Семья.

По дому разносились громкие звуки музыки. Когда Ди решил спуститься из комнаты, Хэви заканчивал убираться на кухне. Рядом с дверью подросток заметил наполненные мусорные пакеты, он легко подхватил их и вынес на улицу. Солнце ярко освещало землю, лишь иногда скрываясь за пушистыми фигурами облаков. Блондин прошёлся по вымощенной булыжником тропинке, открыл чугунные ворота и вышел за пределы участка. Птицы весело чирикали, усевшись на ветках деревьев, листья которых уже начинали окрашиваться в золото и багрянец. Напевая незамысловатую мелодию, Ди выкинул пакеты в контейнер. Возвращаясь, подросток задержался на крыльце, вдыхая запах уходящего лета и растущих у их дома диких цветов. Виктория не была большим любителем садоводства, но в доме стояли несколько комнатных растений, которые принадлежали Глэму. Вернувшись на кухню, он застал ругающегося и трясущего швабру Хэви, который умудрился перевернуть ведро с водой. Тихо хмыкнув, Ди стал наблюдать за отчаянными попытками брата исправить учинённый беспорядок. После, легко покачивая головой в такт музыке, подросток обошёл разлитую воду и стал складывать вымытую посуду в шкаф, убрал мокрое полотенце и протер столешницу. Забавно пыхтя, Хэви, наконец-то, домыл пол и убрал ведро со шваброй.  — Чтобы я ещё хоть раз зашёл к тебе без стука.  — Ты закончил убираться в остальных комнатах?  — Нужно ещё подмести коридор и вынести мусор.  — Ну, с мусором я уже разобрался. Пока Хэви возился с совком и веником, Ди успел вскипятить чайник, налить кофе себе и сделать какао для брата.  — Ты не можешь отрицать полезное влияние подобной работы, Хэви. Как говорится: «Труд сделал из обезьяны человека». Что-что? Ты слишком тихо ворчишь, я не слышу, — подросток усмехнулся, глядя на недовольное лицо мальчика.  — Спасибо, — Хэви подвинул к себе кружку с ароматным напитком, принялся шуршать фантиками от разворачиваемых сладостей. Порой Ди совершенно не понимал своего брата. Ну, вот как, чёрт возьми, можно запивать конфеты сладким какао?  — Чего ты так на меня уставился? — невнятно проговорил рыжеволосый. — У меня что-то на лице? Кивнув с самым серьёзным видом, подросток ткнул себе пальцем в правую щёку. Хэви принялся активно оттирать несуществующее пятно.  — Чуть левее… Ниже, ага… Нет, слишком низко… — Мальчик подскочил, упрямо нахмурив брови, и побежал в сторону ванной комнаты.  — И один, два, три…  — Ди!!

***

Глэм ошарашенно уставился на Лидию, которая обманчиво увлечённо рассматривала свои ногти.  — В каком смысле, к моей семье?  — Ну, знаешь, жена, дети… Своим удивлённым восклицанием он перебивает её, крепко хватает сестру за руку.  — У меня есть жена? И дети?  — Успокойся. Голос женщины доносится до Глэма отдалённо, будто Лидия не стоит сейчас прямо перед ним. «Семья. Самая что ни на есть настоящая семья?» — восхищённо думает подросток. Он широко улыбается, однако улыбка быстро сходит с его лица. «Но любят ли они меня…». Глэм сильнее стискивает руку сестры, та резко дергается, пытается вырваться. «Что если я веду себя, как… Как отец? Может, они меня…»  — Себастьян, — Лидия повышает голос, имя звучит жестко. — Успокойся. Сестра выдёргивает руку из ослабевших пальцев. Улыбка Глэма кривая и не затрагивает его глаз, он неловко ерошит волосы.  — Извини. Заверив брата в том, что всё в порядке, женщина протянула ему костюм.  — Вот, надень. Мне нужно договориться с одним человеком, чтобы он подвёз нас. Тяжело вздыхая, Глэм одернул рукав пиджака, поправил волосы, бабочка была выброшена куда-то за диван (будь его воля, он бы предпочёл даже халат этому вычурному одеянию). Подросток осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Лидия задерживалась. Он прошёлся до комнаты сестры, заглянул в неё: стены приятного зелёного цвета, на которых висят несколько картин (портрет некой брюнетки облачённой в роскошный наряд, репродукция картины «Девятый вал» и пара лесных пейзажей), напротив двери стоит массивная кровать из тёмного дерева, прозрачные шторы едва заметно колыхаются на окнах, на полках небольшого шкафа ровными рядами стоят книги. Помещение было светлым и очень уютным. «Хм, пусто. Где она может быть?» Аккуратно закрыв за собой дверь, Глэм прошёл мимо своей спальни и зашёл в соседнюю комнату — именно здесь он обычно оттачивал свою игру на скрипке. Подросток нахмурился, потянулся рукой к израненному запястью, скрытому в данный момент бинтом и несколькими слоями одежды. Его внимание привлекла снятая картина, которая стояла на полу, опираясь на стену. Осторожно перевернув её, Глэм отшатнулся, встретившись с холодным взглядом собственного отца. «Он мёртв», — думал подросток, растерянно крутя портрет в руках. «Он мёртв», — мысль продолжала вертеться в его голове, когда он резко выскочил из комнаты и побежал на первый этаж. Глэм резво спустился по лестнице, помчался в сторону столовой, как неожиданно почувствовал удар. Потолок стал отдаляться, но кто-то дернул его за руку и, вместо того, чтобы свалится на пол, подросток уткнулся носом в чьё-то крепкое плечо, пахнувшее цитрусом и стиральным порошком. Он услышал голос сестры:  — Карл?  — Ох, что за чёрт? Парень, тебя не учили, не носиться по помещениям? Так и шею свернуть можно, — мужчина, примерно одного с Лидией возраста, начал внимательно осматривать Глэма. В ответ тот тоже принялся беспардонно разглядывать своего визави: клетчатая рубашка, классические брюки, коротко стриженые волосы, внимательные карие глаза. — Вроде цел. Лидия, что за парень у тебя тут шарахается? Мужчина отпустил подростка, повернулся к нему спиной. Глэм посмотрел на сестру, она едва заметно кивнула ему в сторону выхода. Не успев покинуть дом, он услышал:  — Гл… Густав. Просто один из множества моих дальних родственников.  — Хох, Густав? Видать, родители не слишком его жалуют. Выйдя на улицу, Глэм почувствовал облегчение: стены дома давили, заставляли снова и снова вспоминать… Он перевёл взгляд на цветы, обильно раскинувшиеся под окнами, на зелёный плющ, извилисто карабкающийся по кирпичной стене, прислушался к шуму пчёл и завываниям ветра, где-то вдалеке громко гудели машины. Посмотрел на зашторенное окно своей комнаты. Как же всё изменилось за эти несколько дней. «Не дней. Несколько десятков лет», — поправил себя подросток и грустно улыбнулся. Лидия и Карл вышли из дома, оживлённо о чём-то разговаривая.  — Густав, пошли! — Весело прокричал мужчина, открывая перед его сестрой дверцу блестящей на солнце чёрной машины. Поморщившись из-за неприятного обращения, Глэм подошёл к нему.

***

 — Это было очень по-взрослому, — вернувшись на кухню, Хэви скрестил руки на груди и, кажется, был готов сказать брату всё, что думает о нём и его глупых выходках.  — Кто бы говорил, — глаза Ди смеялись, хоть парень и старался удержать серьёзное выражение на своём лице. Видя это, младший вздохнул, смягчился.  — Ладно, но со стола убираешь сам, — и гордо вскинув нос, удалился в сторону своей комнаты. Поворчав для приличия, блондин стал убирать посуду и недоеденные конфеты. Когда Ди протирал вымытые чашки, дверной звонок разразился раздражающей трелью. Вытерев руки и отложив полотенце, подросток пошёл к входной двери. Открыв её, он недовольно нахмурил брови. На пороге дома стояла тётушка Лидия.