Keep telling me that it gets better Does it ever? — Shawn Mendes "In my blood"
Кажется, Сомбра поняла, как возникает девиация. она провела уже несколько экспериментов с доставленными андроидами. Девиация — следствие возникновение какой-либо (по её гипотезе) эмоции. Но был один недостаток в этих лабораторных исследованиях. Или дело в её некомпетентности?.. Единственная эмоция, которую у неё отменно получалось вызывать, — это страх. Страх смерти, конечно. Потому что Сомбра просто напросто не имела понятия, какой якорь забросить этим машинам, которые она видела впервые. Она всё ещё пыталась считывать их воспоминания. Сейчас получалось во стократ лучше. Не сказать, правда, что это умение хоть на йоту приблизило её к решению поставленной задаче, но это могло быть полезным. Девушка заметила, что машины быстрее переходят в режим девиации (это она такое наименование дала этому феномену за неимением адекватной инструкции к использованию чокнувшихся роботов), если вокруг существуют какие-нибудь факторы, которые бы подтолкнули к этому состоянию. Например, первое время места для работы у Сомбры было не так много и приходилось работать почти что в полевых условиях, где она сама старалась вести какую-то структуру и нормальный учёт, не наводя откровенного бардака. Собственно, в её комнате находили место различные биокомпоненты или же целые, но выключившиеся корпуса андроидов. По факту, в этом не было ничего такого. Машины и машины. Но именно эта атмосфера, казалось, толкала программы к краю, где не было прописанных решений. Когда же Коготь соизволил обустроить для неё достойную лабораторию, случалось меньше казусов... сразу. В основном, андроиды сходили с дорожки двоичного кода, лишь когда их корпус уже порядком покорёжит. Когда же Сомбра заметила эту закономерность, то решила проверить, можно ли сохранить эту вспышку "эмоций" на носитель. Очередной андроид пришёл утром, дежурно представившись. Сомбра, не задумываясь, выстрелила тому в плечо, предусмотрительно убрав из доступности всё, что могло бы навредить ей самой. (С начала она успела словить кучу шишек и ссадин, и хорошо, что только их). Мигнул жёлтым, но не двинулся с места. — Я убью тебя! — добилась смеси золотого и ярко-красного и выстрелила опять, но в ногу. Андроид нелепо завалился. Диод неистово алел красным. — Слышишь, тебе конец! — подлила она масла в разгорающийся огонь. Робот дёрнулся и резко побежал на неё, Сомбра схватила его за руку, подсоединяясь к блоку памяти и выстреливая тому промеж глаз. — Удачно.***
Упрямая машина. Ричард никогда её не слушал. Везде, абсолютно везде старался вырулить всё в нужном для себя ключе. Или наперекор ей. И Оливия не была уверена, что это лишь программа. Их перепалки уже успели стать местным достоянием участка. По несколько раз на дню можно было услышать бархатный сдержанный, но такой раздражающий тон в противовес фальцету. Правда, в своё оправдание Оливия могла сказать, что срывалась не так часто. Чаще они просто, почти дружелюбно обменивались колкостями. И судя по всему, это нравилось им обоим. Но сегодня день определённо не задался с самого начала. Утром Оливия проснулась буквально за минуту до будильника, встала, вероятно, не с той ноги, ибо её левая нога красиво впечаталась в остывшую кошачью рвоту. Знала же, что нельзя кормить Бегемота жареным мясом! А кот, как ни в чём не бывало, сидел у двери и смотрел своими большими зелёными глазами на то, как хозяйка, чертыхаясь, прибирает за ним. И ведь подошёл потом ластиться. Даже по ушам не получил за свою выходку. А уже в участке на неё наорал Фаулер за не вовремя высланный отчёт. После, покидая аквариум шефа, Оливия умудрилась поскользнуться на только что вымытом полу, красиво приземлившись на пятую точку и больно ударившись поясницей о ступеньку. Мимо проходящий Рид поржал, но предложил руку. И последнее не разберёшь, то ли приплюсовать это в минус, то ли расслабиться и получать удовольствие от его тупых издёвок. Хоть что-то не меняется. Потом до обеда имплантаты слегка коротило. Не сказать, что от этого было отвратительно плохо, но и хорошего в этом ничего не было. Девушка нервно сидела, стараясь так явно не чесаться от того, как сокращались мышцы плеч. Нужно было домой, подкрутить и слегка поправить настройки, что она и собиралась сделать в обед, но из-за себя же и своей лени (могла бы, Оливия уже саму себя бы прокляла за откровенную вечную, засевшую в подкорке прокрастинацию, которую калёным железом не выведешь, или может стоит просто начать смотреть на часы?) пришлось хорошо так задержаться, чтобы до-во время обеда сдать просроченные отчёты. Двадцать первый век, а они всё ещё тратят бумагу! Из-за этого на обед осталось от силы минут пять, а она никак не могла растянуть это время, ибо получать очередной нагоняй от Фаулера совсем не улыбалось. Слегка трясущимися руками от проделанной работы и барахлящих имплантатов Оливия пыталась налить себе кофе, но умудрилась пролить кипяток на руки. От души выругавшись, Оливия, хмурая, с половиной кружки кофе пошла за свой терминал, планируя не вылезать из-за стола до конца рабочего дня, ибо было смутное ощущение, что сегодня на её заднице висела красная тряпка. Оливия с равным остервенением не только разгребала свои висяки, но и бесилась от жуткого зуда. А те раскрытые дела, до которых, однако, руки не дошли, чтобы их официально закрыть и избавиться, как от банного листа, будто издевались. Точнее, издевался тот, кто так коряво заполнял протоколы, ибо сосредоточиться на этой писанине откровенно не получалось. Хотелось завыть от всего. Оливия откинулась в спинке, потирая переносицу, а потом от души почесала живот и прошлась ногтями по плечам, выдыхая. Лучше не стало. — Детектив, вы себя плохо чувствуете? — поинтересовался Ричард, выглянув из-за терминала. Оливия решила не отвечать. Если игнорировать, то и проблем не будет. Но андроид поднялся из-за своего места и подошёл к Оливии, встав у её стола, как учитель, заметивший у ребёнка под партой шпору. Девушка хмуро посмотрела снизу-вверх на напарника: — Ну, что ты хочешь? Всё у меня нормально, — лениво протянула она и отвернулась к терминалу, малодушно надеясь, что Ричард отстанет, но нет. — Поступило сообщение, касающееся нашего дела, — выдал андроид, мигнув жёлтым. — Мне есть, чем заняться, — отмахнулась она, стараясь незаметно почесать зудящий бок, но Ричард, нахмурившись, склонился ближе к ней. Она, что..? Чувствует на своих волосах его симуляцию дыхания?.. — Боже мой, Ричард, держи дистанцию, — сейчас ситуация её только бесила. Андроид чуть отодвинулся, но продолжил настаивать на своём: — Детектив, я считаю, что это важно. Нужно съез... — Мне нет дела до того, что ты считаешь, калькулятор, у меня уже есть работа, — довольно грубо, но Оливия рассчитывала, что хоть это успокоит андроида и тот отстанет. Может, если ему прямо ткнуть, то он поймет? По факту она могла поехать по этому делу, но не позволяли зудящие до боли имплантаты с переходом в обычное раздражение и вытекающим простым человеческим «из вредности». Оливия знала, что андроид не может работать в одиночку. Каждый хороший андроид должен был ходить в сопровождении взрослых людей. Как бы хорошо она ни относилась к Ричарду, сейчас лишь втайне (от себя в том числе) злорадствовала. — Детектив, — его голос стал ниже, — с вами точно всё в порядке? — чувствовалась нотка странного участия, но не это заставило Оливию подорваться, как на минном поле, а прохладная рука, опустившаяся на её руку и вызвавшая новый прилив зуда, будто андроид ударил её током. — Я... - она прикусила язык, — пойду подышу, — выдавила она и вскочила с кресла, выходя-выбегая из участка, пресекая предложение открыть окно. Но было «но». Далеко она не убежит. Что это было? Странное ощущение, прошедшееся каскадом от кончиков пальцев и заканчивающееся на корнях волос. Будто её утром укусил комар, к вечеру она худо-бедно привыкла игнорировать чесотку, но тут припёрся болванчик, одно прикосновение которого вызвала нестройный парад мурашек по телу и вновь нарастающий зуд. Чёртовы имплантаты! Чёртов андроид! Сейчас, Оливия немного подышит воздухом и досидит-дотерпит до вечера и укатит в закат настраивать поехавшую систему. Под лёгкую рубашку забрался ветер, морозя. Оливия поёжилась, опираясь спиной о кирпичную стену участка. Она выбежала, не взяв куртку. Детектив совершенно не могла дать логичного объяснения своим действиям. Эмоции говорили, что в участке её ждут серые внимательные глаза, а разум твердил, что благодаря морозу ощущения и приоритеты менялись, и вместо искрящих имплантатов она чувствовала холод. Хоть какое-то облегчение. Она просто взяла паузу от этого пронырливого... Сейчас, ещё чуть-чуть этой блаженной прохлады, отбивающей её же зубами бит. Сейчас. А потом, оставшись наедине с собой и своими странными мыслями, Оливия обдумает всё. Может, даже что-нибудь запишет, чтобы было проще разобраться и прийти к какому-то логичному знаменателю. — Детектив, — послышалось за спиной, а Оливию опять пробрало мурашками. Но не от холода. — Если вам было душно, то вы могли открыть окно, — сказал он и замер. — Вам холодно, — не вопрос, констатация факта. — Да, сейчас вернусь, — выдавила она, качнув головой, стараясь унять дрожь. И у неё получилось. — И поедем, куда ты посчитал нужным..? Хоть в Диснейленд. Дай только расслабиться напоследок. И отвернулась, глубоко вдыхая и сдерживая очередной приступ дрожи, сжимающей живот и бока, пробегающей вверх к грудной клетке, чтобы заморозить её сердце и лёгкие. Оливия не знала, ушёл он или нет, не хотела оглядываться, надеясь... на что? Вдруг на её плечи опустился тяжёлый белый пиджак, обернув девушку в волну чужого тепла и запаха пластика. Оливия оглянулась, но увидела лишь удаляющуюся широкоплечую фигуру, обтянутую чёрной рубашкой с высоким воротом. Пахло не пластиком, пахло Ричардом.