Однажды, удивительным весенним вечером

      Хогвартс был прекрасен в любое время года. Будь это золотая осень, волшебная и серебряная зима, солнечное лето… А ещё была весна. Пора экзаменов, окончания учебного года, начала чего-то нового и неизведанного. Природа, пробуждающаяся после долгого снежного сна, нежные лучи солнца, тёплый ветерок.        Так было всегда. Шло время, пролетали года, некогда бывшие студенты взрослели, но только эта волшебная магия Хогвартса не менялась. Та магия, где не нужна волшебная палочка для сотворения заклинания, а некая другая.        Молодая девушка прогуливалась по этим местам, а воспоминания пробегали перед глазами шоколадного оттенка. Вот здесь они с друзьями сидели за домашними заданиями, болтали обо всем и шутили, а смех их разносился далеко-далеко, подхватываемый ветром Шотландии и уносящийся куда-то вдаль.        Она шла все дальше, ступая по молодой траве, в то время как воспоминания, тёплые и счастливые, сменились на что-то мрачное, тяжёлое и ужасное. Вот она уже не сидит с Гарри и Роном на этой полянке рядом с озером, а бежит, едва успевая защищаться от летевших в неё проклятий. Вокруг боль, крики, где-то лежат те, кто больше не увидит яркое солнце, не встретит закат…        Невольно вздрогнув, она чувствует как глаза становятся влажными, слёзы готовы вот-вот брызнуть. Она слегка дрожащей рукой смахивает крохотную слезинку, вздыхает. Нельзя волноваться сейчас.       Прошло десять лет. Целое десятилетие пролетело как миг. На дворе уже новое столетие, привнёсшее множество новых и удивительных вещей.        Гермиона продолжила свой путь, стараясь отогнать тяжёлые воспоминания, однако весь день сквозил грустью и той невосполнимой утратой того второго мая девяносто восьмого года. Она вырвалась из замка и ушла подальше от шумного праздника по случаю годовщины с той победы, подальше от громких речей, вспышек колдокамер, назойливых интервьюеров, печальных глаз близких друзей, переживших тот день. Так сложилось, что несмотря на повышенное внимание со стороны общественности («героиня войны» и многие другие почетные звания), Гермиона ненавидела пристальное внимание к себе.        Она продолжила бродить по окраинам древнего замка, свободное шифоновое платье цвета молодой листвы развевалось от каждого дуновения ветра.        Она добралась до самого тихого и непримечательного места на территории школы. До места, где она не собиралась с друзьями, а проводила время в одиночестве, чтобы подумать о чём-то, побыть наедине с собой. Так и было до одного дня все той же весной, но в таком далеком уже девяносто седьмом году. 

***

      Гермиона Грейнджер любила своих друзей, нет, она их обожала, но сейчас ей так хотелось побыть одной, в тишине этого уютного местечка, на которое она наткнулась случайно ещё на первом курсе, когда она была слишком… назойливой?       Так вот тем тёплым весенним днём, она сбежала подальше от всего, желая побыть в спокойствии и умиротворении, ведь уже долгое время скользкое и неприятное чувство тревоги скреблось где-то в душе девушки, чувствовавшей приближение чего-то страшного.        Она шла, погружённая в свои не самые радужные мысли и вот уже увидела то раскидистое дерево, свое самое любимое место на территории Хогвартса.        Однако, там было занято.        Светловолосая макушка на фоне яркой зелени была ну слишком узнаваема. Она всегда старалась избегать обладателя этих платиновых волос, ведь при встрече с ним следом шли исключительно злые комментарии, насквозь пропитанные ядом.        Только вот в этом году их практически не было. Гарри же с абсолютной уверенностью заявлял друзьям, что Малфой новый пожиратель и что-то задумал, но Гермиона была в смятении на эти комментарии друга. Безусловно, она замечала странные и загадочные изменения в поведении Драко, но, наверное, вера в хорошее в людях не давала признать ей страшной правды.        Она на мгновение хотела замереть на месте, разрываясь: то ли развернуться и уйти прочь, то ли с гордо вскинутой головой прошествовать и сесть по другую сторону старого дерева. Или же вообще гордо прошествовать, да ещё и задать тот самый волнующий вопрос.        Мысленно Гермиона усмехнулась картине, представшей в голове, а потом все мимолетное озорство ушло прочь, вспомнив такое приевшееся «грязнокровка», которое парень вот уже столько лет произносил с особой злобой, с той интонацией, на которую способен только он.        Возможно, она привыкла уже к этому оскорблению, оно не оказывало тот эффект что в детстве, однако, слышать это снова (а было ли это слово услышано в этом году?) не хотелось.        Решив окончательно, она (все также подняв подбородок, разумеется), решила покинуть это место. Но тут ее подвела крохотная веточка на земле, так предательски хрустнувшая, на что юноша резко, и как-то слишком нервно, дергано обернулся, держа в руках палочку наготове.       В ту же секунду, девушка мысленно отругала себя, и карие глаза встретились с серыми.        Грейнджер невольно заметила как вечно идеальный образ Малфоя все сильнее был далёк от идеала: взъерошенные (да ну?) волосы, на которые падали лучи уходящего солнца, окрашивая их скорее в золотой, немного выправившаяся рубашка (почему она это замечает?), уж слишком бледное лицо даже для него, темные круги под глазами (он вообще спит..?).       — Какого черта ты здесь забыла? — тихо произнёс Драко.        — Я… это вообще-то мое любимое место… — а она какого черта запинается, собственно говоря?        Наверное, потому что впервые за много лет голос парня не сквозил тем ядом, он был скорее уставшим.        Что ещё больше смутило одну из самых умных волшебниц этого времени, Драко Малфой даже не съязвил на ее непонятный ответ.        Такое вообще возможно?!       — Малфой… Ты в порядке?       — Соизволь свалить отсюда, Грейнджер.        Грейнджер?!       Не..?       — Послушай… Драко, мне должно быть плевать, но какого-то черта нет, я возможно об этом пожалею, но все же хочу повторить свой вопрос: что с тобой?        — Да какое тебе дело? Убери свою лохматую голову подальше с глаз моих.        Его голос звучал как-то слишком надломлено.        Ещё раз мысленно себя отругав за чрезмерную заботу, Гермиона прошествовала (но все же не с поднятой головой, не вышло) к нему, и, стараясь сохранять спокойствие, уселась на траву, аккуратно поправляя складки на форменной юбке.        — Какого черта? Ты забыла английский? Общество Уизли так негативно сказывается на тебе?        — Неубедительно, Малфой. Я уже так привыкла к гадостям твоим. Это дерево не принадлежит тебе, место тоже, ты его не приватизировал, так? Значит я могу тоже здесь находится, верно? Не хочешь говорить, что у тебя видок как перед смертью, скатертью дорожка! Мне нужно готовиться к экзамену. — Девушка демонстративно помахала книгой, вздернула носиком и отвернулась.        Хоть и ситуация была до абсурда непонятной, Гермиона пыталась сохранять невозмутимое лицо.        — «Приватизировал»?       — Ну это значит… — начала было одна из лучших учениц Хогвартса свою речь.       — По тебе «Мунго» плачет.        — Приму к сведению. — Огрызнулась девушка.       — Ненормальная.        — Взаимно.        — Грейнджер…       — Малфой?       Так этот странный диалог двух школьных врагов прекратился на некоторое время.        С каждой минутой становилось все прохладнее, и Гермиона поежилась от холода. Она собиралась использовать согревающие чары, только вот внезапно на плечи опустилась какая-то ткань.        Пиджак.        Серьезно?       Нет, правда.       Серьезно?!       Девушка резко повернула голову, взмахнув кудрями, и посмотрела на парня, смотрящего вдаль и наблюдавшего как солнце садится за горизонт.        — Спасибо. — Тихое слово, произнесённое скорее с удивленной интонацией, вырвалось у девушки.        Слишком непонятным был тот вечер. Два заклятых… врага сидели под раскидистым деревом: одна читала (пыталась) книгу, второй словно на некоторое мгновение пытался убежать от проблем, явно залёгших и под серыми глазами в виде темных кругов и в виде отнюдь не идеальной прически. Его что-то съедало, медленно убивало.        — Готов к экзамену?        — А ты вечно об одном, да, Грейнджер? — на мгновение Гермиона услышала ту фирменную интонацию в его голосе, то, как он растягивал слова.        Только вот произнесено это было очень уставшим голосом.        — Синяки под глазами являются результатом долгих ночей в обнимку с учебниками?        — Если бы… — осекся на половине фразы парень.        — Раз уж вечер и так такой невозможно и безумно странный, не поделишься? — мысленно одернула себя за длинный язык Гермиона.        — Не беси своей болтовней, а? Я неспроста сюда пришёл.        — Уединение и тишина?       — Ага. Только видимо все же общение с твоими дружками слишком дурно на тебя влияет.        Слишком дежурно он произнёс эту фразу.       Без яда.        Без этой дурацкой манеры растягивать слова.       Дорогой мужской пиджак на хрупких плечах девушки стал словно тяжелее.        И снова наступила странная тишина. Такая непонятная… но не отталкивающая и гнетущая?       Скорее, неловкая…       Раздалось легкое шуршание со стороны Гермионы, на что Драко повернулся и вопросительно, слегка исподлобья, посмотрел на свою… компаньонку этого вечера.        Гермиона незаметно дернулась, на долю секунды брови ее нахмурились, а потом она сломала пополам шоколадку в руках и протянула половину Малфою.        Маггловский шоколад человеку презирающему все, что с ними связано.        Тот же вопросительно посмотрел на ее руки, однако взял сладкое лакомство из рук однокурсницы.        Thorntons…       И что это такое..?        Так они и продолжили сидеть, неспешно пожёвывая шоколад.        И Мерлин, Драко мог поклясться, что это был лучший шоколад в его жизни.        — Родители работают дантистами, сладости под запретом в доме. — девушка усмехнулась. — Но я не могу без сладкого, поэтому на зимних каникулах всегда покупаю несколько плиток, а ещё конфеты! Вкусные такие!        — Моя мать присылает мне сладости, с самого первого курса. Даже сейчас, будто я ребёнок какой-то. — Малфой осекся, мысленно удивившись своей откровенности.        Во всем виноват чертов шоколад.        Неужели?       И снова.       Неужели?!       Гермиона заметила эту паузу, ведь она тоже удивилась такой откровенности. А ещё в тот момент образ подлого и гадкого наследника богатейшей семьи магической Англии пошатнулся. Образ холодной и надменной Нарциссы Малфой тоже.        Остался образ сломленного парня, набросившего ей на плечи пиджак и образ заботливой матери, отправляющей любимому сыну сладости.       А все ли в этом мире только чёрное и белое?        Ведь есть серый… как оттенок глаз Малфоя.        — Малфой… Знаешь, во всем виновато это странное место, я уверена, надо узнать об этом…       — В библиотеке? — усмехнулся Драко.        — Да ну тебя! Так вот, вечер странный, и, возможно, завтра мы будем снова друг друга ненавидеть, ты мне будешь желать смерти… Но… Драко, я вижу что тебя что-то гложет, убивает. Возможно, что-то страшное! А я как последняя дура с тобой любезно общаюсь, но не могу иначе и не знаю почему! В общем, я верю, нет, хочу верить, что у тебя получится сделать все же правильный выбор и не совершить ошибку. — на одном дыхании произнесла шатенка.        Закончив свою речь, девушка резко поднялась с земли, автоматически отряхнула грязь с юбки и протянула руку своему сегодняшнему собеседнику?       А он, с тенью удивления в тех самых серых глазах цвета пасмурного неба, взглянул на руку (а пальцы-то в чернилах, что-то неизменно) и принял ее?       Протягивая руку, рукав чёрной рубашки слегка поднялся, а Гермиона, всю свою жизнь будучи внимательной особой, заметила что-то черное…        Но тот вечер, этот чертов пиджак на ее плечах, заставил прикусить язык.        Блондин же так внимательно смотрел в блестящие глаза и видимо забылся на мгновение.        Она пожалеет об этом, определенно, но пока они пошли к замку, в тихой и уютной тишине.        К их счастью, никто не встретился на пути (абсолютно точно удивительный и странный вечер!). Начало смеркаться, старинный замок стал еще более удивительным и завораживающим. Тишина успокаивала и умиротворяла, а небо акварельного цвета сирени, маргариток постепенно уходило в темные тона.       Наступила ночь.       Когда нужно было расходиться, они, такие разные, смотрели снова друг другу в глаза.        Все вокруг на мгновение замерло.       Едва расслышать можно было только тихое дыхание девушки и парня.       И что за удивительный и загадочный день был сегодня…       — Ты же знаешь, что это ничего не значит, Грейнджер?        — Безусловно, Малфой. — она медленно сняла пиджак с плеч и протянула его владельцу. — Спасибо.       — А тебе за шоколад.       На секунду, лишь на мгновение Гермионе Джин Грейнджер показалось, что она увидела улыбку на его лице, не самодовольную, а простую.        Впервые эта улыбка была адресована ей.       Он смотрел на неё, словно запоминая черты, поднял руку на несколько дюймов, пытаясь что сделать?       Дотронуться до ее лица? Провести по щеке?       Дотронуться до противной..?       Однако, вскоре он одернул руку и пошёл прочь, а вслед ему прозвучало: «Доброй ночи, Малфой. Не соверши ошибку, хорошо?».