Часть 1
16 июля 2020 г. в 20:52
– Пустая трата времени. – изрыгает Бернард, небрежным движением кисти прочитанный от корки до корки роман на обшарпанную отполированную столешницу.
На улице едва-едва час дня, небо заволокли приевшиеся лондонские тучи, пепельно-серые и обещающие скорую морось вперемешку с туманом. Но в магазинчике уютно из-за золотистого света ламп, что разгоняют сумрак, стоящий меж книжных полок.
– И почему ты опять злой как собака? – дверь в магазинчик открывается, впуская Фрэн, в руках которой сумочка и пакет, содержимое которого ненавязчиво звенит.
– Дурная погода, и книга, и этот кретин Мэнни опять приготовил мне этот дурацкий завтрак… – Бернард кривится, отворачиваясь к тумбе, чтобы вытащить из ящика два относительно чистых бокала.
– Ну, Бернард, – тянет почти ласково Фрэн, скидывая сумку на стул рядом со столом друга. – Ты ведь сам попросил его готовить тебе настоящий ирландский завтрак…
– Бред! – протестующе вскидывается Бернард и глядя на Фрэн ещё не до конца прояснившимся из-за бессонной пьяной ночи взглядом, уточняет негромко: – И когда?
– Два дня назад. – охотно отвечает Фрэн, прежде чем поставить бумажный пакет перед ним.
Бернард тут же с интересом извлекает из него три бутылки вина и рассматривая этикетки удовлетворённо хмыкает. Из-за пыльных занавесок кухни выходит Мэнни, оглядываясь как обычно полуиспуганно-полурастерянно.
– Бернард, ты… О! Фрэн! – Мэнни радостно улыбается и приветственно обнимает подругу.
– Мэнни! – радостно отвечает Фрэн, похлопывая его по широкой спине.
Бернард оборачиваясь на них, скорчившись от отвращения, цыкает и фыркает, облизывая нижнюю губу, будто пёс, которому не понравилось что-то съеденное им, а затем тут же отворачивается, чтобы достать сигарету из мятой пачки.
– Ты только глянь на этого ворчливого, въедливого, капризного ирландца, – смеясь тянет Фрэн, оторвавшись от Мэнни и, с ухмылкой глядя на Бернарда, огибает стол, чтобы совсем не элегантно рухнуть на стул.
– Достали уже ваши розовые нежности! Блевать тянет!
– Телячьи нежности. – поправляет его Фрэн назидательно.
– А?
– Нужно говорить "телячьи нежности", Бернард.
– Не пудри мне мозги, женщина! – недовольно корчится и повышает голос Бернард, и тут же переводит взгляд на своего работника. – Мэнни! Открывай бутылки!
– Но, Бернард, я искал… – возражает было тот, совсем смутившись, но его грубо обрывают на полуфразе:
– Что бы это ни было – найдёшь потом!
Мэнни послушно наполняет все три бокала, стоящих на столе, и отворачивается, чтобы освободить от книг небольшой табурет и усесться на него. Книги оказываются ровной стопкой на полу, но стоит Мэнни обернуться, как он обнаруживает, что его бокал опустошён. Он переводит возмущённо-обиженный взгляд распахнутых глаз с невозмутимого лица Бернарда на такое же непроницаемое лицо Фрэн. Их бокалы также пусты, и оба заговорщика смолят сигареты и смотрят куда угодно, но не в глаза Мэнни.
– Мне показалось…
– Да?!
– Что именно?!
Мэнни теряется под их слившиеся в унисон фразы и тушуется под взглядом двух пар глаз, направленных на него.
– Думаю, нужно… наполнить бокалы, – Мэнни резко опускается на стул стремясь сгладить неловкость и берётся за бутылку, разливая вино по трём стеклянным чашам.
– Да, Мэнни. – Бернард стряхивает пепел с собственной сигареты, и Фрэн с энтузиазмом поддерживает его:
– Прекрасная идея, Мэнни!
Однако пригубить вино из бокалов троице мешает негромкое покашливание, привлекающее внимание всей компании.
– Добрый день, – высокий мужчина в светлом бежевом костюме и броских чёрных туфлях держит в руках книгу в яркой обложке. – Я бы хотел приобрести это чудесный рассказ…
– Это роман. – резко поправляет его Бернард, выдыхая дым и нисколько не заботясь о шоке, который явственно проступает на лице покупателя. – И зачем он вам?
Мужчина теряется на мгновение, но потом с трудом отвечает:
– Ну… чтобы читать…
– Только читать? – Бернард изгибает бровь, скептично и остро разглядывая окурок в своих пальцах.
– Ну, может быть осмыслить… – предпринимает вторую попытку окончательно оробевший покупатель.
– Каждый человек – мыслитель, но мыслитель на разных уровнях. – пафосно изрекает Блэк, поднимаясь из-за стола и выхватив у окончательно ошарашенного мужчины книгу, разворачивает его одной рукой по направлению к выходу из магазина и толкает настойчиво в спину. – Вы должны пробудить в себе философа, рассуждающего над смыслом не жизни, но судьбой Вселенной…
– Но мне бы хотелось…
– … размышляя над системой мироздания, вы придёте к тому, зачем вы существуете и тогда вы обретёте высший смысл…
– Но…
– И не спорьте! – Бернард наконец выталкивает несопротивляющегося клиента за дверь. – Вы должны познать истину. Вы должны самостоятельно её найти!
– Но где же?! Где?! – с загоревшимся рвением и надеждой глядит в лицо Бернарда мужчина. – Дайте мне хоть подсказку, где мне начать?!
– В баре. – информирует коротко Бернард и, качнув головой, захлопывает дверь перед назойливым так и не состоявшимся покупателем.
Фрэн и Мэнни почти с сочувствием глядят вслед бедолаге, но после оборачиваются к Бернарду, который уже вновь уселся на своё законное место за столом лавки, и вновь берутся за бокалы.
Бернард пренебрежительно крутит в руках тот самый роман, который хотел купить мужчина в бежевом костюме.
– Да разве это книга? – цыкает он неприязненно наконец, отбрасывая ни в чём не повинное издание куда-то в сторону стеллажей. – Реплики, извергаемые мной после попойки, и то лучше!..
– А?.. – запоздало переспрашивает Мэнни, до этого мгновения слушавший забавную болтовню Фрэн.
– Тошнит меня информативнее, чем эти персонажи разговаривают!!! – Бернард снова орёт.
Фрэн осуждающе приподнимает брови и глядит на него исподлобья: пристыживает его за то, что он опять напугал ранимого Мэнни. Но при этом смотря на него – тушующегося под её взглядом и уткнувшегося в бокал, – Фрэн осознаёт одну без сомнения приятную истину.
Бернард Блэк – это урок для покупателей. Ценить книги и знания, а не обложки и пустой звук. Не материал и не изделие, но смысл и жизненные истины, заточённые в бумажную оболочку.
И Фрэн с улыбкой думает, что она может гордится их необыкновенной, но отчего-то греющей сердце, дружбой.
***
Бернард может пить из двух бутылок сразу. Как любой ирландец. Или что там ещё говорят стереотипы о них?
Вечер накрывает их тёмным и пыльным сумраком книжной лавки, в которой кроме двух совсем тусклых светильников ничего не горит. Зачем атмосферу портить, да и лень – чего уж скрывать.
– … да, и она, кстати, тоже родом из Корка, как и Бернард… – в продолжении своего рассказа вещает увлёкшаяся Фрэн, уже качающая головой от количества выпитого, когда Мэнни буквально вздрагивает всем телом, шустро переводя выпученные глаза с Бернарда на неё и обратно. И всё же не выдерживает и перебивает:
– О! Бернард, а я думал ты родом из Донегола… – Мэнни смотрит на Блэка, поджавшего губы, ещё заинтересованнее чем обычно.
– Думать – определённо не твоё. – хмыкает Бернард в бокал, допивая остатки вина так, словно это вода.
На дворе слабое начало 21 века, подростки и студенты – ещё не такие "зажравшиеся" и наглые, эра интернета и эпохальных изменений готова разразиться вот-вот, но пока… всё – даже самая крохотная язва – ощущается по-другому.
Остаточное веяние эпохи? Может быть.
Бернарду по душе твёрдые кожаные сидения: он не привык к хлопковым диванам, что мягко принимают в свои объятия уставшее тело, его озадачивают "Blazer" и "Garage" в руках подростков вместо привычных "Lech " и "Tyskie"*, новомодные биты вперемешку с нелепым зачитыванием спорных, но качающих рифмовок – Бернарду это чуждо.
– А в Корке… – начинает было Мэнни, но оказывается грубо заткнут взмахом руки и хмурым выражением лица Бернарда, брови которого сходятся на переносице, а лоб схватывают три морщины.
– Ради всего… спиртного! И зачем ты ляпнула это, Фрэн?
– Как будто есть что-то плохое в том, чтобы он спросил о твоей Родине? – пожимает плечами Фрэн, отпивая из бокала. – Об этих зелёных лесах и холмах и об… – она икает. – … этих зелёных человечках…
– Ох… избавь меня от этого! – Бернард трёт переносицу устало и, ухмыльнувшись, глядит из-под полуприкрытых век игриво и провокационно: – Или тебе тоже придётся рассказать… о земле обетованной. – он наклоняется к ней с усмешкой.
Фрэн неуклюже и медленно отклоняется и лениво отмахивается от него рукой, с мученическим выражением закрывая глаза.
– Не раньше, чем ты нальёшь мне ещё бокал.
– Оставь эти старые еврейские фокусы для кого-нибудь другого… – язвительно отвергает её мольбы Бернард и в один глоток допивает содержимое своего бокала.
– В безлунную ночь ты бы выглядел прелестно. – не остаётся в долгу Фрэн.
Бернард хмурится с закрытыми глазами и отодвигается от неё с недовольным выражением лица. Но сейчас ей мало этого. Хочется ещё и победы над ним – как выходит почти в каждом их споре (случаи, когда у них была ничья, можно пересчитать по пальцам одной руки). И Фрэн снова язвит, пока он не открывая глаз пытается отмахнуться от неё:
– У тебя сердце в пабе.
– Иди к чёрту.
– Ты же ирландец.
– Иди к чёрту.
– У вас же должно быть сердце.
– Иди. К. Чёрту.
Сердце Бернарда – его лавка, в которую может войти любой, но остаётся только самый близкий, самый избранный и нужный. И поэтому в темноте ночи в ней находятся лишь он сам, она да Мэнни.
***
– Я нашёл "Мартина Идена" в той куче книг. – радостно заявляет Мэнни спустя три часа, после того как Бернард дал ему это нелепое занятие.
Бернард отрывается от книги и сигареты и недобро щурит глаза, поворачиваясь к своему работнику и другу.
– Какой ты молодец. – тянет он зловеще, но Мэнни принимает за чистую монету и радостно улыбается и кивает в ответ. – Знаешь, что ты заслужил?
– Что?
– Ни черта! – взрывается Бернард, резко вскакивая и хлопая по столу, и Мэнни судорожно дёргается с места, метаясь по лавке, как испуганная муха.
Очень большая и волосатая, но не менее пучеглазая муха.
– Ни черта! – продолжает тем временем Бернард ультра-громко, во всю силу прокуренных лёгких. – Потому что твои усилия НИ ЧЕРТА не стоили потраченного времени! Это бессмысленная, беспощадная и изничтожающая тебя истина!
– Бернард… – Фрэн заходит в книжный магазин и чуть не оказывается сбита с ног суетящимся Мэнни. – Бернард! Ты опять кричишь!..
Бернард обиженно дует губы, рухнув на стул и исподлобья глядит на принарядившуюся Фрэн.
– Ну и как я тебе? – она подбоченившись изгибается в талии, поправляя очки и демонстрируя ему недлинное платье тёмно-зелёного цвета.
Ничего особенного или броского – не слишком короткое, не слишком обтягивающее – но на Фрэн выглядит утончённо, и сидит на фигуре хорошо.
Бернард смотрит на подругу молча достаточно долго, чтобы заставить её нервничать из-за тишины. А потом всё же говорит:
– Изящно, и не безвкусица вроде. – под улыбкой Фрэн он размышляет ещё пару мгновений: – Но без очков ты выглядишь лучше.
– Когда я без очков – ты тоже выглядишь лучше. – парирует Фрэн, и её мягкая улыбка превращается в хитрющую злорадную усмешку.
Бернард устало трёт глаза, игнорируя её язву, а когда она собирается уже выйти из лавки, выкрикивает ей вслед, что они с Мэнни будут ждать её около десяти вечера, когда она вернётся к ним с очередного провального свидания "злая как собака-кусака".
Фрэн от всей души хлопнув дверью, желает Бернарду Блэку подавиться его чёртовым вином, со злорадной ухмылкой слушая кашель, который незамедлительно раздаётся из закрытой лавки. И гордо цокая каблуками направляется вниз по улице в своё излюбленное кафе.
***
– Ты находишься на вершине кривой колокола. Поздравляю! Выдающаяся заурядность. Твоей никчёмности можно лишь позавидовать!..
Любимое занятие Бернарда – это орать. Жёстко и быстро. Язвительно и саркастично. Едко и ирландским акцентом. Так, как умеет лишь он.
И в этот раз объектом атаки служит группа совершенно-растерявших подростков, прикрывающихся дешёвыми бульварными детективами.
– Книги – не развлечение! – вскрикивает Бернард, взмахивая руками и гневно блеснув глазами. – Книги – удовольствие! Но не простое! – он качает пальцем и кривит презрительно-хитрую физиономию. – Это не какая-то блажь, что валится тебе на голову посреди бела дня! О, давайте-ка я почитаю что-то интересное, что-то, что будет заставлять меня испытывать счастье, умиротворение и энтузиазм! – он смешно попискивает, изображая очередного недалёкого покупателя. – Настоящая книга – это развитие, серьёзная вещь, нечто особенное. Книга – то, что заставляет тебя думать, мыслить, размышлять! И то, что хорошо сочетается с красным полусухим 1967-го… – гневная тирада обрывается, стоит Фрэн зазвенеть двумя бокалами, которые она легко сталкивает друг с другом.
– Обоснование поступков? Сюжет? Логика? – всё ещё пытается поворчать Бернард, на деле уткнувшись носом и смакуя вино жадными крупными глотками. – Нет, не слышали!
– А, кстати, Фрэн! – резко вскидывает голову Бернард, будто кое-что вспомнив. – Хочешь попробовать моё картофельное пюре? – он хитро улыбается, приподнимая брови пару раз и глядя на неё, поперхнувшуюся вином, слишком уж… игриво.
– Твоё пюре? – переспрашивает решая уточнить Фрэн.
– Ну, да, – беззаботно отзывается Бернард. – Я имею в виду, картофельное пюре, приготовленное лично мной. – договаривает он, всё ещё не сгоняя жуткую лучезарную улыбку со своего лица.
Эта улыбка повергает Фрэн не просто в шок, а в настоящий священный ужас.
– Хочешь попробовать? – Бернард смотрит в упор в ожидании ответа.
– Советую не рисковать. – встревает Мэнни, который разбирает книги на стенде (столе) в центре лавки.
Бернард тут же оборачивается к нему:
– Мэнни.
– Д-да, Бернард? – выпучив глаза удивлённо (ха) отзывается Мэнни, переводя на него взгляд, полный недоумения.
– Совет свой – себе посоветуй. – ядовито цедит Бернард, недобро прищурившись.
– Но я просто…
– Без "просто". – отрезает ирландец.
Фрэн решает рискнуть. И почти наверняка – зря.
Порция пюре в не самой чистой тарелке небольшая, можно сказать, всего две ложки. Но эти две ложки прилипают к керамическому дну и отодрать хотя бы немного беловато-жёлтой массы становится задачей не из лёгких.
Фрэн кривовато и слегка (не слегка) нервно улыбаясь Бернарду, который не сводит с неё глаз, с четвёртой попытки всё же отдирает ложку с пюре от тарелки и подносит её к лицу. Жижа – а по-другому назвать субстанцию не получается – ничем подозрительным не пахнет. И Фрэн опускает ложку в рот, максимально быстро стараясь проглотить и не подавиться.
– Ну?!. – Бернард завороженно смотрит в её скривившееся лицо, даже чуть наклонившись, чтобы не пропустить ни единой похвалы дегустатора. – Вкус не передать словами?
"О, как он прав!" думает Фрэн, допивая залпом бокал вина "И как бесконечно ошибается!".
– Ты хотя бы попытался... – единственное, что может сказать она, попробовав его картофельное пюре. Вернее – то, что должно было именоваться как картофельное пюре.
– Если его посолить и залить соусом чили, и добавить ещё острого перца и майонеза с луком... – перечисляет участливо Мэнни. – … то становится не так уж гадко, и даже вполне съедобно…
Бернард оборачивается на него медленно поджимая губы.
– Мэнни. – почти без раздражения, что удивительно.
– Д-да… Бернард? – откликается тот с опаской.
– Тебя невозможно недооценить. – Бернард кривит губы в подобии ухмылки.
А Мэнни радостно улыбается, продолжая раскладывать книги.
***
– Одни говорят, что дьявола нет, что дьявола нет, что дьявола нет,
Что он подох вчера в обед и был зарыт на псарне.
"Нет, всё не так," – другие твердят, – "Он жив, как тысячу лет назад."
Одни говорят, что он солдат, сраной британской армии.
Песня разносится на весь квартал, оповещая каждого, о празднующих радостных ирландцах, чьи вечерние гуляния в честь майского фестиваля и Белтейна грозятся перерасти в полуночные пляски у костров и запуск десятков фейерверков. От шума и хохота не спасают ни стены, ни закрытые окна и двери: Бернард, Мэнни и Фрэн сидя в лавке вынуждены (невольно) мириться с отголосками праздника.
Бернард вымученно сводит брови, морщась и потирая переносицу, и чудом не обжигает руку о подожжённый кончик дешёвой сигареты. Фрэн с интересом наблюдает за ним.
– Так сильно шуметь совсем необязательно... – тихо бормочет Бернард, прихлёбывая глоток вина.
– А ты не будешь праздновать э... Белтейн? – с любопытством спрашивает Фрэн, и кладёт подбородок на сложенные в замочек пальцы, локтями рук предусмотрительно упираясь в столешницу (чтобы ни одной эмоции его не пропустить).
– Праздновать? – Бернард лениво фыркает и блаженно затягивается. – Не. Мне лень. Слишком хлопотно.
– А ведь это хорошая идея! – тут же с энтузиазмом подхватывает Мэнни, качая своей забавной бородкой и безумно выкатив глаза, уже набирает воздуха побольше, чтобы выдать непрерываемую длинную речь, как оказывается (привычно) заткнут (не секрет даже кем).
– Нет. – твердо постановляет Бернард, двумя пальцами относя сигарету в сторону Мэнни, и чуть, поджимая губы, веско добавляет для того, чтобы обозначить твёрдость: – Нет.
– Ой, ну да брось, Бернард! – отмахивается шутливо Фрэн, ласково улыбаясь ему. – Что стоит тебе разок устроить скромный праздничек с песнями, хлопушками и весёлыми танцами? Этакую… вечеринку? – она смотрит на него, смотрит так, как смотрят потерявшиеся щенята или маленькие голодные котята. Трогательно, искренне и с надеждой.
И эта атака действует. Даже против такого чёрствого (с виду) и циничного (до нельзя) Бернарда Блэка.
Бернард теряет свой настрой мученически скривившись и отведя взгляд, пытается – из последних сил разве что – сопротивляться.
– О, Фрэн!.. – на выдохе почти стонет он, всё же вновь натыкаясь на её глаза. – Ты хоть знаешь, как это… будет сложно организовать, Фрэн?.. – его речь плавает из-за количества выпитого, но менее понятной (что удивительно) не становится.
– Мы поможем тебе, Бернард, – заверяет Фрэн, для убедительности не забывая покивать головой (почти одновременно с Мэнни). – И я, и Мэнни.
– Я слишком стар для этого, – вздыхает умоляюще Бернард и жмурится. – Ты хоть знаешь, какой это стресс?..
– О стрессе ты можешь поговорить с Евой. – отрезает Фрэн оперативно.
– Да что она знает о стрессе? – возмущение Бернарда оправдано, но не принято как аргумент.
– У неё трое детей.
– У всех трое детей.*
Фрэн вынуждена согласится и кивает в ответ на вульгарный смешок Блэка.
Вечером они сидят и пьют уже по другому поводу.
– Ты тупиковая ветвь эволюции.
– Я попытался и у меня не вышло. – честно, как всегда, признаётся Мэнни. – Но я хотя бы попытался наладить с кем-то связь. А ты когда-нибудь так делал? А?!
Бернард молчит, ухмыляясь горько и качая головой, даже не смея бросить взгляд на Фрэн.
– А?! А?!! – продолжает своё наступление сильно-подвыпивший Мэнни. – У тебя вообще сердца нет, Бернард… – вдруг роняет он, махнув рукой и грузно падая на стул. – Лишь осколок льда.
– … камня. – невнятно поправляет Фрэн.
– Что? – непонимающе оборачивается на неё, лежащую на диване с закрытыми глазами, Мэнни.
– Камня. У него вместо сердца – камень.**
Бернард отворачивается, притворно раздражённо выдыхая, и позволяя им двоим спорить дальше.
***
– Увидимся.
– Только если я тебя первой не увижу.
Очередной ухажёр оказывается послан в небезызвестном направлении: расстались они из-за того, что у Фрэн: 1) странные друзья, 2) она феноменально много пьёт, 3) вдобавок ко второму, она феноменально много курит, и 4) она совсем – совершенно – не женственная...
Фрэн думает, что вся её жизнь – дешёвый спектакль. А она в нём – плохая актриса. И кто виноват, что ей нравится быть пьяной. И сто раз плевала она на последствия.
Она и не знает, что Бернарду нравится, как Фрэн кричит, когда она пьяная. Бернарду нравится, как Фрэн курит, оскалившись и держа сигарету в зубах, как чёртов скинхед, и это – по мнению Бернарда – самое прекрасное, что можно увидеть в его букинистической лавке. Бернард никогда не признается, но ему очень нравятся короткие, по-мальчишески остриженные пряди волос Фрэн: когда он зарывается в них пальцами это ощущается почти как нежные птичьи пёрышки, которые пушатся в руках и которые вечность хочется перебирать, наслаждаясь их шелковистостью.
***
Бернард отвратительно целуется.
Слишком влажно и медленно, слишком неспешно и – возможно – недостаточно искусно...
Слишком по-бернардовски.
Хотя быть может они оба отвратительно целуются: смазанно сталкиваются губами, стукаются зубами и вальяжно сплетаются языками, не до конца понимая, кто же ведёт и кто кого ласкает.
– Я думаю нам время обратиться к специалисту. – постановляет нахмурившись Бернард. – К бармену. – уточняет он.
– Что? Всё настолько серьёзно?! – натурально (почти) ужасается Фрэн.
– Да. В бар! Немедленно!
– Да! Вперёд!***
Примечания:
*Отсылка на 2 сезон 5 серия.
**Отсылка на 3 сезон 6 серия (последняя серия).
***Отсылка на 2 сезон 4 серия.
***Пиво "Lech " и "Tyskie" – знаменитая в 2000-х продукция одноимённых пивоварен (читай – самое знаменитое пиво в Великобритании в период с 2000 по 2006). С марками "Blazer" и "Garage", думаю, знакомы почти все (если не все).
****Этакий – реально существующее слово (на всякий случай, мало ли).