-36-
23 октября 2022 г. в 23:42
- И пусть эта ночь не кончается никогда! - орала Виктория Клочкова в окно лимузина, высовывая руку с массивным кольцом с бриллиантом навстречу ветру.
Караты блестели под фонарями ночной Москвы. Мех норковой шубки прилипал к шее и мешал полноценно дышать, но Викторию это нисколько не смущало.
- Саша, я хочу в ресторан. Вези меня в «Мармеладоф»!
- Солнышко, - сквозь зубы процедил Воропаев, - час ночи, все рестораны закрыты.
- Но я хочу! А ты обещал исполнять все мои желания. Хочу, хочу, хочу.
- Завтра. Обязательно съездим. А сейчас — домой.
- Нет. Вези меня в дорогущую гостиницу. В люксовый номер.
- У меня дома вполне люксовый дизайн. Викуля, нам пора спать. Иначе у кого-то завтра вылезут во-о-от такие мешки под глазами, - хищно улыбнулся.
Вика похлопала его по плечу.
- Ты прав. Твоя будущая жена должна всегда выглядеть на сто баллов, - взглянула на кольцо. - Саш, а ты меня любишь?
Воропаев стиснул зубы.
- Больше жизни люблю, - сказал он мрачно.
Вика просияла. Повисла на шее. Попыталась поцеловать. Но Сашка увернулся. Да и лимузин вдруг подъехал к месту назначения, резко остановился.
Клочкова надула губки, величественно протянула Александру руку, когда тот открыл дверь машины с ее стороны, подхватила шубку, и медленно пошла к парадной, сильно виляя бедрами — в надежде привлечь внимание Воропаева.
Александр расплатился с водителем, лимузин уехал.
Вика усиленно виляла бедрами, Александр неторопливо шел следом, он смотрел на звездное небо. Красотища. Июльские ночи самые красивые. Как в детстве.
Вика завозилась с шубкой, что-то бубня себе под нос. Александр отвлекся от неба, незаметно достал телефон, и отправил сообщение.
- Ты идешь?
- Иду.
- Возьми меня под руку. Эти каблуки вонзились прямо в ногу, - пожаловалась она.
А в лифте Вика начала болтать без умолку, она выпросила еще одно кольцо, и ожерелье — в придачу. После этого потребовала накормить ее завтраком, обедом и ужином в ресторане «Мармеладоф». А потом нагло заявила, что в «Зималетто» больше ни ногой. Хватит с нее мучений. Так наработалась, что кошмар - на десять лет вперед. А вообще, Виктория Клочкова сейчас видит свою карьеру только в модельном бизнесе.
- Хочу быть лицом «Армани» или «Гуччи», - сказала она, протягивая руку, чтобы открыть дверь квартиры. Но...
Дело в том, что дверь уже была открыта. А внутри виднелся погром.
Александр медленно вошел, втянул упирающуюся Вику за собой. Под ногами хрустело стекло и куски мебели.
Из дальней комнаты донеслись мужские голоса.
- Завалим его и его бабу, - закричал кто-то гнусаво.
- Он нам должен миллионы. Сначала пусть отработает, - ответил басом другой.
- Бабу пустим на органы. Есть у меня парочка выходов на Китайский рынок, - похвастался третий.
- Или в рабство отдадим. Телка она зачетная. Будет пользоваться спросом.
- Точняк! В гарем можно продать, к старому арабу. Он бабла отвалит.
- А что будем делать с Воропаевым?
- Грохнем его просто. Этот подонок не достоин жить.
- Продадим все эти побрякушки: цепочки, колечки. Тачка у него ценная. Денег стоит.
Вика побледнела. Александр тянул ее на выход, а она почти не реагировала, зависла, прижав руки к груди.
- Пойдем, - прошептал тихо. - Быстрее, - вывел ее на лестницу.
Клочкова не реагировала, еле передвигала ноги.
- Вика, очнись! Нам надо бежать. Срочно. Быстрее! - крикнул, когда они уже спустились на пару этажей ниже.
Вика вздрогнула. Посмотрела по сторонам. И вдруг как побежала - дала деру - на каблуках, по лестнице. Александр еле ее догнал.
- И что? Куда теперь? - руки тряслись, Вика рванула за угол дома.
- Не туда! - нагнал, схватил за руку. - Окна выходят на эту строну. Нам туда.
Выбежали на дорогу. Александр закричал:
- У тебя есть шпилька или заколка?
Вика истерически засмеялась.
- Я не знаю, - трясущимися руками поправила сползавшую с плеч шубку.
Александр каким-то чудом нашел у себя в кармане шпильку, подбежал к припаркованной чужой машине, повозился пару секунд, и взломал замок двери.
- Садись! Быстрее!
Вика быстро запрыгнула на пассажирское сидение.
В машине, по странному стечению обстоятельств, в бардачке нашелся ключ. Сашка быстро завел двигатель, рванул с места.
- И куда теперь? - взволнованно спросила Вика.
- К тебе. Отсижусь месяц-два у тебя. Потом... видно будет.
- А...
- Денег больше нет. Поживем на твою зарплату в «Зималетто», еще дивиденды будут, если их не заблокируют. Ничего! Прорвемся. Главное, что мы вместе. И ты меня любишь, - хищно улыбнулся.
- Но...
- Да. Тебе придется пока остаться в «Зималетто». Кстати, кольцо и шубка — краденые, лучше ими не свети на людях.
Вика крякнула.
- Я...
- Ничего, Виктория! Я отыграюсь! Обязательно отыграюсь. Вот продам эту машину, куплю много фишек, и отыграюсь. Я буду богат. Только нужно немного потерпеть. Ты же будешь терпеть?
- Я?
- Вика, мы поженимся! Без платья и без ресторана, тайно. Но мы будем вместе. Ты же меня любишь?
- Я? Ой, мамочки, - прошептала Клочкова, хватаясь за голову.
- Нет, мамочке пока говорить не будем. И папочке тоже. Иначе их тоже убьют.
- Я... Плохо мне. Воздуха, - кинулась открывать окно. Но Сашка нажал на кнопку, закрывая.
- Ты простудишься, солнце. А тебе нельзя болеть. Ты одна из нас пока работать сможешь. Я найду тебе вторую подработку. Мой старый знакомый искал себе секретаршу. Он занимается строительством свинарников. Вика! У тебя такой большой опыт. Возьмут с руками и ногами. Будешь секретаршей в две смены.
- Открой! Дышать, - прилипла к окну, задыхаясь. - Останови машину! Машину останови. Плохо. Задыхаюсь.
Сашка дал по тормозам. Остановился у обочины дороги.
Вика выпорхнула из машины.
- Я дальше сама пойду, - сказала она.
Сашка посмотрел «взволнованно».
- Вик, я тебя не брошу в таком состоянии.
- Нет... Я... - зашагала по тротуару, набирая скорость.
Александр бросил машину, побежал за ней.
- Милая, что с тобой? - спросил он ничего «не понимая».
Вика остановилась. Сняла с себя кольцо. Кинула на асфальт и шубу, и кольцо.
- Я тебя не люблю. И все твои грязные делишки прикрывать не собираюсь.
- Не любишь, - всхлипнул, едва не плача.
- Нет! Я думала, ты богат. Ты с долгами, но богат. А ты... Ты болен! У тебя зависимость. Ты игроман! Тебе лечиться надо. А я... слишком хороша для такой жизни... с тобой.
- Вика...
- Не пиши мне больше. И не звони.
- Но я не смогу без тебя.
- Еще раз ко мне сунешься, вызову милицию, - крикнула Вика, и зашагала прочь.
Александр стоял на тротуаре, глядя ей вслед. Мимо проезжали машины. Легкий ветерок дул в спину.
А звездное небо было прекрасно даже при ярком свете фонарей и бесконечных огоньков электричества, уходивших далеко за горизонт. Вон Большая Медведица. Какой ровный угол у этого ковша. Просто поразительно. А вон там, кажется, Юпитер, большой гигант.
Когда силуэт Клочковой исчез где-то вдалеке, Александр широко улыбнулся, и пошел обратно — к оставленной машине, сел за водительское сидение, достал мобильный, набрал номер.
- Все сработало. Даже лучше, чем я предполагал. Да... Бежала, не оглядываясь. Ага. Тимохин, я у тебя в долгу. Что?.. Вы с ребятами еще у меня? Так. Сидите на месте. Это дело надо отметить... Нет, я сам заеду в магазин... Да, машину открыл. Ну, она и так была открыта, - усмехнулся. - Викуля в этот момент оглядывалась больше по сторонам. Спасибо большое, тачка у майора Ксюмалинина — огонь. Разгон берет за секунду. Все, я еду. Ждите.
Кинул мобильный на сидение, вытащил из кармана сильно помятые листы, развернул их и еще раз прочитал:
«Инструкция по совращению Воропаева А. Ю.».
«Чтобы охмурить такого долбоящера, как Александр, нужен шантаж — дикий, животный шантаж. Чего больше всего боится Воропаев? Правильно! Он боится, что все узнают о его проигрышах в казино. Что ж, разыграем эту карту с умом...».
Александр кинул инструкцию в бардачок.
- Малиновский. Засранец, - усмехнулся. - Убью гада.
* * *
Ночь — самое популярное время активности для сов, маньяков, бабушек на дежурстве у мавзолея и для московских завсегдатаев тусовок.
Николай Зорькин, подкрепленный убойной порцией виски, не относил себя к категории ни тех, ни этих, но в данный момент и в данном душевном состоянии был и за тех, и за этих. Он с большим трудом стоял на ногах в самом центре лестничной площадки, а точнее — ловил равновесие при помощи экстрасенсорных манипуляций руками, и безжалостно вдавливал кнопку звонка в стену.
Спустя минуту стало понятно, что это не кнопка, а дверной «глазок». Спустя две минуты пришло озарение, что элитная деревянная дверь замечательно гремит, если жахнуть в нее кулаком. Двадцать-тридцать тренировок, и удар начал попадать в цель, а не скользить по воздуху в нескольких сантиметрах. Спустя еще одну минуту дверь распахнулась, являя Зорькину заспанную Пушкареву.
- Я переспал с Юлианой, - мученически изрек Николай, замерев у стены в позе раненого кукушонка.
Катя, собиравшаяся было бурно возмутиться, что, мол, в пять часов утра добропорядочные люди по гостям не шастают, подавилась забуксовавшими гласными.
- А... Э-э... Коль, а ты уверен?
Зорькин кинул на нее оскорбленный взгляд.
- Прям... с Юлианой? - глаза расширились в ужасе.
- Прям с ней, - дохнул в ладошку, понюхал, скривился.
- Ты... - слова закончились, а у Коли закончилось терпение, он ухватился за дверной косяк, и решительно внес себя в квартиру.
- Коль, ты был пьян, и вы?.. - зажала рот рукой.
Зорькин полу-усмехнулся-полу-икнул.
- Нет, пьяна была Юли-а-ан-на. А я... - мотнул головой, желая стряхнуть плывучий туман перед глазами. - А я трезв. Как стекло. О! Ваза, - упал на тумбочку, обнял вазу, приложив к ней щеку. - Холодно. Хорошо. Ка-ать, борща бы.
Кате стало дурно.
- То есть ты... эм... воспользовался пьяной Юлианой? - «И с чего бы это Юлиане быть пьяной? После удачного показа, после всех этих успехов... И Юлиана не пьет. Или пьет?»
- Не-е-ет, - ухватил левый тапок Жданова, натянул его на правую ногу, прямо на ботинок. - Это Юлиа-а-а-но-но-чка воспользовалась мной. А я не хотел. Нет, я хотел. Но не хотел. Ка-а-ак сложно, - второй тапок решил не надевать. Ваза надоела, кинул ее на пол. Не разбилась, значит, не древняя.
- Допустим, - кивнула Катя, ситуация, действительно, не однозначная (точнее не реальная). - Что было потом?
- Пушкарева! - возмутился Николай. - Как ты смеешь! Я же не спрашиваю, что у вас там со Ждановым «потом». Мы... - упал перед Катериной на колени, силясь вспомнить нечто важное. - Мы поехали к ней. А потом было «потом», а после «потом» я сбежал, как последний трус, и напился, но я не пья-я-ян, - выдохнул, мятежно размахивая головой, а затем обнял Катю за ноги. - Прости. Я такой... дурак.
Щелкнул выключатель. Яркий свет ударил в глаза.
В проходе стоял сонный, всклоченный Андрей, в криво натянутом халате, без тапок.
- А что тут происходит?
Хотел зевнуть, но Зорькин, стоящий на коленях и обнимающий Катю за ноги, мгновенно вывел Андрея из сонного состояния, а заодно и из себя.
- Катя! - заорал, доставая до второй октавы.
Коля вздрогнул, разжал колени Пушкаревой, отлетел на метр, вскинул руки вверх, и замер, как таракан, пойманный на месте преступления.
Катерина поморщилась, спокойно подошла к Андрею, что-то шепнула ему на ушко и так же спокойно пошла поднимать Зорькина с пола.
- Да? - почесал затылок Андрей, вмиг растеряв запал. - А в чем проблема?
Катя стрельнула взглядом: «А ты как думаешь?»
Коля застонал.
- Я бух... бэх... ба-хвалился самонадеянно, что я не такой. А я тако-о-ой, - изрек он глубокомысленно.
- Коль, вставай, - подцепила его под плечо.
Но Зорькин завозмущался еще сильнее.
- Как теперь быть? Как быть? - повис на Катерине, вызывая у Андрея противоречивые чувства — активно-пассивную «ромашку» - задушить, не задушить.
С той стороны входной двери вдруг что-то зашаркало, а затем грохнулось с треском.
- Это она! - в ужасе прошептал Коля. - Пришла за мной. С зонтиком.
Андрей решительно подхватил, мечущегося по прихожей, Зорькина за шиворот, скинул его на пуфик, после этого пошел открывать дверь.
На пороге появился, буйно настроенный и капитально опьяневший, Малиновский.
- Катенька, - заявил он сразу, как только сфокусировал взгляд на Катерине, - отпусти Андрюху на час-два... день. Погулять. Мы это. Ни-ни. Только по бабам, и напьемся, ик. Ой, это не Палыч — по бабам, это я. А он рядом. Поможет. Ик. И мы сразу домой. Жданов будет в шапке, теплой. Ик.
- А куда исчезла Юлиана? - моргнул Коля.
Примечания:
Будет еще одна глава. Финал совсем близко. Пристегните ремни)