Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь Спаситель! или Поворот не туда

Ждать, пока пыхтящая от негодования Реджина, как так ее, королеву, обокрали, отойдет, Румпельштильцхен не стал и закатив глаза, подошел к брюнетке и беспардонно локтем отодвинул ее в сторону. Раз защитные чары его бывшей ученицы кто-то вскрыл, а потом восстановил, значит должны остаться следы магии того, кто это сделал. Колдун провел раскрытой ладонью по дверце сейфа, и тот на миг замерцал. От него отделились дымка и спиралью шмыгнув в ладонь Темного, обратилась снежинками. Так же, как и проклятие, которое лежало на Мэрион. «Ингрид», — с рычанием подумал Румпельштильцхен, резко сжав кулак, отчего снежинки вмиг исчезли. Он недоумевал, какого черта та прокляла Эмму. Именно эту. Снежная королева вроде только за местной Спасительницей охотилась, а уж перепутать тех трудновато, в виду того, что одна из них весьма беременна. Он взмахнул рукой и перенесся прочь из особняка бывшей мадам мэр, которая провожала его возмущенным взглядом. Долго думать, где Ингрид находится, не пришлось. Не прошло и минуты, как Румпельштильцхен уже был в ледяной крепости, которую создала Эльза, та самая девчонка, которая таинственным образом свалилась им на головы. — Ингрид, — рыкнул он, едва завидев блондинку в белом, которая любовалась своим зеркалом. Женщина обернулась, придерживая полы своего платья, и подняв бровь, сказала: — Темный. Что ты здесь делаешь? «Неужто девчонка не смогла сделать то, что ей велели, да еще и проболталась?» — недовольно подумала Ингрид про себя, сжав кулаки. У нее в душе зародилась искра страха. Все же, насколько она не была сильна, Темный сильнее. — Зачем ты прокляла Эмму? — прямо спросил Румпельштильцхен, сделав шаг к женщине. Колдун не видел смысла юлить и хотел как можно скорее узнать, зачем эта женщина посмела покуситься на эту несносную блондинку. — Которую из них? — спросила Снежная Королева, притворившись, что не знает о чем он, но она, кажется, недооценила привязанность колдуна к этой другой Эмме, потому что мужчина глухо рыкнул и вот уже в следующий момент, не успела Ингрид даже дернуться, ее горло было зажато в тиски, а спина и затылок прижимались к зеркалу, которое она с таким трудом восстановила. — Не придуривайся, дорогуша, — с оскалом прошипел ей в лицо колдун, смотря на нее почерневшими от злости глазами. — Твоя магия была на сейфе Реджины, из которого ничего, кроме сонного проклятия не пропало. Так что быстро мне сказала, зачем ты это сделала, и твоя смерть будет быстрой. Вот теперь Ингрид по настоящему поняла, что ее жизнь может вот-вот оборваться. — Я ей ничего не сделала, — прохрипела она, схватив его запястье. — А вот твоя жена… Румпельштильцхен распахнул шире глаза. — Что ты несешь? — неверяще прошипел он. Укоренившийся инстинкт защищать Белль вдруг дал о себе знать, и Темный сильнее сжал горло ведьмы. Ведь несмотря ни на что, Белль… «Что? Не смогла бы этого сделать? — ядовито проворчал его внутренний голос. — У кого-то склероз, поди… Раз забыл, как твоя бесценная бросила в живот беременной женщине тяжелющее пресс-папье, или как она притащила кинжал, который обещала спрятать, кажется, отчаянно желая доказать всем, снова, какое ты чудовище…» И ведь правда, Белль сделала все это. Но проклясть… — Я лишь предложила ей выход, — сипло сказала Ингрид. — Я ее не заставляла отдавать проклятую иглу этой Эмме. Белль все сделала добровольно. От этого «добровольно» в душе Румпельштильцхена неожиданно что-то, по отношению к жене, погасло. Резко и навсегда. Он даже на миг ослабил хватку на шее Снежной Королевы, и та попыталась его заморозить, но колдун вновь стиснул ее глотку. — Зачем? — холодно спросил Румпельштильцхен. — Эта другая Эмма тебе ничем не мешала. Так зачем? Этого он тоже понять не мог. Насколько колдун знал, Ингрид даже не виделась с другой женщиной. Так зачем ее устранять? Особенно таким способом? — Она мне отказала, — обиженно сказала Снежная Королева. — К тому же, если бы все отвлеклись на нее… — …и тебе бы никто не мешал дурить голову местной Спасительнице, — закончил Румпельштильцхен и усмехнулся. — Умно, но глупо. Вдруг он поднял руку и одним резким рывком сломал шею блондинке. Та даже не успела поняла, что произошло. Вот так быстро и незаметно пришел конец Снежной Королеве. Выпустив из рук безвольное отныне тело Ингрид, Румпельштильцхен сделал пару шагов назад и присел на край одной из тумб, которая стояла перед зеркалом. Он со стоном прикрыл лицо руками. Если честно, колдун не собирался убивать ведьму. Просто его душу в один миг накрыла такая черная злоба!.. И он выплеснул ее, сломав позвонки Снежной Королеве. Тут Румпельштильцхен замер, и отняв одну из рук, положил ее себе на грудь. «Сердце вновь начало чернеть…» — с ужасом понял он. Именно такие приступы злобы на него накатывали, когда Бей умер, и его сердце стала стремительно пожирать тьма. Лишь с Эммой, той, что из другого мира, этот процесс замедлился, но сейчас все вновь началось. Так же быстро, как и замедлилось. Если раньше его и мучили сомнения, что дело было в этой взбалмошной блондинке, то теперь они исчезли. Но что ему делать теперь?.. Использовать шляпу, как он изначально хотел? Но… сможет ли теперь он это сделать? За этот короткий промежуток времени, Эмма Свон, пусть и пришедшая из другого мира, стала ему… Небезразлична. Поэтому Темный не уверен, что сможет навредить Эмме из его мира. Да и Генри… Румпельштильцхен понял, что не хочет, чтобы внук его вновь возненавидел. Как и Бей. А именно это и случится, если он навредит Спасительнице… Как ни странно, но не сам факт того, что в его сердце вновь сгустилась тьма, приводила его в столь сильную панику, а то… Что Эмма теперь может не проснуться. И это будет его вина.

***

Это было… забавное место. Сторибрук, но в тоже время нет. Сам воздух ей напоминал то место, где она была после того, как Волда Морда приложил ее Авадой на той дурацкой полянке. А точнее, ей это напоминало вокзал Кингс-Кросс, который она видела… На том свете. — Неужто Белль меня траванула? — в ужасе прошептала Эмма, обнимая руками живот, в котором весьма бодро и ощутимо барахтались ее крохи, и смотря на разрушенную башню с часами, лежащую прямо посреди дороги, под оранжево-багряным небом. Но нет. Ощущала себя Эмма вполне живой. Хотя, кто знает… — Хммм… — вдруг протянул за ее спиной голос, отчего Эмма резко развернулась. Перед ней стоял мужчина в костюме, приятной, но довольно угрожающей наружности. Вообще такие, какие ей обычно и попадаются. — Ты еще кто? — довольно грубо спросила Эмма. Мужчина поднял бровь. — Нет, кто ты такая? И как ты попала в мой мир? Ты же живая… — изумленно сказал незнакомец, вновь оглядывая Эмму с головы до ног, а особенно пристально он смотрел на ее живот. Блондинка мысленно выдохнула от облегчения. «Значит, все-таки живая… Это утешает», — подумала Эмма, покрепче обняв живот, уже устав от столь навязчивого внимания этого хлыща к ее утробе. — Может прекратишь уже пялится на мой живот? — рыкнула она. — Что, беременных раньше не видел? — В моем мире, нет, — сказал мужчина и сделал к ней шаг. — Здесь лишь смерть царит и разрушение… А не жизнь и созидание. Эмма прищурилась. — В «твоем мире»? — подозрительно спросила она. Блондин остановился, и выпрямившись во весь рост, гордо сказал: — Да, смертная. Я — Аид, бог подземного мира, в коем ты сейчас пребываешь. После чего он, задрав нос, уставился на нее, но Эмма, отнюдь не впечатленная его представлением, только застонала и обреченно сказала: — Ну, что за невезуха. Почему снова я?..