Теплом по твоей коже

— Агата, я даже не удивлён. Ты — тридцать три несчастья свалившихся на мою и бедовую голову, — возмущался мужчина, растворяя горячей воде очередной пакетик с горьким, цитрусовым порошком. Жуткий, надрывный кашель было слышно даже на кухне, что давало только больше поводов для беспокойства шатена. Впервые, за четырнадцать лет он пропустил рабочий день, чтобы побыть с той, которая показала ему настоящую жизнь. Ценой собственного здоровья. Высунув кончик языка, блондинка ловила капли дождя, рекой льющегося с небес. Тёплый летний ливень быстротечными реками нёсся по бульварам, забираясь в ботинки бегущих под навесы людей. Лишь она, сняв туфли босиком скользила по тёплым лужам, радуясь каждой капле словно ребёнок. Белоснежная блузка намертво прилипла к телу, выставляя напоказ все то, что так любил он. Ненормальная. Как можно любить дождь? — Нильсен, если тебя что-то не устраивает, я могу уехать, — зло цедит блондинка, плотнее закутываясь в теплые объятия пухового одеяла. — Долго будешь переиначивать мои слова? Ведёшь себя как ребёнок, — улыбается мужчина, протягивая девушке кружку с горячим раствором, — пей. — Александр, хватит пичкать меня этой дрянью! — Либо ты пьёшь это, либо я ввожу тебе витамины внутримышечно. Простым языком, иглой в ягодицу. — Давай сюда свою бурду, лекарь-энтузиаст, — слабо улыбается девушка и делает первый глоток, — если бы ты знал, какая это дрянь. — Агата, свадьба твоей лучшей собутыльницы через пять дней. Не капризничай, пожалуйста, — ласково поглаживая большим пальцем острый подбородок англичанки, произносит мужчина. — Я тебя люблю, Харрис. Вытянувшись стрункой под толстым пуховым одеялом, измученная долгой болезнью девушка, забылась беспокойным сном. Сквозь пелену грёз, в которые улетало больное сознание девушки, она почувствовала прикосновение тёплых, широких ладоней, притягивающих её к широкой, горячей груди. — И я люблю тебя, Нильсен, — шепчут высохшие губы. Улетая в свои мысли, мучивших его всю последнюю неделю, мужчина сильнее прижал к себе горящее тело, не желая считаться со своим внутренним голосом. Они вместе больше двух месяцев, его безудержно тянет к ней и это слишком… пугает? Она совсем молодая девушка, которая рано или поздно захочет полноценной семьи, а он? Чего на самом деле хочет он? Холодный, пуленепробиваемый лед в глазах Александра тает, стоит только оказаться рядом с миниатюрной блондинкой, один смех которой, относит его в долину счастья. Но семья? Чем отличается их новая жизнь, от классических семейных отношений? Тем что они все еще любят друг друга и не устают от постоянного детского нытья? Стоит ли привязывать человека к себе еще больше и лишить её, возможно главного женского счастья? Пусть она говорит, что совершенно не хочет детей, что ей не нужно узаконивание отношений, но это же только сейчас, правда? Поэтому лучше сейчас, пока не слишком поздно и не так больно. А пока, он крепко сжимает в свои объятиях ту, которую любит настолько, что теряется, лишь от одного её взгляда, цвета весенней листвы, светящейся под нежными лучами оттаявшего солнца. — Алекс, о чем ты думаешь? — тихий нежный голосок доносится до его сознания, выкидывая оттуда всю ненужную ему чушь, которой он упорно пичкает себя последние две недели. — О том, что мне пошло бы на пользу, выползти сейчас из-под одеяла и сходить за карамельным чизкейком, но… ты так крепко меня к себе прижала, — улыбается он и окончательно выбрасывает дурные замыслы, сжимающие его черепную коробку. Пусть будет так, как будет. А он будет просто любить — Нильсен! Живо вали из-под одеяла и не появляйся на пороге этого дома без моей порции, — шипит блондинка, выталкивая мужчину с кровати. — Харрис, вот это рвение, — рассмеялся шатен, — мне кажется я знаю, чем тебя лечить, — довольно улыбаясь, мужчина подхватил с тумбы кожаное, черное портмоне и вышел из комнаты. — И побольше карамельного сиропа сверху! — кричит вдогонку зеленоглазая, счастливо откидываясь на ворох мягких подушек.

***

Разрывающийся динамик телефона, гулкими молоточками отзывался в хмельном мозгу все еще Линд. — Рэй, мне все равно на то, чем вы там занимаетесь, как вы одеты и прочую чушь, которую ты мне сейчас скажешь! Открой дверь, — дрожащий голос подруги, плохим предчувствием лег на грудную клетку блондинки, дрожащей рукой проворачивающей ключ в замочной скважине. Заплаканное лицо помятой подруги не предвещало ничего хорошего. Худенькие плечи подрагивали в такт судорожным всхлипам, душившим и без того захлебывающуюся в собственных слезах девушку. — Агата? — Я все испортила Рэйч, абсолютно все! — кричит блондинка, закатываясь новой волной рыданий. — Иди ко мне, не стой за дверью. Что у вас случилось? — прижимая к себе дрожащее тело, произносит девушка. — У нас случилась я, глупая я, которая все испортила. Понимаешь? Взгляд голубых глаз становится все более печальным, впитывая в себя ту боль, которую сейчас испытывает Харрис. Усадив на стул шумно всхлипывающую девушку, Рэйчел разливала по миниатюрным чашечкам травяной чай, вдыхая яркий аромат перечной мяты. — И? Я слушаю, что ты там испортила? — Я беременна, а это все, — растерянно разведя руками в сторону хрипит девушка, — крах. — Агата, я либо перебрала вчера, либо действительно не понимаю масштабов всего горя, — высоко подняв бровь в удивлении, блондинка ошарашено уставилась на подругу. — Мы недавно разговаривали с Александром и он четко дал понять, что не хочет ни семьи, ни детей. — Агата, а сейчас, ты с ним не пробовала поговорить? И не ври мне, я прекрасно знаю, как ты больна на спонтанные решения. — Нет, не говорила, но я знаю и точка. Я… я просто не знаю что мне делать, — срывающимся на шёпот голосом, произносит Харрис. — Ты можешь подождать немного, — улыбается девушка, — всего лишь тридцать восемь недель и все рассосётся само собой. — Молодец, шутишь, а я не знаю как мне быть, в какую клинику идти, как смотреть врачам в глаза. Они же сто процентов будут осуждать за то, как я решила поступить с ребёнком. — Харрис? Ты сейчас серьезно?! — испугавшись, девушка обхватила холодные пальцы подруги, согревая их в своих ладонях, — подумай несколько раз. Сходи к врачу, сделай узи, может беременности нет, а если и есть, то ещё раз все хорошо обдумаем. Вместе, договорились? Согласно кивнув, блондинка нырнула в объятия подруги, словно под крыло своего ангела-хранителя.

***

Ультразвуковой датчик скользил по прозрачному гелю, густо нанесённому на плоский животик девушки. Тишина угнетала, но доброе лицо специалиста, немного успокаивало излишнюю нервозность блондинки. Мягкими, отточенными движениями, датчик перемещался по всей поверхности, неприятно холодя бархатную кожу. — Когда была последняя менструация? — Приблизительно десять недель назад, — голос Харрис дрогнул, заставляя сердце зайтись в пылком танго. — Вы сдавали анализ на хорионический гонадотропин? — Да, сегодня утром. — Без анализа могу сказать лишь предполагаемый срок. Восемь недель, поздравляю вас! Мир перед глазами потерял все краски и очертания, волнами проплывая перед глазами девушки. Одна за другой, слёзы скатывались по её щекам, выдавая внутреннее отчаяние, вмиг погрустневшему доктору. — Мисс Харрис. Патологий для такого срока нет, дождитесь анализа и мы сможем выписать вам направление на прерывание беременности, — потяжелевшим от напряжения голосом, произнесла врач. Энергично закивав головой, Агата стёрла с живота гель, оделась и как можно быстрее выбежала из кабинета. Посмотрев на бумаги, которые в последний момент ей всунула доктор, Агата улыбнулась чёрному снимку, на котором свернувшись калачиком красовался маленький головастик. Совсем крохотный, с несоразмерно большой головой и почему-то ставший вмиг родным. Я не смогу. — Привет, ты плакала? Подпрыгнув от неожиданности, Агата посмотрела на широко улыбающегося брюнета, с как всегда задорным блеском в глазах. — Привет, Андер. Тебе показалось, — наспех вытерев глаза тыльной стороной ладони, девушка тяжело выдохнула, смотря себе под ноги. — Агата, не обманывай меня пожалуйста. Почему ты плакала? — Все хорошо, Андер. Правда, — вымученная улыбка блондинки говорила об обратном. — Харрис, какими бы мы идиотами не были, я должен попросить у тебя прощения. За все, — с серьёзным лицом, произнёс брюнет. — Андер, учитывая то, что мы в больнице, а ты сейчас извиняешься, я могу сделать лишь один вывод. Ты вот вот откинешься? — Не надейся, просто… я понял что был не прав. Виновато опустив взор чёрных глаз на руки девушки, судорожно сжимавшие документы, он увидел маленький снимок, с совершенно недвусмысленным изображением. — Харрис, ты поэтому плакала? — приобняв её за плечи, прошептал парень. — Не совсем, — тяжело выдохнув, девушка собралась духом, — а потому, что я не знаю как с ним или с ней прощаться. — С ним что-то не так? — Нет. Со мной не так. Мы… я… твой отец не хотел бы ещё одного ребёнка и я… я не могу, — выпалила на одном дыхании блондинка. — Посмотри на меня, — тряхнув за плечи, Андер уселся на корточках, прямо перед её лицом, — ты идиотка? Даже если отец решит, что ему не нужен этот ребёнок, у тебя есть я, тетушка, твои подруги. Тебя никто не бросит, поверь мне. — Ты меня ненавидишь, да? За то, что я с твоим отцом? — Харрис. Ты действительно дурная, я не могу тебя ненавидеть в принципе. Вначале, я конечно же злился, но потом, понял, что мой отец счастлив, ты счастлива и я, как ни странно тоже стал счастливым, в один момент, — неловко улыбнувшись, он отвёл глаза в сторону, скрывая своё смущение. — Хочешь, я отвезу тебя домой? Коротко кивнув, блондинка пошла следом за улыбающимся всему миру брюнетом. Сидя за обеденным столом, ребята тепло общались, совершенно позабыв о глупой, бесполезной вражде. Чай с ромашкой приятно согревал руки, обдавая ароматным паром её острый подбородок. И что же понадобилось для того, чтобы прийти к единому решению? Всего лишь, немного повзрослеть. — И как ты говоришь её зовут? — Джинджер, мы ещё даже не вместе, поэтому рано о чем-то говорить, — взъерошив пальцами кудрявые волосы, усмехнулся парень. — И она? — Медсестра. — Ты поэтому ошивался в приемном покое? — А, нет. Майк решил поспорить… — Ну началось, — хихикнула блондинка. -… на ящик апельсиновой колы, что он сможет на скейте скатиться по перилам. В итоге двойной перелом и остался должен ящик колы. Там я и познакомился с Джин, — рассмеялся брюнет, обнажая стройный ряд белоснежных зубов. — Здравствуйте, детишки, — растерянный мужчина осматривал неожиданный тандем, расположившийся на его кухне, — у нас кто-то умер? — И я тебя безумно рад видеть, отец. Нет, мы решили зарыть топор нашей бессмысленной, кровопролитной войны, — гордо произнёс парень, обнимая отца. — И я наверное пойду, потому что у меня дела. Извини отец, посидим в следующий раз. Подмигнув девушке на прощание, Андер выбежал за дверь, оставляя пару наедине. Мысленно откладывая серьезный разговор ещё на пару недель, блондинка нервно улыбнулась, предлагая налить чай, наверняка уставшему после рабочего дня, возлюбленному. В голове не укладывался сам факт, что её свобода, может пасть под натиском пелёнок и материнских обязанностей, которыми отныне наполнится спокойный, почти холостяцкий быт девушки. Но, она же справится, да? С ним или без него, у неё все получится. «Я мама» — Агата, ты какая-то загадочная, — хитро прищурившись, шатен прожигал глазами бесстрастный профиль Харрис. «Сделай глубокий вдох, выдох и говори, сейчас» — Александр, я… — запнулась девушка. — Я, что? — Я жду ребенка, — на выдохе сказала девушка, зажав ладонями горящее от стыда лицо. — Какой срок? — стальным голосом спросил мужчина. «Нет, ты не попросишь этого» — Восемь недель, — шепотом ответила блондинка, вжимаясь в твёрдую белоснежную поверхность стула, словно хамелеон, сливаясь с окружающим её пространством. Повисшее в воздухе молчание, угнетало не хуже вынесенного пожизненного приговора. Потерянный взгляд Александра, скользил по каждой вещи в комнате, бездумно цепляясь за мелкие, незначительные детали. — Мне кажется, я сейчас заново родился, — хриплый голос отражается от стен цвета слоновой кости, ложась пластинкой на мечущееся в панике сознание девушки, — Агата, мы просто обязаны сделать этого человека самым счастливым.

***

Маленькая ручка крепко сжала его указательный палец, поднимая неописуемую бурю эмоций, в сердце непоколебимого мужчины. Она была такая миниатюрная, такая красивая, такая нежная, что невольно, им завладевал страх сломать её напополам, одним неосторожным движением. Маленький, сопящий курносый носик, пухлые щечки, едва заметные бровки, пушистые темные реснички и смешная шапочка, с кошачьими ушками. Такая крошечная, что казалось, она помещается в одних ладонях. — Здравствуй, Лилит, — шепчет мужчина, смахивая скупую слезу, катящуюся по гладковыбритой щеке. — Добро пожаловать в этот мир.