Shot in the dark

      У Алины была цель – поцеловаться с Александром Морозовым.       Для Святой было уже достаточно скромности, случайных столкновений и хождения вокруг да около. Алина была готова. Даже больше, чем готова. Только бы она нашла коробочку, которую искала…       Алина открывала и закрывала многочисленные ящички своего поломанного белого комода. Она спрятала коробочку почти сразу, как только Женя дала её, так что, конечно, сейчас, когда она действительно нуждалась в ней, то не могла найти. Рука Алины рыскала по всему дну ящика с носкам до тех пор, пока не столкнулась с гранью картонки.       Успех! Она хотела было вытащить коробочку из шкафчика… Однако, конечно, вместо этого содержимое выскользнуло из неё, вынудив Алину ловить.       Десять абсолютно нетронутых презервативов беспорядочно лежали на полу. Так быстро, как только могла, она зачерпнула их все и вернула в коробочку. У Алины возникло искушение убрать весь набор обратно под кучу непарных носков, но вряд ли это принесло бы кому-то пользу. Она засунула парочку презервативов в сумочку, и её щёки залились румянцем. Как минимум, Женя может ею гордиться.       Хорошо, может быть Алина и переусердствовала с подготовкой, забежала вперёд. Однако она думала об Александре всю ночь: о причудливости его губ, о том, как его большие худые руки обхватывают руль, об интенсивно серых глазах, смотрящих на неё. Она хотела не просто поцелуй, она хотела вот это вот всё, она хотела его.       Лихорадочный голод щекотал ей желудок, но он не был никак связан с едой. Алине было 23, а она до сих пор девственница. Она изголодалась.       Это не значит, что в прошлом у неё не было возможности сойтись с кем-то, просто в большинстве случаев предполагались пьяные соития. Алину такое не интересовало. Да и вообще её особо никто не интересовал.       Ну, кроме Мала, конечно.       Только с каждым днём отчуждение нарастало, и он казался всё менее и менее подходящим. Не только с точки зрения любви, но и как друг. Кроме того, не похоже, чтоб он остался чистым для неё. Он не был тем, кто нёс титул святоши, подобно ей, на своей голове, как тяжёлую корону.       Большую часть времени Алина старалась не думать о своей девственности. Это был просто факт. Рубеж, который она ещё не перешла, но намеревалась. В некотором роде это напоминает отсутствие водительских прав. Разве Александр не предложил ей свою помощь в обучении вождению?       Совершенно неотразимо привлекательный Александр Морозов.       Итак, у Алины была цель поцеловаться, но это как минимум.       Телефон Алины зажужжал в кармане, и она почувствовала себя пойманной с поличным. Коробочка с презервативами, которую она так и не убрала, будто пялилась на неё в ответ.       Александр >> У меня появилась неожиданные планы. Нужно кое с кем встретиться утром. Давай увидимся во второй половине дня?       «Ладно, возможно, это не лучшее начало для плана "Поцеловать Александра"», – разочаровано подумала она.       Хорошо хотя бы то, что он не отменил, а только перенёс встречу. Алина отправила ответное сообщение, чтобы дать ему знать, что не против, и спросила, не будет ли поздно встретиться в два часа дня. >> Идеально. Тогда я заберу тебя. >> Можешь оставить мне свои пожелания по поводу кофе, захвачу его по пути.       Глаза Алины, смотревшей на экран, сузились. Должно быть, это его извинения за изменение планов, очень на то похоже. Она заметила, что особенно в сообщениях Александр был несколько… невнимательным. В действительности он не спрашивал, а скорее ожидал, что Алина согласится с тем, чего он хочет.       Возможно, им придётся поработать над этим. << С оль-довольствием! << 18 унций обычного латте на кокосовом молоке, без пены, пожалуйста! >> Ты хочешь ольенг [1] или латте? << Ольенг нужен был только для каламбура.       Анимация "точка-точка-точка" появлялась и исчезала, когда Александр начинал писать что-то, а затем останавливался. О святые, что я наделала? Он думает, что я глупо скаламбурила и вообще тупая. Алина нервничала, жалея, что нет способа удалить сообщение. "Точка-точка-точка" снова появилась, и она затаила дыхание. >> Твой каламбур в лучшем случае слегка тёплый. >> ;)       Сердце Алины отмерло при виде подмигивающего смайлика и ей понадобилось несколько минут, прежде чем она снова смогла функционировать. Она опять спрятала слегка опустевшую коробочку с презервативами в шкаф и убедилась, что она покоится под несколькими слоями носков.       Внезапно она не без смеха осознала: когда Александр спросил её, есть ли у неё планы на сегодня, она пошутила, что хочет прибраться в шкафу с носками. Она истерично хохотнула.       Если бы он только знал...

***

      Когда Александр приехал за Алиной, она стояла на улице. Мала не было дома прошлой ночью, и она не видела его с дня бури и не хотела видеть. В отличие от Николая, Александр не был подвержен тому, что происходило с Малом в последнее время, и Алина хотела, чтобы так и оставалось.       А что, если быть честной с собой? Алина больше не хотела подвергаться влиянию Мала. Она была больше чем счастлива, обменявшись с ним короткими бытовыми сообщениями о починке окна и прикрепив к его двери пассивно-агрессивный список продуктов, которые необходимо купить. Она любила Мала, возможно, всё ещё любит и всегда будет. Однако прямо сейчас она хотела показать себе, что может быть нормальной или даже желанной без него, потому что она определенно не чувствовала себя такой, когда была с ним.       А вот неподвижный серый взгляд, которым Александр изучал её, заставлял её чувствовать себя желанной. Всего лишь перспектива, даже не обещание поцелуя заставила её чуть дрожать от волнения. Этого было вполне достаточно, чтобы выбросить из головы мысли о Мале. Это захватывало и пугало одновременно, и Алина собиралась искать это чувство, к чему бы оно ни привело и каким опрометчивым бы ни было.       Она открыла дверь его машины, бросила свой потрёпанный рюкзак, наполненный принадлежностями для рисования, и неуклюже последовала за ним. Алина не могла знать точно, что повлекут за собой "художественные" планы, так что взяла несколько своих любимых кистей и необходимых ей наборов акварели, масляные и акриловые краски. На самом деле этого было не так уж много, но достаточно, чтобы набить её рюкзак и сделать погружение в низкую спортивную машину довольно трудным.        — Элегантна, как всегда, - сказал Александр, и холодный резонанс в его голосе уже начал негативно влиять на её сердцебиение.       Она попыталась проигнорировать, но тщетно.        — Ты уже озвучивал эту шутку, проворчала она и пристегнулась, не давая себе посмотреть прямо на него.        — Кофе, - потребовала она.       Он передал ей его без слов и вырулил на дорогу. Алина сделала глоток, чтобы скрыть смущение.       Вкус тёплой жидкости значительно отличался от того, что она ожидала. Странно. Может, другой бленд? [2]       Алина изучила бочок стакана, чтобы узнать, откуда напиток. Это был продукт кофейни "Дрюскель", что подтверждал логотип с белым волком. Логотипом "Равкианского варева" с двойным золотым орлом, который она ожидала увидеть, даже не пахло.       "Дрюскель" был самым большим конкурентом "Варева" и базировался во Фьерде. Если бы её спросили, Алина, вероятно, отрицала бы, насколько она предана компании, на которую работала. Это была странная лояльность, которую она не могла объяснить, но по крайней мере "Варево" было местом скидок для персонала, в которых она нуждалась. Александр был почти вторым в команде управления большой компании, поэтому она ожидала, что он тоже воспользуется своими привилегиями.        — Эмм... Что это? - спросила она, совершенно сбитая с толку. Он нахмурился.        — 18 унций обычного латте на кокосовом молоке, без пены.        — Нет, я имею в виду стаканчик. "Дрюскель"... Не предательство ли это?       Его смех был низким и с горечью.        — Всего лишь изучение, - уклончиво ответил он.        — А, ладно...       Она замолчала, и они погрузились в несколько неудобную тишину. Алина глядела в окно, размышляя над тем, что сказал Александр. Точнее, над тем, как он это сказал, с глубоко затаённой злостью.       Вместо того, чтобы поехать в один из причудливых пригородов Ос Альты, они неожиданно для неё направились в сердце города. Александр мастерски пробирался сквозь пресловутые пробки суетливого центра города, пока не въехал в гараж.       — Где это мы? - спросила она, когда они оказались на парковке, обозначенной его именем.       Он поднял одну бровь, как бы говоря: "Алина, ты же не можешь быть на самом деле таким тормозом", - но вместо этого сказал:       — На моём парковочном месте, конечно.       Александр выскользнул из машины, Алина поспешила за ним в лифт.       — Но... ты же не можешь быть владельцем этого здания, - пискнула она. - Не так ли?       — Конечно нет. Я только арендую один из блоков.       Снова прозвучал низкий горький смех. Алина и не подумала, что он смеется над ней, но тяжелый вес этого смеха всё же почти выводил её из себя.       Она проследовала за ним в лифт, мельком взглянула на панель управления и увидела, что они направляются на верхний этаж. Пентхаус.       Алина слегка закатила глаза. Чего ещё она могла ожидать? Мужчина, стоящий рядом с ней, был практически иллюстрацией чрезмерности. Всё в нём было насыщенно и сверх.       Даже сейчас вместо того, чтобы стоять, как обычный человек в лифте — обе ноги на земле, лицом к двери, руки в карманах или свободно по бокам, — он стоит напротив Алины, оперевшись одним плечом о стену. Ноги небрежно скрещены, руки лежат непринужденно, одна бровью поднята и глаза пялятся на Алину.       — Что? - сорвалось у неё с раздражением и явным ощущением, что её изучают.       — Ты закатила глаза.       — Я часто закатываю глаза.       — Почему? - сказал он нейтральным тоном, и она не смогла понять, подшучивает он над ней или действительно любопытствует.       Алина не смогла придумать ни одного хорошего ответа на это, только почти-вопросы, на которые она вряд ли хотела получить ответ. Потому что это я? Потому что мир старается? Потому что ТЫ пытаешься? Потому что ты так привлекателен, что это пугает меня? Потому что я ничто по сравнению с тобой? Вместо этого она сказала:       — Я не знаю, но когда узнаю, ты будешь первым, кому я скажу.       — Я проконтролирую, - ответил он, и на этот раз не было сомнений, что он шутит. Это смутило Алину.       Лифт остановился, и за открывшимися дверями показался небольшой коридор с одной дверью в конце. Они добрались до пентхауса.       Александр не воспользовался ключом, он просто толкнул дверь, и она открылась.       — Ты не закрываешь апартаменты на ключ?       — В этом нет необходимости, - заверил он и жестом пригласил её войти в тёмную комнату.       Предупреждающие колокола, которые могли бы зазвучать в голове Алины, должны были уже разорвать её: она входила в тёмную квартиру мужчины, которого едва знала. Мужчины, который был так же странен, как и привлекателен. Никто не знал, что она здесь. Она и не думала сказать об этом Жене или Алексею. Она определенно не сказала Малу. Никто не знал, каковы были истинные мотивы Александра.       Только вот Алина не думала об этом. Вместо этого она позволила себе войти.       Если машина Александра была чернильно-чёрным бассейном из кожи, то его квартира была океаном. Почти каждая поверхность была чёрной, хотя не все они были кожаными. Темнота в ней могла бы быть удручающей, если бы не окна от пола до потолка, освещающие тёмный декор и бросающие свет на эбеновый ламинат.       Всё было элегантным и располагалось точно на своём месте. Планировка открытая и простая, с линией обзора от кухни до огромного обеденного стола и гостиной. Как и его машина, квартира была абсолютно безупречной. Не было никаких следов пыли, поверхности блестели. У него точно был кто-то, кто приходил и убирался здесь по крайней мере раз в неделю.       Алина чувствовала, как Александр смотрел на неё, когда она заходила в квартиру. Они ничего не сказали с тех пор, как вошли, и Алина поняла, что он ждал её вердикт. Так что она постаралась урвать пару лишних минут, оглядываясь по сторонам.       — Тут очень... чисто. И очень чёрно. - Она ухмыльнулась, довольная своей шуткой. - Честно говоря, у тебя и вправду неплохое чувство стиля. Я чувствую, что только что поцарапал поверхность твоей педантичности... готической педантичности.       Он одарил её чуть ли не уставшим взглядом.       —Не стесняйся закатывать глаза, Александр. Это довольно освобождает, и я практически чувствую отсюда, как чешутся твои глаза.       Чувствуя гордость за свой непринужденный юмор на фоне нервного возбуждения, Алина встретила взгляд Александра и встретила напряжённость, подобную её чувству.       Он стоял всего в нескольких футах от неё. Она могла легко дотянуться до него рукой, рвануть дорогой шёлк его черного костюма и притянуть его к себе. Алина чувствовала, как её пальцы подрагивают у бедра от искушения.       Мягкий, но неистовый хор щёлкающих звуков наполнил воздух, разрывая напряжение между ними. Два облака-теней набросились на неё, одно больше, чем другое, и Алина немедленно опустилась на колени, чтобы поприветствовать Волькру и Вою. Она использовала обе руки, чтобы управиться с домашними животными, бормотала бессмысленные детские слова и тискала щенков. Когда они облизывали её руки тёплыми языками, она смеялась.       Прошло несколько минут, и Алина поняла, что Александр все ещё стоит, наблюдая за ней молча, в то время как она ведёт себя с собаками как сумасшедшая. Она выглянула из-под волос, ожидая увидеть озлобленность или раздражение, но не нашла ничего подобного. Вместо этого его глаза были мягкими, и уголок рта приподнят в небольшой ухмылке.       — Готова посмотреть студию? - спросил он, и в его тоне проскользнул намек на веселье.       Алина поймала себя на том, что пялится на него. Она покраснела и волосы упали на лицо, прежде чем она пробормотала "да", и встала, чтобы следовать за ним.       Александр повел её по широкому коридору. Он не оглядывался через плечо, чтобы проверить, идет ли за она за ним. Этого не требовалось.       В конце коридора он открыл широкую дверь, и вход практически засветился из-за света, скопившегося в обнаружившейся комнате. Алина вошла в недоумении и восторге.       Студия Александра была диаметрально противоположна остальной части квартиры. Вместо дорогого эбенового ламината был бледный, легко очищаемый бетон и стены окрашены в до хруста белый вместо мрачного черного. Те же окна от пола до потолка открывали почти панорамный вид на Ос-Альту и пропускали идеальное количество света для освещения картин.       — Вау, - выдохнула Алина, медленно вращаясь, чтобы охватить взглядом пространство.       Везде были картины. Некоторые на стенах, другие аккуратно уложены на сушилках для холстов, парочка всё ещё стояла на мольбертах, расставленных по всей комнате. Задняя стена была увешана почти полной коллекцией произведений искусства, и старый рюкзак Алины внезапно почувствовал себя еще более потрёпанным, чем раньше.       — Тебе нравится, - уверенно сказал Александр.       — Да, - ответила она честно, не беспокоясь о нотках нетерпения в голосе.       — Хорошо. Тогда за работу.       Он поставил рядом пару мольбертов и табуреток и махнул, чтобы Алина села к одному из них. Она притащила рюкзак с собой, но когда открыла его, чтобы вытащить свои припасы, он зыркнул на неё так, что она положила свои припасы обратно. Он перевернул корзинку акриловых красок и кистей, а затем схватил два больших холста.       — Серьёзно, Александр? - сказала Алина, смотря на все 30 на 40 дюймов очевидно высококачественного холста. Это должно было стоить больше дневной зарплаты. - Ты не можешь настаивать, чтобы я использовала твои художественные принадлежности и этот гигантский холст. Это слишком!       Он уже обмакнул широкую кисть в чёрную краской и даже не потрудился посмотреть на неё. Это был его единственный цвет в большом контейнере, остальные были упакованы в маленькие металлические трубки. Он показал свободной рукой на угол комнаты.       — Не похоже, что у меня дефицит.       Она взглянула на флотилию пятидесяти пустых холстов, некоторые из которых были даже больше, чем тот, который он ей дал.       — Кроме того, - он позволил своей кисти остановиться на холсте и обратил взгляд своих интенсивно серых глаз на Алину. - Я хочу посмотреть, что ты можешь сделать, когда не ограничена долларовыми запасами.       Алина не знала, тронута она жестом или оскорблена. Он повернул голову к холсту, но не раньше, чем она поймала призрак самоуверенной улыбки на его губах.       Оскорблена.       Алина определенно была оскорблена.       Она начала сердито смешивать цвета, чтобы сформировать бледный персиковый цвет и практически атаковала холст краской. Сначала ею двигали её расстроенные чувства, особенно пока она делала нужный ей оттенок, получившийся быстрее, чем обычно, и была оскорблена, обнаружив, что волокна её кисти не растрепались, как обычно, через несколько минут. Но через некоторое время она увлеклась тем, что рисовала, и отрицательные эмоции отступили. Её фантазия ожила перед ней.       Знакомое лицо начало появляться под её кисточкой, когда она провела линии, которые сначала представила. То был бунт рыжих волос, скрученных языками пламени, которые облизывали длинную линию бледной, изящной шеи. И пара янтарных глаз, полных солнечного света, смотрела на неё. Это была Женя в качестве одной из её Солнечных женщин.       Женя всегда поддерживала талант Алины, и Алина всегда хотела написать что-то большое для неё, но ей никогда не позволяли её припасы. И так как она немного нервничала, принимая краску и холст от Александра, делать что-то для своего друга вместо себя казалось лучшим компромиссом и сопротивлением.       Алина остановилась и отодвинулась от холста, чтобы осмотреть его. Она пыталась решить, нужно ли ей увеличивать или уменьшить акцент на скулах Жени, когда она уловила движение кисти Александра краем глаза.       Сердце Алины болезненно стукнуло. В какой-то момент Александр снял пиджак и закатал рукава своей рубашки. Кончики его пальцев были испачканы чёрной краской, и маленькие пятна лучами разошлись по предплечьям. Так, поглощенная собственным искусством, Алина почти забыла, что он был с ней. И теперь, когда она вспомнила, то не могла перестать смотреть на контраст темной краски и его кожи.       Его запястье двигалось мягко, когда он выделял край того, что было похоже на голую ветку дерева. Хотя цвет, который он использовал, чтобы подчеркнуть, был глубокой тенью на картине Алины.       Запястье Александра остановилось, и он повернулся, чтобы посмотреть Алине в глаза.       — Да? - спросил он с понимающей ухмылкой.       —Что? Ничего! - ляпнула Алина в панике и повернулась к своей работе.       — О, я могу поклясться, что ты пялилась на меня, - сказал он, и щеки Алины обожгло смущением.       — Ни на кого я не пялилась, - пробормотала она своему холсту, безуспешно делая вид, что очарована своими собственными мазками.       Он весьма неубедительно ответил "ну да", что лишь усугубило её смущение.       Алина резко повернулась к нему, угрожающе подняв кисть.       — Даже не смей, Морозов, - предупредила она.       Его черная бровь медленно поднималась.       — Это дорогой костюм, - сказал он разговорным тоном и без всякого беспокойства, несмотря на то, что грязная кисть висела над его грудью, как меч.       — Ты мог изменить своё мнение прежде, чем мы начали.       Алина указала на кисть с хитрой улыбкой. Она не собиралась мазать его, но ей было очень весело притворяться, будто она это сделает.       — Мог, если бы знал, что ты пойдёшь против меня, - его взгляд был яростно игрив.       Без предупреждения капля белой краски упала с кисти на грудь Александра. Она абсолютно недвусмысленно упала на его черную рубашку. Свободная рука Алины в ужасе закрыла рот.       — У этого будут последствия, - глаза Александра сузились, и по позвоночнику Алины пробежала дрожь.       Почти так же быстро, как её глаза могли следовать за ней, кисть Александра скользнула в её сторону. Он послал порцию холодной чернильно-чёрной краски на её нос в качестве сдачи. Алина завизжала и сразу же попыталась отомстить. Она зачерпнула краски и потянулась к Александру.       Он ловко уклонился и схватил большую кисть, которую он использовал, чтобы создать основу своего полотна. Она закричала, когда он щёлкнул по концу кисточки, чтобы оставить линию черных капель на её рубашке.       Битва тут же превратилась в полномасштабную войну красок. Яркие цвета Алины против темных оттенков Александра. Они кружили друг вокруг друга, захватывая открытые тюбики и грязные кисти на ходу. Очень скоро Алина медленно отошла от Александра, стало ясно, кто победит. Она случайно уронила свою кисть и собиралась признать поражение, но тут она поскользнулась.       Она наступила в лужу яркой желтой краски своего собственного творения. Александр бросился за ней, и она потащила его за собой, когда он попытался смягчить её падение.       Алина хлопнулась на холодный бетон, но прежде Александр предотвратил удар головой, обхватив её рукой. Алина выдохлась, но в целом не пострадала.       Или, по крайней мере, так она подумала за несколько секунд до того, как поняла, в каком положении находится, и её сердце начало бунтовать.       Их ноги спутались на полу, а торс Александра висел прямо над ней. Он усмехнулся, и она почувствовала его, словно обещанный поцелуй, дыхание.       — Знаешь, ты могла бы просто попросить вежливо, вместо того, чтобы тащить меня на землю, - сказал Александр, и глаза Алины замерли на его говорящих губах.       — И что в этом смешного? - выдохнула она, всё ещё не отдышавшись и ощущая его теплую руку на затылке.        Александр ухмыльнулся, не приближаясь, и Алина больше не могла этого выносить. Она схватила воротник его уже испорченной рубашки своими грязными руками и притянула ухмыляющиеся губы к себе.       Точки соприкосновения, которые они разделяли - рука на затылке, прижатые друг к другу ноги, слегка впившиеся в его шею пальцы, которыми она цеплялась за его воротник, - все нагрелись до предела.       Он положил свободную руку под спину Алины и придвинул её ещё ближе, чтобы она прильнула к нему и их тела соприкоснулись. Он наградил её желание, слегка потянув зубами за нижнюю губу.       Алина застонала, как будто хотела, чтобы он прошёл сквозь неё, и Александр проник глубже своим горячим языком.       Она могла взять инициативу на себя, но он быстро усиливал контроль. Рука на пояснице скользнула под рубашку и поднялась вверх по позвоночнику, оставив обжигающий след на пути к бюстгальтеру.       Александр нырнул узким пальцев под ряд застёжек, будто задавая вопрос. Но Алина обнаружила, что не уверена в ответе. Она знала, что хочет его, и, прижимаясь к его к бедру, знала, что он тоже хочет её, но, как только его палец добрался до её бюстгальтера, её накрыло волной паники.       Она не была уверена, что готова к тому, к чему это приведет. Этим утром она думала, что готова, но теперь, с краской в волосах и на бетоне, сомнения начали наползать.       Мягкий упругий хруст расстегнутой застёжки вернул её к реальности.       — Подожди. Александр, Я... - Алина прервала поцелуй и мягко отвернулась.       Нахмурившись, Александр остановился и отодвинулся назад, чтобы дать ей немного пространства. Его глаза были темны от желания, зрачки расширились, и пока он поднимал верхнюю половину тела, чтобы создать расстояние, их бёдра чуть ли не впечатались друг в друга.       Внезапно все сомнения исчезли, и Алина точно распознала, чего хочет.       Должно быть, всё отразилось на её лице, потому что Александр снова приблизился.       Но вместо теплых губ, Алина почувствовала целую ложку краски, упавшей с его растрепанных волос. Вкус был невыносимым и горьким.       Она начала давиться и практически сбросила Александра с себя, булькнула что-то в поисках чего-нибудь чистого, чтобы вытереть язык. Её руки и рубашка были пропитаны краской, глаза начали слезиться, она пыталась не плюнуть.       Алина уже почти встала в попытке найти туалет или просто выбежать из квартиры, когда Александр подал ей чистую салфетку. Без колебаний она выхватила её у него и начала неистово тереть ей язык.       Это продолжалось до тех пор, пока она не почувствовала, что её язык содран и сух. Вкус всё ещё сохранялся, но он больше не был тошнотворно непреодолимым.       Мягкое фырканье наполнило комнату, и Алина, подняв глаза, обнаружила, что Александр стоит, слегка повёрнутый к ней, и прикрывает лицо руками. Его трясущаяся поза была безошибочной.       Он просто хихикал.       Она издала звук негодования, но это только ещё больше сотрясло его плечи. Алина сердито поднялась на ноги и молча ждала, пока его смех не утихнет. Она протянула к нему полотенце, но Александр схватил её за запястье.       Его лицо внезапно стало строгим, и он притянул её к себе так, что его рот был в дюймах от ее уха. Алина немного удивилась. Его голос был низким и серьезным:       — Я же говорил, будут последствия.       А потом он захихикал ей в плечо. Алина ударила его в расстроенных чувствах, но обнаружила, что тоже смеётся. Тяжело. Её живот и лицо болели, и она держалась за руку с Александром, пока они дрожали в унисон.       Потребовалось много времени, пока они оба не успокоились. Металлический вкус краски всё ещё оставался на её языке, и его кожа начала неприятно чесаться, когда краска начала сохнуть. Она потянула свою промокшую от краски рубашку и вздрогнула от отвращения, когда она медленно отлепилась от её кожи.       — Думаю, нам лучше вылизать тут всё дочиста, - застенчиво сказала она.       Ухмылка снова появилась на лице Александра, и Алина не была уверена, что у него было такое же определение "вылизывания тут всего".       — Да, пожалуй.