Пылающие закаты

      Солнце уже приветливо освещает макушки деревьев. Его мягкие лучи пробираются в самые потаенные закутки леса, будя здешних жителей. Редкая белочка пробежит мимо по своим беличьим делам, махая пушистым хвостом, где-то вдали заведёт свою песню кукушка, и десятки звонких голосов самых разных птиц сольются в единую лесную симфонию. Семейство оленей тихой поступью шагает к речке. Оленёнок держится рядом с матерью, но любопытно озирается по сторонам, изучая новый для него мир. Лёгкий ветерок всколышет пики елей и сосен, и те, говоря на своём древнем языке, заведут важную беседу.       Всё вокруг оживает. Лес просыпается.       Диара медленно открыла глаза. Она лениво потянулась, отвернулась от солнца, тихо постучала ногтями по металлической крыше автобуса. Лёжа тут, на высоте, на одном прохудившемся покрывале (а больше ей ничего и не нужно было, эти городские изыски в виде пышных подушек и тяжёлых одеял не шли ни в какое сравнение со сном под открытым небом) прошлой ночью она смотрела на звёзды и мечтала. О свободе, о красивой любви, как в фильмах, о сильном мужском плече, на которое можно положиться. Первое она получила, но до сих пор не была уверена в правильности своего решения.       Диару ничего не держало в её родном городе, и она была бы по-настоящему счастлива находиться здесь, в лесу, если бы не Костя Лазарев. Тяжёлое недавнее расставание отдавалось болью в душе и сердце, а теперь он увязался следом, волоча с собой и их прошлое. Диара поэтому была скована, она не могла отдать всю себя новой беззаботной жизни, пока он был рядом. А её лёгкую, как ветерок, восемнадцатилетнюю душу тянуло на сумасшедшие приключения и большую любовь. Как и всех, впрочем, девчонок её возраста.       Диаре их незамысловатый лагерь был виден хорошо. Миракл тихо сопит, подложив под голову корявое полено. Супруги Диаман и Селена скромно лежали в сторонке. Женщина крепко сжимала свою походную сумку — ни разу не расставалась с ней. И только Лазарев развалился на полполяны и откровенно храпел, разинув рот. По его щеке стекала слюна.       «Омерзительно», — подумала Диара и отвела взгляд от Лазарева.       Во всей этой спящей компании не хватало лишь Нортона и Лиссы. Вот Лиссе повезло, думала Диара, вновь поворачиваясь лицом к сверкающему солнцу. Подруга нашла себе славного кавалера и, похоже, при первой же возможности готова выскочить за него замуж и нарожать ему детишек.       Диара хмыкнула и тихо соскочила с автобуса. Мелкая травка уронила утреннюю росу на её босые ноги, обдавая свежей прохладой. Девушка зашла в салон, нашла там пустую флягу и отправилась к речке — умыться и набрать воды. Когда же она вернулась, супруги уже не спали — сидели на своих покрывалах и тихо разговаривали. Миракл неизменно сопел, а вот Лазарев демонстративно повернулся ко всем спиной. Хоть не храпит, подумала Диара.       Из глубины леса послышался треск ломающихся веточек, смачный шлепок, а затем радостно-возмущённый голос Лиссы:       — Норт, перестань!       Против воли Диара улыбнулась и закатила глаза. Дети, что с них взять. Лисса выскочила на поляну босая, растрепанная и донельзя смущённая. На рыжих взъерошенных волосах красовался неаккуратный венок из одуванчиков, а на лице застыла блаженная улыбка. Сзади семенил довольный Нортон.       — Смотрите, что мы нашли! — Лисса несла в подоле платье, подобно корзине, с дюжину початков кукурузы. — Пойду, помою.       — Вы, небось, всю ночь провели в кукурузном поле, — пожурил проснувшийся Миракл вдогонку удаляющейся Лиссе. Та лишь сильнее раскраснелась и поспешила к реке. Мужчина хмыкнул и закурил.       После сытной жареной на костре кукурузы друзья собрали свои пожитки и вновь отправились в путь. Если повезёт, к вечеру будут в городе, там-то и оторвутся. Так думала Диара. Она не докучала Мираклу, иначе тот мог вовсе послать на каком-то непонятном ей диалекте, и разговор на том был бы окончен.       — Диара, — рядом нарисовался Костя со щенячьими глазками. — Я присяду?       Девушка посмотрела на него, будто бы тот принёс ей дохлую жабу, но спустя несколько мгновений нерешительно кивнула.       — Послушай, — Лазарев почесал репу, — наверное, нам стоило бы помириться.       — Нет, — отрезала Диара, — мы слишком разные. Я не готова наступать на те же грабли во второй раз.       Константин, потрясённый такой колкостью бывшей девушки, молчал. Затем сухо произнёс:       — Ты подумай.       И ушёл.       На задних сиденьях Нортон занимался очень интересным делом: приставал к Лиссе. Она смеялась и делала вялые попытки выбраться из его хватки, но было видно, ей нравится. Когда же ему наскучило это занятие, он отправился перекинуться словом с Мираклом.       — Слышь, а дай за руль сесть, а? — спросил Огнев.       — А права-то у тебя есть, малец? Ишь, губу раскатал, — огрызнулся Миракл.       — Да я осторожно. Попробовать-то хочется…       — С девицей своей иди попробуй, — хмыкнул мужчина, а потом весело добавил:       — Обещаю, я подслушивать не буду!       Оскорблённый Нортон закипал от ярости, гневно сжал кулаки, один из которых уже готов был поцеловаться с Миракловым глазом. Миракл явно был доволен таким раскладом, — когда ещё выпадет шанс поиздеваться над мелюзгой? — но всё же остановил автобус, уступая Нортону своё насиженное место.       Довольный Огнев уселся и, как ребёнок, приступил к изучению всего, что видел перед собой. После получасового инструктажа (Огневу жуть как не хотелось слушать занудные лекции своего «учителя», он хотел уже поскорее поехать) они-таки тронулись с места.       Медленно и неуверенно Нортон вёл автобус. Миракл не упускал возможности подколоть его, то и дело критикуя неопытного водителя. Наконец, убедившись в том, что Огнев справится без него, Миракл устало откинулся на спинку сиденья и задремал.       С двух сторон простирались заросшие травой луга да редкие деревья. А перед Нортоном тянулась длинная полоска скоростного шоссе. Какая там педаль отвечает за газ?       Автобус начал двигаться намного быстрее, а кровь в жилах закипала. Нортон хотел ещё быстрее! Разогнавшись до неимоверной скорости, он позабыл, как тормозить. Страх родился у него в груди, рука дрогнула и нечаянно крутанула руль вправо. Автобус резко свернул на обочину и, проехав несколько метров, впечатался в дерево.       Миракл тут же очнулся ото сна, резко вскочил, ругаясь отборным матом, и, увидев дым из-под капота, скомандовал: «Все выходим!» Нортона он самолично выпроводил за шкирку. Девушки взволнованно щебетали в стороне, с интересом поглядывая на происходящее.       — Не дай Бог, Огнев, он не заведётся, не дай Бог… — Миракл провёл большим пальцем поперёк шеи, затем достал из салона инструменты и попытался реанимировать автобус.       Провозился он с ним около получаса. То и дело недовольно бурчал, осыпал проклятиями Нортона и клялся, что сделает всё, чтобы Огнев никогда не получил прав. Наконец, он выпрямился, сплюнул на землю и грозно посмотрел на собравшуюся компанию. Подозвал Нортона к себе. Тот медленно поплёлся в его сторону. Миракл замахнулся и врезал Огневу прямо в глаз. Парень мужественно вынес удар, даже не заплакал. Заслужил.       Миракл снова скрылся в салоне и вышел оттуда уже с картой. Сверился, ткнул пальцем в название какого-то населённого пункта.       — Четверть часа до него на машине, — констатировал он. — Пешком — дольше, — кивнул на автобус, — с этим — ещё дольше.       Все непонимающе уставились на него.       — Ты что нам предлагаешь?.. — недоверчиво покосился на него Диаман.       — Как что? — хохотнул Миракл. — Толкать.       Ничто не сплочает сильнее, чем толкание заглохнувшего автобуса по опустевшей степи! Изнурённые, голодные и обожжённые под палящим солнцем, семеро неудачников таки добрались до предполагаемого поселения. Правда, от него тут остался лишь захудалый мотель да парочка сараев с дырявой крышей.       Встретить гостей вышел пожилой мужичок в выглаженной белой рубашке и поношенной кожаной жилетке. Его лысая голова так блестела на солнце, что была видна ещё за полмили.       — Добрый день, друзья! — золотые зубы игриво сверкали в солнечных лучах. — Вижу, вы устали. Сочту за честь, если вы остановитесь в моем скромном заведении! Зовите меня Фатумом, по фамилии — Дарос.       Миракл, утирая пот с шеи и лица полотенцем, подошёл к Фатуму и что-то сказал тому, указывая на сломанный автобус. Мужчина улыбался и согласно кивал, а затем сердечно пожал Мираклу руки и крикнул в открытые двери своего мотеля:       — Машенька, милая, поди сюда!       В дверях показалась маленькая худенькая девушка. Карие глаза искрились добротой и нежностью, густая, чёрная, как смоль, коса явно была ей тяжела, но она гордо и прямо держала голову, мило улыбалась. Вприпрыжку она подошла к Фатуму, ветер резво игрался в полах её лазурного сарафана.       — Да, папенька? — пролепетала она, бегло оглядывая прибывших.       — Обслужи гостей, милая. Устали, небось, с дороги, голодные, — Фатум почесал свою лысину, зубы золотом блеснули на солнце.       Машенька кивнула и попросила гостей следовать за ней. Внутри, на первом этаже располагалась квадратная барная стойка, уставленная со всех сторон стульями. Вдоль высоких окон тянулись столики и диванчики. На стенах висели всевозможные постеры и плакаты, меню в ретро стиле.       Машенька резво носилась меж столиками, орудовала у барной стойки. В помещении стоял запах дорожной пыли и спиртного. Миракл весело отшучивался, а черноволосая девчушка жизнерадостно смеялась и кокетливо стреляла глазками. Диара с неким страхом и сожалением осматривала интерьер, но молчала. А потом всё же не стерпела, спросила:       — Вы тут совсем одни живёте?       Вытирающая стойку и напевающая себе под нос весёлую мелодию Машенька резко замерла, обмякшей тушей плюхнулась на стул, кивнула.       — Совсем одни, совсем. Все о нас с папенькой позабыли. Вы — первые посетители за этот месяц, ей Богу, первые!       Тяжёлая рука хозяина опустилась на Мираклово плечо.       — Починил я твою машину, — гордо сообщим Фатум и добавил, усмехаясь:       — А чинить-то там и нечего! А ну, Маша, плесни-ка мне хмельного!       Девушка принесла отцу чарку с пенящимся пивом и тот, с наслаждением отпивая, присел подле гостей.       — Ну, что, путнички. В моём заведении принято оставлять не деньги, а истории. С каждого. По истории. Любой.       — А как же вы живёте тогда? — изумилась Диара.       — А как придётся! — расхохотался Фатум. — Конечно, ежели вы посчитаете наградить нас монетой, мы будет только рады, да, Машенька?       — Да, папенька, — Маша положила голову на плечо отца, наблюдая за происходящим из-под полуприкрытых век.       — Начинайте тогда со своей истории! — заявила Лисса.       — Хорошо, — Фатум прищурился, окинул гостью с ног до головы, прочистил горло и начал:       — Без малого сорок лет здесь стояло огромное поселение. Просто гигантское. Жизнь тут кипела: уйма туристов, каждую ночь вечеринки. А потом пришёл ураган и смёл его с лица земли. Подчистую, зуб даю! Своими глазами видел, да-да!       — Из того урагана я спас Машенькину мать, — продолжал мужчина, — Олгу, вон там её фотография, — он указал грубым шершавым пальцем на противоположную стену, к которой сидел спиной. Со старой фотокарточки на друзей смотрела весёлая, улыбающаяся женщина на фоне тусклых грязных многоэтажек. Черные густые волосы, смеющиеся глаза, шляпка с озорным бантом — такая была жена Фатума Дароса. — Через восемнадцать лет появилась Машенька. Олга души в ней не чаяла: Маша прыгала как заводная, смеялась и шутила. Сейчас, впрочем, мало что поменялось.       Машенька смущённо хихикнула.       — Едва Машеньке исполнилось тринадцать, Олги не стало, — медленно продолжил Фатум, делая ещё один глоток пива. — Вскоре мы переехали сюда. Я не мог боле находиться в том городе, потому что всё вокруг напоминало мне об ушедшей жене. Вот так и живём тут уже, сколько лет, не жалуемся!       Он полностью осушил чарку и со звонким стуком опустил её на барную стойку.       — А теперь ты, — указал он пальцем на Миракла. — Откуда у тебя этот автобус? Раритет же!       — Да так, — замялся Миракл, — от отца достался. Да и рассказывать мне нечего. Просто путешествую, вот, — он обвёл взглядом своих попутчиков, — единомышленники со мной.       Миракл замолк, не желая дополнять свой сухой рассказ. Фатум Дарос подозрительно сощурился, но спустя пару мгновений кивнул и перевёл взгляд на Нортона. Вокруг левого глаза Огнева уже вовсю красовался смачный фингал, со всей душой и любовью подаренный ему Мираклом.       — Ой, а мы сбежали! — будто бы хвастаясь, заявила Лисса.       — Отчего же? — изумился Миракл. Лисса стыдливо ковыряла носком туфель дощатый пол.       — Запрещала нам матушка встречаться, вот и сбежали, — ответил за неё Нортон, — и возвращаться не собираемся. Пусть знает, что мы взрослые и самостоятельные люди, и в праве сами выбирать, с кем жить и как жить!       Фатум Дарос недовольно цокнул.       — Зря вы так, молодые люди. Ваша матушка, наверное, сейчас переживает.       — Ничего, переживёт! — воскликнул Огнев и тут же перевёл тему разговора, кивая на Костю и Диару:       — А эти двое просто увязались за нами. Мы дружим с детства.       — Как это — увязались?! — вскипела Диара. — Вы сами умоляли нас идти вместе с вами, потому что «одни боимся»!       Нортон скривился, мол, ну кто просил тебя рассказывать об этом?       — Вообще, я была против этой затеи, особенно, когда рядом этот Чёрт с большой буквы! — ненавистный взгляд в сторону Лазарева.       — Сама не лучше, кикимора! Лишь бы покряхтеть направо да налево! — вступил Костя, больно наступая Диаре на ногу.       — Ах ты, нахал! — Дэлш схватила солонку и хотела было уже замахнуться ею в бывшего, но Лисса успела перехватить её руку. Фатум хлопнул себя по коленям и встал, грозной тучей нависая над скандалисткой.       — Полно, полно вам, криков я тут не люблю, запомните, — сел обратно, посмотрел на супругов. — Ваша история?       Диаман и Селена переглянулись, будто бы спрашивая друг у друга разрешение, и Селена кивнула.       — Мы женаты. Живём вместе два года, — медленно, словно выбирая слова, начал Диаман, — причина, по которой мы здесь оказались… хм, мы принадлежим к такой семье, где, если ты оплошал — ты изгой и позор. Около месяца назад произошла трагедия. Из-за врачебной ошибки мы потеряли ребёнка.       Повисла тишина. Селена тихо плакала, уткнувшись в плечо мужа. Лисса сочувствующе гладила её по спине.       — Я извиняюсь, — вмешался Фатум, — но ошибка-то не ваша, а врачебная. Стало быть, все вопросы к ним?       Диаман покачал головой.       — Не уберегли ребёнка — вот что семья сказала бы нам.       Больше никто ничего не говорил. Селена мало-помалу успокаивалась, Фатум услужливо принёс ей воды и отошёл покурить. Миракл вышел следом.       За окном резко затормозила машина, агрессивно хлопнула дверца и через десять секунд на пороге возникла взволнованная светловолосая дамочка в свободной рубашке, надетой поверх майки, и джинсах. На вздымающейся от бега груди болтались солнцезащитные очки.       — Помогите… — выдохнула она, опираясь на дверной косяк двумя руками, — там человеку плохо. Есть врач среди вас?       Диаман решительно встал и под изумлённые взгляды собравшихся вышел из мотеля вместе с неожиданной гостью.       — Твой муж врач? — спросила Лисса, едва дверь за Диаманом закрылась. Селена улыбнулась и отрицательно помотала головой.       — Пока что нет. Он ещё учится, четыре курса университета окончил. Думаю, он сможет помочь…       С заднего дворика вернулись Фатум и Миракл. Сразу же заметили отсутствие Диамана.       — Кто там приехал, Машенька? — спросил Фатум.       — Женщина какая-то, — ответила девушка, пытаясь разглядеть прибывших в окно, — с ней ещё кто-то, в машине сидит. Видимо, этому человеку действительно плохо.       — Хм, где-то у меня была аптечка, — хозяин порылся в большом сундуке, доставая оттуда небольшую коробочку с красным крестом, и отдал её дочери:       — Поди, отнеси, может, пригодится.       Только Машенька подбежала к двери, как тут же раздался звук уезжающей на всех скоростях машины, а затем дверь резко отворилась, впуская Диамана.       — Так быстро?.. — растерялась Машенька.       — Да там… ничего страшного, — рассеянно пробормотал Диаман, — они очень спешили.       Ничего более не комментируя, мрачный как туча, он сел рядом с женой.       Ночь тёмным покрывалом опустилась над степью. Над головами простиралось бесконечное небо, усыпанное миллиардами звёзд. Они все — каждая по-своему — подмигивали землянам, будто бы это забавляло их. Мол, смотри, ты внизу, а я наверху, мне всё видно; ты такой маленький, а я большая!       Средь этого звёздного бала бледная луна, словно овдовевшая королева, рассеивала вокруг себя скромный белый свет, то и дело стесняясь — прикрывалась тучами. Ночь стояла безмолвная.       Усталые путники разошлись отдыхать. И только двое из них были полны энергии на новые шалости. Лисса и Диара неловко топтались на пороге одного из сарайчиков с дырявой крышей. Наконец, из тени помещения вышел Фатум Дарос, протягивая им целый ящик. А внутри — баллончики с краской.       — Вы только, смотрите, не попадитесь под горячую руку, — наставлял их хозяин мотеля, — не то ещё будете ходить с фингалами, прямо как ваш дружок, — хохотнул он и, пожелав дамам спокойной ночи, отправился к себе.       Под покровом ночи подруги в знак протеста серьёзному Мираклу разрисовывали его автобус. Вот будет сюрприз.