О псевдо-ведьме и похотливом коте

Но на самом-то деле, хоть парень и стоил из себя разгневанного и упертого, униженного и оскорбленного, а совесть его все равно мучила. И слез женских он не выносил, кем бы эта женщина ни была. Черные уши, прижатые к голове, каждый раз вздрагивали, когда слышался всхлип. И он понимал, что что-то тут не так. Может, эта особа и была как две капли воды похожа на ту треклятую ведьму, которая наложила на него заклятие, но у нее было совершенно иное выражение лица. И глаза другие. Не цвет, а взгляд: простой, открытый, а не со странной искрой. И фальшь за столько лет жизни он научился различать и чувствовать. А от этой девушки даже и легкого противного запашка лжи не было. И грудь у нее на полтора-два размера была больше, чем у той коварной женщины. Но как только он ее увидел, будто с цепи сорвался: спустя столько лет бесплодных поисков он нашел ее и теперь может осуществить задуманное. Мозг вообще отказывался логично мыслить и воспринимать какую-либо информацию, глаза застилала красная пелена, а сердце бешено билось в предвкушении избавления. Злые ведьмы, кажется, не способны на настоящие слезы, а тут они были вполне себе натуральными, что и подействовало как отрезвляющая пощечина. Да, он все-таки палку перегнул. - Эм… - как там ее? – Лука… Имя у нее красивое. С одной стороны, светлая, а с другой – лукавая, хотя хитринка в ней, кажется, напрочь отсутствует. При упоминании своего имени девушка вздрогнула, но головы так и не подняла, хотя и хлюпать носом перестала. Парень на четвереньках подполз к ней, едва касаясь тонкими пальцами поджатых пальцев ее ног. Холодные. - Лука, - позвал он еще раз более тихо, отчего в голосе более четко проступили мурлыкающие нотки. Девушка еле заметно вздрогнула и сжалась еще больше, стараясь вжаться в стену, чтобы отодвинуться дальше. Боится, что ли? Нежели он был ТАК ужасен? - Тебе страшно? – он склонил голову на бок, навострив тут же вставшие торчком уши. - Вот еще, - еле понятно буркнула она в колени, видимо, так и не собираясь поднимать голову. – Я не переношу обманщиков. Какие мы нежные, прости Господи. Юноша неслышно фыркнул. Забавная она. И глупенькая, если надеется, что никто в этом мире не врет. Таких святош не было ни в какие времена, уж он-то знает. - Я прошу простить мне мою недавнюю грубость, - он склонил голову, надеясь, что она это если не увидит, то хоть немного почувствует. А было и правда, стыдно. - Ты меня убить грозился, - ее голос уже стал ровным, без дрожи слез. - Я сожалею, - кошачьи повадки взяли вверх, и он, снова прижав уши, коснулся носом ее лодыжек. Судорожно вздохнув, Лука резко развела ноги и вскинула голову, но тут же снова спрятала порозовевшее лицо в ладонях. - Прикройся, - смущенно булькнула она. Брови фиолетоволосого скрылись за челкой. Она девственница, что ли? Он взял лежащее около ножки стола полотенце и повязал его на бедрах. Надо же, а он даже как-то и внимания на свою наготу не обратил: слишком долгое пребывание в ипостаси кота наложило определенный отпечаток. - Все. Мегурине сначала осторожно развела пальцы, разглядывая сквозь них, а потом медленно отняла ладони от лица, пристально смотря на него холодными льдинками глаз в ответ на изучающий взгляд фиолетовых с синими прожилками. Да, все-таки у нее совершенно другие глаза. - Гакупо. Камуи Гакупо, - нарушил неловкую паузу парень, наконец-то представившись. Мегурине сказала бы, что рада познакомиться, произойди это в несколько другой ситуации, поэтому лишь слегка кивнула. - Теперь ты расскажешь мне о своей ситуации, Гакупо? - она подогнула под себя ноги. Его имя она произнесла медленно, чуть растягивая гласные, словно пробуя на вкус, отчего получилось с придыханием. Это не укрылось от его ушей, забавно дернувшихся. Из ее уст звучало очень приятно. А ее глаза теперь были прикованы к его ушам, и она, повинуясь мгновенному желанию, сделала выпад вперед, слегка касаясь ушей (будто до этого она мало за них таскала). Камуи немного втянул голову в плечи, но как только тонкие пальчики чуть почесали за ухом, из его горла донеслось удовлетворенное урчание, и хвост изогнулся дугой. И он, прикрыв глаза, уткнулся носом в ладонь завороженной девушки. - Расскажу, - выдохнул он в дрогнувшие пальцы, чуть покатав на языке букву «р». Как кот. Самый настоящий ручной кот. Он не видел, как она неуверенно поджала губы, чуть нахмурившись. Ей хотелось узнать эту странную историю, чтобы прояснить недоразумение. Но так же это означало, что придется услышать что-то мистичное, а значит, не факт, что правдивое. А верить незнакомому человеку удавалось с трудом, тем более с явными животными повадками. А ему нравилось. Она пахла приятно. А ведьмы так не пахнут. По крайней мере, та, которую он искал, точно имела другой запах. Но почему же они так похожи? Поток его мыслей прервало очередное урчание его желудка, на что девушка усмехнулась и поднялась с холодного пола. Странно, что она только сейчас заметила контраст его теплого дыхания на руках и неприятного покалывания отсиженных замерзших ног. Бессовестно остывший чай розововолосая вылила в раковину, по новой включая чайник и попутно жуя печенье из вазочки. - Я тебя слушаю, - тишина давила на уши, и хотелось ее разорвать. - С чего бы начать… - С начала, - она кинула на него мимолетный взгляд, продолжая махинации по готовке. – Когда не знаешь, как начать повествование, то начинай с начала. Тот кивнул и перебрался на стул, сев по-турецки и уперев руки в колени. - Как ты знаешь, у кошек девять жизней, - Гакупо проводил ее взглядом, когда она ставила кружку перед ним и садилась напротив. Отпив чай, он нахмурился и поджал губы, взяв печенье, которое показалось неожиданно сладким. - Прости, - она спрятала виноватую улыбку в кружке. – Мои чаи и кофе всегда крепкие – помогает с мыслями собраться, а слабые делать не получается. Хотя она была права – такая концентрация и правда отрезвляла разум и выстраивала все в логическую цепочку. - Я продолжу, - со следующим глотком крепость уже не так ощущалась. – Прожил я уже почти девятьсот лет. Поясняю: каждую жизнь я проживал полностью, а потом все заново начиналось, но это был по-прежнему я, помнящий свою цель и то, что происходило со мной. Тонкая светлая бровь взметнулась вверх, но Лука промолчала. - А в те времена служили и Богу, и Сатане поклонялись, и ведьмы соответственно были. Вот и мне повстречалась одна, - меж его бровей залегла морщинка, напоминающая букву «V». – Я отказался служить ей, а она меня в кота превратила со словами, что снять это проклятие я могу, лишь убив ее. Но ты и эта женщина – просто две капли воды. Все это время я искал ее везде, где только можно, но тут ты меня находишь. И я просто думать ни о чем больше не мог, кроме как убить тебя и совершенно не мог сосредоточиться на деталях, тебя отличающих. И тут печенье Мегурине с забавным «бульк» утонуло в чае. А она вся извелась мыслью, что ее новый сожитель пропал, а он все это время перед ней был! Так вот, почему глаза ей такими необычными показались. Картинка, собственно, сложилась, но укладываться в голове не хотела. Как-то выглядела она, как выдуманная сказка, больно. Голубоглазой всегда казались глупыми россказнями да детскими страшилками всякие ведьмы и колдуны с их проклятиями. Но хвост и уши, черт побери, настоящие! Чем не доказательство? А сходство такое странное можно и объяснить. - Если ты беспокоишься на счет сходства, - она вздохнула, ложкой выуживая остатки печенья, - то говорят, что на планете где-то есть человек, который на тебя похож, хотя вы можете и не знать о существовании друг друга. Не совсем логично и научно, но чем не объяснение? Камуи задумчиво смотрел на плавающие чаинки на дне кружки, почти не моргая и обдумывая что-то. Потом резко перевел прожигающе-внимательный взгляд на нее, заставив собеседницу вздрогнуть от такого неожиданного напора, но отвести глаза у девушки не получилось. И все же он находил ее очень забавной и чересчур простой: простить так быстро человека, который менее часа назад нож к ее горлу приставлял, да еще и слушать его, на первый взгляд, бред сумасшедшего вряд ли, кто смог. А она смогла. Странная. И это очаровательно даже немного. - И что ты будешь делать теперь, когда понял, что ошибся? – с каким-то странным замиранием сердца и перехватыванием дыхания спросила она. - Пойду ее искать дальше, конечно же, - он равнодушно пожал плечами. – Найду, убью ее и буду жить, как обычный человек. Сердце сделало странное сальто. - Но чем плоха жизнь кота? Можно жить почти тысячу лет, много всего повидать и успеть, - ее бровь изогнулась в вопросе. - Мне тоже так сначала казалось, - Гакупо вздохнул, - но столько жить – утомляет так, что и умереть хочется, а после окончания девятой жизни я бы все равно попал к этой ведьме как раб, только теперь навечно. Что может быть хуже, чем жить, пресмыкаясь перед ненавистным человеком, зная, что ты ничего не можешь ему сделать? – горькая усмешка тронула его губы. И Лука поняла его. Может, не до конца полно, но поняла эту горькую усмешку почти отчаявшегося человека, у которого едва найденная цель расплылась миражом перед носом, поняла эти странные затягивающие глаза повидавшего и потерявшего многое человека, поняла его цену человеческой жизни, лишенной вечных поисков, и пьянящей свободы. И сердце у него, как у дикого зверя – в клетку не запереть, не приручить никогда. Захотелось обнять, дать то человеческое тепло, которое она могла дать, но почувствовала, что это будет лишним: жалость ему чужда, спугнет его. Он удивительно сильный. На мгновение ей даже захотелось стать той самой женщиной, которую он так остервенело ищет. А он читал в ее глазах все эти сменяющие друг друга эмоции, ту внутреннюю борьбу, то понимание, и был благодарен ей. Нельзя понять чувств человека, если не испытать того, что выпало на его долю. А она была открыта для эмоций других людей и впитывала все, даже его чувства, может, и не ощущая всю их тяжесть, но честно пыталась их понять и принять. Воцарившееся молчание прервал дверной звонок, заставивший обоих собеседников вздрогнуть. Очнувшись, Мегурине на негнущихся ногах пошла ко входной двери, Камуи же, проводив ее взглядом, направился за ней. На пороге стояла вполне бодренькая и свежая Мейко, чье присутствие немало удивило хозяйку квартиры. Шатенка хотела что-то сказать, но как только за спиной ее подруги нарисовался высокий фиолетововолосый красавец только в одном полотенце, повязанном на бедрах, ее лицо вытянулось в удивлении, и она несколько раз переводила взгляд с Луки на Гакупо и обратно. Потом губы растянулись в какой-то крайне довольной и слащавой улыбке, а выражение лица приняло какое-то хитровато-понимающее. С хитрожопым «хе-хе-хе» она развернулась и быстро удалилась, мысленно снимая галочку с разговора о парнях, думая, что и без ее помощи девушка о-о-очень неплохо справилась. - Нет, Мейко, ты все не так поняла! – порываясь босяком и в одной пижаме побежать вслед, кричала Лука, удерживаемая за шкирку Камуи. Но Сакине ее, может, и слышала, но чисто из принципа не воспринимала эту информацию (при всей своей проницательности «старшая сестра» часто делала поспешные выводы на основе впервые увиденного, и особо не вдаваясь в понимание проблем). А ведь она пойдет сейчас и всем расскажет, что у нее (Луки) наконец-то парень появился, что являлось абсолютной неправдой. Этот самый «высокий красавец», возможно, уйдет, и больше никогда в жизни она о нем и не узнает. Ее тихий и одинокий мир начинал опасно шататься, грозясь при любом неверном действии пойти трещинами. Вот как теперь она будет объясняться перед всеми?