Сердцу не прикажешь

***

Утром Пригов прислушался к себе в надежде, что у него температура, горло саднит или хотя бы обычный насморк — что угодно, лишь бы сослаться на недомогание и не ехать в КТЦ. Как назло, ни одного признака простуды. Только спину ощутимо потягивало — то ли в спортзале саблей намахался, то ли на заливе продуло. А скорее всего, и то и другое. По опыту Пригов знал, что если ничего не предпринять, через несколько дней спина разболится всерьёз. Но пока было терпимо. Он нехотя встал, зарядкой пренебрёг. Принял душ, побрился. Про завтрак подумал с отвращением. «На работе чай попью», — решил Пригов. Пока ехал, понял, что в голове пусто, ни одной мысли — так, обрывки какие-то крутятся. В КТЦ заглянул в информцентр, с облегчением убедился, что всё спокойно, и ушёл к себе. Достал из сейфа документы, попробовал поработать — не смог собраться. «Чёрт знает что!» — разозлился Пригов, убрал бумаги и отправился к Иванычу, надеясь, что начмед со вчерашнего дня остыл и не сердится. — Привет, Витя! — Здравия желаю, — хмуро откликнулся Князев. — Отчёт за месяц готов. Пригов взял протянутую папку: — Да я к тебе не по этому поводу зашёл. Спину опять тянет. Посмотришь? — Про спину я вчера всё сказал. В районную поликлинику. К моим рекомендациям ты всё равно не прислушиваешься. — Вить, ну ладно тебе! — Что «ладно»?! — взорвался начмед. — Себя не жалеешь — хрен с тобой! Но Булатову я два ребра по кускам собирал не для того, чтобы ты по ним саблей лупил. — Да он первый начал! — Ну давай, ещё на него свали. Детский сад! Всё, некогда мне с тобой разговаривать. Да и не хочется, если откровенно. Так что иди... — Сам иди знаешь куда! — завёлся Пригов. — Разговаривать он со мной не хочет! Ну и не надо. Подыхать буду, а к тебе не обращусь больше! — Баба с возу... — буркнул Иваныч и, больше не обращая внимания на генерала, занялся сортировкой новой партии медикаментов. Пригов вернулся к себе, раздражённо походил туда-сюда по кабинету, взял нож, метнул в доску — и схватился за поясницу: — Ч-чёрт! Зашла Багира: — Привет! Ты чего ругаешься с утра пораньше? — Ничего. Ты по делу? — Ну, в общем... Лёня велел передать, чтобы ты сегодня вечером к нам приехал — насчёт вчерашнего поговорить. — А ты, конечно, наябедничала ему уже, да? Кошкина, может, мне тебя уволить? А то в КТЦ что-то произошло — и начальство моментально в курсе... Рита вспыхнула и выскочила из кабинета. Пригов проводил её сердитым взглядом, потом снова открыл папку с бумагами. Сидел, глядя в какой-то документ, и даже не пытался понять, что там написано. «Мне вот ещё нагоняя от Белова не хватает для полного счастья. А, ладно, пусть. Интересно, почему он меня в штаб не вызвал или сам сюда не приехал...» — он поднял голову на звук открывшейся двери. — Разрешите? — в кабинете появился Бизон. — Входи, — вздохнул Пригов. — Что у тебя? — Слушай, Владимир Викторович, — Боря оседлал стул и задумчиво посмотрел на генерала. — Я не знаю, что там у тебя творится, ты же не рассказываешь. Но Ритку-то ты зачем обижаешь? — Я её не обижал. Просто сказал, что язык за зубами надо иногда держать. Нечего сразу Белову рассказывать обо всём, что здесь происходит. — Да с чего вообще ты решил, что это она? — А кто ещё? — Да хоть тот же Мальцев. Он вчера за телефоном в зал заходил, пока вы с Батей д'Артаньянов изображали. А у него тесть в штабе служит. Да ты его знаешь — Виноградов, зам Белова. Мальцев, допустим, тестю позвонил, тот доложил Белову. Нормальная версия. — Не знаю. Не видел я никакого Мальцева. — Немудрено, — хмыкнул Боря. — Ты тогда вообще никого не видел, кроме Бати. А Белов с Риткой, между прочим, вчера вечером чуть не поругались — как раз из-за того, что она не рассказала ему про ваш... поединок. Вот так, Владимир Викторович. Пригов нервно дёрнул подбородком, ослабил узел галстука. — Бизон, чай будешь? — Нет, спасибо, — Боря встал, поставил стул на место. — Не лезет в меня уже ни чай, ни кофе. Да и этот твой дёготь с непроизносимым названием я всё равно не пью. — Лапсанг сушонг — нормальное название. Бизон ничего не ответил и ушёл. Пригову стало совсем тошно. Он вяло подумал, что надо бы найти Риту — и продолжал сидеть, нахохлившись. Потом встал — спину опять дёрнуло — и всё-таки заварил чай. Выпил и пошёл в информцентр. Постоял за спинкой Багириного кресла, виновато сказал: — Рит, я это... В общем, ты Леониду Андреевичу передай, что я приеду вечером. Багира даже не повернулась. Пригов постоял ещё немного и ушёл к себе.

***

В школе перед первым уроком Митя быстро списал у Юрки задачу по физике. Соня укоризненно вздохнула, но надиктовала ему сочинение по английскому. Потом спросила: — Мить, что с тобой такое происходит? Чтобы ты — и домашнее задание не сделал? — Да, Митяй, — присоединился Юрка. — Ты в последнее время странный. — «Я странен, а не странен кто ж?» — процитировал Митя любимого Грибоедова. — Всё объясню, только давайте после уроков, хорошо? А сейчас уже звонок будет через минуту. ...После школы они зашли в кофейню, и Митя, опустив подробности, рассказал про Алису, про ссору с Приговым и про свои терзания. — Но мы уже с Владимиром Викторовичем помирились вчера, — улыбнулся Митя. — Я боялся, что он не простит, но всё хорошо. У меня целый горный хребет с плеч свалился. — Владимир Викторович классный, — кивнул Юрка. — Ты уж с ним не ссорься. — Да я и не собирался. Сорвался просто. Пришёл взвинченный — ну и... — Так тебе Пушкин что сказал в своём знаменитом романе в стихах? «Учитесь властвовать собою...» — Не Пушкин, а Онегин, и не мне, а Татьяне Лариной. — Онегин — почти Пушкин. — Там вообще-то ещё и автор есть. Который, между прочим, говорит: «Всегда я рад заметить разность между Онегиным и мной». — Ладно, убедил. В литературоведческих спорах я не силён. — Слушай, Митя, а у Владимира Викторовича с твоей мамой отношения, да? — осторожно спросила Соня. Митя растерялся: — Нет. То есть... Я не знаю. Мне он ничего не говорил. — А ты бы как к этому отнёсся? — Ну... Да не знаю я! Как-то не думал об этом. Соня вздохнула: — У меня тоже отчим, они с мамой поженились, когда я в седьмом классе была. И сначала жуткие скандалы маме закатывала, когда она с дядей Андреем ещё только познакомилась. Ужасно ревновала: как это мама будет любить кого-то, кроме меня... Сейчас самой смешно. Юрка задумчиво сказал: — Я был бы не против, если бы моя мама с кем-нибудь познакомилась. Ну, только с хорошим. Вон как Владимир Викторович. А то всё одна да одна после того, как папа погиб. — У нас с Юркой отцы вместе служили на подводной лодке, — объяснил Митя Соне. — Там пробоина возникла, и они отсек задраили, чтобы вода не пошла дальше. Всех успели спасти, а трёх человек, которые были в этом отсеке, — нет. Соня кивнула: — Да, Юра мне рассказывал. Юрка встряхнулся: — Ладно, чего мы о грустном... Соня, хочешь мороженое? — Да ну, я вообще не понимаю, как вы его в такую погоду можете есть. Лучше ещё какао. — Митяй, а ты? — Давай ещё по мороженому. Только я угощаю. Официантка принесла две порции мороженого и какао. — Кстати, Митька, — Юра подмигнул Соне. — Одна девушка вчера вечером просила кое-что тебе передать. Митя взял протянутый листок, развернул, увидел номер телефона, под которым было написано: «Спасибо за спектакль! У тебя очень хорошие друзья. Позвони мне, если хочешь. Кира». Митя заулыбался, достал трубку, вбил номер в контакты. — Новый телефон? — поинтересовался Юрка. — Мама подарила? — Не, мама кроссовки подарила, а это от Владимира Викторовича. И наушники беспроводные. А что она сказала? — Кто? Мама твоя? — Да нет же! Кира... — «А что она ещё говорила про орхидеи?» — хихикнула Соня, вспомнив диалог доктора Ватсона и Генри Баскервиля. Юрка улыбнулся: — Сказала, что ты симпатичный, и попросила записочку передать. Позвонишь? — Ага, — Митя смущённо уткнулся в своё мороженое. — Кира в физико-математической школе учится, — сказала Соня. — Так они с Юркой в антракте как начали какую-то задачу обсуждать! Наши все про спектакль, а эти ненормальные — про математику. — Всё в жизни — математика, — философски заметил Юрка. — Ну что, платим и идём? — Я заплачу, — повторил Митя и взял счёт. — Господин Рокфеллер, с чего бы? — Ну, всё равно от деньрожденных денег ещё осталось. — Кире цветы купишь. Соню мы с тобой угощаем, так что давай пополам. — Ладно, — согласился Митя. ...Дома он умылся, переоделся и пошёл на кухню: — Мам, что готовишь? — Рыбу с овощами. Васька уже извёлся. Смотрит глазами никогда не кормленного животного и выпрашивает кусочек. Ты голодный? — Не очень, мы с Юркой и Соней в кофейню зашли, я мороженого съел две порции. — Вместо обеда? А ещё врачом собираешься быть. — Так мороженое — это положительные эмоции, а положительные эмоции необходимы организму. — Болтун. — Мам, а тебе Владимир Викторович нравится? — Мне не нравится, что Владимир Викторович тебя совершенно избаловал. — Вот и неправда! Он меня ругает иногда. Один раз даже подзатыльник дал. — Всего один раз? Удивительно. Если не хочешь есть — топай заниматься. Экзамены на носу. — Да сдам я эти экзамены, — вздохнул Митя и взял на руки пытающегося стянуть рыбий хвост Ваську. — Пошли уроки делать, кот, а то так и останешься неучем.