Salted

Like a knight from some old fashioned book I have saved all my ribbons for thee — Leonard Cohen "Bird on the wire"

       Сомбра смогла записать момент, где эмоции, где ощущение страха наиболее явно. Также она записала на носитель то, где происходит переход между первым и последним состоянием андроида.        Повторила эти эксперименты по нескольку раз и теперь сидела с чашкой кофе уже битый час и пыталась найти что-то, что подсказало бы ей истинную причину.        В комнату неслышно вошли, прикрывая за собой дверь. Сомбра не ждала гостей, не сейчас, когда она уже пару часов сидит и реально смотрит на то, как кто-то умирает. Девушка уже успела проклясть себя за эту дурацкую идею, потому что она не должна с-о-ч-у-в-с-т-в-о-в-а-т-ь машинам. Это полный швах. Поэтому она упорно и с попеременным успехом давила и затаптывала в себе это чувство.        — Давно тут сидишь? — Мойра, конечно. Кто ещё может не спать в два часа ночи.        — Прилично, — и слегка потянулась, зевая, будто таким образом составляя план побега от настырной тётки. Сейчас, ещё раз сладко зевнуть, захлопнуть ноутбук и сонно пробурчать, что ей надо бы поспать.        — С тобой что-то не то в последнее время, — ох, эта женщина явно нарывалась на едкое словцо.        — Есть успехи? — Мойра будто бы невзначай перевела тему, но Сомбра всё ещё видела её сощуренный взгляд.        — Мне удалось зафиксировать моменты начала девиации, если так можно сказать.        Мойра на секунду замолчала, а после проговорила:        — Всё равно что заразная болезнь, ей-Богу, — и ушла, решив не продолжать докучать ей.        Сомбра удивлённо смотрела вслед женщине. А ведь это отличная идея. Впрочем, опять не понятно, для чего это всё проворачивается.

***

       Оливия физически не смогла сегодня пойти на работу. Имплантаты выдавали сбой, из-за чего устраивали перегрев не только самим себе, но и ей.        Это было странное состояние, напоминавшее предлихорадочный синдром. Удовольствия совершенно мало. Благо, она не нуждалась в сторонней помощи. Могла подкорректировать саму себя без лишних рук. Ай, какой подкол... Это можно было назвать определённым плюсом. Не приходилось всякий раз тащиться в Коготь, чтобы подлатали.        Минус, конечно, в том, что поломки случаются и, если случаются, то сколько бы она ни была опытна в исправлении ошибок работы, всё равно это отнимало много времени. Нервы тоже трепало знатно.        С утра пораньше вместо крепкого кофе первым делом пришлось писать Фаулеру и просить выходной в связи с плохим самочувствием. А теперь сидеть и ковыряться в собственных кишках, слушая трезвон телефона. Всем что-то вдруг понадобилось, когда её нет. Чёрта с два даже отпуск возьмешь.        Оливия вздохнула: работы завтра не оберёшься. Её ноги коснулся пушистый бок. Бегемот тоже проснулся и сейчас пытался приластиться, чтобы его покормили... или понимал, насколько нехорошо хозяйке, что решил приободрить? Может быть. Кто ж знает, что в голове у этого чёрного комка шерсти. Даром, что мягенький и выдаёт приятные вибрации, почти как старый системник. Её толстый усатый очаровашка.        Бегемот поднял голову, повертев ушами. Оливия закончила с ногами, когда в дверь позвонили. Кого притащило? Она посмотрела на часы: три часа дня. Звонок повторился.        Сейчас она совсем не была готова принимать гостей, поэтому решила, что промолчать и затихнуть, подождав, пока внезапный гость уйдёт, — лучший выход.        Вскоре трезвон прекратился, и Оливия, выдохнув, приступила к правой руке. Задержки поубавились, но впереди ещё приличная нехоженая тропа работы.        На секунду ей показалось, что она услышала звук открываемой входной двери, и только когда из коридора донестись шаги, девушка подскочила, как ошпаренная, хватая со столешницы табельное. Глок упёрся в грудь Ричарда. Тот, в свою очередь, перевёл взгляд с пушки на Оливию, а после — на инструменты и оборудование, разложенные на кухонном столе.        — Детектив, я... — начал он.        Но Оливия не слушала, получив культурный шок от происходящего похлеще чем от того, чтобы ей самой приставили пушку к голове. Он просто... зашёл? В её квартиру? Просто...        — Какого чёрта? — крикнула она, превозмогая боль, растекающуюся по всему телу. — Если тебе не открывают, ты уходишь. Или, в крайнем случае, звонишь на сотовый! — Оливия ткнула табельным ему в грудь. Аккурат рядом с тириумным насосом, который выступал сквозь толстую ткань пиджака почти незаметным рельефным кружком. Сейчас девушка сорвётся, и Ричард ненароком рожей словит всю обойму.        Она была вне себя от гнева. По многим очевидным причинам: сукин сын просто вошёл в её дом, увидел всё и эта колющая боль, обжигающая диафрагму с каждым вздохом.        — Я звонил, детектив, вы не брали трубку, — голубой свет от диода резал глаза, хотелось зажмуриться, хотелось, чтобы пластиковая кукла работала так же нестабильно, как чувствует сейчас себя сама Оливия. Покажи же красный, чёрт возьми!        Она со всей силы, которая сейчас была в её поломанном организме, толкнула девятисотого, с извращённым наслаждением отмечая, как на секунду его диод загорелся жёлтым.        — Значит, я не хотела отвечать! — выдохнула Оливия, прикрывая глаза. — Ты об этом не подумал?.. Проклятье, мой мобильник разрывает от звонков!        И тяжело опёрлась на столешницу, всё ещё не опуская дуло пистолета.        — Вам больно.        Опять. Не вопрос.        — Просто замечательная констатация факта, гений!        Оливия не без труда развернулась и села на стул, возвращаясь к работе. Положила табельное рядом с инструментами. Теперь он знает. Это должно было произойти. И теперь успех её миссии зависел вроде как от Ричарда. Но как бы не так. Пушка под рукой. Если андроид попытается уйти, ничего не сказав, она пустит пулю ему в затылок, а после — поиграет с блоком памяти. В полиции не должны знать, что она такое. Впрочем, с андроида станется прямо сейчас отправить отчёт в «Киберлайф».        Шипя, Оливия поправляла блоки. А он не уходил. Просто стоял и смотрел, а после медленно приблизился. Положил прохладную руку на плечо.        — Давайте я помогу, — и ей бы возмутиться, спросить, какого чёрта он вообще лезет, но она просто отдаёт ему инструмент, почти со злостью всучивая в тёплые пластиковые ладони, и позволяет залезть себе внутрь.        Впрочем, он давно уже был у неё внутри. На подкорке. Раздражающий серебряный жук, любящий пощекотать ей нервы.