристальный взгляд и едва заметно вздрогнула. Она как бы невзначай обернулась на выход с балкона и, снова посмотрев на Роджерса, сказала: — Мне кажется, нам пора вернуться, тем более ты же хотел пригласить меня на танец. Наташа заметила, что словно вытащила его из омута мыслей, отчего он потеряно посмотрел на дверь, а затем снова на неё. Улыбка расплылась по его лицу, заменяя растерянное выражение лица. — Да, конечно. Прошу. — Стив подставил ей руку, чтобы Нат её обхватила и они смогли идти.

***

Ох, лучше бы они остались на балконе. Девушка помнила, как они танцевали. Наташа хотела, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Рыжеволосая была просто зачарована его глазами. Она никогда не видела таких прекрасных голубых глаз. Но потом все изменилось. Ее пригласили на танец. Мужчине было на вид лет 50, если не больше. Чёрт возьми, Романофф же отлично читает людей! Так почему, почувствовав что-то нехорошее, она всё равно согласилась танцевать?!

***

— <Я очень рад наконец познакомится с вами лично, мисс Романова. Меня зовут Таддеус Росс.> — Он заговорил на французском. Его улыбка, не казалась искренней, скорее что-то предвещающей. — <Или... к вам все же стоит обращаться миссис Романова?> Внутри девушки всё сжалось. — Прошу прощения? — Она сделала вид, что ничего из того, что он сказал, русская попросту не поняла. — <О, не прибедняйтесь, я знаю, что вы говорите по-французски. Ваш супруг, царство ему небесное, многое о вас поведал.> — От его слов у Наташи буквально ушла земля из-под ног. — <Как это понимать?> — Заставляя себя продолжить танец, опасно тихо произнесла рыжеволосая. — *Понимать, мисс Романова, я очень не любить, когда мне не отдавать долг* — Ломанным русским сказал Росс. — *Какой долг? Что за чушь вы несёте?* — *Что ж, видимо, вы не знать своего супруга так, как знать его я*. — С чего бы мне верить вам? — <Понимаю, у вас нет ни малейших оснований доверять мне, однако на ваш адрес отправлен конверт со всеми доказательствами. Посмотрите его, а затем мы поговорим.> — <Я не стану больше вести с вами диалог.> — Твёрдо сказала Наташа. — <Ваше право, но... Всё же подумайте, мне бы не хотелось, чтобы всё приняло для вас более серьёзные последствия.> Наташа резко остановилась, а мужчина смог изобразить, будто он закончил танец. — Подумайте, миссис Романова. Ведь ваш муж пытался поступить как вы, но чем же для него это обернулось? — Он улыбался, а Наташа больше не могла понять, где она находится. — Это были вы... — Не вопрос – утверждение, на которое Таддеус лишь шире улыбнулся. — До скорой встречи, Наталья Алексеевна. "Их убили..." крутилось в голове. — Нат, нам пора сделать объявление. — Стив подошел сзади и приобнял её за талию, но, заметив выражение лица рыжеволосой, осёкся и тут же обеспокоенно спросил: — Что-то случилось? Романофф не могла ответить в её горло словно воткнули нож, она чувствовала, что может начать задыхаться. Хотелось дать волю слезам, упасть на колени и закричать на весь чёртов мир! Но малая толика разума, оставшаяся с ней, набатом стучала о том, что здесь слишком много людей. — Прости... Мне нужно идти... Я... — Хрипела девушка, словно скажи она эти слова громче, воздух сразу покинет её легкие. — Наташа, что случилось? — Стив хотел поймать её за руку, но рыжеволосая отстранилась и посмотрела на него с болью в глазах. — Я прошу тебя... пожалуйста, не надо. — Это были последние слова, которые она сказала перед тем, как покинуть вечер.

----------------------------------------

И последние слова, которые она сказала за эти двое суток. Наташа не отвечала на звонки, не приходила на работу, вообще не покидала квартиру. И внутри, и снаружи был хаос. По всей комнате были разбросаны разбитые бутылки, но главное... На столе лежал распакованный конверт, а рядом ноутбук с флешкой. Там было всё... Он правда играл. Её муж играл и это стало причиной того, что её дочь мертва! Она поняла, что совсем не знала его. Не знала... Романофф уже сидела на кресле без движения непонятно сколько времени. Только когда очередная бутылка выпала из её руки и с дребезгом разбилась, она наконец начала возвращаться в реальность. — *Что же ты натворил, Рома...* Она любила его... но сейчас Наташа просто не могла не винить его в смерти его самого, а главное в гибели дочери. "Моя малышка..." — Слезы безостановочно скатывались по её щекам. *Стук в дверь* Ничто не могло успокоить, уничтожить эту боль. Ей хотелось содрать с себя кожу и затоптать собственными ногами. Наташа уже не могла сдерживать крик. Она кричала и плакала. *Стук* Как же устала... Казалось, можно просто взять нож или верёвку, набрать ванну, ну или таблеток наглотаться и покончить со всем. Но ведь она ведь дала обещание не бежать, не опускать руки... Настойчивый стук вывел её из себя. Она вскочила с кресла и с яростью швырнула бакал, который тоже непонятно когда оказался в её руке, прямо в дверь. — Вон! Я никого не хочу видеть! — Наташа, открой дверь. — Этот голос. Романофф не могла поверить собственным ушам. На негнущихся ногах она подошла к двери и медленно открыла. — Ух, хреново выглядишь, любовь моя. — Хоть слова являлись ехидными, тон был, на удивление, серьёзным. Наташа, как в любом паршивом фильме, протёрла глаза (так как в коридоре подъезда было слишком светло, в сравнении с её квартирой) и снова, уже более ясно взглянула на женщину перед собой. Женщину, у которой всегда на лице ехидство и которая сейчас была слишком серьёзной, чтобы быть ею. — Дотти?