Ты и я

- Все, балласт, сходим на берег! Не скажу, что ваше присутствие на корабле согревало мою душу, в отличие от уплаченного золота. Желаю вам не окочуриться в первый же день в этом славном городке! – гоблин в черной бандане расхаживал по палубе, пристально следя, чтобы сходящие на пирс пассажиры не умыкнули чего с корабля, попутно прикрикивая на портовых рабочих. – А вы, дурни зеленые! Я вам сейчас уши поотрываю, если не будете бережно с этими коробками обращаться! Знаете, сколько стоит их содержимое?! Жмурясь в лучах утреннего солнца, под аккомпанемент капитанской брани по трапу спускался “балласт”. Их было немного, всего семеро. Привычная мешанина из самых разных рас и народностей. Среди прочих была и атлетически сложенная гоблинша, облаченная в кожаную куртку, накинутую поверх белой рубахи с кружевными манжетами. На ногах в обтяжку сидели, в дуэт к куртке, кожаные штаны, заправленные в сапоги с несколькими ремешками-застежками. На поясе же красовались ножны со шпагой и дагой. Остальные вещи числом малым находились в рюкзаке, лямка которого была перекинута через плечо. Вступив на твердую землю, гоблинша подождала, пока прочие пассажир разойдутся, и оглянулась назад. На ее лице, несущем отпечаток непонятной грусти, отразился укол душевного переживания. Поджав тонкие губы, она задержала взгляд на корабле, привезшем ее с далекого, холодного острова близь Нордскола, почесала за ухом, хмыкнула, развернулась и последовала за прочими сошедшими вглубь портового города. Плавно ступая по вытоптанной земле, гоблинша шагала по направлению к таверне “Пьяная селедка”, где собиралась, наконец-таки, нормально поесть и изыскать путь, по которому идти дальше по жизни. “Подруга, запомни, на “Сломанном киле” свет клином не сошелся, да и рановато тебе будет туда с работой соваться. Скромнее будь, загляни в “Пьяную селедку”, что на окраине, если от порта прямо на запад топать. Там и закинь удочки. Какое-нибудь не пыльное дельце да найдется” – вспомнила она наставления Синту’Джу. Что ж, тролль плохого не посоветует, и раз надо быть скромнее, то Хиззи, а именно так звали гоблиншу, будет скромнее. Идя по улице, девушка нет-нет, да и притягивала мужские взгляды, особенно местные гоблины оценили ее кожаные штаны в обтяжку, если смотреть с заднего ракурса. Сама же Хиззи такие взгляды игнорировала и продолжала неспешно топать вперед с немного отстраненным взглядом. Должно быть, думала о чем-то своем, причем воспоминания эти были далеки от приятных. Гоблинша настолько задумалась, что чуть не прошла мимо нужного строения, немного нелепого, как и все дома в Кабестане. “Пьяная селедка” представляла собой стандартную гоблинскую таверну с широким входом, кисловатым запахом и такой же репутацией. Ну да надо быть скромнее. Взглянув без энтузиазма на деревянную вывеску с изображением рыбы, по задумке художника еще и пьяной, Хиззи поправила лямку рюкзака и вошла внутрь. “Синту’Джу, надеюсь, ты оказался прав” – подумала гоблинша, обведя холл цепким взглядом. Время было ранее, поэтому контингент пока представлял собой или любителей выпить с утра пораньше, или опохмеляющихся, или… да, собственно, и все. Ни нужных людей, ни более-менее адекватных собеседников пока не было. Поэтому Хиззи не раздумывая направилась к хозяину “Пьяной селедки”, ушлому на вид, как все они, гоблину, протирающему не самым чистым полотенцем не самые чистые кружки. Девушке даже пришлось сделать усилие, чтобы не хихикнуть при виде таверщика – природа сыграла забавную шутку с ним, вытянув уши и нос до невероятных размеров. Первая возникшая ассоциация – огромный зеленый комар. Гоблин же своих эмоций при виде нового ло… клиента скрывать не стал. Привлекательное, хоть и излишне мужественное, лицо гоблинши, на которое сейчас была прилеплена весьма натуральная улыбка, произвело на него хорошее впечатление, как и фигура. Что ж, уже хорошее начало. Подойдя ближе и взобравшись на табуретку перед барной стойкой, Хиззи начала разговор первой: - Утречка доброго тебе, хозяин. - И тебе, красавица. Чего желаешь? - Да сущие пустяки! Поесть по-гоблински, да место, где косточки свои бросить. - Это таверна, - ехидно заметил гоблин. - Знаю. Но места-то есть? Под крышей “Пьяной селедки” был чердак, а рядом стоял то ли сарай, то ли еще что. И только безумный гоблин не попробует выжать выгоду из этого, устроив несколько закутков с лежанками. “Эконом класс”, как это у них называется. Да, не вилла Галливикса, ну да Хиззи таким не напугаешь, да и с деньгами был полный швах. - Есть, - в довольной улыбке расплылся гоблин. – На чердаке закуток. Не густо, зато всего десять серебряных за ночь! Тебе как родной сдам, у меня ведь на это место уже другой желающий есть. Пол золотого предлагал, но тебе… - Хорошо, хорошо, беру за десять серебряных, только прошу, не крути мне уши про других желающих поспать под крышей. Хозяин скривил недовольную рожу, но прекратил. Можно было бы попробовать раскрутить клиента еще на немного меди, но чердак и так долго пустовал без дела, да и оружие на поясе гоблинши не располагало к разводу. - Обижаешь старика… - пробурчал гоблин. – Так на сколько снимать хоромы будешь? Вместо ответа Хиззи выудила из внутреннего кармана куртки золотую монету, ловко покрутила ее между пальцев и щелчком отправила в полет вертикально вверх. У хозяина сработал безусловный хватательный рефлекс на блеск золота, и он жадно вытянул руку, чтобы схватить монету. Но не успел. В последний момент гоблинша неуловимым движением сцапала золотой, оставив тавернщика ни с чем. - Ловко! – удивился хозяин. - Здесь деньги за неделю, плюс еда. Только не рассказывай мне сказки про мясо молодых кодо с зеленых лугов Мулгора. - А, чтоб меня! Идет! – поиграв желваками, согласился хозяин. Затем поспешил добавить. - Только выпивка отдельно! На том и порешили. Ладонь гоблинши ушла в сторону, оставив на столе золотую монету, а хозяин быстро сгреб ее и упрятал куда-то под стойку. Можно было бы попытаться скинуть пару монет, только вот в таком случае шанс потерять и этот вариант был весьма велик, а этого Хиззи позволить себе никак не могла. Теперь же оставалось выяснить еще кое-что, по важности стоящее много выше ночлежки и еды. Неделя пролетит – не заметишь, а жить дальше как-то надо. - Слышала я, здесь по вечерам много люда интересного собирается… - неопределенно начала гоблинша. Хозяин смерил ее еще одним взглядом, задержался на оружии, висящем на поясе, и, наконец, понял, кто перед ним стоит. Воровка, убийца, быть может. Новенькая, раньше ее в Кабестане не видели. Решила влиться в радушную общину тех, кому не по пути с законом, и начала с не самого престижного места, такого как “Пьяная селедка”. Гоблину было неприятно признавать, что его заведение, что называется, среднего пошиба, но и до откровенной дыры он не скатывался. “Раз хочет работать, то захочет и поделиться” – подытожил свои мысли хозяин таверны. - Да, заходят сюда интересные личности, иногда работу предлагают… - он так же начал ходить вокруг да около. - И что, можно попробовать помочь кому-нибудь? За скромное вознаграждение. - Можно… Только вот… - гоблин начал придумывать, как бы намекнуть, что ему нужен процент с сделки, если она заключается здесь, но Хиззи его опередила. - Сколько берешь? - Шестьдесят. - Много. - Потом меньше будет, если себя покажешь. Хиззи задумалась. Можно было попытаться найти дельце самостоятельно, только это и дольше, и опаснее. Однако и этому пройдохе отдавать больше половины вознаграждения совсем не хотелось. - Ты мне понравилась, зеленая. Для тебя первый заказ без налогов, а там уж как себя покажешь. - Согласна. Что ж, все вышло не так уж плохо, даже хорошо, если смотреть объективно. Теперь главное – не провалить это первое дело, иначе и без того никакая репутация испортится окончательно, тогда хоть из города уезжай. До вечера можно было даже не дергаться, все равно нужные люди появятся только ближе к ночи. Хиззи заказала себе плотный завтрак, плюс кое-чего наперед. Поесть она решила на чердаке, подальше от пьяных, опухших морд завсегдатаев. Толку на них пялиться? Информации – ноль, зато настроение испортится окончательно. Пока на кухне что-то аппетитно скворчало, Хиззи еще немного поговорила с гоблином тавернщиком. Выяснилось, что часть денег со сделок, заключаемых в “Пьяной селедке”, идет на откуп костоломам, чтобы местные “блюстители порядка” закрывали глаза на это место сходки подозрительных личностей. Да и, собственно, во что-то незаконное таверна превращалась только вечером, до тех пор это было всего лишь место, где можно поесть и выпить. Наконец из кухни появился гоблин с небольшим мешком, в одной руке, и кувшином в другой. Какая-никакая, а все же снедь. Поскольку за питание было уже уплачено, Хиззи взяла мешок с кувшином у одного гоблина, и проржавевший ключ у другого. Со всем этим добром она направилась в дальний угол таверны, где к стене жалась изрядно обветшалая лестница, ведущая к люку на чердак. Пространство между потолком и крышей встретило ее паутиной, пылью и грудами всякой всячины, наваленной тут и там. Чего там только не было! Вот только такой хлам и задарма никому не понадобился бы. Похоже, всем просто жутко не хотелось разгребать эти завалы, вот и бросили, как лежало. Чуть поодаль от люка вниз чердак перегораживала хлипкая стенка, сложенная из досок и обитая неровными кусками фанеры. Посередине этой перегородки была врезана дверь, которой, в случае опасности, Хиззи не дала бы и пары секунд жизни, вздумай кто ее выломать. Похоже, это и был вход в ее коморку. Ключ с противным скрежетом все же провернулся в замочной скважине, отпирая дверь. За ней оказалась комнатушка два на три метра. Единственным источником света в ней было круглое окно в торце крыши. Получалось, что прямо под этой комнатой располагался вход в таверну. Оно и к лучшему, через заросшие пылью стекла хорошо просматривалась большая часть улицы. Убранство коморки не могло похвастаться изысками. Гамак по левую сторону от входа, натянутый на двух крюках, вбитых один в деревянную перегородку, второй – в торец крыши. Стол заменяла бочка, к которой прибили кусок широкой доски, а вместо стульев на полу сиротливо жались к бочке несколько небольших деревянных коробок. А еще целая стенка из ящиков, таких же, что и “стулья”, поставленных один на другой. Ящики были положены на бок и образовывали множество ниш-полок. Это чудо импровизации располагалось справа от входа. Вот, собственно, и все. Ах нет, еще на полу какая-то добрая душа постелила истертый до дыр ковер. Не густо, зато есть крыша над головой. В кувшине оказалась вода, а на столе нашлась тряпочка. Предварительно смочив ее, гоблинша протерла поверхность стола и несколько полок. Конечно же, слой пыли в этом относительно жилом помещений был не таким огромным, как в другой части чердака, но небольшая уборка все равно пошла только на пользу. Хиззи поставила на стол кувшин, и начала извлекать содержимое мешка. Несколько луковиц, четвертинка сыра, солонка, буханка хлеба, мясо, запеченное в горшочке, и вырезанные из дерева ложка с вилкой. Конечно же, все не первой свежести, но вполне съедобное. Далее настало время разобрать собственный рюкзак. Вещи было решено разложить по полкам. Конечно, не хотелось, в случае чего, терять время на сборы, но пока и не было повода готовиться к экстренному побегу. До тех же пор не хорошо было трамбовать вещи в рюкзаке, лишь добавляя складок. Сперва был извлечен “рабочий” костюм. Черный как ночь, обтягивающий, с различными кармашками и петельками. Им Хиззи собиралась воспользоваться в ближайшее время, потому как золота в кошельке оставалось все меньше. А потом… Что? Потом и видно будет. Далее на свет был извлечен черный плащ с капюшоном, родной брат “рабочего” костюма. Они в паре были аккуратно уложены на полку-ящик и прикрыты сверху простеньким полотенцем, чтобы глаза не мозолили, если вдруг кто решит ее навестить. Следующий наряд заставил Хиззи невольно улыбнуться. Это было шутовское разноцветное трико. Жаль, не сохранилась такая же шапка с бубенцами. Промелькнула мысль подзаработать немного на представлении, но пришлось быстро ее отмести. Во-первых, не стоило лишний раз “светиться”. А, во-вторых, не лучший образ она себе сделала бы в глазах будущих заказчиков. Дальше пошла всякая мелочь: разноцветные ленточки, платочки, мягкие тряпичные шарики и прочий инструмент фокусника, стандартный набор из кружки, ножа, ложки и миски, огниво с бутыльком масла, блокнот с карандашом и тому подобное. Все это весило достаточно мало, да и уложено было с умом. Не гремело и не топорщилось изнутри рюкзака. Что-то отправилось назад, что-то было разложено по полкам, чтобы недалеко тянутся. Оставалось всего одно дело, и можно было бы приступать к так вкусно пахнущей еде. Нужно было как следует осмотреть всю комнату и чердак, чтобы продумать пути отхода. Хиззи всегда продумывала пути отхода, даже если вероятность ими воспользоваться была ничтожно мала. Впрочем, в ее положении это действительно было хорошей идеей. Гоблинша направилась к хлипкой двери, отворила ее и вышла из коморки. Старые петли сильно скрипели, а, значит, через дверь незаметно не выскользнешь. Да и со стороны люка, ведущего к лестнице на первый этаж, ее хорошо видно. Нужен был другой путь для возможного бегства, но сперва следовало осмотреть чердак. Следить по пыльному полу Хиззи не решилась, чтобы хозяин таверны не уличил ее в чрезмерном интересе к хламу, хранившемуся наверху. Впрочем, даже беглого осмотра, не отходя от двери в комнатушку, хватило, чтобы сделать выводы. Противоположный торец крыши представлял собой продолжение несущей стены, как и в ее закутке, такую враз не проломишь. Сверху нависала расходящаяся треугольником крыша. Вдоль всего чердака по бокам тянулись сбитые из досок стенки чуть больше полуметра в высоту, верхним своими торцами упираясь в скат крыши. Получалось, что за этими перегородками по всей длине шли треугольные лазы. А вот это уже интересно. Вообще такое делали, чтобы на чердаке поддерживалась вентиляция, и чтобы отгораживать почти бесхозное пространство на стыке потолка и крыши. У Хиззи в мыслях было воспользоваться этим лазом. Еще один короткий взгляд на груды ящиков и бочек, покрытых толстенным слоем пыли, который ничего нового не заметил, и гоблинша вернулась назад в каморку. У правой стены стояла этажерка из ящиков, загораживающая подход к боковой перегородке. Зато слева, прямо за гамаком, другая перегородка была как на ладони. Присев перед ней на корточки, Хиззи внимательно осмотрела доски. Они было достаточно широкими, плохо обработанными и частично трухлявыми. Крепление шло через гвозди. Вернувшись к своему рюкзаку, гоблинша извлекла из него кожаный футляр, в котором оказалась миниатюрная фомка, явно сделанная на заказ и идеально подходящая для всякого рода взломщиков и воров. Длинной она была с гоблинский локоть, но этого вполне хватало. Вернувшись к доскам перегородки, Хиззи аккуратно, стараясь не оставлять следов, начала выкорчевывать гвозди на одной из них. Через пятнадцать минут работы все было сделано. Миниатюрная фомка легла на пол рядом, а женские пальцы подцепили теперь уже не прибитую доску и потянули на себя. Открылся проход в тот самый лаз, образованный потолком, крышей и перегородкой. Внутри было темно и пыльно, но отступать гоблинша не собиралась. Она вновь оглянулась: на одной из полок импровизированной этажерки был оставлен масляный фонарь, да еще и заправленный. То, что нужно! Чиркнуло огниво, и на фитильке заплясал озорной огонек. Света он давал немного, но и этого было достаточно. Согнувшись в три погибели, Хиззи полезла в проход. Было тесно, очень, но, все же, не настолько, чтобы нельзя было ползти дальше. Светильник разгонял тьму, давая возможность оценить крепость стенок лаза. Искомое обнаружилось на расстоянии в три с половиной метра от входа в проход. В одном месте кровля совсем исхудала и прогнила. Взяв в руку дагу, Хиззи аккуратно потыкала острием в участок крыши. Хорошо, очень хорошо. Несколько ударов, и черепица в том месте разлетится в стороны, освобождая путь наружу. А, как запомнила гоблинша, с той стороны к таверне прилегал магазинчик, на крышу которого легко перепрыгнуть. Дальше можно было уйти улочками прочь от возможных преследователей. Паранойя? Быть может. Но когда эта паранойя несколько раз спасла жизнь, перестать следовать ей как-то неразумно. Кое-как развернувшись, Хиззи поползла назад к себе в каморку. Выбравшись, она первым делом стряхнула с одежды пыль и смахнула рукой прилипшую паутину. Затем гоблинша аккуратно поставила доску назад, но гвозди забивать не стала. В случае чего, ее можно будет быстро убрать, юркнуть в лаз, поставить доску назад и по-тихому пробраться к месту, где подгнила крыша. Да, пробить кровлю бесшумно не получится, но пока возможные враги сообразят, что к чему, она уже успеет перепрыгнуть на соседнюю крышу, а там поминай как звали. Все, с путем отхода вопрос решился, можно было переходить к вещам более приятным. В животе требовательно забурчало, а от аромата запеченного с овощами и картошкой мяса скрутило желудок. После корабельной баланды даже подкисшие щи могли показаться вкуснее вишневого варенья. Мясо же действительно было приготовлено неплохо, даже хорошо, и только усилием воли Хиззи заставила себя не жадно наброситься на еду, а неспешно преступить к трапезе. Усталость и голод начали медленно отступать, давая возможность подумать над насущными вещами. Что ей делать дальше? Нет, не через неделю или две, а вообще. Пути назад в “Танцующий цирк” не было. Да и самого цирка, как такового, тоже не было. Сколько их пережило те гастроли? Хиззи знала ответ, но боялась произнести его даже про себя. Она и не заметила, как на глазах навернулись слезы. Гоблинша съела ровно половину горшочка, больше – уже излишне, накрыла его крышкой и сделала несколько больших глотков из кувшина. Наступало время томительного ожидания. Слоняться по Кабестану не было никакого желания, а спускаться в холл таверны до вечера было бессмысленно. Только время тратить впустую. Спать также не хотелось, поэтому Хиззи сделала себе небольшой бутерброд с сыром, жуя который, принялась думать, чем бы дельным себя занять на ближайшие часы. Взгляд скользил по комнатушке, пока не наткнулся на пару предметов, извлеченных из рюкзака, но не убранных назад. Это были два точильных камня, которыми, казалось, пользовались вот уже целую вечность. Подсохшие было слезы навернулись вновь. Один камень – ее, Хиззи, а второй некогда принадлежал ее подруге, которая была для гоблинши, пожалуй, даже роднее чем сестра или мать с отцом. Как во сне, она взяла свой точильный камень, вынула из ножен шпагу и уселась прямо на пол. Шершавая поверхность камня соприкоснулась с идеально гладкой поверхностью металла, рождая противный, рвущий нервы скрежет. - Вжик, вжик, вжик, вжик… - звучал разговор между клинком и точилом. Любого другого этот скрежет вывел бы из себя уже через несколько минут, но Хиззи словно не замечала его, а даже наоборот, эти звуки успокаивали ее. Они были такими родными! Песнь металла и камня подхватила разум гоблинши и понесла по реке времени куда-то назад, в прошлое, где многое было совсем не так, как сейчас. Мир сузился до крохотной комнатушки, на полу которой сидела гоблинша и точила свою шпагу, а рядом с ней, будто наяву, повторяла те же движения гнома, доводя остроту своего клинка до недостижимого идеала. Время шло, а Хиззи по-прежнему сидела на полу и водила точильным камнем вдоль острой кромки шпаги. Разум ее был где-то очень далеко.