Братья по магии. Точка отсчета

      Утром Алекс медленно просыпался, чувствуя себя приятно расслабленным. Гарри не было рядом, но чтобы понять, где он, не надо было включать Карту: Поттер, не убавляя голоса, разбирался с Дином и Симусом.              Именно разбирался, да так, что от тех только летели клочья. Алекс выглянул из-за неплотно задернутого балдахина и даже зажмурился от удовольствия. Он ещё не успел рассказать брату, как соседи пытались самоутвердиться за чужой счёт. Даже не зная об этом, Гарри сейчас трепал обоих пацанов, как молодой сильный хищник терзает тявкнувших на него щенков, и теперь от последних летели брызги крови и ошметки плоти. Образно выражаясь, конечно.              Алекс, сладко потягиваясь, выбрался из кровати и наблюдал, как Гарри наседает на Дина и Симуса, используя минимум слов и даже не меняя выражения лица, пугая их одним лишь напором, правда, подкрепленным недюжинной магической мощью.              Отсыпаясь за прошлые дни, братья пропустили завтрак. Будить их никто не стал, и правильно: в таком случае за жизнь разбудивших Алекс не дал бы ломаного кната. Потому что сейчас Поттер и без этого разбушевался не на шутку.              Оказалось, Дин с Симусом не сориентировались сразу в изменившейся обстановке и с ходу попытались применить свои юмористические таланты. Томас не придумал ничего лучше, как сказать Поттеру: «Доброе давно уже не утро, спящая красавица! Тебя разбудил твой принц поцелуем?»              — Мне всё равно, что вы хотели — пошутить или ещё что-то! Насчёт меня — мне поровну, но если ещё хоть раз вы скажите что-нибудь про Алекса… Хоть одна дурацкая шуточка, и вы будете завидовать Рону Уизли, что я всего лишь слегка его придушил!              Оба неунывающих друга — долговязый Томас и приземистый Финниган — выглядели совершенно потрясёнными. Они прекрасно знали, что может сделать Поттер, но всё ещё не верили, что тот осуществит свои угрозы по отношению к ним — ведь они до этого общались вполне по-дружески.              Взрослая часть натуры Алекса требовала, чтобы он вмешался и не позволил Гарри запугивать Томаса и Финнигана из-за глупых детских шуток. Те постоянно подшучивали не только над одноклассниками, но и друг над другом и явно не считали, что наносят этим кому-то оскорбление. Наверное, Симус в день приезда упражнялся в остроумии без задней мысли, сказав, что «Гарри точняк где-то так набрался, что сам на ногах не стоит». Правда, Грей предпочёл бы, чтобы его брата не выбирали мишенью своих шуток ни эти ребята, ни кто-нибудь другой.              Однако, Грей вспомнил, что эти мальчики постоянно пытались его поддеть, то ли маскируя издёвку дружеской пикировкой, то ли неверно полагая, что так должна выглядеть мужская дружба, и его взрослая часть заткнулась. Вчера Алекс даже собирался извиниться, что накричал, но сейчас как-то резко передумал.              Он сам, конечно, не стал бы грозить соседям по комнате физической расправой просто из-за неудачной шутки. Но намёков парни не понимали, да ещё и обиделись, что он на них прикрикнул, и в ответ проявили агрессию… Нет уж, он не будет удерживать Гарри, пусть брат строит контингент, как хочет. Хватит и того, что он промолчит о наезде, чтобы не провоцировать брата ещё сильнее, тогда Дину и Симусу точно не поздоровится,              Однако тем хватило и сказанного Поттером. Мальчишки наперебой заговорили:              — Вейдер, да ладно тебе, хватит, хорош! Угомонись! Мы ничего не имели в виду, ничего такого, честно! Мы за тебя с Палпатином в огонь и воду, серьёзно! Вы, если будете с близнецами разбираться, зовите!              Выпалив всё это, Томас и Финниган поспешно ретировались, оставив братьев в недоумении: причём здесь близнецы? К этому времени Рон уже ушёл, а Невилл был не в курсе. Он напомнил мальчикам, что скоро начнётся обед, и поинтересовался, всё ли с Гарри теперь в порядке, и, если да, пойдут ли они есть. Пришлось спешно собираться.              Оба мальчика изрядно проголодались, поэтому сразу же отправились в Большой зал, где уже давно начался обед. Надо ли говорить, что они покидали башню Гриффиндора с включёнными Картой и Барьером, готовые, если потребуется, использовать любое из своих заклинаний? Хотя Барьер был подключен, беседа между братьями завязалась не сразу — сначала надо было утолить голод.              Сказать, что Гарри просто проголодался, было нельзя: он был зверски голоден и накинулся на еду, чтобы компенсировать свою суточную голодовку и весь предшествующий недобор калорий. По всему было видно, что Поттер полностью восстановился, был весел и энергичен. Он с удовольствием спустил пар и сейчас просто излучал весь спектр положительных эмоций сразу. Ничто не говорило о том, что у него недавно были проблемы с магией. Внутренний индикатор Алекса говорил, что у брата её уровень достиг обычных ста процентов.              А вот Алекс сам себе напоминал того Поттера, который был накануне, — сонного и вялого. Теперь, когда с братом было всё в порядке и опасность миновала, из него как будто вынули стержень.              Когда тарелки и кувшины, стоящие на расстоянии вытянутой руки от Гарри, опустели, он вдруг заметил, что Алекс так и не съел наложенную порцию. Поттер вспомнил, что брат не очень любит сытное и жирное, входившие в традиционный школьный рацион. Хотя в последнее время тот перестал перебирать еду, но всё же предпочитал более полезные блюда, чем те, которые предлагались в Хогвартсе.              Гарри оглядел гриффиндорский стол в поисках более подходящей пищи, но ничего не обнаружил. Он встал и довольно ухмыльнулся: в конце слизеринского стола, там, где сидели старшекурсники, желтело большое блюдо с нежнейшим пышным омлетом. Гарри, недолго думая, захватил заклинанием Полёта одну из тарелок, на которую только что был положен отрезанный кусок омлета. Слизеринец, которому предназначалась эта порция, с недоумением проводил взглядом свой обед, уплывающий по воздуху. Он сердито вскинулся, намереваясь побороться за вкусное блюдо, но увидев, кому достался омлет, сдулся: представителю факультета змей было не с руки ссориться с Мальчиком-Который-Выжил.              — Нравится? — спросил Гарри, глядя, как Алекс уписывает за обе щеки омлет с ветчиной и сыром.              — Угу, — с набитым ртом ответил Алекс. — Омлет нежный, как суфле. И почему, спрашивается, такая вкуснятина только Слизерину?              — Теперь не только, — пообещал Поттер. Его просто распирало от избытка магии и жизненных сил, и ему хотелось свершений. — Я тебе со всех столов насобираю любой еды, только скажи, чего ты хочешь. Ты, конечно, сам не будешь себе таскать, а вот если это сделаю я, никто даже не вякнет, вот увидишь!              Действительно, никто и не вякнул.              — Спасибо, Гарри, очень вкусно, ты меня балуешь, — проговорил Грей. Он был немного смущен, но ещё больше доволен такой заботой.              — Это тебе спасибо, Алекс. Я ведь ночью всё слышал, как ты со мной разговаривал, заботился обо мне, лечил меня. Только я проснуться не мог. Без тебя я бы так и остался… сонной мухой. Здорово, что не только я могу лечить тебя. Помнишь, ты говорил, что у меня целебная рука, и клал её себе на голову, когда она у тебя болела? А у тебя лечебный голос. Ты со мной разговаривал, как тогда с Энди в Больничном крыле, и я чувствовал, как ко мне возвращаются силы.              — Да ладно тебе… — Алекс не ожидал таких слов. Он был очень рад, что Гарри поправился, и для него этого было достаточно.              После вкусного и сытного обеда оба мальчика пребывали в отличном настроении. По дороге в общежитие Алекс увидел двух девушек с Рейвенкло, которые иногда делали у него прически, и в его памяти всплыл вчерашний разговор с Лавандой, которая ассоциировалось у него с салоном.              — Я тут вспомнил… Лаванда мне сказала, что её мама думает, что я беру по одному сиклю, а не по пять… Как ты думаешь, Гарри, может, действительно стоит снизить расценки, хотя бы для Браун и Патил?              Поттер хмыкнул и пробурчал что-то нечленораздельное, после чего пожал плечами. Алексу не составило труда истолковать эту пантомиму: брат не знает, как поступить, и ничего не может посоветовать. Грею предстояло самому с этим разобраться, но желательно не сейчас: Алекс по-прежнему чувствовал себя утомлённым. Не хотелось не только ничего делать, но и решать даже такие пустячные проблемы.              Гарри почувствовал настроение брата и решил поговорить на другую тему, чтобы его хоть немного отвлечь. Оказалось, что Поттер прекрасно запомнил вчерашние новости про гриффиндорок, не вернувшихся в школу. Он не проявил особых эмоций и сегодня, сказав только, что Шарлин ещё повезло и она легко отделалась. Была бы его воля, он бы придумал что-нибудь ещё интереснее, чем рвотное или слабительное.              — Ладно, Гарри, сейчас её нет в школе, так что можешь забыть про эту негодяйку, — сказал Грей. — А как тебе новости про Данбар?              — Вот это, по-моему, хорошие новости, — тут же отреагировал Поттер. — Воровке не место в школе, так что пусть сидит дома.              В этот момент мальчики зашли в гостиную Гриффиндора, и Поттер увидел Энди. Он предложил брату подойти поболтать с ним, но Алекс отказался, сообщив, что сегодня его очередь валяться в кровати, но Гарри, конечно, может пообщаться с другом. Грей посоветовал ему дать Энди приемлемое объяснение произошедшего, а то тот беспокоился. Алекс знал, что его брат иногда проявляет чудеса смекалки и сможет прояснить ситуацию, не выдавая всех тайн.              Алекс ушёл, но Гарри не подошёл сразу к Кейну, как планировал. Он увидел Лаванду, сидевшую среди других девчонок. С ней он хотел поговорить без свидетелей, и особенно без Алекса.              Поттер так выразительно посмотрел на одноклассницу, что она, глядя на него как кролик на удава, безропотно отошла в сторонку, где Поттер высказал ей всё, что думает по поводу оплаты в один сикль, и сделал это гораздо резче, чем следовало.              Гарри действительно трепетно относился к каждому галеону, полученному Алексом за работу в салоне. Дело было совсем не в стяжательстве, деньги он складывал для того, чтобы потратить на нужды брата. Но одно дело получить их за научные разработки (кстати, как там патент?), что говорило о редком уме и таланте Алекса, а совсем другое — за работу парикмахером. По мнению Поттера, это было на редкость неинтеллектуальное занятие. Гарри казалось, что никакое золото не компенсирует необходимость махать расчёской в бабьем царстве. Если бы был другой источник дохода, Гарри предпочёл бы быть единственным, кого расчесывал Алекс. Поэтому сама мысль о том, что брат будет работать себе в убыток, выводила Поттера из себя.              Девочка, услышав обвинительные речи, очень расстроилась. Она созналась, что потратила на причёски все деньги, которые накопила до школы, откладывая то, что ей дарили на день рождения и другие праздники, и очень рассчитывала, что дома ей пополнят копилку. Однако её семья в этот раз не стала дарить ей деньги, а приготовила ей красивое платье, туфельки и другие девчачьи радости.              Лаванда слёзно умоляла Гарри не отговаривать Алекса причесывать её. Для девочки её положения и возраста было необходимо стать своей, незаменимой для взрослых учениц. Кроме того, собственная внешность для Лаванды всегда была очень важна, и то, как она преображалась с причёсками от Алекса, делало её особенной в своих глазах и в глазах окружающих.              Лаванда понимала, что просить о снижении цены нечестно, но обещала отработать. По её словам, она могла бы приводить новых клиенток и вести дела салона, но, если Алексу и Гарри понадобится её помощь в чем-то, не связанном с причёсками, она всё равно с радостью поможет.              — Хорошо, я понял, Браун… Лаванда, — проговорил Поттер.              Гарри периодически называл подружек то по имени, то по фамилии. Путался он оттого, что Алекс называл девочек по имени, и Гарри хотел быть дружелюбным ради брата. Но дружить с девчонками ему было неинтересно, поэтому он все время сбивался на обращение по фамилии — они ведь деловые партнеры, не друзья.              Гарри понимал, что, если сейчас не пойти однокласснице навстречу, они могут её потерять, и Алексу придётся самому разгребать весь ворох проблем в салоне. Если с причёсыванием и с собиранием платы братья могли как-нибудь справиться сами, то ладить с девушками без помощи Лаванды и Парвати им было явно не по силам.              — А ещё… Гарри, а можно, Парвати тоже будет платить сикль? Понимаешь, ведь мы же подружки. Если я плачу сикль, а она пять, ей будет обидно…              — Слушай сюда, — Поттер был настроен по-деловому. — Я понял, что у тебя больше нет денег, но ты готова отработать недостающее, так что ладно, пусть будет один сикль. Но никто другой, даже твоя подружка Патил, не должен знать, сколько ты платишь. Ты будешь отдавать, как обычно, пять сиклей, чтобы Патил видела, а я потом буду тихонько возвращать тебе четыре. Ты всё поняла?              Лаванда кивнула в знак того, что она все поняла и на всё согласна. Она просияла, быстро смахнула слёзы и вернулась в общество подружек, а Гарри наконец подошёл к Энди. Тот сидел в уголке один и что-то карябал на пергаменте, положенном на книгу.              — Чем занят? — спросил Гарри, садясь рядом.              — Доделываю Зелья. Так-то я всё на каникулах сделал, но забыл про последний вопрос, пришлось дописывать. А вы с Алексом, конечно, уже всё написали?              Гарри кивнул. Они с братом действительно всё давно подготовили. Домашнее задание на каникулы практически по всем предметам было похоже на обычное эссе, только задания были подобраны так, чтобы можно было обойтись материалом учебника, не посещая библиотеку.              Энди небрежно скрутил пергамент и запихал его между страниц книги.              — Это всё-таки близнецы Уизли? — спросил он, однако в его голосе не было вопроса. — Я думаю, если мы пойдём их бить, Райан и Дуглас тоже пойдут. Жалко, что мы не можем рассказать про них, ведь тогда это будет донос.              Опять близнецы! Гарри, конечно, ничего не понял и потребовал объяснений. В ответ Энди высказал предположение, что двое рыжих гадёнышей подлили Поттеру какую-то свою отраву или подкинули конфетку, от чего тот заболел.              На вопрос, зачем им было это делать, Кейн без тени сомнения в голосе заявил, что, во-первых, ни Фреду, ни Джорджу не нужны причины, чтобы навредить кому-то, во-вторых, в отсутствие Кейна, которого близнецы неизменно выбирали мишенью своих «шалостей», они могли переключиться на того, кто с ним общался. Ну и наконец, все знают, что у Уизли есть масса причин, чтобы не любить именно Гарри, начиная от вражды с Роном и кончая попаданием в команду вне школьных правил.              А ещё была версия, которая ходила по школе благодаря ребятам, которые оставались там на каникулах, и которую подхватили те, кто вернулся из дома. Близнецы отравили Поттера и специально подставили его и Грея Снейпу, чтобы скрыть, что именно они украли драгоценные камни из часов. Доказательством послужило то, что кто-то из учеников видел у них несколько самоцветов. Правда, был и другой вариант, в котором камни были украдены как раз для того, чтобы отвлечь всех от отравления. Снейп неизменно присутствовал в обоих вариантах в одинаковом качестве.              Гарри, с трудом переварив новости, — господи, чушь какая! — схватил Энди за руку и потащил в туалет. Хотя там никого не было, Гарри, в духе фильмов про шпионов, столь любимых дядей Верноном и Дадли, проверил все кабинки, включил в кране воду на полную мощность и за незнанием Коллопортуса заблокировал дверь куском трубы, так кстати лежавшей под раковиной.              — Энди, я не смогу тебе рассказать всё, но Алекс разрешил объяснить тебе самое главное. Мне было плохо от того, что директор хотел что-то со мной сделать, а Алекс ему не позволил.              — Не позволил? Алекс такое может?              — Представь себе, — скупо улыбнувшись, сказал Поттер, но в его глазах горела гордость за Алекса.              — Но как?              Поттер не ответил, он лишь пристально уставился на Кейна: вот сейчас станет ясно, какой тот ему друг. Признание Гарри означало, что у него серьёзные проблемы, а то и конфликт со школьной администрацией, то есть с официальной властью школы. Возможно, Энди не захочет влезать в это так глубоко, рискуя увязнуть.              Энди опустил голову, размышляя. Они так и стояли с Гарри посреди туалета, а на них падали брызги из открытого крана. Однако думал он недолго.              — Я с вами. Ты зря во мне сомневался, Гарри. Только я не знаю, будет ли от меня хоть какая-то польза. Что я умею? — Энди выпрямился. В таком положении он был намного выше Гарри, но всё равно нашёл положение, в котором смотрел ему прямо в глаза.              — Неважно. Друзей выбирают не из-за пользы.              — Но что хочет от тебя директор? Он хотел тебе навредить? Неужели Алекс смог как-то заставить директора отпустить тебя? Дамблдор — величайший маг…              — Энди, пока я ничего не могу тебе рассказать. Представляешь, что будет, если ты случайно выдашь себя перед ним или Макгонагалл? — Гарри специально умолчал о Снейпе и о его умении влезать в голову.              — Ты говоришь «пока», значит, потом вы с Алексом мне всё расскажете?              — Не сомневайся… — начал Гарри, на тут в дверь туалета заколотили.              — Ладно, я открываю, а ты отключи воду.              Гарри вынул своё хитрое приспособление из дверной ручки, распахнул дверь и проскользнул мимо злющего гриффиндорца. Не дожидаясь, пока ему выскажут всё, что думают по поводу блокировки такого важного объекта, как сортир, Гарри вернулся к брату.              Алекс, после того как расстался с Гарри, отправился в спальню.              Самочувствие было так себе — ни плохое, ни хорошее. Можно было отдохнуть, пока брат, которому с утра резко полегчало, наверстывал упущенное в общении.              Грей скинул мантию, взбил подушку и прихватил ещё одну с кровати Поттера. Устроившись в мягком подобии гнезда, он принялся размышлять.              Магическая энергия Гарри сейчас, после того, как Алекс обработал её своим Голосом, стала чище и поступала более мощным потоком, струясь свободно и легко. Алекс уже работал с магией брата, но делал это совсем по-другому — использовал её малую часть, чтобы выполнить какое-нибудь магическое действие, не контактируя со всем объёмом.              Но то, что он сделал накануне, говорило о том, что он мог оказывать благотворное влияние на весь магический резерв и на сам резервуар брата. В связи с этим Грей задумался о странной природе этого явления, которое до нынешнего момента он недооценивал. Как тут не вспомнишь: «В начале было слово»? Впрочем, несмотря на ошеломляющие результаты, на божественные возможности Грей не замахивался и не претендовал. Голос, на который он до этого как-то не обращал внимания, считая чем-то неважным и вторичным, оказался уникальным даром.              Заколыхался балдахин от открывшейся двери — вошёл Гарри. Он плюхнулся рядом с Алексом, сообщая:              — Я рассказал Энди, что случилось, без подробностей, конечно. Он с нами.              Грей мог только кивнуть своим мыслям: он как-то не сомневался. С изумлением он выслушал последние факультетские известия.              — А я подумал, что это директор спрятал камни, чтобы сделать тебя виноватым и затащить к себе для наказания, — Алекс покачал головой.              — Ну, с директором мы ничего не сможем сделать, а вот с близнецами… Энди сказал, что позовёт своих друзей. Давай им наваляем!              Алекс на секунду задумался — соблазн был слишком велик. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение.              — Нет, Гарри, это неразумно, — с сожалением отказался он, глядя на увядшего брата.              — А как ты себя чувствуешь? — Гарри наконец задал мучивший его вопрос. Он прекрасно знал, благодаря кому поправился. Теперь Поттер чувствовал себя хорошо, но очень боялся, что Алекс опять надорвался.              — Мне не так уж и плохо, просто нужно отдохнуть, вот и всё, — заверил Грей. — Лучше расскажи-ка мне, что ещё говорил Энди.              Гарри не надо было долго упрашивать, он охотно стал вспоминать подробности разговора.              Только потом Гарри сообразил, что забыл обсудить с Кейном одно маленькое, но очень важное дело. Двенадцатого января, в следующее воскресенье, у Алекса будет день рождения. Брату ровно через неделю исполнялось двенадцать лет, и Гарри собирался не только вручить подарки, но и сделать так, чтобы Алекс как следует запомнил этот день, запомнил свой первый день рождения, который они отпразднуют вместе.              Время до ужина пролетело незаметно. Мальчики вместе с другими гриффиндорцами отправились в Большой зал, надеясь вкусно и сытно поесть. Гарри, когда к нему вернулось обычное отличное самочувствие, ел как всегда много, да и Алекс, отдохнув за это время, изрядно проголодался.              Однако, в Большом зале столы оказались пусты, несмотря на то, что уже было пора подавать ужин. Ученики недоуменно переглядывались.              — Наверное, будет пир по случаю начала учёбы, как в сентябре, — высказался Рон.              В кои-то веки, одноклассники не возражали против сказанного Уизли.              — Может быть, и правда, — криво усмехаясь, сказал Дин, указывая на учительский стол. — Видите, директор встал со своего места, как тогда, перед началом банкета.              Действительно, Дамблдор уже стоял, ласково поглядывая на учеников. Его улыбка словно призывала всех побыстрее угомониться и выслушать его, хотя он легко мог использоваться Сонорус или прикрикнуть. Наконец, шум утих, и директор заговорил:              — Завтра начинается учёба, и пусть не все здесь от этого счастливы, я уверен, что радость от встречи с таким чудесным местом, как Хогвартс, и со своими друзьями, компенсирует вам это. А ещё я думаю, что вы проголодались и ждёте ужин. Я не стану вас задерживать, только скажу несколько слов, так как давно обещал вам кое-что прояснить.              Дамблдор оглядел притихших учеников. Судя по серьёзным лицам, многие догадывались, о чём он будет говорить.              — Я обещал вам, — голос директора набирал силу, — что будет проведено расследование того, что произошло в школе накануне отъезда. Я сдержал обещание. Я могу сказать, что знаю тех, кто это сделал. Более того, — Дамблдор сделал паузу, — они сейчас сидят в этом зале. Да-да, вы не ослышались, именно так: те, кто стоит за нападением, сейчас находятся здесь. Именно поэтому я должен, прежде чем объявить, кто это был, дать им ещё один шанс. Я не назову сегодня их имена в надежде, что они захотят признаться сами. Несомненно, признание облегчит их участь и смягчит приговор, что приведёт к уменьшению наказания. Главное, чтобы они нашли в себе силы поступить по совести и сознаться. И тогда, возможно, их наставники, которые, как это ни грустно, не справились со своей задачей вырастить своих учеников добрыми и порядочными, смогут простить себя и глядеть другим в глаза. Я готов дать вам время на размышление, подумайте, но не слишком долго, — сказав это, Дамблдор кинул на зал пронзительный взгляд.              Среди учеников началось оживление, они зашушукались, и многие стали оглядываться на стол Слизерина. Сидевшие там старшекурсники ещё больше выпрямили спины и ещё сильнее стали делать вид, что происходящее их никак не касается.              — И ещё, — вновь заговорил Дамблдор. — Все вы знаете, что во время нападения были разрушены песочные часы факультетов, отмеряющие баллы, которые вам начисляют. Наши преподаватели — присутствующие здесь профессор Макгонагалл и профессор Флитвик — сумели восстановить их к вашему возвращению в школу, но часы опять были повреждены. Мы все пришли на помощь и смогли заново отремонтировать часы. Теперь они снова работают, как бы ни старались те, кто сорвал их ремонт. Мы позаботились о том, чтобы такой важный прибор больше нельзя было разрушить, и теперь я могу смело заявить: ваши награды и взыскания не останутся неучтенными!              С этими словами Дамблдор сместился немного в сторону, и взорам учащихся предстали абсолютно целые песочные часы факультетов, которые теперь находились за преподавательским столом в углу Большого зала, где их было непросто достать. Драгоценные камни — красные, синие, зелёные, белые — слабо мерцали при свете свечей в огромных стеклянных резервуарах, готовые упасть вниз при первом начисленном балле.              Переждав всплеск возгласов, сопровождавших демонстрацию, директор добавил:              — Я взял на себя смелость распорядиться баллами, которые были начислены на момент окончания учёбы перед Рождеством. Поскольку там было приблизительно равное количество очков, то я думаю, что будет только справедливо и символично, если факультеты начнут с одинаково пустыми копилками в часах, и вы завтра смело можете отправляться на учёбу, чтобы заработать как можно больше очков для своего факультета и продолжить соревнование.              Гриффиндор заулюлюкал, на Хаффлпаффе тихо смеялись, а Рейвенкло и Слизерин молча негодовали, что ясно говорило о том, какие факультеты прежде вели в командной борьбе за школьное первенство.              — И последнее, — директор снова напомнил о себе. — Мисс Данбар, первокурсница Гриффиндора, немного задержалась дома по семейным обстоятельствам. Но теперь она в школе и готова приступить к учёбе. Фэй, девочка моя, ступай к своим друзьям!              Алекс и Гарри переглянулись: дежавю! Фэй Данбар, как несколько месяцев назад, отделилась от стены возле преподавательского стола, где она скромно стояла, и пошла в указанном директором направлении. Но, в отличие от своего первого появления, сегодня она выглядела потрёпанной и откровенно нерадостной. Она смотрела в пол, старательно не встречаясь ни с кем взглядом.              — Мерлин мой! — простонала Лаванда, а Парвати прошипела:              — Драккл её задери, вернулась! Только мы вздохнули спокойно!..              Фэй, наконец, подошла к столу и села рядом с Гермионой, но та, хоть и промолчала, искоса окинула недавнюю подругу недовольным взглядом.              Дамблдор, насладившись возвращением блудной дочери на факультет, наконец произнёс:              — Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Давайте же есть!              После чего уселся на свой золоченый трон с видом человека, честно выполнившего свой долг.              От всего происходящего аппетит у Алекса окончательно испортился, даже Гарри жевал с гораздо меньшим удовольствием, чем обычно. У обоих мальчиков после такой речи директора стало тревожно на душе.              Вскоре после ужина, когда братья уже вернулись в свою спальню, в коридоре внезапно послышались голоса.              — Все срочно спускайтесь в гостиную, профессор Макгонагалл сделает объявление! — надрывался Персиваль.              — То один есть не дает, толкает речи вместо ужина, теперь эта, — недовольно пробурчал Симус, а Дин сморщил нос.              Первокурсники один за другим вышли из комнаты и спустились вниз. Гостиная уже была полна, и Алекс с Гарри прислонились к стене поближе к лестнице, чтобы сразу после объявления вернуться в спальню.              Вперёд вышла профессор Макгонагалл. Она окликнула обоих старост:              — Мистер Уизли, мисс Килпатрик, все в сборе?              Когда те ответили утвердительно, Макгонагалл вскинула подбородок, едва сдерживая возмущение, и заявила:              — Мы собрались сейчас здесь для того, чтобы осудить тех, кто порочит наш факультет!              Сказав это, Макгонагалл отыскала взглядом Поттера и Грея и в упор посмотрела на Алекса.