It's a small village, Gaston, I've met them all

      Пьер заправил прядь вьющихся каштановых волос Джулии за ухо. Она держала в руках его последний подарок — длинную веточку лаванды. Это был простой, но такой подарок от её суженого, что Джулия лелеяла его. Его пальцы задержались на изгибе её изящного подбородка. Его глаза изучали её, как будто он изучал каждый дюйм её прекрасного лица, желая запомнить каждую искорку солнечного света в её карих глазах, каждый розовый оттенок на её щеках, каждую искорку радости, которая осветила её улыбку. — Джулия, хочешь, я провожу тебя домой? — Потом он ещё немного подумал. — По крайней мере, до половины пути?       Она покачала головой. Сегодня в городе с ним было чудесно. Гуляя по городу, рука об руку, встречаясь с другими парнями, которые ходили с ним в школу.       Он был удивлен, узнав, что она образованна. Девочки в Вильнёве не ходили в школу — их держали дома и учили вести домашнее хозяйство. Она кивнула и взволнованно рассказала, как её мать учила всех своих детей читать и писать. Что её отец научил их считать и решать задачи. Затем её и братьев с сестрами научили вести домашнее хозяйство, работать в огороде, ухаживать за лошадьми, ухаживать за скотом и обращаться с оружием.       На это Пьер слабо хмыкнул. Она знала о выживании в одиночку больше, чем он. Но он одарил её доброй улыбкой, и она продолжила свой рассказ.       Они вышли на площадь, и Джулия встала на фонтан. Во время поездок на рынок её папа и мама никогда не задерживались надолго. Просто шли по своим делам, а потом возвращались. Она всегда хотела остаться подольше. Но у неё никогда не хватало смелости попросить. Спросил однажды Нати, когда ему было десять лет, и папа был очень строг с ним. Ей тогда было шесть лет, и мама без возражений заставила её оставить книгу дома.       Даже сейчас она не видела ничего странного в этом маленьком городке.       Пьер засунул руки в карманы. — Я собираюсь зайти к кузнецу. — Хорошо, — сказала Джулия. — Я останусь здесь.       Он кивнул и ушёл. В конце концов она присела и стала смотреть, как жители деревни живут своей жизнью. Она плохо помнила этот город — ей было четыре года, когда они переехали в охотничий домик отца в лесу.       Джулия вспомнила, как папа рассказывал о том, как было шумно с ним, мамой, Нати, Гилби, с ней, Томми и новорожденной Агатой в одном крошечном домике с двумя спальнями. Он сказал, что они так же запоздали с переездом, как и Агата, появившаяся на свет. На это, вспомнила она, мама шлёпнула его по руке.       Она улыбнулась и подумала о том, чтобы прогуляться и посмотреть, сможет ли она найти место, где они раньше жили. Всё, что она помнила, это то, что это было в нескольких домах от дедушки.       С веточкой лаванды в руке она вприпрыжку побежала по мощеной булыжником дорожке к дедушкиному дому. Его сад был опустошен-сорняки разрослись, и дерево было неухоженным, годами усеивая землю мёртвыми листьями. Она остановилась перед ветхим забором и вдруг вспомнила, что однажды вечером подслушала, как мама говорила папе, что дедушка заболел. Что, хотя его настроение было приподнятым, он увядал. Она плакала, и папа обнимал её. И Джулия ушла.       Она миновала его дом и пошла дальше по улице, которая изгибалась вместе с холмом. Она улыбнулась, увидев дом с покосившимся забором. Она вспомнила, как мама рассказывала истории о том, как папа пытался починить забор и как он отказывался стоять прямо. Затем она упомянула, что забору не идет на пользу то, что отец перепрыгивает через него, когда он действительно спешит домой. Он всегда краснел от этого. — Эй! Пошевеливайся, чертова выскочка! — крикнул с порога капризный хозяин.       Джулия вздрогнула. — Извините, сэр, — и она снова поспешила к фонтану.       Но в конце переулка Джулия резко остановилась как вкопанная. Она услышала свой потрясённый вздох.       Пьер стоял у фонтана, а рядом с ним стояла другая девушка. Его губы жадно впивались в её. Руки незнакомки блуждали по его верхней половине, и он так грациозно скользнул вниз к её талии, затем к бедрам, к изгибу её ягодиц. Но они расступились при звуке её вздоха.       Он был похож на испуганного оленя.       Джулия увидела, с кем он целовался: с Аметист Розой.       Он всегда говорил, что эта девушка была неуклюжей. Он насмехался над её неспособностью вписываться в окружающий мир. Он сказал, что она, бесспорно, ужасно отличается от других девушек в городе. Но теперь она видела, что аметист превратилась в очень красивую молодую женщину. — Джулия.       Искра гнева вывела её из состояния ступора.       Она подошла прямо к нему. Она наступала ему на пятки. На земле у ног Аметист стояло ведро с водой — без сомнения, Пьер играл роль достойного и незамужнего джентльмена, помогающего даме отнести воду домой.       Джулия возблагодарила небеса за то, что папа в детстве заставлял их таскать полные вёдра корма для коров и свиней. Она схватила наполненное до краев ведро с водой и швырнула в него. Твёрдое дно ударило его в грудь, и он издал звук «ух». Затем она хорошенько толкнула его. Он потерял равновесие и тяжело приземлился на мостовую.       Его глаза были широко раскрыты и полны ужаса. Он даже не попытался ничего объяснить.       Она не станет ждать какой-то выдуманной истории. Она ушла. Джулия подтянулась на Алерионе и помчалась домой. Все восемнадцать миль слёзы жгли ей глаза.       К тому времени, как она добралась до входной двери, её ноги превратились в желе. Джулия дернула за ручку и, спотыкаясь, вошла внутрь. Она смутно заметила свою маму на кухне, и все её братья и сестры были как в тумане, когда она пробежала мимо. Она осмотрела все комнаты, пока не нашла того, кого искала, в ком нуждалась больше всего. Гастон как раз положил свой бритвенный нож на полку в ванной, когда она появилась в дверях. У него едва хватило времени рассмотреть её раскрасневшееся лицо, заплаканные щёки и дрожащую нижнюю губу, прежде чем она прижалась к нему. — Жюль, в чем дело? — обеспокоенно спросил он, когда она зарыдала у него на груди. Она икнула. — Он солгал.       Гастон ругал себя за то, что позволил ей пройти через такую боль. Потом его кровь закипела, когда он подумал о каком-то мальчишке, у которого хватило наглости обидеть его дочь. — Пьер?       Она кивнула. — Я собираюсь подпалить его шкуру, — прорычал Гастон. Он отстранил её руки и схватил свои ботинки. Он смутно слышал, как она всхлипывает и топает ногами по деревянному полу, подбегая к матери. Всё, что он мог слышать, это кровь, стучащую в ушах, когда гнев овладел им.       Белль услышала и поймала Джулию, когда та, спотыкаясь, вошла в гостиную. — В чем дело, моя милая? — тихо спросила она, когда её старшая дочь заплакала в неё. Джулия всхлипнула, изо всех сил обнимая её. — О, Мама, это было ужасно!       Белль посмотрела через плечо Джулии на Гастона, ожидая ответа, но заметила, что его глаза потемнели от гнева. Она заставила Джулию посмотреть на неё. Она крепко сжала её плечи. — Что случилось? — спросила она серьезным тоном, потому что Гастон выглядел готовым кого-нибудь убить. — Пьер целовался с Аметист Розой… — воскликнула она. — Я… я сказала папе.       Белль посмотрела на мужчину, услышав звук его сапог, приближающихся к входной двери. Она посмотрела ему вслед и попыталась последовать за ним. — Гастон, что ты собираешься делать… Гастон, не бери ружье… Дыши, мы… мы все обсудим… Гастон! Гастон! — крикнула она ему вслед.       Но охотник не слушал её. Он перекинул винтовку через плечо и вскочил на Алериона, прежде чем направить лошадь в сторону города.       Джулия икнула и снова обняла мать. Потом тихим голосом спросила: — Он собирается убить Пьера?       У Белль вырвался вздох. Она не знала, что сделает её муж, но это было не то, о чём Джулия должна была беспокоиться. — Нет, это он… в лучшем случае он напугает мальчика, — она надеялась, что это всё, что он сделает.

***

      Гастон подъехал к дому мальчика. — Пьер! — он громко закричал. — Пьер!       Молодой человек робко открыл дверь. Его лицо было очень бледным, потому что отец Джулии был последним человеком, которого он ожидал увидеть. Он знал, что должен был солгать девушке после того, как она застукала его целующимся с Аметист. Но он старался сохранять спокойствие даже в присутствии бывшего армейского капитана. — Месье Гастон, я могу объяснить…       Гастон зарядил ружье и прицелился, чтобы напугать мальчишку. — Ты сделаешь гораздо больше, чем просто объяснишь. — его голос был напряжен, и он стиснул зубы. — Бери свое пальто. Ты поедешь со мной. -… Да, сэр, — выдавил он. Его глаза не отрывались от устрашающего мужчины с грозным оружием, стоявшего за забором. Прежде чем закрыть дверь, он вслепую снял пальто с вешалки. Он осторожно подошел к отцу Джулии. Он старался не сглотнуть от страха, находясь чуть ниже высокого мужчины. — Сэр?       Он кивнул головой, давая знак мальчику следовать за ним. Он взял поводья Алериона и повёл лошадь вниз по тропе.       Пьер сделал так, как ему было сказано, не задавая вопросов в течение некоторого времени, прежде чем его живот начал скручиваться. Беспокойство стало брать над ним верх.       Отец Джулии ни словом не обмолвился о том, куда он его ведёт. Пьер попытался успокоить себя — человек не взял веревку, значит, он не собирается привязывать его к дереву и оставлять на съедение волкам. Но у него была винтовка, и он слышал, что огнестрельное ранение в жизненно важные органы — самый жалкий и мучительный способ умереть.       Он сглотнул, когда его охватил страх. — Месье Гастон.       Он схватил Пьера за воротник и ускорил шаг, практически волоча за собой молодого человека. Жители деревни поздним вечером перешёптывались, когда он тащил Пьера через город к извилистой тропинке, которая вела прочь, через поля, к густеющим деревьям.       Пьер подумал было позвать на помощь, но кто-то — кто угодно — наверняка видел, что его везут против его воли.       Но мало кто осмелился бы выступить против Гастона — охотника, героя войны, капитана. Он содрогнулся, поняв, что убийство другого человека, вероятно, не оставит следа в его совести — он делал это много раз во время войны.       Он смотрел, как поля травы становятся всё гуще, пока под его сапогами не захрустел лесной подлесок. Затем деревья, казалось, сузились, по мере того как его тянули всё дальше и дальше в лес. Вскоре растительность скрыла их от посторонних глаз. Он едва мог разглядеть извивающуюся лошадь, которую Гастон оставил привязанной к ветке.       Гастон отпустил мальчика и смотрел, как тот спотыкается, пытаясь убежать.       Он нажал на курок.       Пьер дернулся, когда пуля снесла кусок дерева рядом с ним — прямо над его головой. Затем он торопливо крикнул: — Месье Гастон! Я не хотел обидеть Джулию, просто… — его крик превратился в трусливую мольбу.       Гастон резко сунул пулю в патронник, прежде чем снова установить его. — Просто что? — он угрожающе зарычал.       Он судорожно сглотнул. Затем он нервно рассмеялся, и холодный пот выступил на его лице. — Вы же знаете, как это бывает… — попытался пошутить он. — Так много красивых девушек.       Гастон выстрелил снова.       Пуля отскочила от камня, и этот звук пронзил уши Пьера. Молодой человек подпрыгнул. — Так много красивых девушек? — Гастон принял это всерьёз. — Красивее, чем моя Джулия?       Пьер кашлянул. Его глаза были широко раскрыты и полны страха, хотя он пытался собраться с духом. — Ну, сэр… я уверен, что когда вы выбирали себе жену, было много-много красивых девушек… — он заломил руки. Пьер просто знал, что у такого привлекательного мужчины, как отец Джулии, было много женщин для выбор, на ком жениться. Он определенно знал, что этот человек поймет его версию событий. — Трудно выбрать что-то одно.       Гастон перезарядил пистолет и снова выстрелил. Пуля пробила ветви и прочно вошла в дерево рядом с рукой Пьера. — Повтори ещё раз! Попробуй, — его глаза были тёмными, злыми и вызывающими.       Слова, сказанные мальчиком, были оскорблением. Оскорбление не только дочери, но и жены, которую он безмерно любил.       Он вставил ещё одну пулю на место и заговорил низким рычанием: — Моя жена была самой красивой девушкой в деревне, — он шагнул ближе к Пьеру, который сделал большой шаг назад. — Она была привлекательна, потому что не выставляла себя дурой, чтобы завоевать моё расположение. Но она не была простой, — он взвёл курок винтовки. — У неё было достоинство, и я восхищался ею. Она заполнила пустоту в моём сердце. Другой такой женщины не было и быть не могло.       Его глаза сузились, призывая собеседника продолжать врать.       Пьер сглотнул и снова попытался рассуждать здраво. — Ну, сэр, вы, конечно, видели Аметист и её.       Гастон вытащил из ножен охотничий нож и воткнул его в дерево рядом с Пьером. Его пальцы покалывало от почти неконтролируемого огня. — Ты хочешь сказать, что обманул мою Джулию, заставив её поверить, что любишь её, что хочешь жениться на ней, хотя всё, чего ты хотел, — это ухаживать за какой-нибудь гарпией?       Мужество Пьера всплыло в самый неподходящий момент. — Не смейте так о ней говорить! Вы же её не знаете!       Гастон вцепился в волосы мальчика. Он откинул голову назад, заставляя молодого человека посмотреть на него. — Как ты смеешь ей лгать! Моя дорогая дочь, за которую я готов умереть, — как ты смеешь обнадёживать её, жалкая и трусливая свинья! — он выпустил его из своей болезненной хватки, сильно толкнул и нажал на спусковой крючок.       Пьер рухнул на землю и пополз прочь так быстро, как только мог.       Гастон шагнул к нему, и Пьер вскрикнул. Он изо всех сил надеялся, что кто-нибудь услышит его и помешает этому безумцу убить его.       Среди деревьев послышалось какое-то движение, и Гастон опустил винтовку. Он знал, кто это был. Он неохотно отступил назад, всё ещё пыхтя от гнева. — Папа! — воскликнула Джулия. — Папа, не трогай его!       Она появилась из-за следующего слоя деревьев, всё ещё приближаясь к ним, пробираясь сквозь кусты. — Папа! Не…       Джулия вышла на поляну и увидела Пьера, лежащего на земле, бледного, как полотно, и совершенно перепуганного. Но она не чувствовала себя такой несчастной, как ей казалось.       Она немного споткнулась, и Гастон схватил её за руку, поддерживая и подтягивая ближе. Она не сводила глаз с Пьера.       Он понял, кто стоит перед ним и капитаном. — Джулия! — воскликнул он с облегчением. — Как я рад тебя видеть!       Она попыталась почувствовать жалость, глядя на него сверху вниз, но не смогла. Она издала какой-то горловой звук.       Внезапно он увидел свое преимущество. За те месяцы, что он провел с Джулией, ей было легко угодить, и в этом случае он надеялся, что её легко будет склонить на его сторону, а не на сторону её грозного отца.       Он обвиняюще ткнул пальцем в Гастона. — Он… он пытается убить меня! Джулия, Дорогая, скажи ему, что мы говорили об этом. Сразу после того, как это случилось. Помнишь? Все это было недоразумением.       Гастон презрительно рассмеялся. — Я никогда не собирался убивать тебя, мальчишка!       Это на мгновение принесло огромное облегчение Пьеру.       Страхи Джулии тоже рассеялись, но потом она заметила, что отец слишком спокойно перезаряжает ружье. Её живот скрутило от беспокойства. — Но если ты командуешь Джулией и указываешь ей, что говорить… — он мрачно усмехнулся, а затем одарил Пьера сияющей и слегка маниакальной улыбкой. -…Я мог бы пересмотреть свой выбор.       Он поднял ружье, целясь в беспомощного юношу на лесной подстилке. — Папа, пожалуйста… — Джулия замолчала. Она схватила его за руку, пытаясь заставить опустить винтовку. — Папа!       Резкость её голоса прорезала его слепой гнев, и он смягчился, прорычав что-то себе под нос.       Она прикусила губу и посмотрела на него. — Папа, — тихо сказала она. Она собрала все свое мужество. — Я… я хочу поговорить с Пьером наедине.       Он пристально посмотрел на неё. — Пожалуйста.       Губы Гастона недовольно скривились. Он испустил рычание и зашагал прочь. Но он выбрал место, где они не могли его видеть, но он мог слышать всё.       Джулия заломила руки, и Пьер осторожно встал. Он отступил от неё на несколько шагов, ужасно боясь, что, будучи дочерью капитана Гастона, она убьёт его одним взмахом руки.       Он заметно вздрогнул, когда она вытащила охотничий нож, застрявший в стволе дерева. Его глаза были прикованы к её руке.       Джулия слегка, но натянуто улыбнулась и убрала его в свой кожаный мешочек. Она тяжело вздохнула и посмотрела на него. Она была готова услышать, какие объяснения он может предложить.       Пьер сглотнул и посмотрел на неё. — Джулия, я не лгал, когда говорил, что ты мне нравишься…       Она поклялась, что не будет плакать. Она не доставит ему удовольствия видеть, как она выказывает свои эмоции. Но он разбил ей сердце и заставил бояться любви. — Тогда почему ты хотел ухаживать за мной, если есть другая? Почему ты заставил меня поверить, что любишь меня? — слёзы навернулись у неё на глазах.       Он просто пожал плечами. — Мне казалось, что это было правдой. Ты была прекрасна и добра… но потом… — он повернулся, и его голос наполнился благоговением. -…Аметист Роза расцвела правильной и чистой красотой. Я должен был рискнуть с ней прежде, чем это сделает любой другой парень в городе.       Джулия судорожно вздохнула. Но она видела, что он сам себя не слышит. И он словно забыл о её присутствии.       Широкая улыбка украсила его лицо, и Джулия поняла, что никто никогда не сможет думать о ней и носить такую же улыбку. — Она намного красивее любой девушки, которую я когда-либо встречал. Никто не может сравниться с ней! Она наполняет моё сердце, и я знаю, что она сделает меня самым счастливым человеком в Вильнёве. — Он тупо уставился на неё, и по её щеке скатилась слеза. — Джулия, я знаю, что ты кому-то понравишься и, возможно, даже кто-то тебя полюбит, но даже если это не так, то твои родители не похожи на тех людей, которые вышвырнут тебя из дома и заставят просить милостыню на улице, потому что ты не выйдешь замуж.       Прерывистый, болезненный и трусливый крик боли громко вырвался из его легких.       К тому времени, как она услышала выстрел, слёзы полились ещё сильнее. Она смотрела, как Пьер падает на землю, держась за окровавленное плечо. Он завыл и съежился перед её отцом.       Но она не слышала сердитых криков, проклятий и угроз отца.       Она не осознавала, что отступает, пока не столкнулась с деревом. Она тихо плакала и смотрела пустыми глазами, как её отец схватил Пьера за воротник и потащил его через кусты и между деревьями, прежде чем бросить на грязную дорогу, где молодой человек поднялся и убежал. — Джулия?       Она всхлипнула. — О, Папа! — она плакала.       Гастон притянул её к себе и позволил всхлипнуть. Он поцеловал её в макушку и сам вздохнул. Мальчишка вёл себя с ней ужасно. Он знал, что если она когда-нибудь выберет себе другого поклонника, то ему придется основательно допросить молодого человека. Она никогда больше не пройдет через этот ад.       Её ноги подкосились, и он всё так же легко поднял её на руки. — Я слишком большая, чтобы нести меня… — нерешительно запротестовала она, когда он направился к дому.       Он грустно улыбнулся и поцеловал её в лоб. — Мне всё равно. Ты всегда будешь моей маленькой девочкой.       Джулия в конце концов уснула — события дня наконец-то взяли своё. Гастон отвязал Алерион и уложил дочь на спину лошади вскоре после того, как её дыхание выровнялось. Он забрался к ней сзади и держал её, пока они шли домой. Он разбудил её, когда показался их дом.       джулия потёрла глаза и зевнула. Она положила голову ему на ключицу. — Я никогда никого не найду, — тихо сказала она.       Гастон почувствовал, как у него разрывается сердце. Он боялся, что она приняла жестокие слова этого мальчика близко к сердцу. — Этого никогда не будет, мой Жюль. Ты стоишь гораздо больше, чем он сказал.       Девушка слегка шмыгнула носом. Она заметила свою мать, когда они приблизились к дому, и вскоре она была возле них, помогая ей спешиться Алерион.       Белль посмотрела на мужа, когда он присоединился к ним. — Что случилось? — Пуля задела его, — небрежно проворчал он. — Честный несчастный случай, если кто-нибудь спросит. Бедолага похож на оленя.       Джулия обнаружила, что сидит за столом напротив отца. Она оглянулась на своих невинных и беззаботных братьев и сестёр — пройдут годы, прежде чем они окажутся на её месте, и даже тогда им повезёт больше.       Она снова шмыгнула носом и вытерла глаза рукавом. Её губы задрожали, когда она посмотрела на отца. — Но просто скажи, что я не… — её карие глаза были широко раскрыты, умоляюще и испуганно.       Гастон нежно улыбнулся ей. Он взял её руку в свою. — Джулия, моя милая Джулия. Он не имел права говорить тебе такую ложь. Ты умная, добрая и красивая. Ты решительная, дерзкая и упрямая, — он слегка усмехнулся, — совсем как твоя мать. И там есть кто-то, кто будет любить каждую частичку тебя. Я гарантирую, что когда он найдет тебя, он никогда не захочет расставаться с тобой и будет любить тебя всем сердцем.       Белль прислонилась к его плечам и обняла его. — Так же, как твой папа любит меня.       Счастливая слеза скатилась с глаз Джулии, и она улыбнулась.