Красный лотос среди неподвижной воды

Тем вечером Яньли все же согласилась. Иначе бы была полной дурой, отказавшись от такого шанса. Но мерзкая совесть упорно грызла, что возможно она использует чужие чувства. Мучения осложнялись тем, что для ритуала требовалась растущая луна, которая будет только в следующем цикле. Цяньцянь совершенно не хотела пользоваться кем-то и пообещала себе, что если поймет, что и правда нравится Лань Сичэню, то сразу с ним поговорит. Но теперь каждое его слово и жест со всех сторон рассматривались как попытка понять, правильная ли ее догадка или нет. Но как понять этот его всегда такой ласковый взгляд? А такой чистой, открытой улыбкой он всех одаривает? А раньше он так же часто прикасался? И эти прикосновения правда случайные? Лань Сичэнь коснулся ее плеча, и Яньли невольно вздрогнула. Она уже так накрутила себя, что начинала шарахаться, стоило его рукам оказаться поблизости. Даже писать стала лучше, чтобы у мужчины не было возможности поправить ее. И как же Яньли теперь была рада присутствию Лань Чжаня. Без него обстановка была бы совсем уж располагающая к флирту. Сегодня занятий не было, и вместо них Яньли вновь торчала в библиотеке. А за окном светило яркое солнце, пели птицы, прохладный ветерок колыхал листья деревьев. Хотелось выбежать туда и глубокой вдохнуть свежего воздуха. А потом пойти к реке, где братья, скорее всего, ловят рыбу. Закатать платье до колен и беситься в воде вместе с ними. Но приходилось сидеть в пыльной библиотеке и переписывать трактат о правильном пути. — Господин Лань, а сколько длится наказание? — не выдержала Яньли, потому что даже Вэй Ин, который нарушал все, что только можно, не проводил тут и трех дней. Лань Чжань оторвал взгляд от бумаги, и даже его каменное лицо, кажется, выражало интерес. Лань Сичэнь смутился. И Яньли невольно засмотрелась на него. Ей безумно нравилось наблюдать за его смущением. В такие моменты из недоступного красавчика он становился почти обычным парнем. — Оно уже давно закончилось, — отводя взгляд, признался заклинатель. — Я думал, вам нравится тут находиться. — Нуу, я не то чтобы была против, — «Но с бОльшим удовольствием бы провела время с братьями» закончила про себя Яньли. И он, кажется, понял то, что она хотела сказать. Свернув свиток, Сичэнь поднялся. — Дева Цзян, не смею вас больше задерживать. На нее он так и не посмотрел, губы почти всегда изогнутые в мягкой улыбке сейчас были плотно сжаты. Обиделся? А может, это и к лучшему? Я же не хотела его внимания, вот его теперь и не будет. — Простите! — поднявшись, она следом поклонилась и поспешила уйти. Пока совесть не заставила стереть это хмурое выражение с его лица и позвать на прогулку. Цяньцянь сразу пошла на речку, где, как и ожидалось, обитала вся их новоприобретенная компашка. Братья, Не Хуайсан, Ло Цинъян, даже Вэнь Нин иногда приходил. Первым бросился в глаза хмурый Цзян Чэн. После пикника он ходил то счастливый, то вот такой злой и всем недовольный. И никак не удавалось узнать, что с ним происходит. — Шицзе, — улыбаясь во все тридцать два, замахал руками Вэй Ин и, не удержавшись на скользких камнях, плюхнулся в воду, подняв фонтан брызг. — Клоун, тебе лишь бы выделиться, — проворчал забрызганный Цзян Чэн, отодвигаясь подальше. — Убожество, — тоном Второго молодого господина Лань, согласился его шисюн. Последнее время почти в каждой фразе Вэй Ина присутствовало упоминание о Лань Чжане, что не улучшало настроение А-Чэна, который, наверное, чувствовал, как верный друг, почти брат отдаляется. Яньли попыталась успокоить братика — осторожно стряхнула капельки воды с его волос и сунула в руку конфетку. — А-Чэн, не будь так строг к шиди. Он же просто дурачится. При прочтении новеллы Цзян Чэн не был ее любимчиком. Точнее он ей совсем не нравился. Но проводя рядом с ним много времени, она поняла, что он просто очень недолюбленный. Разрываясь между тем, чтобы заслужить любовь отца и угодить матери, он не чувствовал теплоты. Еще и Вэй Ин, у которого практически все получалось с первого раза, в то время как самому Цзян Чэну требовалось трудиться. Цяньцянь старалась чаще его обнимать и хвалить. А еще она собиралась серьезно поговорить с отцом и матушкой, чтобы они прекратили давить на сына. — Шицзе, а как это тебя выпустили из библиотеки? А Лань Чжань там остался? — выбираясь на берег, затараторил Вэй Усянь. — Нуу, мое наказание окончено, — пожала плечами Яньли, отгоняя от себя образ расстроенного Лань Сичэня. — А где второй молодой господин Лань сейчас, я не знаю. — Хотя, наверное, знала: как этот индивид с мимикой бревна мог бросить свои любимые записи?! — Лань Чжань, неужели ты пришел, — посмотрев ей за плечо, закричал Вэй Ин. Он улыбался так радостно и искренне, что Яньли сама почувствовала укол ревности, но тут же отогнала это чувство. Обернувшись, она увидела стоящего неподалеку Второго нефрита. Неужели за мной шел? И брата бросил? Интересно, а Вэй Ин ему уже нравится? — Лань Чжань, — Вэй Ин побежал навстречу, не обращая внимания, что с его одежды ручьем стекает вода. Схватив парня за руку, он потащил его к остальным, тараторя на ходу. — Как хорошо, что ты пришел! Мы уже рыбу поймали. Ты же ешь рыбу? Вашими правилами запрещено ведь только мясо. Такую рыбу ты точно никогда не ел! Только мы в Юньмэне знаем секрет вкусной рыбы на углях. Да ты язык проглотишь, так это будет вкусно. Цзян Чэн скривился от этой картины как от зубной боли и ушел к Не Хуайсану, который что-то рисовал. А Яньли, внимательно наблюдавшая за ними, отметила, что Лань Ванцзи позволил держать себя за руку и даже не спешил уйти, но кроме коронного «Мгм» ничего не говорил. Присутствие Второго нефрита не очень способствовало закатыванию полы одежд и ловле рыбы, и Цяньцянь ограничилась тем, что сняла сапоги и присела рядом с Мяньмянь, опустив ступни в воду. Вода оказалась такой ледяной, что по ногам прошлась судорога. Сжав зубы, она заставила себя немного потерпеть и привыкнуть. — Да-Цзе, ты все еще злишься на моего молодого господина? — начала дева Ло. Этот разговор был не впервой, и каждый раз Яньли отвечала одно и то же. — Шимэй, вас это не касается. Это только между мной и господином Цзинем. Обычно после этого они переключались на что-нибудь другое. Но сегодня Цинъян поднялась и, заставив встать Яньли, потащила ее за собой, не дав даже обуться. — Куда ты меня ведешь? — камешки и веточки больно врезались в нежные ступни, и дева ойкала почти каждый раз, наступая на них, и поэтому совершенно не замечала, куда ее вели. — Хоть бы обуться позволила. Цинъян, ты мне ответишь или нет? — Уже пришли! — подозрительно довольно улыбнулась девушка. — Я сейчас принесу твою обувь. Развернувшись, она убежала, оставив ее совсем одну. Яньли покрутила головой, эту тропу она не знала. Деревья, конечно, были везде одинаковыми, но тут справа от нее лежали большие черные камни. Хотя они ушли не так уж и далеко, потому что свежесть воды там ещё чувствовалась, но братьев уже было не видно, не слышно. — Ло Цинъян, ты издеваешься? — возмутилась Яньли, собираясь с духом, чтобы пойти следом и непременно притопить эту мелкую пакостницу. — Дева Цзян, — окликнул ее Цзинь Цзысюань, выходя из-за камней и осторожно приближаясь. Ну теперь все ясно. Помогаешь своему обожаемому господину. Еще, наверное, и всю информацию про меня рассказываешь. Ууу, шпионка! И вообще почему он заметил Яньли в Гусу? Разве тут не должен быть полный слоуберн? — Чем обязана вниманию молодого господина? — вежливо спросила Яньли, пытаясь удержать рвущееся к нему сердце. Рядом с женихом ее начинало подташнивать, в горле вставал ком, и слова приходилось выталкивать через силу. — Я хотел извиниться, — выпалил павлин, и даже щеки порозовели. — Эмм, а за какой раз вы сейчас извиняетесь? — наблюдать за растерянным людьми одно удовольствие. И это немного расслабило пружину, что начала закручиваться внутри. — Я не хочу разрывать помолвку, — невпопад ответил парень, краснея еще сильнее. Теперь пришла очередь Цяньцянь молча хлопать глазами, не в силах ответить. В голове крутилась только одна мысль Чем его опоили? — Вы пьяны? — вопрос вырвался сам собой, потому что логики в его словах и действиях Цяньцянь не находила. — Нет! Я просто… Просто я… Вы нравитесь мне. Я не понимал этого раньше. Меня злило, что матушка все решила за меня. И я не хотел принимать этого. Но сейчас я понял, что вы мне нравитесь, — последние слова он почти прошептал, комкая в руках ткань рукава. Щенячье чувство восторга затопило все тело, и оно стало ватным, будто вынули все кости разом. Она могла стоять только благодаря упрямству Цяньцянь. А вот говорить не получалось. — Вы простите меня за все мои резкие слова? Подняв голову, Цзысюань посмотрел с таким искренним сожалением, что, кажется, Цяньцянь поняла, почему пруд с лотосами прокатил. Этот невозможный человек смотрел так, что, отказав ему, человеком себя было бы невозможно чувствовать. Все язвительные мысли исчезли, и Яньли смогла только согласно кивнуть и переступить с ноги на ногу. В правую ступню что-то воткнулось, вскрикнув, она подняла ее и, не удержав равновесие, начала падать. Цзысюань тут же оказался рядом и придержал ее за плечи. — Вам плохо? Я отнесу вас к лекарю, — он обеспокоено рассматривал ее лицо. — Это от неожиданности, — отмахнулась девушка, пытаясь мысленно приказать ногам не дрожать. Ну в самом деле, что за глупость — дрожать от слов. Ладно бы поцеловал. — В следующий раз, когда вы захотите признаться в любви, позаботьтесь о скамейке, — съязвила она больше для того, чтобы отвлечься от внутренних ощущений и не выглядеть совсем уж дурой. Парень смутился, уставившись на землю, и только тогда заметил, что она босиком. Извинившись, он подхватил ее на руки, прижимая так крепко, что почти причинял боль, и понес к братьям. Яньли не знала, как себя вести: щеки полыхали, и хотелось провалиться сквозь землю. Чтобы и правда не потерять сознание от стыда, она попыталась отвлечься, например, на ткань его одежды или запах. Цзинь Цзысюань пах водной свежестью и капельку сладостью пионов. Ненавязчиво запах обволакивал и успокаивал. Она так задумалась, что пропустила момент, когда они пришли к берегу, очнулась, услышав почти рык Вэй Ина. — Отпусти ее! Зажмурившись, чтобы прогнать пелену с глаз, Яньли заерзала, намекая, что ее нужно отпустить, но добилась противоположного — ее прижали крепче. — Мы с девой Цзян помолвлены! — холодный тон Цзинь Цзысюаня мог посоперничать с тоном самого Лань Ванцзи. — Я обязан помогать ей в трудные минуты. Господин Вэй, вы были так заняты, что не уследили, что ваша Шицзе ушла босиком в лес и поранила ногу. Цяньцянь даже удивилась, как ловко он все вывернул в свою пользу. Но он просто плохо знал Вэй Усяня. — Серьезно? — Вэй Ин выгнул бровь, словно говоря «Неверю». — А не потому ли Шицзе сбежала босиком, что вы ее обманом туда выманили? — ухмыльнулся шиди. — Или хочешь сказать, все так случайно вышло? Как будто никто не видит, как ты хвостом за моей шицзе таскаешься. Что прямо подойти смелости не хватает? Как кричать на каждом углу, что она тебе не нравится, и тебя заставляют жениться, ты смел и горд, а как признать свое поражение, так используешь подлые приемы. Яньли чувствовала, как сердце Цзысюаня начинает биться сильнее, слышала, как дыхание становится тяжелым и хриплым. Они сейчас опять переругаются и, может, подерутся. Их выставят из Облачных глубин и прощай помощь Лань Сичэня. — Хватит! — не дав ответить жениху, рявкнула Яньли, отчего все вытянулись в струнку. Никто не ожидал от мягкой и доброй девы Цзян такого стального повышенного тона. — Господин Цзинь, поставьте меня на землю! — Когда ее требование выполнили, она обвела взглядом готового наброситься с кулаками Вэй Ина, собирающегося его поддержать Цзян Чэна, насупленного Цзинь Цзысюаня и скромно маячившей рядом со своим господином Ло Цинъян. — Прекратите это. Я не вещь, из- за которой вы можете ругаться, — очень хотелось топнуть ногой, чтобы все прониклись, но она вовремя осознала, как по-детски это будет выглядеть. — А-Сянь, я очень ценю твою заботу, но я в состоянии разобраться в своей жизни без твоего участия. Я благодарна господину Цзинь, что он помог мне вернуться сюда, чтобы я не поранила ноги. Господин Цзинь, я прошу вас прекратить обижать моих братьев. Я знаю, ваши отношения сложно назвать дружескими, но если вы все же хотите быть моим мужем, то должны понимать, что А-Чэн и А-Сянь тоже станут вашими родственниками. А я не потерплю ссор в своей семье, — Цяньцянь говорила на одном вдохе, чеканя каждое слово. Первым уступил Вэй Ин. — Прости, шицзе. Цзинь Цзысюань, ты любишь рыбу на углях? Яньли благодарно кивнула и ласково улыбнулась шиди. Смотреть прямо на жениха не получалось, щеки сразу начинали гореть, а мысли разбегались. Поэтому она лишь скосила глаза и заметила, как дернулся его кадык, и сжалась рука на мече, но все же он пересилил себя, и пусть неласково, но спокойно ответил: — Я не ел рыбу, приготовленную таким способом. — Это вкусно, — подбодрила его Яньли. Он лишь кивнул, но обстановка немного разрядилась. Вэй Ин ушел к углям, на которых уже лежала практически готовая рыба. Цзян Чэн принес сапоги и помог их надеть, а потом тоже пошел к Вэй Ину. Ло Цинъян одними губами прошептала «извини» и куда-то сбежала. И все бы было намного лучше, если бы замеревший статуей Лань Ванцзи не пытался прожечь в ней дыру. Уж лучше бы спросить и отстать, чем заставлять Цяньцянь гадать, какие мысли бродят в его голове. Еще и Цзысюань молчал, словно воды в рот набрал, и Цяньцянь как назло не могла придумать, о чем говорить. Потому что он стоял так близко, что ощущалось его тепло, а это приводило все чувства и мысли к хаосу. Эх, Лань Сичэня бы сюда, он бы одной своей улыбкой развеял напряжение и точно нашел бы, что сказать. Тьфу, Цяньцянь не смей думать о Первом нефрите. Уже забыла, как мечтала сбежать от него? Яньли должна быть с Цзысюанем. Хватит менять сюжет. Иначе не выберешься отсюда. А когда я вернусь домой, Яньли останется с любимым. И у них родится прекрасный А-Лин. Главное, чтобы хоть в этой версии у него была семья. — Сестра! — позвал Цзян Чэн, выдергивая ее из собственных мыслей. Они уже устроили импровизированный стол на камне, положив листья вместо тарелок и разложив на них кусочки рыбы. Наконец-то закончилась каторга с поиском темы для разговоров. Яньли заняла место за столом, и, как и ожидалось, жених сел рядом с ней. Палочек, конечно же, не было, предполагалось, что они будут есть руками. Лань Чжань и Цзинь Цзысюань, не обнаружив столовых приборов, остались сидеть истуканами. Цяньцянь и не заметила бы, что жених не ест. Сама она сразу приступила к трапезе, с удовольствием уплетая пряную рыбку. — Лань Чжань, ты правда не хочешь или просто не умеешь есть руками? Второй нефрит потупил взгляд, внимательно разглядывая что-то на земле. — Ха-ха-ха, — рассмеялся Вэй Ин. — Как я мог забыть, что Лань Чжань слишком благороден для такого. Как твой друг, я выручу тебя! — оторвав от своей части кусочек, он поднес его к губам Ванцзи, но тот попытался отвернуться. — Мы не друзья, — процедил Лань Чжань, но с его стороны было ошибкой открывать рот — шиди тут же засунул ему туда угощение. Чтобы не выглядеть совсем глупо с наполовину торчащим изо рта кусочком рыбы (а выплевывать еду было кощунством), он начал жевать. — Вот же заладил, не друзья да не друзья, — тихонько возмущался Вэй Усянь, продолжая довольно улыбаться и выискивая самые вкусные кусочки. — Я все равно добьюсь, чтобы ты признал мою дружбу, — и он снова поднес рыбу к губам Второго нефрита, и тот больше не стал спорить. Цяньцянь скосила глаза на павлина и, мысленно вздохнув, пододвинула к себе его порцию, тоже взяв кусочек, поднесла к губам парня. — Попробуйте, господин Цзинь. Это правда очень вкусно! Цзысюань вспыхнул, но, не сводя с нее взгляда, немного нагнул голову и взял губами еду с ее рук. И это было так соблазнительно, что у Яньли по венам будто лава потекла, опалив все на своем пути. Во рту все моментально пересохло, в горле запершило. — Вкусно, — изогнув губы в улыбке, выдохнул заклинатель и тут же добавил. — Еще. Яньли подрагивающими руками взяла еще кусочек и поднесла к чужим губам. Цзинь Цзысюань повторил свои действия, только в этот раз коснулся губами ее пальцев. Отчего девушка дернулась, будто ее током ударило, мысли в голове заметались словно распуганная стая птиц. Цзинь Цзысюань, еще один такой фортель, и ты останешься без невесты. У меня сердце сейчас точно из груди выскочит. — Кхм, — раздалось вежливое покашливание с другой стороны от нее. Воспользовавшись шансом отвлечься, Яньли повернула неслушавшуюся голову и увидела Не Хуайсана. До этого момента она его совсем не замечала и совсем забыла о его присутствии. Прикрыв половину лица веером, он показывал глазами на остальных сидящих за столом. Цяньцянь и смотреть не надо было, чтобы понять, что все всё видели и сейчас шокировано пялились на них. Вскочив и с трудом удержавшись на ватных ногах, она пробормотала какую-то нелепость, что ей срочно надо что-то сделать, и сбежала. Цзысюань, да ты просто мастер пикапа! Почему делал ты, а стыдно мне? — Дева Цзян, — парень окликнул ее, тут же догнал и как ни в чем не бывало пошел рядом. — Я провожу вас. Яньли лишь кивнула, говорить она опасалась. Разжиженный мозг и колкости, крутившиеся на языке, были опасны, лучше уж молчать. И они шли в тишине. И лишь у начала женской территории павлин спросил: — Дева Цзян, вы бы хотели побывать на охоте? — Пока нет, — уклончиво ответила девушка, стараясь не смотреть на него, чтобы сохранить хоть немного самообладания. — Пойдемте со мной, я научу вас охотиться на ночных тварей! Невежливо напоминать, глупое ты создание, но твоя драгоценная Яньли на охоте как мешок риса. Бросить жалко, пользы ноль. — Когда-нибудь я точно пойду с вами, — пообещала Яньли. Вот разберётся она с ядром, подучится и покажет этому павлину, какие девушки в семье Цзян. На этом они и распрощались. Но с того дня Цзинь Цзысюань стал занимать все ее свободное время, и никак не удавалось выведать у брата, что с ним происходит. И надо было обсудить детали с Лань Сичэнем, но молодой господин Цзинь словно чувствовал, что от него есть секреты, и, взяв ее за руку, держал ее у границы женской территории почти до отбоя. Днем она могла пойти только в библиотеку, но Первого нефрита там не было. Нарушать правила вновь не хотелось, но пришлось. Час икс приближался, и другого выхода Цяньцянь не видела. Надев темные одежды, чтобы меньше выделяться в ночи, Цяньцянь вспомнила все из фильмов о правилах перемещения в темноте и шла, практически прижавшись спиной к зданиям и немного пригнувшись. Во время отработки она помогала относить сюда свитки, поэтому гадать, где же именно живет господин Лань не пришлось. Остановившись у двери, она прислушалась, но в доме царила тишина. А что делать если он уже спит? Ох, Цяньцянь-Цяньцянь, ну почему ты такая тугодумка? Надо было продумать это заранее. А то сейчас попадешься зря. В этот раз не отделаешься библиотекой. Несмело она поскребла по двери и замерла в ожидании. Звук шагов она не услышала, но дверь неожиданно открылась, и на пороге возник хозяин. Он явно готовился ко сну. Волосы были распущены, налобная лента отсутствовала и верхний халат, судя по открытым ключицами, был накинут только поверх нательного белья. Лань Сичэнь растеряно осматривал ее, будто не верил, что это и правда она. — Дева… — не дав договорить, она прижала палец к своим губам и шагнула через порог. — Простите, господин Лань, что потревожила. Позволите мне войти? — хотя формально она уже вошла, но мужчина кивнул и посторонился, пропуская ее в комнату и закрывая за ней дверь. В прошлый раз она дошла лишь до порога, а теперь предоставилась возможность увидеть жилище Первого нефрита изнутри. Хотя смотреть тут было не на что. Минимум мебели, и та вся строгая и какая-то безликая. — Господин Лань, прошу прощения, что нарушила ваш отдых, — она низко-низко поклонилась, отмечая, что халат его уже завязан как надо, а рука метнулась к пустому лбу. — Я не задержу вас надолго. Скоро новолуние, я хотела обсудить с вами дальнейшие действия, если вы, конечно, не передумали. — Присаживайтесь. Я вас оставлю на несколько минут, — Лань Сичэнь скрылся в глубине комнаты. Яньли присела за чайный столик, и не успела решить, уместно ли будет заваривать чай, как мужчина вернулся полностью одетый и с повязанной лентой. — Простите, — Цяньцянь и правда стало стыдно. Идея прийти сюда ночью с каждой минутой казалась все ужасней. — Я не могла вас найти ни в библиотеке, ни у водопада. А больше не знаю, где вы бываете. — А у Ванцзи вы не спросили, потому что не хотите, чтобы братья узнали о ритуале? — на его лице была лишь мягкая улыбка, и ни капли раздражения. Сев напротив, придерживая рукав одной рукой, другой он начал заваривать ароматный чай. — Нуу, да, — солгала Яньли. Она о таком даже не подумала. Но признаваться было совсем уж стыдно. Да и прав он был. Поймать Ванцзи одного не было и шанса — А-Сянь не отходит от второго молодого господина Лань. Он им очарован. Лань Сичэнь промолчал, продолжая заниматься чаем. В его компании было очень спокойно, и даже молчание не было тягостным, сомнения отступали. Сейчас Яньли казалось, что она выдумала все про его симпатию. Просто он такой человек, который пытается всем помочь. Да и такие среднестатистические девушки, как Яньли, не могут нравиться таким красавцам, как Лань Сичэнь. Это ее окончательно успокоило, и, мысленно обозвав себя ещё несколько раз дурой, она перешла к делу. — Господин Лань, я пришла узнать о ритуале. Вы же не передумали? — он отрицательно покачал головой, поставил перед ней пиалу с чаем и посмотрел своим фирменным ласковым взглядом. — Дева Цзян, вам не стоит переживать. Я уже все подготовил, — подняв свою пиалу, он прикрыл ее рукой и сделал глоток. — Все подготовили? Почему вы беспокоились? Нужно было сказать мне, — прошептала Яньли, вновь покрываясь краской стыда, что заставила человека делать ее работу. — Дева Цзян, не стоит так волноваться, — поставив пиалу, Сичэнь устремил мягкий взгляд медовых глаз на нее. — Мне было несложно. К тому же вы за все время ни разу не покинули Облачные глубины. Вероятно для этого есть причина, — его наблюдательность теперь почему-то не настораживала. Мало ли, может, у него отчет какой-нибудь есть по входящим и выходящим ученикам. Его спокойный доброжелательный тон успокаивал, и хотелось рассказать ему обо всем. И поэтому Цяньцянь, опустив взгляд на рисунок пиалы, призналась: — Я боюсь высоты. Лань Сичэнь не стал смеяться и спрашивать, как она собирается стать заклинательницей и летать на мече со своей фобией. Он лишь задумчиво кивнул своим мыслям и произнес: — Тогда тем более хорошо, что я вас не беспокоил. Я бы хотел еще раз предупредить, что это будет больно. Я своей духовной энергией буду открывать каналы, которые обычно формируются сами, — мужчина потер висок, словно у него болела голова, или может он устал за день. А теперь когда можно было отдыхать, приходилось сидеть с ней и делать вид, что все хорошо. Поэтому Яньли поторопилась задать все интересующие ее вопросы, чтобы быстрее уйти. — Мне нужно будет как-то подготовиться? Где он будет проходить? — Для вас нет никаких особых указаний, — Первый нефрит стал оживленнее, словно где-то подзарядился, или у него открылось второе дыхание. — Но думаю, не лишним будет до начала провести несколько часов в медитации. Проводить будем тут. Сюда никто не войдет без моего разрешения. Вам лучше прийти в такое же время, как сегодня, — его всегда мягкая улыбка стала какой-то озорной. Почему-то Цяньцянь сравнила его с близнецами Уизли из знаменитого «Гарри Потера». И весь его вид описывался словами «Шалость удалась». — Хорошо! — Яньли поднялась и поклонилась. — Простите, что нарушила ваш отдых. Я пойду. — Лань Сичэнь молчал, а всем известно, что молчание — знак согласия, и Цяньцянь пошла к двери, стараясь не думать, почему ее не провожают, мало ли, может, и правда сильно устал. Выскользнув за дверь, Яньли прокралась обратно. К счастью, в этот раз до своей комнаты она добралась без приключений. В день ритуала, сославшись на плохое самочувствие, она ушла к водопаду, где медитировала весь день, молилась, сама не зная кому, и перед самым уходом искупалась. Как только все разошлись по комнатам, она прокралась в комнату Первого нефрита. Чтобы успокоиться и перестать волноваться, она мысленно посмеивалась над собой. Дожила, второй раз крадусь в комнату парня! Кому сказать, и не поверят, что для дела. Да я бы и сама не поверила, что в комнату к такому красавчику иду только из-за того, что надо! Эх, жаль, что он не в двадцать первом веке живет. Хотя о чем это я, если бы такой там жил, его бы давно разобрали на сувениры, и такой, как ты, Цяньцянь, не перепало бы и мизинчика. Дверь открылась, стоило ей подойти. Сегодня Лань Хуань встречал ее при полном параде. Скользнув внутрь, Цяньцянь поклонилась, приветствуя мужчину, и удивленно осмотрелась: вся комната была уставлена свечами, от курильниц исходил приятный, успокаивающий аромат лаванды. Если бы не сдвинутая к стенам мебель и не нарисованный на голом полу круг с какими-то знаками, можно было принять это за первоклассное свидание. — Дева Цзян, — позвал заклинатель и подошел к ней с пиалой, даже на первый взгляд наполненной невкусным мутным напитком. А резкий запах трав это только подтверждал. — Это обезболивающее. Не знаю, насколько поможет, но хоть что-то. Яньли скривилась, закрыла нос пальцами и выпила все залпом. На вкус оно оказалось еще противнее. Закрыв рот ладонью, она вся передернулась и услышала тихий смех наблюдающего за ней мужчины. — Не думал, что это настолько невкусно. Заешьте, — у него в руке оказался финик, и Яньли вспомнила, что из-за волнения весь день не ела. — Гадость гадостная, — принимая лакомство проворчала девушка. — Кто вообще придумывает такие невкусные лекарства? — фрукт закончился очень быстро, и от его сладости рот наполнился слюной. Цяньцянь ругала себя, что не подумала о еде. А просить что-нибудь у хозяина комнаты было стыдно. И так он все сделал, а она пришла на все готовенькое. — Вы сможете поесть, когда закончим, — будто прочитав ее мысли, успокоил Лань Сичэнь и кивнул на столик, который сейчас был задвинут в самый дальний угол и заставлен горшочками. — Снимите обувь и верхний халат. Цяньцянь смутилась, пусть и только верхний слой нужно было снять, но все равно стыдно. Но надо так надо. Она послушно выполнила требования. — Я возьму вас на руки, чтобы не задеть линии, — предупредил заклинатель и, мягко подхватив ее под колени, поднял. Тут же вспомнился момент из какой-то дорамы, где так невесту несли на брачное ложе. Мотнув головой, чтобы отогнать ненужные мысли, Цяньцянь постаралась сосредоточиться на том, что ее и правда несли очень аккуратно, и Лань Хуань будто шел на цыпочках. Поставив ее в круг, он отошел в другой, напротив. — Садитесь в позу для медитации, — и он сам сел, скрестив ноги, с идеально ровной спиной, сложив ладони в районе даньтяна. — Для начала мы должны почувствовать друг друга. Вы верите мне? — Верю, — кивнула Яньли, все равно назад дороги не было. Сев как положено, она очистила мысли и погрузилась в себя. В этот раз все было совсем не так. Она чувствовала рядом чужое присутствие, но оно не пугало, а напротив успокаивало и согревало. К нему хотелось прильнуть и никогда не отпускать. Яньли совсем потерялась в этих ощущениях. Ей было так хорошо, как ни в одной из реальностей. Ядро пульсировало и тоже тянулось к этому теплому и хорошему. А потом все поменялось. Тело пронзила боль. Цяньцянь дернулась, пытаясь вынырнуть из медитации, но это чужое не позволило, мягко удерживая и успокаивая. Она вдруг вспомнила, что нужно потерпеть, что это для ее же блага. Боль начала повторяться снова и снова, будто в ее теле ползал гигантский червь, прогрызая себе туннели. Хотелось нырнуть в беспамятство, чтобы хоть немного было легче, но некто запрещал. Поддерживал, не позволяя уйти. От сплошного потока боли она совсем потерялась во времени, и когда поддержка исчезла, она не заметила, что наконец смогла уплыть в такое желанное забытье.

***

Лань Хуань вынырнул из медитации, почувствовав, что Яньли все-таки потеряла сознание. Он гордился ей. Она казалась маленькой и слабой, но сила её духа восхищала. Ее хотелось укрыть от всего мира, чтобы никто не смог причинить ей боль. Но по иронии судьбы он сам вызвался сделать ей больно. И делал, а она терпела. Сичэнь чувствовал только отголоски её боли, но и их хватало сполна, чтобы понять, что чувствует она. Вынырнув из медитации, он увидел, как девушка падает. Инстинкты сработали раньше разума, и он успел ее подхватить. Из носа и рта девушки бежала кровь, дыхание было тяжелым и хриплым. Он сам вымотался: его духовная сила из бурной реки превратилась в обмельчавший ручеек. Но он все равно поделился ею с девушкой. Но лучше той не стало. А даже наоборот — ее пульс все замедлялся. Даже в свете гаснущих свечей было видно, насколько она стала бледной, и кровь никак не останавливалась. Подхватив ее на руки, Сичэнь подошел к столу и сел, не выпуская ее из холодеющих рук, влил ей в рот укрепляющий настой. Но лучше не становилось, медлить было нельзя. Вновь поднявшись, Сичэнь вышел из комнаты и, почти срываясь на бег, поспешил к лекарям. На одной из дорожек столкнулся с Цзинь Цзысюанем, который сначала шарахнулся в сторону — все-таки комендантский час нарушил — а потом, разглядев его ношу, побелел и перегородил дорогу. — Почему вы держите на руках мою невесту? Почему вы вообще рядом с ней? — Все потом. Ей срочно нужна помощь, — обходя препятствия, объяснил Лань Сичэнь. — Я сам отнесу ее! — молодой господин Цзинь обогнал и попытался отобрать ношу. Спорить сейчас, значит терять драгоценные минуты. Лань Сичэнь не хотел уступать, но когда его желания брались в расчет? — Хорошо! Аккуратно! Бегите быстрее, ее пульс очень слабый. Отдав девушку жениху и проследив, как он уходит, он осел на землю, проводя ладонью по лицу. Пора было признаться самому себе, что она ему больше чем просто понравилась. Лань Сичэнь заметил деву Цзян еще на приветствии. Хотя она и несильно выделялась из толпы, но почему-то взгляд прикипел к ее мягкой улыбке, ласковому взгляду. А позже, играя на Лебин, его потянуло идти куда-то и он, привыкший слушать шестое чувство, пошел, сам не зная куда. И наткнулся на деву Цзян, задумчиво идущую по дорожке. Почему-то подойти не хватило смелости. И так было не раз. А потом та встреча на водопаде. Ее расстроенное лицо и жгучее желание помочь. Он сам не заметил, как ее присутствие сделало его жизнь ярче. Иногда он даже заснуть не мог, желая нового дня, чтобы снова встретиться с ней в библиотеке. И теперь почти убил собственными руками. Почему он не подумал о таких последствиях? Как он будет жить, если лекари не помогут?